8.1 (1/1)
На следующее утро мы завтракали с родителями в уличном кафе. Мне было приятно вернуться к европейскому образу жизни. Крепкий кофе и сладкая выпечка на завтрак, прогулка всей семьей по набережной. Было много людей на улице, кто на велосипедах, кто семьями, осматривали небольшие церкви или пили кофе на уличных верандах. Все было так спокойно и непринужденно. Я пытался представить Оливера в такой обстановке. Как бы он вписался в европейскую жизнь? Оливер типичный американец, нью-йоркец, в Италии он всегда привлекал внимание, выделяясь не только ростом, но и манерой поведения присущей только жителям Нью - Йорка.
Мне было не сложно влиться в его стиль жизни, а как бы мы жили в Европе? Я представил Оливера в попытке найти приличный хот-дог где-нибудь в Париже, например, или тут в Варшаве, и это заставило меня рассмеяться. - Что смешного? – толкнул меня в плечо отец. - Я представил нас с Оливером живущих в Европе. Я смотрел на реку, через мои солнечные очки. Понравится ли Оливеру Варшава? Захочет ли он когда-нибудь переехать в Европу? А если моя карьера заставит меня быть вдали от него? Эта мысль заставила меня нахмуриться, и моя мама, заметив это, обняла меня за талию. - Он скоро будет здесь, - сказала она. Я кивнул и постарался переключить свое внимание на родителей. Ведь они здесь и так хотят провести время со мной. Я глубоко вздохнул и улыбнулся. - Как на счет осмотра музея Варшавы? – предложил я. Весь день мы провели как туристы. Осматривали музеи, ели в рекомендуемых ресторанчиках, фотографировались с достопримечательностями. Я отщелкал половину пленки, собираясь в последствии сделать альбом о поездке, на память. Утром 30-го мы проснулись рано и позавтракали в отеле, потом отправились на концертную площадку для жеребьевки. - Что думаешь, Элли? – спросил отец, придерживая для нас с мамой двери. - Ты бы хотел выйти в начале или ближе к концу? Я только пожал плечами, оглядывая массу людей в зале. Их было так много, разных возрастов, и я так нервничал, что начал сомневаться в своих возможностях. - Что если я недостаточно хорош?- спросил я, разглядывая мальчика через кресло от себя. Он был очень юн, почти ребенок.
- Ты очень хорош, - заверила меня мама, пожимая мое предплечье. На сцену вышел низенький пышный мужчина. - Добро пожаловать на Международный конкурс имени Шопена. По его сигналу проектор ожил и на экране появился список имен. Я просмотрел его раз, два и не нашел своего имени. Мое колено начало подпрыгивать. Слайд поменялся и я снова не нашел своего имени. Я начал паниковать. Люди вокруг меня что-то говорили, но я ничего не слышал, словно в уши напихали ваты.
- Что если меня нет в этом списке? Я не должен быть здесь, я не достаточно хорош для этого. Проектор снова щелкнул, но я боялся смотреть на экран, пока папа не толкнул меня в плечо. Мне пришлось моргнуть сквозь слезы, прежде чем я смог, наконец, прочесть свое имя.
- Мне нужно позвонить, - я вскочил, не смотря на протесты моих родителей. Я видел таксофон в фойе и бросился туда, зная, что мои родители примут к сведению детали, которые я пропущу. Я задыхался, пока просовывал монеты в аппарат и набирал номер. Я волновался, что Оливер не услышит моего звонка, пока в трубке не раздался его сонный голос.мЯвсхлипнул и закрыл глаза. - Элио, чтослучилось? Успокойся и сделай вздох для меня, пожалуйста. Ты можешь поговорить со мной? Я кивнул. - Мое имя было там, - я наконец смог выдавить из себя что-то. - Ну конечно, Элио. Голос Оливера был мягким и успокаивающим. - Ты блестящий пианист, иначе и быть не могло. - Я выступаю 67,первый этап начнется для меня 6 октября в 17:30. - Хорошо. Я буду там. Сегодня же забронирую билет. И пробуду с тобой до 12 октября, потом мне надо улетать. Но я вернусь на твой финал. - Но я не знаю, пройду ли хотя бы на второй…. - Элио, - прервал меня Оливер, - ты пройдешь в финал. И я буду там в первом ряду. Его голос был тверд и уверен. И у меня потеплело на душе от его веры в меня.
Верь в меня Оливер, Верь в меня Оливер.
