Глава 7. Отец (1/1)

Я бежала по лестнице, не думая почти ни о чем. Перед глазами до сих пор стояли светящиеся окна.Наверно, стоило кому-то позвонить – только вот кому, не Воронцову же? Хотя, наверно, можно было позвонить и ему, только вот то шестое чувство, что кто-то называет интуицией, а кто-то – левой пяткой, подсказывало, что это все не важно. Важно только добежать до своей квартиры, найти в кармане ключи, отпереть трясущимися руками дверь……чтобы угодить в такие родные и любимые объятия.- Папа, - я даже не спрашивала – утверждала, лишь чтобы снова ощутить это давно забытое чувство – называть отца ?папой?, когда он не за десяток тысяч километров, а вот тут, совсем рядом, что можно обнять, уткнуться в грудь, ощутить запах его любимого одеколона, не меняющегося уже долгие десять лет.- Прости, что не смог приехать раньше, - одной рукой все еще удерживая меня, другой папа закрыл входную дверь. – Тяжело тебе пришлось, да?Я лишь кивнула, стараясь сдержать накатившие слезы. Ну вот, Рита, дожила: каждый день истерика намечается. Хотя, перед папой можно было плакать: на то он и отец, чтобы понять, помочь, защитить… И именно в отце я нуждалась больше всего – только поняла это лишь сейчас.- Как там мама? – снимая с меня сначала шарф с шапкой, а следом и куртку, спросил он. – Я хотел позвонить в больницу, но время уже позднее…- Уже лучше. Если все будет в порядке, то через неделю ее уже выпишут, - я разулась и, все еще находясь в объятиях отца, прошла на кухню. На столе уже ждал ужин.- Ничего, что я немного похозяйничал? – папа улыбнулся и, усадив меня за стол, тут же поставил тарелку с картофелем по-французски – его коронным блюдом. – Конечно, я в тебе не сомневаюсь, готовить ты умеешь, но лучше ведь, если о тебе позаботится кто-то другой?- Ты не кто-то другой, - я улыбнулась, правда момент испортило позорное шмыганье носом. – Ты мой папа, единственный и любимый.Утро наступило слишком быстро, а ведь мне снился такой хороший сон. В нем мы втроем – мама, папа и маленькая я – ходили в аквапарк, а потом гуляли по проспекту, на котором устраивали выставки молодые художники. Они за символическую плату рисовали прохожих, и одна из них, совсем еще девочка в забавном вязаном рыжем шарфике с мордой лисицы, сама попросила нарисовать такую счастливую семью.Я открыла глаза и тут же уткнулась взглядом в висящую напротив кровати картину кисти не слишком известной художницы: мама обнимала одиннадцатилетнюю меня, и мы обе улыбались счастливо-счастливо. Мой сон был просто сном: папа так и не выполнил своего обещания сводить меня в аквапарк, а уехал, ничего толком не объяснив, и мама водила меня гулять одна. И только сейчас я заметила, что в глазах мамы, нарисованных слишком реалистично, залегла грусть.

- Ты уже проснулась? – раздался с кухни папин голос, а вместе с ним и соблазнительный запах кофе и оладий. – Умывайся и иди завтракать.- Да, пап, - ответила я, но сначала заглянула на кухню за кофе, а уже потом поплелась с чашкой в ванную. И продиктовано это было не только любовью к этому ароматному напитку. Дело в том, что уже года четыре у меня гипотония, а в числе прочего она вызывает большие трудности при подъеме, так что без хотя бы глотка кофе я буду бродить скорее призраком, чем более-менее живым человеком. А таскать чашки с собой в ванную – привычка, которую ни мне, ни маме так и не удалось искоренить. Впрочем, мы уже привыкли, а вот у папы это вызвало смех. Впрочем, дело в моем внешнем виде в целом: все еще закрытые глаза, растрепанные две косы, пижама с какими-то неведомыми зверьками и неизменные радужные мишки-тапочки.

