Часть 10 (1/1)

К концу недели Ибо думает, что, говоря о ?ящике Пандоры?, Чжочэн сильно преуменьшил возможный эффект. Зато становятся понятны его сомнения. Потому что вспыхнувший скандал напоминает спускающуюся с гор лавину, остановить которую невозможно.…Статья о журналистском расследовании и обнаруженных нарушениях в строительстве поначалу не кажется чем-то серьезным. Тем более, что владелец торгового центра выступил с коротким заявлением о том, что ему о них известно, нарушения устраняются и опасности для посетителей нет.Но почуявшие хороший материал журналисты идут дальше. На страницы изданий выливаются сомнения и предположения, призывы к владельцам других торговых центров провести проверку. Имя подрядчика пока не звучит, но еще через сутки в сеть выкидываются два фото официальной страницы ?Золотого льва? в интернете. Сделанные с разницей в один день, они почти не отличаются друг от друга. Разве что в списке завершенных объектов строительства исчезает тот самый торговый центр, с которого все началось. Тема взлетает в горячий поиск новостей, но через два часа исчезает вообще. Ибо звонит Чжочэну, но тот только довольно смеется в трубку. ?В ход пошли деньги, Ибо. Тао Даю пришлось выложить сумму для того, чтобы новость убрали из поиска. Но даже если он купит блокировку на весь день, всегда найдется тот, кто будет готов подняться на этой теме. Все только начинается?.Все действительно только началось.Когда объявление о намерении инициировать проверку появляется на официальном сайте другого торгового центра, тема ?не взлетает?, но когда о том же объявляют еще два, все меняется. Однако шансы замять дело велики: экспертиза не может быть такой быстрой и к моменту ее окончания актуальность, скорее всего, спадет. Чжочэн ворчит: останавливаться нельзя, иначе Тао Дай сумеет оправиться и тогда ожидать можно будет чего угодно.Помощь приходит оттуда, откуда ее никто не ждет. Лин Чэн, несмотря на первое заявление об устранении недостатков в своем торговом центре, подает иск на ?Золотого льва?. Пока он требует возмещения убытков, полученных из-за вынужденного простоя площадей на время устранения нарушений, но все понимают, что это только начало. Сумма не запредельна, но достаточно чувствительна для ?Золотого льва?. Индекс надежности компании впервые за много лет начинает колебаться, а когда два потенциальных инвестора отказываются от сотрудничества и это снова всплывает в горячих новостях, и вовсе падает.Утром следующего дня Тао Дай делает заявление. Он публично извиняется за причиненные неудобства и обещает разобраться и найти виновных. Рефреном через всю его речь проходит мысль о том, что во всем виноваты его поставщики, поставившие материал гораздо худшего качества, чем было за него заплачено, и что ?Золотому льву? самому предстоит посчитать свои убытки. Это становится его фатальной ошибкой. Среди его поставщиков есть по-настоящему серьезные компании, дорожащие своей репутацией, и такое обвинение?— серьезный урон для них. Так что когда против Тао Дая выставляются три иска, никто не удивляется, но совокупная сумма денежных требований становится больше половины активов ?Золотого льва?……Это действительно похоже на лавину. Ибо испытывает мстительную радость от того, с какой скоростью идет ко дну Тао Дай, но Чжочэн нервничает. Ибо кажется, что того просто пугает масштаб ?расходящихся по воде кругов?. В этом он прав, но о том, чего именно боится Чжочэн и насколько далеко все зашло, понимает, только когда видит в новостях короткую статью с вопросом, куда смотрела комиссия, давая разрешение на эксплуатацию торговых центров с такими нарушениями.Когда Ибо показывает ее Сяо Чжаню, тот бледнеет. Государственные структуры и их вмешательство?— последнее, что им всем нужно. О том, что в комиссии есть нечистые на руку, прикормленные Тао Даем чиновники, в статье написано практически открытым текстом, пусть и витиевато. Но когда проходят сутки, а заметка остается практически незамеченной, Сяо Чжань облегченно выдыхает.