3. (1/2)
Результаты отбора на конкурс пришли на следующий день, после того, как мои родители подарили мне пианино. В тот вечер мы с Оливером возвращались домой, после целого дня с моими родителями. После обеда мы посетили несколько баров. И разумеется, мы были чуть более пьяны чем нужно. - Я должен проверить почту, - проговорил я. Я очень ждал результатов, и хотел знать прошел я или нет.
Оливер обнял меня со спины, пока я возился с почтовым ящиком. - Да ладно, - протянул он, - я хочу подняться наверх прямо сейчас. Мне удалось открыть маленькую дверь почтового ящика, даже когда Оливер целовал меня в шею. Я фыркнул, просматривая рекламу, купоны и счета, пока, наконец, не добрался до небольшого пакета в нижней части кучи. Я сунул все остальное обратно в наш почтовый ящик и разорвал конверт, просматривая письмо как можно быстрее. - Оливер… - мой голос звучал слабым и далеким. - Оливер!" - Что? - Оливер приостановил поцелуи, чтобы поднять подбородок мне на плечо, чтобы он тоже мог прочитать письмо.
- Вот черт, Элио! Ты прошел! Я так горжусь тобой, - прошептал он, наклонившись, чтобы поцеловать меня, прямо там, в передней. Я сжал его рубашку между пальцами, притягивая его еще ближе к себе. Мы пробыли там несколько минут, завернутые друг в друга, прежде чем Оливер отступил. - Давайте поднимемся наверх. Я забрал наши ключи из почтового ящика, а также остальную часть нашей почты и вошел в лифт, следом за Оливером . Я был так взволнован, что не мог удержать улыбку. Меня действительно приняли на Международный конкурс Шопена, один из самых престижных конкурсов пианистов. Конечно, я нервничал из-за всех изнурительных тренировок, которые начнутся в течение следующих нескольких месяцев, но в целом я был в восторге. - Я не могу в это поверить, - сказал я, впуская нас в нашу квартиру. Я не был уверен, был ли это алкоголь или мое новое счастье. Я снова посмотрел на письмо, неопровержимое доказательство прямо в моих руках. - Мне нужно позвонить родителям. - Уже поздно, и мы пьяны, - сказал Оливер, вырывая почту из моих рук и оставляя ее на диване.
- Иди спать вместо этого. Позвонишь им утром, они наверняка уже спят. Я был пьян и слегка шатался, поэтому я пошел за Оливером в нашу спальню. Как только дверь закрылась, Оливер практически напрыгнул на меня, стаскивая с себя одежду и одновременно целуя мою шею.
- Оливер, - вздохнул я, откидывая голову назад и позволяя ему раздеть меня, пока я полностью не обнажился. - Не честно. Я потянул его за одежду, желая, чтобы он был таким же.Мы споткнулись об кровать, свалившись на нее кучкой, конечности спутались, когда мы немного боролись на простынях. Я наконец прижал Оливера к кровати, хихикая, когда сел и уперся в его бедра. Он поднял на меня взгляд, полный чистой любви и счастья. - Мне так повезло, - сказал я, пробежав руками по его волосам на груди. Он поднес свои руки к моим бедрам, его пальцы обвились почти по всей окружности.- Так повезло, что я нашел тебя. - Я счастливчик, - утверждает Оливер, его руки взбираются по моим бедрам. Затем он взял мои руки в свои, поднеся пальцы к губам.
- Эти великолепные пальцы, -прошептал он, прежде чем поцеловать меня в кончики пальцев.- Мой талантливый мальчик. Оливер, -его имя прозвучало скорее как мольба, и мне оставалось только подождать секунду, прежде чем он потянулся к смазке и покрыл ей пальцы. Я уселся над его бедрами, широко расставив ноги, и застонал, когда он скользнул пальцами между моих ног.
