Друзья (1/1)

Мало-мальски нормальной еды на кухне Тима не сыскать. Все, что Арми удается найти, -это открытый пакетик кантуччи и пару банок колы в холодильнике. Ну, придется довольствоваться этим. Он несет все это в спальню, где в кровати его ждетТим, уже одетый в ту одежду, которую чуть ранее Арми подобрал для него. Все это успокаивающе действует на них обоих.Тим артачится и не хочет печений, но Арми просто пихает их ему, не принимая отказа, и открывает каждому из них по банке колы. И когда Тим вгрызается в сухой бисквит, Арми позволяет себе, наконец-то, расслабиться.- Оно черствое, - ноет Тим.- Ну, значит, тебе стоит купить продуктов.- Сейчас вся кровать будет в крошках.- Ты прям мальчишка со старых социально-бытовых плакатов, -Арми, не сдержав усмешки, обводит рукой комнату - валяющуюся на полу одежду; книги и журналы, занимающие почти все свободные поверхности, вперемешку с пустыми банками, полупустыми кружками, часть из которых уже покрылась пленкой плесени. – Черт, по-моему, в том углу что-то двигается.Показывает он Тиму, который чуть ли не визжит и в ужасе поворачивается в ту сторону:- Правда?Арми хохочет.- Нет, - качает головой, а потом делает глоток из банки.- Ненавижу тараканов. В Бронксе в нашей квартире, где я жил с Джиллиан, они были, - Тима передергивает. – По-моему там и крысы водились.- Очень мило.- Ну, мы не могли позволить себе виллу на океанском берегу в Лос-Анджелесе.- Это не вилла, а дом. Сравнительно небольшой.- Точно не в сравнении с моей халупой.- О, так значит ты истинныйбедный голодающий художник, - Арми удивлен резкости своего голоса. Слава Богу, они снова пререкаются, как обычные приятели, пытаясь найти ушедшую из-под ног почву. Нет причин накручивать себя.- Я не об этом говорил, и определенно я не вышел родом из семьи миллиардеров, - не сдается Тим.- Это не моя вина, - почему Арми чувствует потребность защищаться? – Семью не выбирают.- Ну, готов поспорить, что ты вряд ли бы что-то изменил, если бы появилась такая возможность. С чего бы? – Тим смотрит на него исподлобья, делает глоток колы и облизывает губы. Парнишка не промах. Пытается вытащить Арми из раковины?- О чем мы вообще сейчас говорим? – Арми готов поиграть в эту игру.- Ты мне скажи.Арми смотрит на Тима, внимательно разглядывая его бледную кожу, осунувшееся лицо, черные круги под огромными глазами, тонкие, дрожащие пальцы, сжимающие банку колы, и снова поражается такой хрупкости.Стоит прекратить это прямо сейчас. Кто-то должен положить всему этому конец, и, видимо, это должен быть он. Надо же…- Посмотри на нас. Неужели ты не видишь?Мы же давим друг на друга, снова и снова. И сейчас мы поставим на этом точку. Я делаю больно тебе, а ты причиняешь боль себе. Так не может продолжаться.Тима это заявление совсем не впечатляет.- Ты не можешь заставить меня остановиться, - пугающе спокойно говорит он.Арми тяжело сглатывает:- Могу и остановлю, если ты продолжишь заниматься… тем, чем ты занимаешься.- И как же?-насмешливо спрашивает Тим.- Расскажу все Луке.- Тогда я поболтаю с твоей женой.Арми с трудом подавляет желание снова съездить ему по морде.- Ты этого не сделаешь.- А ты рискни и узнаешь.Они сверлят друг друга взглядами, пока Арми не сдается и не отводит глаза, чтобы глубоко вдохнуть.- Тим, все слишком далеко зашло. Знаю, это моя вина,я сам тебя провоцировал, но, боюсь, что причиню тебе боль ине смогу… Я уже сделал тебе больно. Час назад я чуть не вырубил тебя… - и испугался, что чуть не убил, я не смог бы с этим жить, думает Арми, но озвучить все это просто не в состоянии. Вместо этого он говорит: - Знаешь, тебе не стоит мне доверять. Давай просто делать фильм, мы здесь за этим.Что-то в лице Тима неуловимо меняется, и вся его поза смягчается.- Скажи, что ты меня не хочешь, и я обещаю отступиться.Арми пытается, видит Бог, пытается, но не может заставить себя произнести такое. Поэтомуон говорит:- Ты же знаешь, что это было бы ложью. А мы не должны друг другу врать. Но я, правда, совершенно не тот, кто тебе нужен в данный момент. Ты видел, какие у меня… проблемы. И в моем положении мне нечего тебе предложить. Ты заслуживаешь лучшего.Тим фыркает и в итоге отводит взгляд.

