1 часть (1/1)

Роберт вдыхает холодный декабрьский воздух.?Окно балкона открыто нараспашку, мороз колет щеки. Несмотря на поздний (ранний?) час, на улице не стоит идеальная тишина. Не затихают крики чаек, неживым шумом отзываются автомобили, со свистящим вздохом трогаются поезда. Обычной ночной город.?Пробуждения в пятом часу утра стали ежедневной рутиной. Причиной стал сон. Один-единственный сон, прерывающийся с пробуждением и продолжающийся снова с наступлением темени. Этот фильм никогда не кончается, все время оказываясь на паузе.?Сон не был реальностью. Сон был ее отчаянным, таким желанным близнецом, что Роберт с самого утра жалел, что поскорей уснуть не сумеет. Сон был мечтой, страшной и недосягаемой, но мечтой.?Кроме исполнения обычных желаний - спокойствия, уюта, счастья, сон почти ничем не отличался от обычной жизни. "Ничто" звали Марко.?Марко был милым, домашним, непосредственным и очень-очень рыжим. Марко был наркотиком, Роберт пьянел только от одного воспоминания о нем. Ночи напролет Роберт забывал обо всем и чувствовал лишь его.?С Марко хотелось делать все. Танцевать под джаз, медленно снимая с него одежду, смотреть на звезды, закутавшись в плед, ходить в Икею за новым матрасом, потому что старый совсем просел. Хотелось сбежать гулять под дождем, чтобы одежды промокали, а потом их пытали, где же они пропадали. Хотелось разделить с ним все мысли.?Хотелось кричать на него, и ссорится, и все прощать. Хотелось мягко целовать по утрам, радостно при встрече, жарко наедине. Впервые в жизни рядом с другим человеком не хотелось быть идеальным. Хотелось просто быть. Быть вместе.?Реальность начала нагнетать Роберта. Своей серостью, неласковостью,? отторжением среды. Нагнетать отличием от идеальных снов. В жизни так не хватало непринужденности Марко, без него все казалось таким сложным. Работа стала? пыткой, будни наполнились страданиями, а пустая квартира вновь и вновь разбивала надежды.?Единственной отрадой стали грезы. Такие неполноценные осколки обычного счастья, недоступного Роберту в реальности.?***?Роберт вдыхает холодный декабрьский воздух.?Марко стоит перед ним, смущенный и уставший, а Роберт не может все это осмыслить. Марко стоит перед ним с чемоданами, на перроне, краснеет от мороза, замотанный в походный шарф, который говорит о серьезности его намерений. Марко уезжает. Уезжает навсегда, навсегда-навсегда, теперь сны - как у обычных людей. Никаких обнаженных танцев, звезд в пледе, походов в выдуманную Икею. Этого не может быть на самом деле. В следующую ночь он уснет, и все будет по старому.?Но что-то говорит, что нет. Не будет.?Даже если не будет, то почему все вокруг такие равнодушные? Все движется дальше, идет, не замирая ни на секунду, и никто, как кажется Роберту, не смотрит. Кто-то толкает его в плечо, но прикосновение настолько незначительное, что Роберт даже не отрывает взгляда от Марко.?Хочется столько всего спросить, столько всего сказать, стольким поделиться с ним. Роберт должен кричать, но вместо этого он остается безмолвным.?Взгляды говорят о многом, но никто, кажется, не слушает.?Поезд на заднем плане гудит, оповещая о скорой отправке. Среди чужой любви, прощальных слез и наивных мечтаний Роберт ловит последний поцелуй.?***?Сначала Роберта мучает бессонница. Это кажется жесточайшей пыткой до тех пор, пока Роберту не удается нормально поспать. Поспать без снов о Марко. Ночной сон без нахождения в нем Марко становится пустотой, вглядывающейся в него, пожирающей его изнутри. Роберт отчаянно ложится в постель снова и снова, крепко зажмуривает глаза, надеясь увидеть образ, навсегда отпечатавшийся в голове. Но не видит. Это ломает его снова и снова.?Роберт пытается отыскать новый смысл, который раньше был заключен в Марко. Заводит новых друзей, меняет место работы, много гуляет и слушает музыку. Пробовал ходить на йогу, но сразу понял, что это не его. А вот спортзал вдруг открылся с новой стороны - после занятий спортом не оставалось сил на самоуничтожительные мысли. Роберт стал веселее, бодрее, но, как говорила его подруга Анна, в нем навсегда застрял осколок былой тоски. Роберт отшучивался тоской о весне, не уточняя, что весна у него стойко ассоциировалась с Марко.?***?Декабрь в Дортмунде выдался на удивление сырым. Промозглый ветер с дождем, ноктюрн водосточных труб, лужи-океаны, которые не только пьяному, но и обычному человеку по уши. Зеркала в этих лужах напоминали о Марко.?Метро заполнено, время близилось к часу пик. Несмотря на это, свободные места в вагонах все еще оставались. Приземлившись на свободное место, Роберт замер в изумлении. Впереди него сидела... точная копия Марко. Такой рыжий, солнечный, улыбающийся своей кривой улыбкой неизвестно чему в окне. На лоб надвинута черно-желтая кепка, в ушах наушники-затычки. Руки спрятаны в карманы, но при этом поза не выглядит закрытой, а как раз наоборот. Хочется спросить его имя, кричать: "пожалуйста, скажи мне свое имя!", хочется повторять его, даже если оно не совпадет с приснившимся. Роберт смотрит на него, но никто, казалось, этого не замечает.?Они ехали так не более 5 минут. Это совсем мало, но не для простого приветствия. Роберт желает познакомится, но что-то останавливает его, затыкая рот невидимой рукой. Минуты текут, Марко улыбается чему-то в окне, а Роберт пытается запомнить его таким, как сейчас.?Следующая станция оказывается станцией Марко. Тот резво соскакивает с нагретого места и выпрыгивает в широко распахнутые двери.?Среди незнакомых людей, тяжелых чемоданов и станционных колонн Роберт ловит его последний взгляд.?И Роберт вдыхает холодный декабрьский воздух,?Опустошенный.