История семнадцатая: про нервы. (2/2)

Он позволил себе лишнего. Он сказал то, что не должен был.

Своими же руками разрушив то, что так хрупко.

Вспылил.

Но что он мог сделать еще?

Да, сейчас он и так был на взводе.

Но он лишь сказал то, что есть на самом деле.

Но Дино боялся. Боялся, что все изменится после этих слов.

Нет ничего плохого, чтобы говорить правду. Но и нет ничего больнее, чем правда.

Нет ничего резче, чем слова, оказавшиеся правдой. Ведь правда отрезает все пути. Закрывает все лазейки. Ставит на свои места все то, где люди строят воздушные замки мечтаний и иллюзорной правды.

?И что теперь делать??Уже просто нет сил всем этим заниматься. Голова трещит и до сих пор тело колотит от злости.

Дино пару раз стукнул по столешнице ладонью и резко встал из-за стола.

— Ромарио, — зов у двери, которая тут же приоткрылась, — с самыми необходимыми бумагами мы закончили?

— Да, босс.

— Тогдапойду посплю.

Полугодовые отчеты, которые надо было прочитать и заверить, мерещились Дино даже в кровати, едва он закрывал глаза.

Раздражение прошло, сменившись почти апатией и тоскливым сожалением. Мустанг не любил менять свою жизнь. Хотя нет, менять что-то, что стало родным.Через полчала систематических поворотов с одного бока на другой, Дино понял что и не так сильно боится гнева Хибари.

?Хочу быть оптимистом? — подумал про себя Мустанг и сразу же уснул, накрываемым усталостью, нервным раздражением и переживаниями.

Под почти жар одеяла холодным языком скользнул холод, покрывая кожу мурашками.

Дино снова попытался закутаться, но ничего не получилось. Холод никуда не делся, а, кажется, стал еще сильнее.

Мустанг промычал что-то в подушку и натянул одеяло до пят. Точнее попытался, потому что одеяло не хотело тянуться.

— И долго ты собираешься валяться? – ледяной голос, что заставил вздрогнуть, мгновенно проснувшись.

— К-кея? – Дино осторожно повернул голову, встречаясь взглядом.

Хибари ничего не ответил, сжал почему-то холодные руки на бедрах Мустанга и развернул, теперь уже касаясь лбом лба Дино.

— Заткнись, — и сухие губы проходят по лицу в едва заметном поцелуе и, наконец, добираются до мягких губ Мустанга.

Дино оторопело хлопал ресницами, но слабо отвечал на поцелуй, обвивая шею Кеи руками.

— Я сплю, да? – наивный вопрос, едва поцелуй закончился.

— Рехнулся.

Хибари покачал головой, отстраняясь и поворачиваясь к Мустангу спиной.

— Ты хочешь, чтобы я к тебе еще и во сне приходил? – холодный вопрос.

Ответа он не услышал, потому что Дино судорожно ловил ртом воздух и пытался дотянуться непослушной рукой до спины Кеи.

— Не дождешься, жизни тебе и так хватит.

— Т-ты пришел ко мне…Блондин не смог выговорить большего, лишь истощенно упал в теплые простыни.

— Я думал, что больше никогда тебя не увижу, — отдаленно и приглушенно – слова путались в мягком лабиринте перьев и наволочки.

— Ты сказал мне то, что тебя беспокоило, — Кея повернулся, усмехаясь, — а для этого мне пришлось выводить тебя столько времени.

Дино охнул, с радостью заключая присевшего на край кровати Хибари в ласковые объятья.

— Я. Люблю. Тебя. Безумно.

Каждое слово слетало лишь после продолжительного поцелуя, на эпогее дыхания, на последних секундах кислорода.

И все проблемы отошли на задний план, освобождая место для чего-то большего. Лучшего. Ясного. Любимого… Кеи.