Глава десятая: Especially for her/him. (1/1)

***Ямада въелся под кожу. Как краска, которой Аяно обновляла забор своих соседей, а потом отмыться не могла всеми правдами и неправдами. А краска та была цвета препротивного, и руки от неё казались словно бы чужими, грязными, будто не она полчаса их отмыть силился.Краска слезла со временем, отмылась. Он же не исченет никогда.У Аяно Айши всегда был Таро Ямада.Он был раздражающим незнакомцев, бесконечной помехой, школьным врагом, личным помешательством и даже напарником-полицейским. Таро Ямада был её и для нее лично, персонально, будто созданный для того лишь, чтобы в жизни девушки присутствовать.Сначала это раздражало, но потом она втянулась, так быстро и незаметно, что и сказать сейчас не сможет, когда этот парень успел стать ее личной необходимостью.Таро Ямада лежит на койке в больнице со сложным ранением, бледный, будто обескровленный, и смотрит так весело, будто не он два дня назад ради Аяно под выстрел противника кинулся. Таро Ямада так необходим, что Аяно даже глаз своих. Мокрых. Красных. Воспаленных. Не прячет, чтобы тот видел, чтоб не смел лезть на рожон, чтобы жил. Жил. Жил. Жил. Потому что только так может жить и брюнетка тоже.— Ну-ну, дурочка, не смотри на меня такими больными глазами, — фыркает парень, но выходит как-то непозволительно нежно, и у него, кажется, тоже чуть мокнут глаза. — Не ты же сейчас на больничной койке валяешься, — ляпает он и тут же пожалеет: взгляд напарницы стал ещё несчастнее, и Таро вдруг хочется запустить руку в её волосы и утешить, хотя утешать, вообще-то, должны сейчас его.Аяно падает у его кровати на колени и в живот тыкается носом, судорожно вдыхая, а плечи трясутся-трясутся, потому что она боялась, она сожалела, она сама едва не умерла за те дни, которые её напарник не приходил в себя, и вроде бы сказать об этом нужно, но брюнетка не умеет. Ямада понимает и без слов. Парень кладёт руку ей на голову, зарывается в мягкие смоляные волосы и медленно гладит, будто извиняется, будто говорит, что не мог иначе.Аяно Айши тоже будто бы под него, Таро, создавалась, и отдать ее в руки глупой смерти во второй раз уже кажется невозможным.***