- Поговорим о талантливых пальцах? - вздохнул я, когда он вставил в меня два пальца одновременно. Я положил руки на его грудь и покачал бедрами, эффективно катаясь на его пальцах. - Хорошо? - Действительно хорошо. Боже, Оливер. Люблю твои пальцы. Он заставил меня раскрыться, пока я продолжал двигать бедрами, и вскоре он убрал пальцы, смазал свой член и вошел вменя одним махом. Я закричал, немного наклонившись вперед, но Оливер поймал меня, его руки обвились вокруг моей талии. - Я получил тебя, детка. Ты в порядке? - Я в порядке, - повторил я, когда Оливер начал двигаться. У меня перехватило дыхание, и я откинул голову назад, закрыв глаза. - Не могу поверить, - прошептал Оливер несколько минут спустя. Наш темп все еще был медленным, - Я не могу поверить, что это моя жизнь. Я улыбнулся и вспомнил последние несколько лети понял, несмотря на все наши трудности, насколько нам повезло. Я был так необъяснимо счастлив, живя с Оливером, и почувствовал внезапный прилив благодарности за своих родителей, моих друзей и моего Оливера. Мой Оливер: любовник, парень, партнер, лучший друг, брат, отец - все в одном. Я начал плакать, пока он трахал меня. Оливер не стал комментировать, просто сжал мои бедра.Когда он кончил, это было немного удивительно, так как до этого момента мы молчали. Он сильно поднял бедра, наполняя меня, бормоча свое имя снова и снова. - Элио, - сказал я в ответ, садясь полностью на Оливера, сжимая его. - Элио, Элио, Элио, - я обхватил рукой свой член и сделал несколько быстрых движений. Я кончил на грудь Оливера, глядя сквозь слезные глаза, чтобы посмотреть, как моя сперма испачкала его волосы на груди, а одна струйка даже попала на его звезду Давида. Я практически рухнул поверх Оливера и облизнул ожерелье. - Ты в порядке? -повторил Оливер, его руки немедленно обхватили меня, одна рука запуталась в моих кудрях. - Ты так прекрасен. Так прекрасен для меня. На мне. Со мной. - Нам хорошо вместе, - согласился я. Мы оставались такими, пока Оливер не стал мягким. Он осторожно перевернул меня на спину и выскользнул из кровати, возвращаясь с влажной салфеткой. Я уже наполовину спал, когда он чистил меня, и я издавал тихие, довольные звуки, когда он наматывал ткань на мою горячую плоть. Я немного испугался, когда он наконец лег спать,так как уже задремал. - Это только я, - заверил он, натягивая простыни на нас. - Только ты, - пробормотала я в ответ. Я обнял Оливера, укладываясь в нашу обычную позу для сна и тут же снова засыпая.
Несмотря на наше похмелье, у нас был праздничный бранч с моими родителями на следующий день. Они были в восторге, что меня приняли наконкурс и пообещал приехать в Варшаву, пока я буду там в октябре на конкурсе. - Ты тоже придешь? -Я спросил Оливера, когда мы шли рука об руку через парк Вашингтон-сквер. Мои родители шли немного впереди нас, болтая на итальянском. - Я должен посмотреть, смогу ли я взять пару отгулов. Вероятно, не на весь период конкурса.
Я понял это, так как конкурс шел три недели, в том случае, если я дойду до финала. Должно быть, мой надутый взгляд заставил меня выглядеть удрученно, когда Оливер засмеялся и сжал мою руку.
- Я приеду в течение первых нескольких дней. Если ты доберешься до конца, я обещаю, что вернусь на финал. Как тебе? Это меня успокоило, и моя надутость мгновенно испарилась.
- Хорошо. Да, это хорошо. Остальная часть визита моих родителей была фантастическиактивной, и мне было очень грустно видеть, как они улетают. Мы так много с ними сделали, действительно воспользовавшись прекрасной летней погодой. - Увидимся в октябре, - сказала мама, обнимая меня.
