Глава 8 Бокал (2/2)
Таяние свечи можно сравнить с человеком… Вообще, свечу можно сравнить с человеческой жизнью. Если она длинная, это значит, что человек вырос, так ничего и не достигнув в жизни, а потом, когда её зажгут, будто бы этот человек чем-то в жизни отличился, достиг каких-то особенных вершин в карьере. А потом свеча обязательно начинает таять, теряя свое могущество и эти временные успехи. Только некоторые правители умирают прямо на престоле, так и не успев скатиться вниз по карьерной лестнице.
-Вам снова приснился кошмар? – Михаэлис продолжал монолог с оттенком допроса.
Как он мне надоел… Первый раз посещают такие мысли, но тем не менее, действительно надоел. Ну чего он ко мне прицепился? Подумаешь, кошмар. А мне так лень открывать рот, чтобы что-нибудь ему сказать. Да уж, это просто ужасно. Я стал совсем испорченным ребенком, который вечно любит играть, порой в жестокие и смертельно опасные игры, а порой во взрослые…
При последней мысли я снова покосился на Себастьяна, а мой член чуть-чуть потяжелел, только теперь я заметил, что у демона стоит. Лицо залилось краской, хотя я умом понимал, что дворецкий не может увидеть моего состояния, идентичного его состоянию… не может увидеть моего… желания?-Я пойду, господин? – задал следующий вопрос демон, старательно делая вид, что не замечает моего сосредоточенного взгляда на своей промежности.Я снова начал сверлить его лицо, не собираясь отвечать. Так, поиграв в гляделки пару секунд, хотя казалось, что прошло минут 10, я моргнул. Демон вздохнул и, развернувшись, вышел за дверь.Я уставился на слегка хлопнувшую древесину, собираясь, как минимум, испепелить её взглядом. Но не получалось. Увы.-Себастьян… — Сорвался тихий, полный желания, шепот с моих губ.POV Себастьяна (ещё перед сном Сиэля)Покинув комнату господина, я прошел вперед, а потом встал, обернувшись. Желание хотело вырваться наружу, подминая под себя почву, а точнее, графа. Но я не мог проиграть, если так хочет господин.
Встряхнув волосами, я пошел в гостиную, держа перед собой горящий подсвечник. Шаги тихим эхом отдавались от стен, возвращаясь ко мне. Спустившись на первый этаж, вошел в просторную комнату и сел на диванчик, задумчиво наблюдая за сползающим по свече воском. Отсутствующую душу грызла совесть. Как хорошо, что у меня нет души. Если бы она была, я бы сейчас наверняка испытывал катастрофическую боль. Я хочу этого мальчика, но это лишь влечение, желание. Я не испытываю к нему никаких чувств, и именно это вызывает угрызения совести.Первый раз испытываю что-то подобное. Ко всем своим предыдущим хозяевам я никогда не чувствовал ничего, кроме влечения к их душе. А когда приходилось спать с ними, потому что люди быстро покупаются на красивую внешность, внутри абсолютно ничего не пробуждалось, разве что отвращение. Только один раз за многие тысячелетия…
Флешбек-Рауль, затяни, пожалуйста, корсет! – поднимая роскошные светлые локоны со спины, попросила госпожа.Я подошел сзади и, сосредоточившись на бесконечных веревочках, стал поправлять и затягивать. Моя госпожа – 20-летняя девушка-баронесса, потерявшая своих родственников и имеющая только напыщенного старика-дядюшку, который думает лишь о том, как бы прибрать к рукам все её состояние. Самое главное, конечно же, то, что её душа имеет потрясающий вкус, на который слетаются многие демоны и мне постоянно приходиться от них отбиваться.
Потрясающие волосы, огромные, по-детски наивные голубые глаза, аристократические черты лица, точеная фигура – это все привлекает море кавалеров. А она, пока безуспешно, пытается добиться моего расположения.
Вот и сейчас я боковым зрением наблюдал, как девушка в зеркало кокетливо морщит хорошенький носик, с обожанием глядя на меня. Ну, что я могу поделать? Конечно, я хочу её, но не могу изнасиловать свою собственную хозяйку, а она ничего больше, чем заигрывания (которые я успешно игнорирую), не предпринимает.
Я затянул последние две веревочки, заставив девушку застонать, и завязал их.
-Рауль, ты такой замечательный! – поворачиваясь ко мне и сверкая улыбкой, прочирикала девушка свою любимую фразу.
Я в зеркале следил, как золотистые локоны падают на спину, струятся по плечам, мягко ложатся на грудь. Сейчас я впервые ощутил желание запустить в них пальцы, предварительно сняв перчатки. Гладить сверкающие на свету волны, распрямлять фалангами кудри и следить за тем, как они снова сворачиваются в колечки. Раньше ничего такого не было, никакие мысли о возможных телячьих нежностях не навещали.
