22 (1/1)

14 месяцев спустя.Минхо проснулсяпосреди ночи оттого, что кто-то очень настойчиво его целовал. Сначала он думал, что это просто сон, но когда руки вполне естественно стали ощущать худые плечи, а в волосах стали шебуршать тонкие холодные пальчики, он понял, что не спит.Он сразу понял, что это Тэмин. Просто его Минхо не мог спутать ни с кем другим. Он прогнал непрошенные мысли о том, чтобы поддаться макне, оттолкнул Тэмина от себя и привычным движением зажег лампу на прикроватном столике.— Тэмин, что ты делаешь?! – фраза была произнесена скорее растерянным тоном, нежели холодным и возмущенным, как того хотел Мин. Тэмин просто смотрел на парня и отрывисто дышал, глаза лихорадочно блестели, а вопрос он пропусти мимо ушей. Минхо повторил, теперь уже более спокойно, но, вместо ответа Тэ снова впился в его губы, вцепившись в шею, не давая возможности освободиться.

Все шло не так. Минхо ясно чувствовал это. Все, все не так! Такое просто не могло случиться, ведь в его размеренном и правильном мире все было точно и спокойно. Так почему же теперь, от поцелуев этого мальчишки, так бьется сердце, кровь стучит в висках и нет сил снова его оттолкнуть. Мин определенно ничего не понимал. Уже около годапрошло с их дебюта как группы, Тэмин вел себя все так же, как и при первой встрече, то есть либо совсем не помнил Минхо, либо делал вид , что не помнит. Мин смирился с этими навсегда, как ему тогда казалось, подавил все теплые чувства к этому мальчишке. Тэмин вечно вертелся вокруг него,но, в принципе, он делал так и с Ки, и с Джонгом, и с Онью. Воттолько Минхо не умилялся ему и держал на расстоянии от себя и от своего мира.Только теперь макне, не спросив разрешения, решил разрушить спокойный мир Минхо. Выбивал почву из-под ног, крушил барьеры один за одним, не давая даже шанса хоть что-нибудь сохранить. Не чувствуя сопротивления, Тэмин действовал все настойчивее, целовал более страстно, не давая Минхо даже возможности вздохнуть. Тэ забрался на парня верхом, прижимаясь все крепче и наклонившись к самому уху, прошептал:— Минхо,— страстный вздох, — Минхо, я люблю тебя. Люблю с того самого момента, когда в первый раз увидел тебя… Еще там, на качелях…Минхо как – будто поразила молния. Если до этого им владела какая-то неуверенность, робость, то теперь им на смену пришли злость, возмущение, гнев. В одно мгновение в нем проснулось чудовище, не знающее страха и пощады; вырвалось из глубин души и завладело разумом.— На качелях, говоришь, маленький поганец!— сказал он сквозь зубы.— Любишь, говоришь. Значит должен быть готов и к этому.

Резко перевернулся, так, что Тэминтеперь оказался подним. Уже не соображая, а подчиняясь чудищу внутри себя, он, фактически, разорвал на Тэмине футболку, больно укусил за губу, потом перевел укусв поцелуй, спускаясь от губ по шее к ключицам, а затем все ниже и ниже, оставляя на коже красноватые следы.Тэмин закрыл глаза и, сам того не замечая, начал тихонько постанывать. Для него все происходящее было слишком новым, чем–то пока не известным.Минхо снова вернулся к губам Тэма, целуя требовательно и жестко, прижимая его к себе очень крепко, грозя оставить на нежной коже макне небольшие синяки. Ничего не соображая и не разрывая поцелуй, Мин стал спускать руки по талии мальчика, наткнувшись на штаны, стащил их вместе с боксерами. Тэмин вовсе не замечал этого.

Податливый в руках Мина, он совершенно перестал соображать.Минхо все еще во власти гнева, теперь уже смешанного с похотью, полностью обнажив Тэма, разделся сам, практически с яростью стянул с себя футболку и штаны, без каких–либо сомнений обхватил рукой достоинство уже порядком возбудившегося Тэмина и начал водить ею вверх-вниз. Чудовище внутри него как — будто подсказывало, как доставить макне больше удовольствия. Мин водил рукой все быстрее и резче, иногда замедляясь и проводя большим пальцем по головке, от чего Тэм стонал еще громче.

Макне уже не соображал где он, что он делает и вообще кто он. Только тонкие музыкальные пальцы сжимали простынь,голова металась по подушке, да из горла при каждом движении руки Минхо вырывалсяприглушенный стон. Ему было так хорошо, как никогда раньше, чувство, что он сейчас умрет от этой сладкой неги, все возрастало, но в один момент все резко кончилось. Осталось только чувство полной удовлетворенности. Тэ даже начало казаться, что он сейчас потеряет сознание.

Минхо вытер испачканную ладонь о край простыни и немного поморщился. Мальчик, конечно, наивен и неопытен, но Мин не думал, что он так быстро ?сдастся?. Да, все отлично, вот только это совсем не то, чего жаждало чудовище. Оно хотело полностью завладеть Тэмином, не смотря ни на что. Подчиняясь демону внутри себя,парень начал поглаживать Тэ по животу, спустился ниже и раздвинул ноги ничего не понимающего и податливого макне; его руки водилипо внутренней стороне бедра, приближаясь к маленькому отверстию. Когда палец Минхо уже коснулся сомкнутого кольца ануса, Тэмин широко распахнул глаза. В них отражался страх, первобытный, парализующий.-Нет… Нет…— шептал макне.И тут Минхо словно окатило ведром холодной воды. Он очнулся от наваждения.?Что же я делаю, черт побери?! Это же Тэмин! Наш макне. Разве я вообще способен на такое?! Нет, нет… Нет! Я не хочу причинять ему боль!..?Он отполз от Тэ, который до сих пор был в ступоре, сел на край кроватии спрятал лицо в ладони. В голове творился хаос.Казалось, в одно мгновенье весь мир рухнул на его плечи. Чудовище снова было спрятано в самый далекий и темный угол его души, и только горечь и сожаление напоминали Минхо, что он сотворил. ?Теперь уже никогда не будет так, как прежде… Мир рухнул…?

Тэм все еще был в комнате, страх отступал, но он еще не решался уйти, только подтянул к подбородку худенькие колени.

-Уходи, — сказал Мин, не убирая ладони от лица. – Пожалуйста, уходи…Тэмин не сдвинулся с места. Где-то на задворках его сознания еще теплилась надежда на счастливый конец.

— Убирайся! – рявкнул на него Минхо из-за плеча, — Ты получил то, что хотел!

Мальчик вздрогнул как от удара, подхватил с пола свои штаны и пулей вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Мин так и остался в том же положении, даже не шелохнувшись. Он все еще пытался склеить осколки старого мира, которого, увы, уже никогда не вернуть.