Все оставшееся время до конкурса я посвятил репетициям. Я должен был сыграть два этюда Шопена и две пьесы на выбор, из предоставленного списка, в общей сложности мое выступление занимало полчаса. И я тренировался до тех пор, пока мои пальцы и спина не отнимались. Оливер прилетал 6-го, рано утром и у меня не было возможности встретить его. Я оставил ему записку в нашем номере, что мы увидимся после выступления. Я был жутко взволнован в то утро.
Сидя за кулисами, в окружении конкурентов, я жутко нервничал и потел. Время моего выступления подошло, и сердце мое бухало так, что я ничего не слышал вокруг. Я знал, что Оливер и мои родители сидят в зале и должны являться поддержкой для меня, но от этого я волновался еще больше. Я снял часы, которые подарил Оливер и поцеловал надпись на обороте. Сердце мое затрепетало от воспоминания, когда он дал мне их. Я положил их в карман и поправил бабочку, прежде чем меня объявили. Выйдя на сцену, я поклонился и сел за гладкий, большой рояль. Толпа успокоилась, и последнее что я помню, это положил руки на клавиши. Покидая сцену, я чувствовал себя пьяным. Мои пальцы дрожали, моя голова кружилась, но я никогда не чувствовал себя лучше. Я только что закончил первый этап одного из престижнейших музыкальных конкурсов мира, мой парень был там, мои родители там, я чувствовал себя непобедимым. Едва я вышел в фойе после того, как концерт закончился, я очутился в сильных объятиях. Это был Оливер. Он обнял меня со спины, уткнув нос в мои волосы, и я чувствовал себя укутанным его руками и его запахом. - Ты был великолепен, детка,- голос Оливера грохотал у меня над ухом. Я развернулся, что бы обнять его должным образом, уткнувшись лицом в его шею и совершенно не обращая внимания на людей вокруг.
- Я так скучал. Я отступил назад, что бы посмотреть на него. Оливер был просто роскошен, в темно-синем костюме, и я с восхищение разглядывал его. Мои родители поздравляли меня, но я видел только Оливера, который смотрел на меня с широкой и теплой улыбкой. После мы все вместе пошли на праздничный ужин в ресторан, и я сел как можно ближе к Оливеру. Он положил мою руку к себе на бедро под столом, и она оставалась там до конца ужина.
Большую часть вечера Оливер болтал с моими родителями, рассказывая им о своей работе и студентах. А я просто сидел исмотрел на него. Я скучал по нему. Скучал по тому, чтобы просто сидеть рядом, по тому, чтобы слушать его или смотреть на него. После обеда мы попрощались с родителями и поехали на свой этаж. Всю дорогу в лифте мы обменивались взглядами, и Оливер незаметно поглаживал пальцами мою ладонь. - Я читал твою записку, - сказал Оливер, пока мы шли по коридору в номер. - О, правда? - Да, и мне больше всего понравилась та часть, в которой ты рассказываешь, как ты хочешь, что бы я был в тебе, и как. Я рассмеялся, немного нервно, внутри у меня все подрагивало от желания телесного контакта с Оливером. Видимо Оливер хотел того же, он так же сильно скучал по мне. Так как зайдя в номер, он поцеловал меня, попутно снимая с меня пиджак. Наконец, наконец, наконец, он поцеловал меня, глубоко и медленно. Оливер обхватил меня одной рукой за талию, а второй провел по волосам. Он отклонил меня чуть назад, выцеловывая меня от подбородка к шее. И я был уверен, что если он остановится, то я умру в тот же миг. Мы быстро разделись и я рассмеялся, когда Оливер кинул меня на кровать. - Дикарь, - обвинил я. Мы обавздохнули, когда прижались друг к другу. Кожа Оливера была такой гладкой и горячей, и я выгнулся, стараясь прижаться теснее. Меня словно прошило током, когда он провел языком по моему соску. - Нам нужна смазка, срочно, - выдохнул я. - Она в тумбочке, - ответил Оливер, в перерывах между поцелуями. - Я так скучал, Элио. Не могу быть в дали даже день. Я сразу делаюсь больным и несчастным. - Да, это слишком долго, - согласился я, ловко выуживая смазку из тумбочки и бросая ее в Оливера. Я вскрикнул и прогнулся, когда он облизывал мое бедро. Я был настолько возбужден, что мне было больно. - Ты нетерпелив, - проговорил Оливер, но темнее менее открыл баночку и начал меня готовить. Он протолкнул в меня палец, целуя и облизывая мои косточки на бедрах. - Ты знаешь, насколько великолепен? Я скулил и извивался под его пальцами и губами. - Я так хотел тебя трахнуть, прямо на сцене. Посадить тебя на рояль и довести до оргазма, иметь тебя так, что бы ты кричал от наслаждения. Или отсосать тебе, пока ты играешь. От слов Оливера у менякружилась голова, и все плыло как в тумане. Говоря все это, он не прекращал меня подготавливать, добавляя пальцы в мою дырочку. Я ахнул и закрыл глаза, когда его головка уперлась в мой анус. Оливер вошел медленно и дал мне время привыкнуть, а я наслаждался приятным чувством заполненности. Я обвил шею Оливера руками и притянул к себе, заставляя лечь на меня. - Люблю тебя, - шептал Оливер в мою шею. Я приподнял бедра и застонал, когда мой член проскользил по его животу. Оливер усмехнулся и задвигался быстрее, крепко сжав мои бедра. С каждым его движением у меня внутри словно взрывался фейерверк, ия стонал и крепко вцеплялся в его плечи. Наверняка останутся синяки, но это не имело никакого значения в тот момент. Ведь мой Оливер наконец был со мной и во мне.