- Доброе утро, - промямлила я, усаживаясь на стул с ногами. – Можно мне еще кофе? Иначе я прямо тут усну, и ты меня не разбудишь еще как минимум пару часов, - и, в подтверждение своих слов, широко зевнула. Нащупав на подоконнике, сидеть возле которого я любила больше всего, пульт, я включила телевизор на первый попавшийся канал. Шли новости, причем сейчас как раз начинался новый репортаж.?Вчера прошло первое заседание по делу об убийстве Евгения Новикова, сына депутата облсовета Степана Павловича Новикова, - говорила ведущая, красивая женщина за тридцать в дорогом костюме. - Напоминаем, что убийца был схвачен месяц назад, а две недели назад милиция вышла на заказчика – бизнесмена Олега Андреевича Трубачева. Как известно, адвокатом заказчика стал Константин Воронцов, глава крупнейшей в городе коллегии адвокатов. Материал из зала суда предоставит Евгения Кошевая?.Изображение студии исчезло, на его место пришел вид на здание суда, на фоне которого стояла миловидная блондинка лет двадцати пяти с микрофоном в руках. Позади толпились люди, их пыталась разогнать милиция. В общем, ничего нового и интересного. Но вот скажите мне на милость, зачем же так резко выключать телевизор?- Пап? – я с неприкрытым удивлением посмотрела на отца, всего пару секунд назад резко выхватившего у меня пульт. Тут же пришла в голову мысль, что вот он, случай узнать хоть что-то, и я не упустила шанса этим случаем воспользоваться: - Скажи, вы с Константином Воронцовым ведь знакомы?- С чего ты взяла? – выдал невероятно оригинальный ответ папа, заметно побледнев.- Пап, вы как-то при мне разговаривали в школе, - напомнила я, чуть нахмурившись. – И я уже не маленькая наивная девочка, которую может обмануть притворное удивление.- Это я заметил, - папа улыбнулся, и за эту улыбку я готова была простить любые недомолвки и тайны – но вовремя одернула себя. – Ты очень выросла с тех пор, как мы виделись в последний раз. Во всех смыслах. Но, к сожалению, я все равно не могу ответить тебе ничего интересного. Мы с Константином знакомы, но встречались лишь раза три, может чуть больше. А вот с его женой Машей… - отец замолчал и улыбнулся так, как улыбалась мама, вспоминая свои юношеские годы. – Мы учились на одном факультете, только я на два курса старше. Кстати, твоя мама была с ней в одной группе, они даже неплохо общались. А потом сначала она вышла замуж, потом я женился на Лене, родилась ты, а у Маши, еще раньше, сын. Общение медленно сошло на нет, а тогда, пять лет назад, когда ты присутствовала при нашем с Константином разговоре… Это был месяц со дня смерти Маши – ее убил какой-то наркоман.Я едва не уронила чашку. Маму Димы убили? Подумать только… А я не просто не знала, не удосужилась даже поинтересоваться. И могла ведь, дура, в разговоре задеть тему его мамы… Идиотка ты, Беликова, при всем своем интеллекте.- Рит, ты в порядке? – оказывается, папа уже не первый раз пытался воззвать ко мне, и теперь щелкал пальцами перед лицом. Я встрепенулась и словно бы очнулась от осознания… чего? Того, что у Димы не такая уж и хорошая жизнь? Или того, что мои проблемы и беды гораздо меньше, чем его? Безусловно, и этого тоже, но не только. Я ведь раньше никогда не задумывалась о том, как живет Воронцов, что происходит в его семье, лишь видела сына успешного адвоката, у которого есть если не все, то многое. Нет, конечно, я не воспринимала его как, скажем, тех же моих обеспеченных одноклассников, но никогда не задумывалась над тем, что же происходит там, куда допускают только самых близких. А еще я вдруг подумала, что не смогла бы пережить потерю мамы.