История пятьдесят девятая: Добрый злодей [1] (2/2)

Но вернемся.

Весна, заглядывающая в комнаты первыми лучами уже теплого солнца ничуть не согревала сердце, все так же айсбергом дрожащее внутри.Не то чтобы Хибари был роботом или бесчувственным человеком.Вроде бы и нет. У него даже было какое-то только ему присущее благородство.

Просто мало когда было моментов в его жизни, когда он мог бы показать себя.Не в битве, хотя там был превосходен.А в отношениях. С кем-то.

Дино ведь все делал своими руками.Нет-нет, не подумайте, Кёя ничуть не жаловался (хотя этому он тоже вряд ли обучен), и уж тем более не сокрушался по этому поводу.Но как-то это все было… Спокойно.Когда Мустанг в привычной для него манере накрывал губы мягким, расслабляющим поцелуем.

И когда обнимал, отчего становилось почти апатично на окружающий мир.

И это спокойствие, вроде бы приятное, раздражало.Хотелось… Ярости.Злости.Ненависти.Боли, в конце концов.

- Оя-оя, ты похож на брошенную невесту перед алтарем, - насмешливо протянул Мукуро, добавляя на последних словах свое любимое ?ку-фу-фу?.

Хибари лишь смерил его ненавидящим взглядом и поднял тонфа, привычно становясь в боевую стойку.

- Ну что же ты так, - продолжая издеваться и растягивать губы в едкой улыбке, - обиделся? Не переживай, скоро приедет Дино-сан и тебя развеселит…… От упоминания его имени этими губами Хибари почувствовал лишь практически неконтролируемый прилив гнева, который заставил его сознание мелко задрожать, отчего даже зрение помутилось. На мгновение.Но этого хватило, чтобы Рокудо схватил трезубец и наотмашь ударил по тонфа, ответившие ему металлическим звоном.

- Какой ты стал агрессивный, Дино-сан не удовлетворяет? – насмешливо.

Это, однако, не сработало.

Может потому, что Хибари был бы не собой, коль его выводили бы такие глупые подколы, а может потому, что одно лишь имя произнесенные этими искривленными насмешкой губами бесило больше, чем все брошенные оскорбления в лицо.

Они сражались не до первой крови. Не до первой серьезной раны.О нет.

Они сражались каждый раз со ставкой в жизнь. До конца. Готовые умереть, лишь бы не проигрывать.Тому, кого презирали. Тому, кого ненавидели.

Тому, от взгляда на которого кровь начинала бурлить.Именно это являлось страстью..Такой нужной.

Хватая Мукуро за воротник и, не обращая внимания на ледяные прикосновения черной кожи его перчаток к своему лицу, Хибари, закрывая глаза и представляя совсемне эти губы, целует.

Жадно, едва ли не до крови и сразу сплетая языки.

На секунду Рокудо всегда тянет, прежде чем отстранится и, вырываясь из, казалось бы, стального захвата, отпрыгивал назад, вновь выставляя тонфа.

Мукурознал, что не нужен. Таков как есть – не нужен. Да и то, что в такие моменты Кёя никогда не смотрел на него, едва ли не морщась, целуя.

И его даже это не оскорбляло. Так, поддевало самолюбие или гордость.

Так, вызывало жестокую усмешку над миром еще шире.Так, заставляя еще сильнее желать унизить того, кто вот так вот потакает всем своим даже самым мелким желаниям.

И он сделает это.

Вытягивая трезубец и царапая им щеку вытирающего ладонью губы Хибари, все так же с идеальной сидящей маской презрения.- Продолжим? – насмешливо.

Телефон зазвонил и Кёя, на ходу раскрывая его, нажал на кнопку приема вызова.

Только одному человеку он отвечает в любой ситуации.

- Травоядное?В трубке что-то неспешно ответили.

Кажется, Мустанг сейчас уходит с вечеринки в честь своего – подумать только! – тридцатилетия.

- Три часа?

Снова какой-то, кажется, нетрезвый ответ.

- Как раз успею смыть с себя грязь, - бросая трубку.Разворачиваясь и просто уходя, все еще сжимая в уже обеих руках тонфа.

- Думаешь все так просто, Кё-тян? – насмешливо тянет Рокудо, растирая кровь Хибари по металлу трезубца.