Спустя пару минут он говорит:- Я ведь уже пару лет этого не делал. Думал, что взял жизнь под контроль, что перешагнул через это дерьмо… - улыбка его становится грустной. – По-моему, у нас обоих творится такой пиздец, что лучше друг друга нас никто не поймет.Он снова поворачиваетсяк Арми, смотрит серьезно и открыто. И под этим взглядом Арми кажется, что с него сдирают кожу и разбирают по косточкам. Как этот мальчишка проделывает такое, а? Тем не менее, пожалуй, он прав. Может быть, это их шанс…Нет, просто так с этим не справиться.Арми наклоняется и хватает с пола свои шорты.- Ты уходишь? – паника в голосе Тима пугает, потому что им обоим известно, что однажды Арми придется уйти.- Нет, - качает Арми головой. – Не против, если я забью косяк?

~~~~~Они лежат на кровати, передавая друг другу травку и соприкасаясь пальцами. Тимми осмеливается погладить огромную ступню Арми пальцами ног и взрывается заливистым счастливым смехом, когда Арми в ответ улыбается, а не отстраняется.- Можно задать тебе один вопрос? – Тимми сейчас чувствует себя намного лучше. Может, от травки, может, из-за еды, а, может быть, от того, что рядом Арми…- Конечно, - кивает тот.- До меня дошли кое-какие слухи, - Тимми глубоко затягивается, прежде чем продолжить. – Насчет тебя и других мужчин.Арми закрывает глаза:- Видимо, от твоего друга Уилла.Тимми согласно мычит.- И о чем болтают? Обо мне и других… мужчинах?- Ну да,со времен ?Дж. Эдгара? пошли сплетни…Арми взрывается хохотом:- Потому что я сосался с Лео? Господи, этот парень ужасно целуется.- Вообще-то, не думаю, что дело в Лео. Уилл слышал и о других вещах…- Слушай, лишь то, что я временами играю геев, не значит, что я… не значит…- Я ничего не говорю, но, все же, это правда? – Тимми не решается смотреть Армив глаза. Он просто ждет.Арми же поначалу хранит молчание, просто курит и пялится в потолок.- Да.- О'кей, - Тимми, конечно, удивлен, но не сильно. Можно ли теперь спросить как, когда и с кем?Но он не успевает, потому что Арми сам задает вопрос:- А ты?Это справедливо.- На самом деле, не знаю, приятель. Ну, я к тому, что… думал, что хотел этого… с тобой.- Какая честь, - Арми переворачивается на бок и разглядывает его, вкладывая косяк между губ Тимми. И держит его, пока тот затягивается. Тимми уносит, и он закрывает глаза.- Ты такой красивый, ты в курсе? – Тимми словно парит, но слова Арми как-то проникают в его состояние, и онне может удержаться от усмешки.- Спятил совсем? – прыскает он, сворачиваясь клубком. – Я такой тощий, у меня даже задницы нет, на голове гнездо из волос, а лицо такое вытянутое, к тому же мне уже двадцать, а вместо щетины у меня все еще растут три волосинки… Прикинь, один директор по кастингу назвал мое лицо лошадиным. А другой сказал, что даже если я наберу двадцать фунтов, то мне все равно не светит попасть в молодежные романтические комедии.У меня не… - он делает кавычки пальцами - … товарный вид для американских СМИ. Для таких, как я, нет ролей. Я пробовал сниматься, но фильмы проваливались. Все, на что я гожусь, – это роли детей или подростков-бойфрендов, но для этого я уже слишком стар, а больше ничего нет…- он замолкает и стряхивает невидимую пыль с рукава.- Тим, тебя ждет весь мир, - голос Арми звучит так искренне и нежно, что Тимми почти верит ему.- Хаха, я уже слышал что-то такое раньше, после достаточно крупных фильмов, а потом – тишина! Никто меня не ждет, - он снова тянется за косяком.- Ну, мне можешь не рассказывать, - вздыхает Арми.И от грустных ноток в его голосе у Тимми внутри все обрывается. К своим 29 годам Арми поработал почти уже со всеми в этой индустрии.- Эй, Арми, ну ты что! Я обожаю "Социальную сеть", "Одинокого рейнджера", "Агентов АНКЛ"! "Под покровом ночи"… - он понимает, что начинает лить елей, но ведь это правда.- Это был эпизод.- Зато какой эпизод!- Стоило ли оно того, если меня почти никто не заметил?Тимми резко садится, и комната начинает слегка кружиться перед глазами, но, в целом, все в порядке.- Послушай, давай оставим все наше дерьмо позади. Давай превратим наш фильм в нечто особенное. По-настоящему особенное. Покажем всем, на что способны… - Арми начинает было смеяться, но серьезность и уверенность Тимми заставляют его задуматься. – Нам же нечего терять. Меня никто не знает. Ты в последнее время снимался, в основном, в короткометражках. Так давай рискнем, вперед и с песней! Доверься мне. Я уверен, что мы можем снять здесь что-то совершенно прекрасное. Истинное произведение искусства.