1 часть (1/1)
Серые лица, серые улицы, такой же серый город. И даже не из-за монохромазии. Киришиме казалось, что он бы даже если и мог различать цвета, считал бы этот город скучным и неинтересным. Кислые мины людей, которые большую часть времени проводят на работах, потом едут домой на метро, уткнувшись в экран гаджетов, переписываясь с рандомными людьми, а остаток дня проводят с бутылкой в обнимку, матерясь и громко возмущаясь, что жизнь ужасна и так далее. Сотни машин на дорогах, выпускающие огромное количество вредоносного газа, губительного для растений, в воздух. Все приелось, отчего каждый день становился более невыносимым. Цвет ворона, цвет черной искры, черный янтарь и еще сотни оттенка серого. Эйджиро мог различать лишь это. В жизни отсутствовали краски в прямом смысле этого слова, отчего юноша ни раз пытался оборвать тонкую нить жизни и все закончить. Но каждый раз появлялось то, что задерживало его в этом сером мире и заставляло прожить еще день. И так до бесконечности.Менялись люди рядом, друзья, взгляды, интересы, школы. Менялся и сам Киришима. Не изменялось лишь ярое желание что-то изменить. Найти реагента, начать новую жизнь с новыми красками. Было б это еще так просто. Не сказать, что моно настолько сильно желал найти реагента, просто понимание того, что найти именно того самого склоняется к нулю, подпитывало в Эйджиро это желание, которым он буквально загорелся. И вновь переезд, упаковка вещей в миллионы коробок, несколько часов в загруженной машине, а потом распаковка этих самых вещей, вместе с громкой музыкой, разговорами абсолютно обо всем с мамой, шутками. Это частично прибавляло парню новые силы, чтобы прожить еще один день и не откинуться. Мама прекрасно знала о “темных” мыслях своего сына и пыталась помочь ему побороть их, вот только большая часть средств были буквально бесполезными. Были врачи, таблетки, серьезные разговоры. Но все равно все возвращалось к одному и тому же. К часам в ванной, с лезвием в руках, наблюдая за струйками алой крови, которые текли по запястьям вниз, окрашивая воду в красный. Вот только для парня это было серым. Его руки, кровь, ванна. Абсолютно все.— Ты опять сидел в ванне более двух часов…..— огорченно вздыхает женщина, увидя сына, зашедшего на кухню. Она прекрасно знает, что происходит с Киришимой, когда он настолько пропадает в ванне. Какие бы отговорки тот не придумывал, все было бессмысленно, поэтому в один момент он перестал что-то придумывать. Просто не было смысла.— Я просил не афишировать это...— голос того хрипит, отчего приходится откашляться, а после алые глаза поднимаются выше, уставившись в лицо матери.Такое родное и такое…..измученное. Вряд ли было бы много радости у того, чей сын, в котором ты души не чаешь, пытается умереть и так вредит себе. Он ее правда любил, ее руки, которые всегда так нежно гладили его по волосам, голос, которым та звала его есть и поддерживала, глаза, давно потерявшие прежний огонек. Все это было настолько родным и любимым. И одновременно нагоняло тоску и не самые лучшие воспоминания. Семья Эйджиро когда-то давно состояла из трех человек: его матери, отца и, собственно, его самого. Вот только отец семейства ушел к другой женщине, причем когда самому Эйджиро было всего около 4. Странно, что в его голове это воспоминание было таким ясным, как будто произошло это совсем недавно. С этого момента Киришима начал проводить очень много времени с мамой. Гуляли по парку, ходили в кино. Юноша даже пытался научиться готовить, чтобы радовать ее всякими вкусностями, но такой опыт закончился кухней, заваленной мукой, и словами матери о том, что он талантлив практически во всем, вот только готовка дается ему не очень.Эти воспоминания прибавляли красок, которые парень, к сожалению, с рождения был лишен. Но потом все прекращалось. Выходили из головы все эти моменты, тот снова возвращался в реальность. Серую и до жути унылую.