-Еще несколько месяцев, мой дорогой. И тогда мы сможем поесть квашеной капусты в Варшаве. Я кивнул и моргнул несколько раз, чтобы сдержать слезы. Я крепко обнял маму и неоднократно целовал ее щеки. Мы вчетвером обменивались новыми объятиями и поцелуями, пока мои родители не отправились на посадку. Хотя мне было грустно видеть, как они уходят, это был замечательный визит. Но отъезд моих родителей также привел к осознанию того, что у меня было довольно много работы на месяцы, предшествовавшие соревнованию. Я жил в некоем сказочном тумане, не осознавая до конца всю серьезность работы, пока я прыгал вокруг Манхэттена со своим парнем и родителями. Как только мы вернулись в квартиру, я сел за стол в нашем кабинете, по-настоящему изучив все документы и требования для конкурса. К вечеру я разобрался, какие пьесы я буду играть, и побрел в гостиную, чтобы найти Оливера на диване. - Привет. - Здравствуй. - Я плюхнулся, положив голову ему на колени, ноги свисали с дивана.
- Это была плохая идея? Оливер провел пальцами по моим волосам, дергая меня за локоны, прежде чем погладить их.
- Если ты хочешь быть концертным пианистом, нет. Или, если ты делаешь это ради любви к музыке, нет. Все зависит от мотивации. Я закрыл глаза и повернулся, чтобы прижаться лицом к животу Оливера. Он включил телевизор, удерживая громкость на низком уровне, но держал одну руку в моих волосах. Я действительно хотел быть концертным пианистом, и я знал, что соревнования были необходимым шагом в начале моей карьеры. Но я был еще так молод –что, если я пойму, что это было большой ошибкой, через 20 лет?? Я вздохнул и немного ближе придвинулся к Оливеру. Какими бы мы были через двадцать лет? У Оливера, вероятно, начнут появляться седые пряди в его роскошных волосах. У меня, вероятно, были бы глубокие гусиные лапки и залысины, как у моего отца. Казалось, что единственной постоянной в моей жизни, единственной вещью, которую я знал, и которая останется на все мои годы, был Оливер. Мы с Оливером никогда больше не будем расставаться, и мне отчаянно хотелось, чтобы мы могли пожениться. Эта мысль немного ошеломила меня. Конечно, мы оба знали, что останемся вместе, и даже шутили по этому поводу. Но я жаждал сделать это официальным, жаждал этого действительно. У нас не было серьезного разговора об этом, и я не хотел поднимать этот вопрос, нервничая из-за реакции Оливера на какую-то церемонию. Кроме того, какой смысл, если это не может произойти даже по закону? Я перевернулся на спину и посмотрел на Оливера, который улыбнулся мне.
- Ты в порядке? - Я в порядке. Я сел и свернулся на коленях, положив голову ему на плечо.
- Можем ли мы заказать из итальянского ресторана сегодня вечером? - Скучаешь по дому? - Лишь малость. - Конечно, Элио. Он поцеловал меня в макушку и пролистал каналы.
- Все, что ты хочешь. После того, как мои родители уехали, у нас было две полных недели, до приезда Марсии, в первую неделю августа. Она пробудет всего неделю, а это значит, что у нас с Оливером было немало времени, прежде чем занятия снова начнутся. Это означало, что у меня было многовремени для репетиционной практики. Конечно, мы с Оливером наслаждались нашими обычными летними мероприятиями: длинные велосипедные прогулки, пикники в парке, вечеринки с друзьями. Но дома много времени я проводил изучая ноты, или сидел за роялем. Наличие пианино в нашей квартире было настоящим подарком, поскольку избавило меня от необходимости ходить в учебные комнаты в школе. Оливер любил, когда я играл. Он часто оставался со мной в гостиной, либо читал, либо просто сидел там с закрытыми глазами. В первый раз, когда я играл в квартире, он поднял меня со скамейки пианино и сделал минет прямо у стены. - Ты даже не представляешь, как выглядишь, когда играешь, для меня, - прошептал он после того, как я кончил, глядя на меня со своего места на полу. Я чувствовал себя таким сильным в тот момент, когда Оливер опустился на колени у моих ног. ?Поклонись мне, Оливер. Поклоняйся мне так, как я поклонялся тебе все эти годы.? В последнюю неделю июля Оливер вернулся из продуктового магазина с огромным пакетом персиков. Он насмехался надо мной все лето, ел совершенно спелые фрукты и позволял сокам капать по его подбородку, когда он это делал. Потом он меня целовал. - Ты мудак, - сказала я, помогая Оливеру убрать еду. - Что? -спросил он, изображая полную невиновность.Я посмотрел на него с поднятой бровью, в одной руке был персик. " - Перестань дразнить меня.