Забавно, что Тимми сам верит в то, что говорит. Пусть Арми и посмеивается над ним, но в глазах у него столько теплоты.- Да ты просто под кайфом, - но тон его меняется, в нем уже больше энтузиазма и легкого воодушевления.- Так что скажешь? – спрашивает Тимми. – Ты мне доверяешь?- Ты грозился позвонить моей жене и рассказать, что я хотел тебя трахнуть, - но говорит этоАрми беззлобно, с покорным смирением в голосе.- Ты веришь, что я этого не сделаю?Арми привстает на локтях и почти минуту смотрит на него. Тимми не шевелится.- Да, - наконец-то отвечает он. – Верю.Тимми думает о том, что то, что они знают друг о друге -способное разрушить каждому из нихжизнь -отличная база для установления особой связи между ними, которая так нужна в этом фильме.- Мир? – спрашивает он и протягивает Арми руку.Арми жмет ее:- Мир.- Отлично. Пошли куда-нибудь поедим. После травки меня всегда на жор пробивает.Арми продолжает посмеиваться, когда они спускаются вниз по лестнице. На Арми одни из спортивных штанов и худи Тимми. Свою окровавленную одежду он оставил у Тимми. И это хорошо, потому что тогда Тимми сможет надеть ее ночью.Вновь установившееся между ними равновесие не значит, что Тимми готов отказаться от собственных тайных намерений. У них впереди почти два месяца. Достаточно, чтобы соблазнить кого-нибудь, размышляет Тимми, пока они сворачивают с площади за угол, соприкасаясь плечами. Ни один из них не отстраняется.~~~~~Следующие дни наполнены подготовкой к съемкам. Проверка света, проверка камеры и звука на вилле, где они вместе с массовкой воссоздают первые сцены. Между делом Тим продолжает заниматься музыкой и итальянским, но так же начинает ходить вместе с Арми в спортзал, где тот дает ему несколько советов и всячески помогает.Они все так же встречаются по утрам в своем кафе перед тем, как отправиться на виллу Альбергонни в Москаццано. После обеда они репетируют, читают свои сцены либо дома у Тима, либо у Арми, а потом отправляются на ужин к Луке или в один из многочисленных классных ресторанчиков, разбросанных по всей Креме.Они почти неразлучны.В среду днем, когда они возвращаются на велосипедах из спортзала, небо вдруг мрачнеет. Погода в эти дни была переменчива, внезапно налеталисильные ливни, так что они знали, чего ожидать.Им везет, потому что, когда с неба начинают падать первые крупные капли, рядом оказывается небольшая старая очень красивая церквушка - Santa Maria della Croce - так что они решают зайти внутрь и переждать непогоду там.Арми не фанат церквей. Слишком много времени он провел там в юности. Пока друзья катались на велосипедах, серфе, веселились на вечеринках, ему приходилось таскаться в воскресную школу и на бесконечные религиозные проповеди, обещающие геенну огненную и вечное проклятье отступникам. Проповедники так кричали и визжали с амвона о погибели, что аж забрызгивали все вокруг слюной.Но все те церкви не имели ничего общего с этой древней базиликой, в которой он находится сейчас. Живописные картины и яркие фрески, обрамленные мрамором и золотом, и в прохладном воздухе стоит тяжелый аромат благовоний. В одной из часовен горят свечи. Никого, кроме них, внутри нет.- Ого, - восклицает Тим, снимая кепку, и с благоговением разглядывает картины, алтарь, лестницу, спускающуюся вниз. Он замирает перед статуей очень реалистичного распятия. И худая фигура из белого мрамора, расписанная яркими кровавыми пятнами, напоминает Арми, как в воскресенье окровавленныйТим без сознания лежал вего объятьях.- Чувак, это просто класс… Ну кхм… посмотри на это, - Тим зачарован открывшимися образами, и голос его звучит надломленно.- Ты верующий? – спрашивает Арми.Тим пожимает плечами:- Мама как-то пыталась водить меня в синагогу, но во мне это не вызвало никакого отклика. Папа у меня агностик, но во время летних каникул во Франции обязательно случались свадьбы или крестины, и мы всегда туда ходили. Видимо, я католик. Я даже пару раз причащался, - улыбается Тим. – На вкус ужасно. А ты?В голове Арми тут же раздается знакомый голос ?А кто отречется от Меня пред людьми. Отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным?