Но уже утром следующего дня заголовки всех газет пестрят громкими словами о коррупции и служебных расследованиях. Горячие новости взрываются, и Ибо борется с желанием схватить Сяо Чжаня, Хайкуаня с его триадой и свалить куда-нибудь подальше. Нет, он не трус и боится вовсе не за себя. Но Чжочэну все-таки звонит.Тот приезжает поздно ночью. Откровенно уставший, потемневший лицом, но с горящими упрямым огнем глазами.—?Мы разворошили осиное гнездо,?— выдыхает он вместо приветствия. Но сожалений о содеянном в его голосе нет. —?Но теперь все это может ударить по нам. Ходят разговоры о перепроверках. И это может коснуться всех. В том числе и твоих объектов, Чжань-гэ.Ибо замечает это ?нам? и довольно сопит. Чжочэн считает их семьей на инстинктивном уровне. Это много значит.—?Я не боюсь проверок,?— Сяо Чжань отвечает хоть и спокойно, но напряжение чувствуется во всем его теле. —?Но быть уверенным во всем на сто процентов невозможно. К тому же, состав комиссий по выдаче разрешений для эксплуатации жилых объектов и коммерческих площадей?— разный. А к ?жилищникам? вопросов нет.—?Все немного сложнее,?— Чжочэн трет переносицу усталым жестом. —?Все это привело в движение… некие политические силы. Сфера коммерческого строительства?— настоящая золотая жила. За разрешение сначала на строительство, а потом и на ввод в эксплуатацию деньги платили всегда, и это известно всем. Но там круговая порука, эту схему пошатнуть очень сложно. Но большие деньги?— большие враги. Которым нужна не справедливость, а возможность самому встать под денежный поток. И сейчас…—?Сейчас нашлись те, кто решил воспользоваться ситуацией,?— выдыхает Сяо Чжань, а Ибо сереет лицом. Все плохо. Все очень плохо. Желание удрать нарастает с каждой секундой.—?Именно. В политической войне даже Тао Дай будет лишь разменной монетой, и деньги его не спасут. Да и желающих заполнить его нишу будет достаточно и, возможно, они и стали инициаторами этой волны. Но я боюсь, что знаю не все. За его прикормленными людьми из комиссии могут стоять люди гораздо выше чином и должностью. И, судя по тому, что я вижу изнутри информационных сетей, так и есть. И драться они будут до последнего. Потому что если посадят Тао Дая, то цепочкой за ним потянутся все остальные. Если бы конкуренции в верхах не было, все закончилось бы на Тао Дае и комиссии. Да и то смогли бы замять. Но другая сторона попытается довести дело до конца, иначе их самих уничтожат. Да и после той массовой волны в интернете компромиссов не будет. Статьи пробудили неприязнь, озвученные суммы взяток шокировали, людям надо дать возможность сбросить пар. Устроить показательную порку. Доказать, что в нашей стране существует справедливость, ну и дальше по тексту. Договориться вряд ли удастся.Чжочэн выдыхается и замолкает, и в комнате повисает тишина.—?Надеюсь, у отца хватило ума не ввязываться в это,?— одними губами, на грани слышимости, произносит Ибо. Ему не жалко отца, но в семье Лю есть и другие люди. И Хайкуань носит его фамилию.—?О, я же разговаривал с ним! —?Чжочэн заметно оживляется, а Ибо с Сяо Чжанем почти синхронно подаются вперед.—?Ты ничего не сказал!—?Простите,?— у Чжочэна хватает совести смутиться. —?Он сам нашел меня пару часов назад, я даже Куань-гэ не успел рассказать.—?И как все прошло? —?спрашивает Сяо Чжань, и Ибо про себя благодарит его за то, что не пришлось спрашивать самому.—?Громко,?— Чжочэн смеется, но без напряжения, и Ибо позволяет себе немного расслабиться. Наверное, все не так уж плохо, и переживать хотя бы за это не придется.—?Сначала он не поверил, что альфа его сына?— это я. Начал возмущаться тем, что его обманули. Что я слишком ?