Я кончил очень быстро, даже не прикасаясь к себе. И мой оргазм был просто взрывом, у меня закружилась голова. Через несколько мгновений пришел и Оливер, снова и снова бормоча свое имя и то, как он меня любит. Нам потребовалось несколько минут, что бы придти в себя, прежде чем мы смогли оторваться друг от друга и пойти в ванную. На следующее утро Оливер разбудил меня мягкими поцелуями в спину. - Перевернись, Элио, - прошептал он. Я застонал и дернул плечом. - Просто трахни меня так, - ответил я, выпячивая свой зад и пытаясь урвать остатки сна. - Но вообще то я хотел по другому, -возразил Оливер и в голосе его слышалась улыбка. Я перевернулся и моргнул на него сонными глазами, опустив руку в ложбинку меж его ягодиц, я обнаружил что Оливер и правда подготовлен. - Черт, я люблю тебя, - пробормотал я, пока Оливер медленно опускался на мой член. Он замер на мгновение, зашипел и откинул голову назад, и это было чертовски сексуально. - Тебе не больно? – спросил я. - Нет, мне чертовски хорошо, Элио.
Оливер задвигал бедрами и вскоре мы оба были потными и тяжело дышали, постанывая от удовольствия. Отгородившись от всего мира одеялом и нами. Я прикоснулся к его члену, твердому и истекающему смазкой и Оливер благодарно всхлипнул. Оливер тихо постанывал, пока я ласкал его рукой, буквально через несколько движений он кончил, с протяжным стоном, обильно залив мою ладонь спермой. Во время оргазма Оливер сжался вокруг моего члена и я, неожиданно для себя тоже кончил.Он рухнул на меня, и мы сплелись в единый, липкий от пота комок. Мы лежали так до тех пор, пока не сработал будильник, и в этот момент Оливер откинул одеяло. Явив нас прохладному воздуху и яркому свету. В душ мы пошли тоже вместе, и я не смог удержаться, чтобы не сделать Оливеру минет, прижав его к стенке кабинки. Мои родители встретили нас за завтраком, и после мы вчетвером отправились посмотреть выступления других конкурсантов. Мы пробыли в концертном зале до обеда, а после разделились. Родители остались смотреть представление, а мы с Оливером отправились на прогулку. Я провел его по всем достопримечательностям, что ранее осмотрел сам. - Хотел бы ты снова жить в Европе? – спросил Оливер, когда мы наконец сели в кафе чтобы выпить кофе. - Как ни странно, но я сам думал об этом недавно, - ответил я, делая глоток эспрессо. Я пожал плечами и посмотрел на булыжный тротуар, наблюдая за людьми. - Здесь все не так как в Нью-Йорке. Но там вся наша жизнь. Наши друзья, твоя работа. Оливер закатил глаза. - Мы будем жить в Нью-Йорке еще как минимум два года, пока ты заканчиваешь колледж. Но что потом? Мне ни в коем случае не хотелось бы тебя удерживать или препятствовать твоей карьере, и ты не должен отказываться от… Я протянул руку через маленький кованый столик и взял его за руку. - Давай пока не будем говорить об этом, - перебил я, - У нас еще много времени подумать.
Оливер улыбнулся и поднес мою руку к губам, нежно целуя костяшки. У меня защемило сердце, ведь в Нью-Йорке мы не могли себе такое позволить на людях. - Возможно, я думал о Европе, потому что тут мы можем быть более открытыми, - сказал я с грустной усмешкой.
Я бы все отдал, что бы мы с Оливером могли жить, не оглядываясь на окружающих, любить без риска быть застуканными. Но мне не хотелось чтобы Оливер жертвовал ради этого своей работой и привычной жизнью.