- Рита, очнись, - требовательно повторил отец, и теперь в его голосе появилось недюжинное беспокойство.- Просто я знаю Диму Воронцова, - наконец-то ответила я, одним глотком опустошая чашку с только что заваренным кофе. – Мы с ним учимся в параллельных классах. Никогда бы не подумала, что он потерял маму…- Ты с ним знакома? – в тоне отца послышалось беспокойство и что-то сродни тому, что было в голосе мамы – но гораздо в меньшей степени. Что, черт побери, вы все от меня скрываете?!- Мы учимся в параллельных классах, у нас сведенная физкультура и общие школьные мероприятия, конечно, мы знакомы, - о том, что познакомились мы совсем недавно, да еще и в женском туалете, а физ-ру я обычно прогуливаю, я предусмотрительно умолчала. – И что в этом такого? Или есть что-то важное, чего я не знаю?- Нет, конечно, нет, - как-то слишком быстро ответил папа и зачем-то начал рыться в карманах. Достав оттуда телефон, он посмотрел на часы и убрал телефон обратно. Зачем? На полочке ведь стоит будильник… - Так, если я не ошибаюсь, сейчас началось время для посещений, так что я пойду к маме. А ты сегодня останься дома, отдохни как следует, а с мамой посижу я. К тому же, нам в любом случае надо поговорить…- О чем? – я тут же заинтересовалась, желая услышать лишь одно.- Я бы хотел вернуться в этот город. Ты ведь не против?Нет, нет и еще раз нет! Да я только за, всеми руками, ногами и прочими частями тела! Об этом я не преминула сообщить папе, радостно обняв его. Все вопросы, какие только у меня оставались, тут же куда-то исчезли, осталась лишь радость. Вот оно, счастье, подумала я, стараясь сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. Что-то я в последнее время слишком много плачу, плохо это.За своим счастьем я совсем забыла не только обо всех загадках, связанных в Воронцовыми, но и предупредить отца, кто же является маминым лечащим врачом.Оказывается, папа привез с собой их с мамой старый фотоальбом, который он забрал с собой в Россию, чтобы, как он сам сказал, хоть как-то пережить нехватку его любимой семьи. И теперь это сокровище он торжественно передал мне. А я, признаться, была только рада: у мамы осталось слишком мало фотографий их с отцом молодости, да и моих тоже: раз, два и обчелся. А тут целый альбом толщиной как минимум с два моих учебника по биологии (немаленьких, кстати).Запасшись чашкой кофе и печеньем, которое, кстати, тоже папа купил, я поудобнее устроилась на кровати и раскрыла альбом на самой первой странице. Оттуда на меня смотрел улыбающийся папа, причем был он чуть старше меня нынешней.?Он у меня еще со студенческих времен?, - тут же вспомнила я его слова, и с интересом принялась рассматривать фотографию. Мне всегда говорили, что я очень похожа на отца, но теперь я и сама это прекрасно поняла: мы были почти на одно лицо. Только со временем папины черты лица огрубели, а его нынешняя стрижка еще и визуально их преобразила, а я же выглядела почти так же, как улыбающийся юноша, только вот цвет волос у нас был разный: у меня темно-рыжий, а у него каштановый.