мелкий? для его сына и что мне нельзя доверить даже котенка. А когда вывести меня на эмоции у него не получилось, он сменил тон. Сказал, что не позволит мне наложить лапу на его бизнес и чтобы я даже не надеялся на наследство Куань-гэ. Я ответил, что не интересуюсь его темой, но не позволю ему вмешиваться в дела своей триады. Ну и добавил, что если он и дальше будет так давить, то потеряет и второго сына. В ответ он попытался меня обвинить в том, что я воздействую на Куань-гэ, чтобы вывести из-под его влияния. И тут уж я не выдержал. Конечно, это было некрасиво и потом мне стало немного стыдно, но… Я сказал ему, что он сам отлично справляется с тем, чтобы оттолкнуть от себя Куань-гэ и что его попытка подставить не только меня, но и Сяо Чжаня, была отвратительной. Как и то, что он позволил втянуть себя в такую нечестную игру.—?И что он ответил тебе на это?—?Что я ему не нравлюсь,?— Чжочэн усмехается. —?Но он готов дать мне шанс.—?Однако… —?Ибо качает головой. —?Можешь гордиться, ты явно его впечатлил. Обычно он никому шансов не дает.—?Не нужны мне его шансы,?— Чжочэн перестает улыбаться, и усталость снова возвращается на его лицо. —?От человека, который готов поступиться счастьем своих детей ради даже не принципов, а… не знаю, альфьей гордости? Я сказал ему спасибо за то, что ты и Куань-гэ на свете есть, но больше мне от него ничего не нужно.Он замолкает, а Ибо каменеет. Если и было что-то, что могло задеть отца сильнее, чем эти слова, то он этого не знал.—?И он… спустил тебе это?Чжочэн ловит его взгляд, смотрит в ответ открыто и как-то странно.—?Да. И, знаешь что… Если бы он был так уж уверен в своих поступках, то все было бы по-другому. Мне кажется, что он жалеет о том, как поступил с тобой. Только признать это та самая гордость не дает.—?Скорее, он испугался того, что Куань-гэ тоже уйдет, как и я,?— шелестит Ибо, старательно не думая о словах Чжочэна. —?Не в его привычках жалеть о чем-то.—?Люди меняются, Ибо,?— мягко вклинивается в их диалог Сяо Чжань. —?И он твой отец.—?К черту,?— Ибо с силой трет лицо ладонями. —?Все, что меня сейчас интересует, играет ли он против нас и чем закончился ваш с ним разговор.Чжочэн задумывается, а потом качает головой.—?Мы не говорили об этом прямо, но, как я понял, он решил остаться в стороне. Букет?— его рук дело, но к Тао Даю это не имело отношения. Хотя фотографа для съемки прислал Тао Дай. Но тот преследовал свои цели, так что никаких обязательств не осталось. Он не поддержит вас, но и в спину бить не собирается.—?И на том спасибо,?— ворчит Ибо. —?А ты?—?Вооруженный нейтралитет,?— Чжочэн усмехается. —?Он не трогает мою семью, а я не вмешиваюсь в его дела. Ну и семейный ужин раз в год для соблюдения приличий.Ибо по-настоящему удивлен. От отца он ожидал чего угодно, но только не этого. Либо Чжочэн и отца очаровал, либо тот действительно изменился.—?Обычно он держит слово. Так что хотя бы об этом можно не переживать. И Куань-гэ не будет метаться меж двумя огнями.—?Я тоже так подумал, поэтому не стал давить, и мы расстались вполне мирно,?— Чжочэн трет брови еще более усталым жестом.—?Что делать нам? —?Сяо Чжань хмуро смотрит на него. Этот жест явно не укрылся от его внимания.—?Не отсвечивать и сидеть очень тихо. Чтобы никто не связал все эти события и вас в причинно-следственную связь,?— Чжочэн ерошит волосы и слабо улыбается.—?И все это случилось только потому, что я выпил пару лишних глотков вина,?— Сяо Чжань фыркает и закатывает глаза. —?Ибо, ты должен был меня остановить.—??Не пей вина, Гертруда?? —?Ибо хмыкает, не чувствуя за собой никакой вины. И поднимает глаза на Чжочэна. —?Может, в отпуск? На недельку-две, укреплять семейные связи. Всем вместе?Чжочэн склоняет голову к плечу, глядя на Ибо сквозь челку. А потом его глаза вспыхивают.—?Мне нравится эта идея. Я поговорю с Куань-гэ.—?Но у Цзаньцзиня проект, вряд ли он согласится,?— Сяо Чжань удивлен, но, судя по всему, не против. Хотя они еще обсудят это наедине, Ибо в этом уверен.—?Всегда есть выход. Найти место для репетиций можно, да и интернет никто не отменял. К тому же, через месяц у него начнутся прогоны, и тогда будет совсем не до отдыха. Я все устрою, договорюсь с его руководителем, дайте мне пару дней.