Пошла ты! – он трясет головой.- Нет, приятель. По-моему, все это полная хуйня.- Шшшш! – шипит Тим, приложив палец к его губам, но на лице его играет улыбка. Он показывает пальцем на живописный потолок. – Ты же в курсе, что он тебя слышит?Арми поднимает к потолку средний палец.- Ты попадешь за это в ад, - теперь Тим выглядит слегка взволнованным. Это так мило.- Ну, не только за богохульство, - между ними повисает непонятная тишина, и им обоим приходится отвести взгляд. Тим продолжает блуждать по церкви, Арми же садится на одну из скамеек и вытаскивает телефон.Поддавшись внезапному порыву, он фотографирует Тима, пока тот рассматривает лазурно-золотой алтарь, и постит фото в Инстаграм.Мать подписана на него и теперь узнает, что он посетил католическую церковь, презираемую ею, наверное, даже больше, чем иудаизм. Он подписывает картинку ?похождения с @Tchalamet'? и улыбается скрытому смыслу, который будет ясен только им двоим.Дождь прекращается, и спустя пару минут они выбираются наружу. Земля мокрая, а воздух свежий и немного прохладный. Они садятся на велосипеды и останавливаются у дома Тима, чтобы выпить по пиву и зарядить телефоны. Они валяются на старом диване валетом, длиннющие ноги Арми не помещаются целиком и ступни свисают с подлокотника, иногда касаясь загривка Тима.Позже они идут на ужин к Луке и Фердинандо. Куда так же приглашены Майкл, Амира, Сэйомбху и Уолтер. Тим зовет их бандой, на что Арми хохочет, а Лука закатывает глаза и ставит песни Ганса Эйсслера.Арми должен признать, что ему все нравится. Словно он вернулся в Лос-Анджелес, где у него полон дом друзей, а еще есть Лиз и Хопс. В одиночестве ему некомфортно. Оно влечет за собой разнообразные неконтролируемые размышления на темы, думать о которых ему совсем не хочется.Хотя с Тимом все иначе. Быть рядом с ним и легко, и сложно одновременно. Арми буквально читает его мысли, потому что все они написаны у него на лице. Интересно, он специально это делает?Тим знает об Арми такое, что не ведомо семье и друзьям. Это должно пугать, но не пугает. Потому что означает, что не придется объяснять, куда он исчезает после плотных хлебосольных ужинов у Луки. Или почему он замолкает посреди разговора. Или когда он смотрит на Тима слишком пронзительно и долго для обычной непринужденной беседы.

И им не нужно обсуждать напряжение, несомненно возникающее между ними, и что оно влечет за собой еще большее притяжение друг к другу…Потому что пристальные взгляды и говорящее о многом молчание – никуда не исчезли.Сложнее всего становится, когда они читают свои реплики, пытаясь уловить настроение, раскрыть свои характеры. Их взаимодействие и развитие их отношения на протяжении всей истории. Они углубляются в первоисточник, если им не ясны какие-то замечания, пытаются найти разный подход к некоторым моментам и обсуждают актерские методы. Но когда Тим смотрит на него, закусив губу, и на долю секунды улыбается манко и застенчиво, а следом тут же дерзко и сексуально, это полностью обезоруживает Арми. Его пугает и восхищает то, что Тим творит с Элио.И это меняет его собственную актерскую технику. Впервые в своей профессиональной жизни он так откровенен с коллегой. Никакой конкуренции, исключительно взаимное уважение. Когда Тим задает какой-то вопрос, ему не нужно уклоняться от ответа и юлить. Он отвечает так предельно честно, как только может. И пусть Арми продолжает еще пугаться этого, но он впервые чувствует себя свободным. Они все друг о друге знают, и им нет нужды притворяться. И все выходит так естественно, благодаря открытости Тима и его свободе от каких-либо предрассудков.Они пытаются придумать историю Оливера, потому что Арми еще не понимает, за что ему зацепиться. Слишком мало о нем знает, чтобы спокойно продолжать работать. Обсуждения с Тимом очень помогают разобраться, уловить что-то главное и важное. Он постоянно делится с Тимом своими мыслями. И это очень воодушевляет. И эта неподдельность в работе, которая превращает их общее дело в нечто аутентичное, открывает какую-то дверцу в его душе.Лука ими очень доволен.Конечно, они обговариваюти эротические сцены.- Тебя это беспокоит? – спрашивает Тим.- Нет. А что?- Ну просто… Не знаю.- А тебя?Тим растягивает губы в довольной улыбке:- Нет.- Господи, Боже мой, Тим…Арми щекочет его, пока тот не начинает визжать, хватая ртом воздух и пытаясь вырваться на свободу.Они становятся друзьями. Да, вот кто они теперь – настоящие друзья. И не более.И если у Арми моментально сохнет во рту, когда кусок кожи Тима обнажается под задравшейся футболкой, пока он, вытянувшись накровати Арми со сценарием в руках и прищурившись, читает текст и морщит нос, – так это лишь потому, что он с каждым днем все больше и больше превращается в Оливера.Ведь правда?