122 серия (1/1)

После зимы наступает весна. После боли должна наступить радость. Но ее нет.Черная полоса засасывает, как воронка, оставляя отметины на израненной душе.Чужие взгляды, чужие лица, чужая страна, и Катя – чужая сама себе.Бежать можно куда угодно, но от себя не убежишь.Сражаться сил не было. Быть сильной сил не было. Осталось только открыть затворы сердца и впустить всю боль и обиду. Чтобы, наконец, уже затопило. Плыть по течению сил не было. Хотелось утонуть.И хотелось домой. Хотелось закрыться в своей комнате и стать той Катей, той, которая еще не работала в ?Зималетто?, не любила Андрея и была целой.Где Колька с его Московскими булочками? Мне же так плохо…Но Катя сбежала. Будто за ней кто-то погонится. Будто она кому-то нужна.- Мама! Мама, я скоро приеду! – слова сами сорвались с губ, и после того, как они прозвучали, на одну боль стало меньше.Наспех собирая почти не разобранные чемоданы, Катя хочет орать так, чтобы лопнула голова и стерлась память.- Ты уверена? – еще раз, видимо, последний, спрашивает Юлиана, провожая Катю до машины.- Если я обещала, то я останусь и выполню свою работу, - отвечает Катя и, сорвавшимся голосом, добавляет, – Мне тут еще хуже, Юлиана.И плачет.- Ну-ну, поезжай. Я не пропаду. К вечеру у меня будет новая помощница, - Юлиана обнимает Катю на прощанье и больше не находит слов.___Лететь было не страшно. Было не страшно не-долететь. Катя представляет, что вместо самолета она летит на воздушном шаре, который несет ее, несет куда-то… И так хочется подняться еще выше, но вместо мешков с песком у Кати – с обидами. И они ее тормозят.Катя спит тогда, когда приходит стюардесса и предлагает еду и напитки.Кате снится Андрей. Все такой же красивый, в идеальном костюме и гладко выглаженной рубашке. В первый момент хочется броситься ему на шею, но в следующий миг вспоминается боль и обида, и Катя не двигается, просто смотрит ему в глаза и, вздрогнув, просыпается.Мешков с любовью у нее больше, чем с обидой.___В аэропорту ее не встречают – это и не удивительно, ведь она никому не сообщила, что прилетает сегодня.Оно и к лучшему – ей о многом следует подумать по пути домой.___Она любит Жданова. Не то, чтобы эта новость была для нее открытием, но в огнях ночной Москвы она снова, впервые за несколько недель, четко обозначается в голове Кати. Таксист везет ее домой самым длинным путем, и Катя, удобно расположившись на заднем сидении, думает-думает-думает.Страшно признаться, что увидеть его она хочет гораздо больше, чем не видеть.___- Спасибо, - говорит она таксисту, расплачиваясь и забирая свой чемодан из багажника.Это красивым всегда помогают, а дурнушки – справляются сами.Окна ее квартиры отливают теплым, домашним светом. Хочется в тепло, в аромат маминых пирожков, хочется домой.Но взгляд натыкается на стоящий недалеко от подъезда черный джип.Катя думает, что сошла с ума. В самом деле, что ему тут надо в двенадцатом часу ночи, когда доверенность у него на руках. Катя отрицательно качает головой и собирается бежать так быстро, как никогда не бегала.Но ноги словно примерзают к земле, словно все электричество выключается, и единственным источником света остается машина. Та машина, где она бессчетное количество раз целовалась с Ним.Первый шаг – как отрицание.Второй – как усилие.Третий – если не был прощением, то был очень на него похож. Катя обещает, что близко не подойдет, посмотрит одним глазком и убежит – одному Богу известно куда.Однако близко подходить не приходится. Андрей Жданов разместился около машины в ближайшем сугробе, согнувшись и замерев, будто что-то пристально разглядывая.Он был явно пьяным, замерзшим и явно ее не замечающим.Ему было плохо – это Катя чувствовала на уровне рефлексов, и на уровне рефлексов бросилась ему на помощь.- Андрей Палыч, что с вами?Он вздрогнул, как от удара, и резко повернул голову.- Катя?.. – недоверчиво.-Катя? – удивленно.- Катя! – почти надрывно.Катя не двигается, опасаясь очнуться от дивного видения, а Андрей, медленно поднимаясь, не отводит от нее глаз – точно стоит ему моргнуть, потерять ее из вида, и она пропадет – в этот раз навсегда.- Катя! А я тут с вами разговаривал, - протягивает руку и показывает ладонь, на которой лежит ее маленькая фотография. Та самая, для отдела кадров.Количество выпитого явно мешает прямо стоять на ногах и он, не долго думая, падет на колени.- Прости меня! Я… я подонок! Эта инструкция… Да, я пытался ее выполнять, но я влюбился! Впервые в жизни влюбился. Понимаешь? Я ненавижу себя, Кать!Кате хочется сесть рядом и завыть.___- Я вам не верю. Не единому вашему слову. И, если с вами все в порядке, я пойду домой.- Нет! Больше я тебя никуда не отпущу, - Жданов обхватывает ее за колени, прижимая к себе, не оставляя шанса на отступление.- Если вас что-то опять волнует, я завтра же перепишу ?Никамоду? на вас и я…- Мне плевать на это. Хоть Сашке ее подарите. Мне все равно. Я тебя люблю, Кать!Катя вздрагивает, как от пощёчины, на это ?люблю? у нее теперь аллергия.- Вставайте. Вставайте, Андрей Палыч, и прекратите этот цирк. Никогда мне больше такого не говорите.Жданов медленно поднимается и, не отступая ни на шаг, обнимает ее, прижимает к себе, точно Катя только и ждет момента сбежать. Но Катя больше не сопротивляется. Сил нет бежать от самой себя.И, когда он находит губами ее губы, она отвечает ему, ведь любит его больше, чем ненавидит.А верить или нет – время покажет.