—?Доверишь мне выбор места отдыха? —?Чжочэн занят их обороной, Сяо Чжань?— фирмой, а Ибо чувствует себя немного не у дел, и потому горит энтузиазмом. Он никогда не планировал отпуск для стольких людей сразу, это должно быть интересно.—?Только туда, где нет журналистов,?— Чжочэн зевает, очень мило смущается, и Сяо Чжань со смехом посылает его домой спать.Когда они остаются одни, Ибо привлекает Сяо Чжаня к себе. Утыкается носом в его шею, вдыхает усилившийся запах сладкого апельсина.—?Ты же не против отпуска? —?спрашивает он, хотя должен был спросить еще до того, как предлагать это Чжочэну.—?Не самое лучшее время для него: в самом разгаре согласование проекта, но, похоже, выбора на самом деле нет. Поговорю с айти-отделом, пусть настроят удаленку на ноутбуке.—?Ты же не думаешь, что я позволю тебе работать в таком же режиме? —?Ибо чуть сильнее сжимает объятия. —?Солнце, отдых и я?— вот твоя работа в отпуске.Сяо Чжань тихо смеется.—?Составим график?Ибо согласно целует его в висок.***…Чартерный рейс?— дорого, но эти затраты оправданы сохранившимися нервными клетками. Тем более что Чжочэн в пару дней не укладывается, и собрать всех ко времени и дате вылета регулярного рейса оказывается не так просто. Но почти недельная суета судорожных попыток перестроить работу и передать срочные дела заканчивается в комфортабельном салоне чартерного самолета и последующим многочасовым сном.От стандартных отелей Ибо отказывается еще на уровне прикидок и останавливает свой выбор на бунгало. Океан, пляж, гамаки между пальмами и отсутствие людей нравятся всем, даже любителям поглазеть на достопримечательности. Впрочем, ноутбуки все равно находят свои места на рабочих столах, а Чжочэн не выпускает из рук телефон, следя за новостями ?из большого мира?.Но для всего остального время тоже есть. Ленивые пробуждения по утрам и сонная сладкая нега, завтраки на террасе, океан и послеобеденный сон. В комплексе есть аренда велосипедов, и Ибо учит Сяо Чжаня кататься, а потом они все вместе отправляются на велосипедную экскурсию по острову. Цзаньцзинь репетирует-танцует, Чжочэн и Хайкуань бегают по пляжу, и Ибо тихо млеет, наблюдая за расслабленным донельзя братом, который перестает стесняться уже на третий день. Впрочем, Чжочэн, застигнутый за поцелуем с кем-нибудь из своей триады, все еще смущается, и Ибо не устает подшучивать над ним.Сам Ибо чувствует себя пьяным постоянно. Сейчас и здесь, в окружении запаха океана и цитрусов, он тонет в своем Сяо Чжане. Видит его таким, каким не видел раньше, и влюбляется снова и снова. Его ведет от вида голых ступней Сяо Чжаня, утопающих в мокром песке, движений рук и его яркой счастливой улыбки и нежного смеха.Расслабленный, забывшийся?— тот словно сияет, и у Ибо снова и снова перехватывает дыхание. Он не может не касаться, не тянуться, не быть рядом. Они разговаривают, молчат, купаются, балуются, мажут друг друга кремом от загара. Серьезный и собранный бизнесмен уступает место шаловливому и смешливому, открытому и искреннему омеге, и, держа его в объятиях по ночам после восхитительной близости и слушая его тихое дыхание, Ибо клянется сам себе, что не отпустит его никогда.…Время то медленно течет, то несется вперед. Загар покрывает кожу, солнце делает глаза ярче, живее. И уже никому нет дела до подновленной метки Цзаньцзиня, припухших губ Хайкуаня или сытой и расслабленной улыбки Чжочэна. Ибо замечает, но пропускает это мимо сознания. Он реагирует только на Сяо Чжаня, на то, как усиливается его запах, становится насыщенным, терпким. Как сам Сяо Чжань реагирует на каждое, даже случайное, касание. Они оба знают, что это значит, но сейчас все словно в первый раз.