История тридцать вторая: про ролевые, кольца и память (2/2)

Дино все так же был вежлив, только весь волшебно-романтичный настрой куда-то улетучился. Совсем.

— Мне искренне неудобно из-за сложившейся ситуации, в знак извинений, пожалуйста, мы предоставим вам скидку, — четкий и доброжелательный голос.

— Знаешь, — Мустанг закидывал бумажные пакеты на заднее сиденье машины, — я даже жалею, что…— Заткнись, — нахмурился Кёя.

Дино промолчал, лишь как-то нерешительно улыбаясь.

— Как насчет малинового мороженого и этой чертовой отравы с карамелью?

— Ч-что? – удивленный взмах ресниц.

— В машину садись, — бархатисто хмыкнув, скомандовал Хибари, усаживаясь на пассажирское сиденье.

Мороженое приятно охлаждало, а кофе придавало некое чувство безграничного счастья.

— Я люблю тебя, — смущенно улыбался Дино, облизнув губы.

— И?

— И ты меня тоже, — тихое хихиканье.

— Ешь и не болтай, — холодное замечание.

— А хочешь стоя или лежа? – немного смущенно, едва ли не шаркая ногой, спросил Дино.

— Мне все равно, — словно заевшая пластинка ответ.

Мустанг довольно улыбнулся, оставив все на свое усмотрение. Он хотел именно стоя.

Железный крюк, к которому по задумке должен был быть прикован Хибари, почти закрепился. Правда при этом блондин умудрился три раза стукнуть себя молотком по одному и тому же месту пальца. Бедная конечность опухла, странно посинела и болела.

Стремянка тоже оказалась капризна – упасть с металлической конструкции четыре раза, половину из них на Кёю, умел только Дино!

Огорчил даже Ромарио. Он, кажется, еще с момента поездки босса в вышеописанный магазин, понял тематику и сослался на неотложные дела, быстренько скользнув в одну из дрейфующих на городских улицах желтеньких ?TAXI?.— Я устал, — доставая из холодильника бутылку с прохладной минералкой, пожаловался Дино.

— Твои проблемы, — холодное замечание рядом.

— Я бы тебя сейчас обнял, да только…Договорить Мустанг не успел – Кёя одной рукой обхватил блондина за торс, прижимаясь к его спине.

— Я же грязный, — попытался отодвинуться Дино.

— И? Заткнись, — хрипло ответил Хибари.

— Ты сегодня такой… — блондин бы продолжил, если бы не почувствал как ощутимо напрягся брюнет, ожидая этих слов.

— Какой? – после минутного молчания.

— Нежный, — ласковый голос и счастливая улыбка на губах Дино.

— Идиот, — недовольно мурлыкнул Кёя, пряча тонкую улыбку в уголках губ.

Теплые ладони проходятся по прохладной коже, вызывая приятную дрожь и мурашки на идеальном фарфоре тела.

Влажные губы аккуратно обводят каждый сантиметр кожи, борясь с приступами душащих стонов.

Сейчас нельзя показать всю свою слабость перед ним. Просто нельзя.

Но как же эти подтянутые мышцы живота возбуждают. Хочется касаться их постоянно. Ласкать пальцами, поглаживая. Или губами, с нежностью целуя.

Переплетенные пальцы и молчаливые закусывания губ, чередующиеся с томными придыханиями.

Только сейчас почему-то Дино чувствовал, что Кёя почти принял. Его. Его чувства. Их отношения.

Хибари почти принял его любовь. Ритмом собственного сердца стучась в такт с ритмом того, кто заставил поверить. Поверить в любовь. В крохотную толику счастья.— К-кёя, — хриплый выдох.

Дыхания отчаянно не хватает. Пальцы дрожат, скользя по рельефу мышц, губы медленно поднимаются от груди к шее, проводя языком по вздувшейся вене. Вверх. К тонким губам, распахнутых в жаркой ласке желания.

— Идиот…

Почти шепот. Спина выгибается, а руки страстно желают обхватить хотя бы на плечи, прижимая к себе и давая почувствовать гулкие удары сердца, способные, кажется, сотрясти весь мир.

— Не отвлекайся, — у Хибари едва хватает сил чтобы закончить предложение.Слова уже теряются между губ, которые стараются захватить друг друга посильнее. Взять в плен. Не отпускать.И наплевать, что вздорному телу нужен воздух.

Ни Дино, ни Хибари сейчас не нуждались ни в ком, кроме друг друга.

— Я люб.. – пальцы блондина скользнули по напряженным бедрам брюнета, — …лю тебя.

— Знаю… — глубокий вдох, и надо уже сказать то, что оказалось истинной, — и верю…?Я ничего не видел… Ничего не видел?, — едва ли не срывающимся шепотом отрицало кольцо Облака.

?Скучаешь, по мне?, — впервые мягкий, с хрипотцой голос из кольца Каваллоне.

?Я всегда был поодаль ото всех?, — холодно, словно арктические льды.

?Но меня пускал. К себе?, — искренне.

?Иногда?, — неохотное соглашение.

?Даже после смерти ты сводишь меня с ума?, — с придыханием.

?Знаю. И помню?, — и через минуту неспешное уточнение: ?Помню запах твоей нежности?.