А на следующей странице рядом с все еще улыбающимся отцом стоял такой же улыбающийся мальчик – если я правильно помню, его друг детства, Егор. Сейчас он где-то заграницей, пишет компьютерные программы.Папа учился по специальности ?Прикладная математика?, окончил университет с красным дипломом, да и вообще всегда любил и знал математику – и я пошла в него. Хотя, несмотря на название специальности, оттуда во время учебы моего отца выпускали больше программистов, чем математиков в прямом смысле этого слова, так что он скорее программист, да и работаетпо этой специальности. К тому же, мама говорила, что папа в молодости разбирался в этом всем лучше многих. А еще мама говорила, что папа умел красиво ухаживать – и я и сама это поняла, пролистнув еще пару страниц: с очередной фотографии на меня смотрела обнимающая отца девушка, в руках она держала огромную плюшевую игрушку и букет ромашек, а еще она улыбалась так счастливо-счастливо, что на глаза у меня навернулись слезы. Первая папина любовь, погибла в ДТП в конце первого курса.А вот фотографии со дня математического факультета, с первой поездки в колхоз – раньше студентов часто туда отправляли, и что мама, что папа вспоминали это со смехом, – с какого-то семинара, просто фотографии их группы сначала на 1 курсе, потом на втором, на третьем…Я на секунду замерла, так и не донеся печенье до рта: с фотографии на меня смотрели, кроме папы, еще две девушки – в одной из них я легко узнала маму, а другая…?Мы учились на одном факультете, только я на два курса старше?, - сразу же всплыли в памяти слова отца. Мария Воронцова, бесспорно, была красавицей, а ее улыбка… она передалась ее сыну, равно как и цвет волос. Значит, тут схожесть не с дядей, а с мамой, вопреки моим предыдущим представлениям.Я перевернула страницу, но не увидела ничего, кроме пустых мест. Разворот, два, три, четыре – много, и лишь изредка попадаются фотографии: с мамой, с друзьями, а одна даже с Константином Воронцовым, его я узнала сразу. И снова альбом заполнен полностью: фотографии папы с мамой до свадьбы, после, фотографии со мной. Господи, не говорите мне, что это я! Это существо не может быть мной, пусть надпись твердит иное!А вообще, в детстве я была довольно забавной, если не сказать милой: трогательные рыжие косички (тогда цвет почему-то не раздражал, а наоборот, казался медным – а теперь же больше напоминает ржавый), полные жажды знаний глаза и жизнерадостная улыбка. А вот тут я-четвероклассница плачу, потому что один мальчик (уехавший, кстати, лет пять назад) меня донимает, за волосы дергает. Прекрасно помню этот день: в довершение всего, я упала, сбила коленки и завела кошку, вернее, мне ее завели вместо хомячка. А вот, кстати, и Лиса – совсем еще маленький комочек шерсти, помещающийся у меня на ладошках. Как же давно это было, и как же счастливо мы все тогда улыбались…Альбом закончился фотографиями с моего двенадцатого дня рождения – пожалуй, последнего, проведенного в кругу семьи. Фотографий было всего лишь три, и на всех – только я, и никого другого. И от этого почему-то стало тоскливо.Я уже встала с кровати, намереваясь отнести столь дорогую сердцу вещь в место более надежное, чем моя комната, но заметила на полу листик – а, вернее, фотографию. Подняла – и замерла, не моргая и, кажется, даже не дыша. Дело было даже не совсем в том, что улыбающаяся Мария Воронцова держала в руках плюшевого зайца, который сейчас стоит у меня на шкафу, а в подписи: ?В память о лучшем вечере лучшему парню на земле?. Почерк был невероятно красивым и до того необычным и запоминающимся, что я тут же вспомнила то письмо, что было у мамы в руках в тот злополучный вечер. Таких совпадений не бывает. Это не просто странно – все гораздо хуже.Я осознала, что делаю, только когда бесцветный женский голос произнес: ?На данний момент абонент не може прийняти ваш дзв?нок. Зателефонуйте, будь ласка, п?зн?ше?.* Тут же яростно нажала на сброс, благодаря богов за удачу и костеря себя на чем свет стоит. Даже контакт ?Князь? тут же удалила из списка вызовов, забыв еще раз подивиться скромности хозяина номера.

Спросить что-то у отца, или, тем более, мамы, я не решилась, ночью старалась отогнать бредовые догадки бредовым же занятием – просмотром какого-то бессмысленного сериала, который, увы, мало чем помог. О том, что уже вообще-то понедельник, и скоро в школу, организм так и не вспомнил – и как следствие, утром я была похожа скорее на зомби, чем на более-менее живого человека. А сегодня еще эта злополучная биология…________?На данный момент абонент не может принять ваш звонок. Позвоните, пожалуйста, попозже? - дословный перевод того, что у нас говорится, когда телефон абонента выключен (на всякий случай, если кто совсем не в ладах с украинским). Если уж писать про Украину – надо быть достоверной.