За два дня до возвращения домой Сяо Чжань закрывает дверь спальни. Ибо облизывает пересохшие губы, ласково желает ему спокойной ночи и идет спать в гостиную. Нет ни обиды, ни непонимания. Любое прикосновение для Сяо Чжаня сейчас сродни пытке, причем отнюдь не самой приятной. Он сам никогда не рассказывал, но в интернете достаточно статей на эту тему. Повышенная чувствительность тела, обостренное восприятие… Ибо действительно все понимает.Но, как только поднимается солнце, Сяо Чжань выходит к нему сам. Щелкает замком, открывает дверь, и комнату до краев заполняет пьянящий запах пряных цитрусов. Сладость апельсина, горечь грейпфрута, терпкая кислота лайма… Ибо оказывается рядом в секунду.—?Ибо… —?Сяо Чжань смотрит на него потерянно, жарко. Губы подрагивают, румянец заливает щеки. Он пахнет так сильно и дышит тяжело. Он почти раздет, растянутый ворот майки сполз и обнажает плечо, почти бронзовое от загара.—?Чжань-гэ,?— Ибо тяжело сглатывает, слизывает со своих губ привкус апельсина. И поднимается изнутри жадное и собственническое, почти первобытное ?МОЕ!!!? Заливает тело, рассудок, отпускает на волю инстинкты, разом отрубая все, что успело нарасти цивилизованного. Воля альфы, его желание и страсть?— взять, присвоить, заявить права?— становятся потребностью.Сяо Чжань вскидывается, и Ибо наконец делает то, что должен был сделать давно. Шагает навстречу, подхватывает, впечатывая спиной в дверь, запускает пальцы в волосы, тянет, вынуждая откинуть голову, и впивается отросшими клыками в уже поджившую метку. Рычит в ответ на короткий стон, а через пару секунд опрокидывает Сяо Чжаня на кровать в их спальне. Сейчас нет места нежности, только осторожность и страх причинить вред и боль.Ибо пятнает поцелуями-укусами его тело, гладит с жадностью, сминает-кусает губы. Урчит голодным хищником, у которого отбирают его добычу, откровенно подставляется под ответную ласку, зарывается носом в жесткие волоски, прослеживает дорожку до самого паха и надевается ртом на стоящий колом член. Сяо Чжань выгибается, сжимает до боли волосы Ибо и раздвигает бедра в откровенном приглашении. Ему тоже не до нежности, омега хочет и требует своего альфу.Ибо спускается ниже, длинным жестом проводит языком по внутренней стороне бедра, целует влажную кожу. Собирает между раздвинутых половинок тягучие потеки, размазывает по губам, и Сяо Чжань всхлипывает. Он почти на грани, как и сам Ибо, и потому тянет его наверх, почти укладывает на себя, обнимая.Ибо входит в него плавно, заполняет собой до самого конца, пока не прижимается пахом к ягодицам. Сяо Чжань под ним заходится стоном, захлебывается воздухом. От смешавшихся в воздухе запахов кружится голова, он оседает на губах, покрытой испариной коже. Ибо двигается меж раздвинутых бедер, выжигает в себе образ такого Сяо Чжаня?— открытого, искреннего, любимого, наконец-то его полностью и до конца.Никто из них не думает, что будет потом, есть только это ?здесь? и ?сейчас?. Тесные объятия, удовольствие на грани боли, почти безумные взгляды. В какой момент Сяо Чжань замолкает, Ибо не замечает. Просто чувствует под руками и губами его дрожь, видит, как кривятся в немом крике губы. А потом его сжимает словно тисками, и член отвечает всплеском ощущения такого сильного, что Ибо вскрикивает. Двигаться больше невозможно, Сяо Чжань запирает его в себе, как в ловушке, и Ибо выплескивается глубоко внутри него снова и снова, содрогаясь каждый раз, почти воя, лишь краем тонущего сознания отмечая, как бьется на его распухшем члене Сяо Чжань. Как глухо и почти отчаянно стонет в его плечо, как жадно стискивает бедрами и как царапает спину.Никто из них к такому оказался не готов, но нет слов, нет мыслей, только ощущения и эмоции, которых слишком много. Так много, что спастись можно только вцепившись в другого, как в якорь, врасти в него, дышать им, как воздухом. И умереть ?маленькой смертью? тоже?— вместе……Говорить ?