Я был так уязвим в тот день на чердаке, и когда Оливер съел мой персик, это было самое доброе, что кто-либо когда-либо делал для меня. Я чувствовал себя разбитым в течение нескольких часов после этого, сонм смущающих и душераздирающих эмоций, которые я не хотел чувствовать. - Детка, сколько раз я должен сказать тебе, что я не дразню? Он взял персик из моей руки и положил его настол, затем обнял меня за талию и притянул меня ближе. Я позволил своим рукам обвить его шею и немного наклонил голову, чтобы взглянуть на него.
- Этот день мне очень нравится. Ты был такой открытый, такой красивый, такой хороший. - Элио. - Оливер. Я обожал его имя – три слога складываются в самое совершенное имя,самое драгоценное слово. О-ли-вер. - Они созрели?
На мой вопрос Оливер поцеловал меня, мягко и быстро, и оставил меня посреди кухни. Я закатил глаза, когда он начал щупать персики, определяя, что они созрели. Я осторожно оттолкнул его в сторону. - Позволь мне выбрать. Я эксперт. Я нашел два совершенно спелых персика, их плоть слегка поддалась под давлением моих пальцев. Я дал один Оливеру и посмотрел на него из-под моих ресниц. У меня перехватило дыхание, и я вдруг подумал, что это, возможно, не лучшая идея. Я боялся вызвать старые чувства, но потом я увидел, как Оливер провел пальцами по сморщенной части персика и сразу же стал полужестким в моих шортах. Я последовал за ним обратно в спальню, глядя на персик в моих руках. Я внезапно почувствовал головокружение от желания, и мне пришлось схватиться за рубашку Оливера, чтобы сохранить равновесие. - Ты в порядке? - спросил он, оборачиваясь и обнимая меня одной сильной рукой. Я кивнул и встал на цыпочки, чтобы прижаться лицом к его шее. Он засмеялся и поцеловал меня в макушку, позволив мне побыть там на мгновение, прежде чем привести меня к кровати. Был поздний вечер, и солнце проникало через окна, заливая нашу кровать теплым желтым светом. Он сел на мою сторону кровати, поэтому я взобрался на его, его запах окутал меня, как только я положил голову на подушку. Мы смотрели друг на друга какое-то время, прежде чем Оливер снял рубашку. Я последовал его примеру, и мы оба уселись обратно на подушки. - Сначала нужно удалить косточку, - сказал я, хотя это было довольно очевидно. Мой голос был немного шатким, а рука дрожала, когда я поднял персик. Я провел пальцами по концу стебля, прежде чем прижать их, открывая фрукт. Я услышал влажный звук и оглянулся, чтобы увидеть, что Оливер делает то же самое. Сок капал мне на грудь, и вскоре наша спальня пахла сладкими персиками. Как только я достал свою косточку, я секунду смотрел на нее, не зная, что с ней делать. - Вот, - сказал Оливер, высунув руку, в ладони лежала его собственная косточка. Я положил свою рядом, и он положил обе на свою, или, вернее, мою, тумбочку. Он снова опустился на подушки и посмотрел на свой,теперь открытый персика.