Сознание находилось в каком-то затуманенном состоянии, что совершенно непозволительно демону-дворецкому. Не контролируя свои действия, протянул руку вперед, перевел взгляд на локоны, лежащие на груди. С левой стороны они начали едва заметно подпрыгивать, мой чуткий слух уловил, как колотиться об ребра её сердце, как замерло её дыхание. А затем, резко выдохнув, девушка задышала с утроенной силой, эта резкая смена звуковых колебаний, показавшаяся моим ушам громом, заставила меня опомниться. Я резко опустил руку и низко поклонившись, проговорил:-Прошу, простите меня, госпожа.-Все в порядке, — со вздохом сожаления, ответила она.-Нам пора, иначе мы можем опоздать, — тихо сказал я.-Да, конечно! – все ещё успокаивая взбесившиеся легкие, сказала девушка.Хозяйка выбежала за дверь и побежала по лестнице на первый этаж. Я, неспешно спускаясь следом, следил за многочисленными юбками, кружившимися и опадавшими, будто кленовые листья осенью.
Когда я вышел во двор, блондинка уже сидела в повозке, нетерпеливо потопывая ножкой, облаченной в элегантную розовую туфельку, под стать пышному розовому платью.-Что ты так долго? – высунувшись в маленькое окошко, насмешливо грозно закричала девушка.-Простите, госпожа, — смиренно и крайне серьезно извинился я, поднимаясь в повозку и закрывая за собой дверцу.
Повозка тронулась, чуть подскакивая на особо выпирающих из земли булыжниках. Блондинка обреченно вздохнула и направила свой взор за окно. Я не умел шутить или смеяться тогда, когда этого не требовали обстоятельства, что часто разочаровывало хозяйку.
Девушка держалась за мою руку, когда мы входили в банкетный зал, пол которого был выложен молочного цвета мрамором, а стены пафосно сверкали желтым и белым золотом. С высокого потолка свисала огромная хрустальная люстра, внутри которой было с тысячу зажженных свечей. Мелкие хрусталики, которые должны были ассоциироваться с каплями дождя, переливались и мило позвякивали. В зале располагалась широкая лестница, будто бы ведущая в стену, но на самом деле всего-то на второй этаж. Напротив лестницы, на другой стене был сделан огромный массивный балкон, украшенный различными небольшими колоннами и ажурными завитками. На балконе был виден стоящий спиной к залу фанатичный дирижер, с запалом и некоторым остервенением помахивающий палочкой. Музыкантов видно не было, как принято, дирижер должен стоять на некоторой возвышенности, например, на подиуме, музыканты же находятся внизу. С балкона лилась дивная музыка, под которую по мрамору кружилось несколько пар. Остальные гости стояли возле стен. Мужчины в черных фраках, держащие в руках невероятно дорогие хрустальные бокалы, негромко переговаривались со своими спутницами, похожими на торты в своих пышных разноцветных платьях.
Мы не опоздали, поэтому все торжество ещё не началось. Когда мы вошли в зал, много пар глаз обернулось на вновь прибывших. Многие посмотрели и обернулись, кто-то мысленно сплюнул глядя на нас, а кто-то затуманенным взглядом следил за мной… Некоторые личности мужского происхождения с таким же обожанием взирали на мою госпожу, что вызывало у неё лишь улыбку.
К нам подскочил какой-то толстый мужчина, который тут же начал расхваливать внешний вид моей госпожи в присущей аристократии серьезной и сосредоточенной манере. Девушка кокетливо смеялась, поглядывая на меня, а я в свою очередь наблюдал за кружащимися по полу парами. Она учтиво благодарила мужчину, позволила себя поцеловать в руку, и когда толстяк, наконец, отстал от нас, бросившись к новой прибывшей паре, потянула меня к стене.-Почему мы должны были приехать сюда? – недовольно спросила она, беря с подноса проходящего мимо официанта бокал и жестом предлагая мне последовать её примеру. Я также взял бокал и, отпив немного, наконец, ответил:-Это бал, устроенный Мистером Де Джи, мы не могли проигнорировать его предложение, учитывая то, что он наш крупный и влиятельный партнер.
-Ах, ну да, ну да! – выпив половину своего бокала, замахала рукой девушка. – Я все поняла, не грузи меня!-Простите, госпожа.
Мы долго простояли у стены, думая каждый о своем и глядя на танцующие пары. Блондинка опрокидывала в себя бокал за бокалом, постепенно пьянея. Она вдруг развязно начала говорить мне что-то, однако я почему-то не улавливал смысл срывавшихся с её заплетающегося языка слов. Облокотившись на вычурную стену, рельеф которой вгрызался в спину, доставляя неудобства, я задумчиво вертел между пальцев ещё только первый опустевший бокал…