спасибо? кажется глупым, хоть правильным. Но Ибо молчит не поэтому, а потому что голос не слушается, дрожит в гортани, грозясь прорваться жалобным писком. Но Сяо Чжаню, похоже, не нужны слова. Он лежит в объятиях Ибо, тихо мурчит, как кот, от ласковых поглаживаний. День пролетел, как одна минута, но им обоим сейчас так хорошо, что не хочется ни думать, ни разговаривать. И вылезать из постели не хочется тоже.И до утра следующего дня они так и остаются в ней, ухнув в глубокий сон…***…Их вылет назначен на вечер, и Ибо только и может, что похвалить себя за предусмотрительность. Хотя бы потому, что вещи еще не собраны и нужно еще хотя бы разок искупаться в океане.На пляж идут все вместе. Ибо делает вид, что ничего не произошло, но от семьи ничего не скроешь, и Сяо Чжань очень мило краснеет, а Ибо смущенно сопит, когда Хайкуань поздравляет их со скреплением союза, а Чжочэн с Цзаньцзинем посмеиваются отвратительно синхронно.Но неловкость длится всего секунду, а потом они все разом оказываются в воде и обратно на берег разве что не выползают после морских боев и плаваний наперегонки. Но стоит им в последний раз за этот отпуск устроиться на шезлонгах, подставив тела под ласковый бриз, как Чжочэн мягко напоминает им о реальной жизни. Все это время он хоть и следил за новостями, озвучивать их не спешил, а они сами особо быть в курсе не стремились, эгоистично свалив на него все заботы.Сам Ибо, все еще не отошедший от ?закрепления связи?, предпочел бы оставаться в неведении хотя бы до самолета, но Чжочэн решает по-другому.—?Исчезнуть с глаз было хорошей идеей,?— загоревший, откровенно счастливый Чжочэн очень старается быть серьезным. Но от улыбки все равно подрагивают губы. —?Пока мы тут отдыхали, дома прошла настоящая буря. Тао Дая арестовали, с перепроверкой прошлись почти по всем его объектам, нарушения нашлись в ста процентах. В одном случае даже пришлось закрыть торговый центр, потому что нарушения никто не устранял, и в результате появилась угроза для жизни. Владелец, естественно, тут же подал иск. И уже открыто говорят о том, что после уплаты всех штрафов и компенсаций ?Золотой лев? обанкротится.—?Так ему и надо,?— бормочет в свой бокал с холодным коктейлем Ибо. Пусть это и нехорошо, но он такому исходу рад. Никто не просил Тао Дая начинать всю эту возню. Он собирался утопить ?Дэй Той?, поэтому никакой жалости к нему Ибо не испытывает.—?Не будь таким злым, Ибо,?— а вот Сяо Чжаню, похоже, исход не очень нравится. Хотя, ничего удивительного, тот всегда был добрым. Иногда, на взгляд Ибо, даже слишком. Но он прощать Тао Дая не собирается. О чем и сообщает вполголоса. Сяо Чжань только вздыхает, но не спорит. Ибо готов быть ?злым? за них двоих, ему несложно.—?А что с комиссией? —?Хайкуань улыбается в свой бокал, но спрашивает вполне серьезно.—?Тех из комиссии, кого ?сдал? Тао Дай, отстранили от работы и посадили под арест. Но те, кто повыше… Их заставили уволиться . СМИ эту тему раздуть не дали, но пара заметок промелькнула, так что, думаю, были заплачены отступные. Судебный процесс, скорее всего, затянется, но нас это уже не касается. Как и тяжбы с ?Золотым львом?. И есть еще один плюс: теперь, после всего, трогать ?Дэй Той? поостерегутся. Так что можно спокойно возвращаться к работе.—?Не верится… —?Сяо Чжань выдыхает немного растерянно. Крутит пустой стакан в руке, смотрит вдаль, туда, где океан сливается с небом. —?Все действительно закончилось?—?Да,?— вместо Чжочэна отвечает Хайкуань, и Сяо Чжань встает. Подходит к шезлонгу Чжочэна и вдруг ломается в поклоне.—?Спасибо,?— выдыхает с чувством, и Ибо поднимается следом.Чжочэн со своего места подрывается так резко, что на песок летит крохотный столик вместе с бокалами.—?Не надо,?— Чжочэн не обращает на это внимания, вынуждает выпрямиться Сяо Чжаня и застывшего рядом со своим омегой Ибо. —?Я сделал только то, что был должен. Мы же семья.У Ибо в груди теснится воздух, дрожит. Семья.Он не знает, что сказать и сделать, но положение спасает Хайкуань, который вдруг сгребает их в объятия всех разом. Цзаньцзинь с довольным ?Обнимашки!? присоединяется секунду спустя.