- Я просто ...? Я положил персик себе на грудь и сначала потянул за сосок, а потом опустил на живот. Оливер сделал то же самое, и я внезапно завидовал его персику, желая, чтобы мой собственный язык был у него на груди. Как только я добрался до своих шорт, я ловко открыл кнопку и толкнул персик вниз. Я закрыл глаза, но услышал, как Оливер расстегивает молнию на собственных шортах. - Боже, Элио! - Он казался уже разбитым, и я застонал, когда вставлял член в персик. Гладкая и влажная плоть окружила меня, и я сразу же потерял ощущение. Я поджал бедра, пытаясь удержать персик в целости и сохранности. - Оливер. - Я прямо здесь, детка. Я открыл глаза и увидел, что Оливер смотрит на мой пах, на персик, мою руку и мой член, все покрытые липким соком. Я посмотрел на него сверху вниз, задыхаясь при виде его члена, раскалывающего персик. Я хотел открыть рот вокруг них обоих, сосать его персик и его член одновременно. Я толкнул в два раза больше, заполняя отверстие, где раньше была косточка.Мой оргазм, казалось, также подстегнул Оливера через край, и он выгнул спину, когда кончил. Я наблюдал, как его член пульсировал и пульсировал, когда он спускал в персик. Я нуждался в нем внутри. - Обмен, - сказал он, медленно поднимая персик со своего члена, который оставался липким. Я сделал то же самое, и как только мы сели, мы обменялись персиками. Я держал его так нежно, две половинки соединены только тонким кусочком кожицы. Я посмотрел на него, немного встряхнул и увидел, как его семя скользнуло по плоти персика. Оливер откусил мой персик, благодарно застонав, и я глубоко вздохнул, прежде чем откусить тот, который я сейчас держал. Сладкий сок наполнил мой рот, и все, что я мог попробовать, был персик, прежде чем безошибочный вкус Оливера, моего Оливера, скользнул по моему горлу.
Как только я ощутил вкус Оливера, я вскочил, оседлал его и поцеловал, чтобы поделиться персиковым соком. Что бы наши соки смешались. И мне казалось что еще одна ниточка нас связала. Хотя крепче, пожалуй, уже и некуда. - Я люблю тебя, - прошептал я. – Так сильно. Мы провели несколько часов, обмениваясь персиками и липкими поцелуями, пока мы оба не стали слишком грязными, чтобы что-то делать, кроме как полностью раздеться и принять душ. Я чувствовал себя опустошенным, когда прислонился к Оливеру, позволив ему помыть меня нашим ромашковым мылом.
- Ты в порядке? -мягко спросил он. - Да, - сказал я голосом, едва слышным под водой водой, - Нет. Я не знаю. В тот день, когда Оливер съел мой персик, я так отчаянно хотел, чтобы он не бросил меня. Я бы сделал все, чтобы он остался со мной. Наша любовь была обречена тогда. Теперь она была бесконечной. Марсия прибыла через неделю, и я не подозревал, как я был счастлив увидеть своего друга. Это был ее первый визит в Нью-Йорке, и я не мог дождаться, чтобы показать ей все. Мы забрали ее из JFK и, как только она увидела нас, расплакалась, но она взяла себя в руки. Поспешно поздоровавшись, мы остановили такси, и Марсия высунула голову в открытое окно. - Где город? Я не вижу его. - Я думал то же самое, когда впервые приехал, - сказал я, таща ее обратно в машину. Она и я болтали на смеси французского, английского и итальянского. Оливер был впереди с таксистом, ведя собственный разговор.Когда мы добрались до нашей квартиры, где Марсия спала на нашем диване, она рассказала мне все сплетни о Креме. Мои родители, конечно, сделали то же самое, когда они посещали, но они в основном говорили о своих собственных друзьях. Марсия знала, чем занимаются все наши сверстники в городе, и чем они занимались до начала лета. - О, ребята, - промолвила Марсия, когда Оливер впустил ее в нашу квартиру, - это просто прекрасно. Мы устроили ей грандиозный тур и отправили в кабинет, где она будет спать всю следующую.