Часть 19 (1/1)

Воронья скала медленно, но верно оживает.Ллерил был бы не просто тому рад, а бесконечно счастлив, если бы не омрачало настроение опасение, что в спину воткнётся лезвие. Скамп побери, в последнее время даже снится, как Вендил Северин-Улен вонзает кинжал в спину, поэтому хочется надеть и больше не снимать костяную кирасу.Тревожный звонок уже прозвучал, когда принесли слухи, дескать, следовало разобраться с проблемой раньше, а не запирать шахту и не обрекать жителей на нищету, пьянство, порождённое ею. Чем чаще жители будут выражать недовольство, тем крепче станет их желание сменить главу поселения. Вспомнят они, вне сомнений, того, благодаря кому Воронья скала не загинула.Не все знают, что Ллерил пустил последние деньги, когда брёвна Бастиона подгнили и их изъели жучки-короеды, на древесину, работников и ремонт. Из тех, кто должен помнить, кто-то умер, кто-то уехал.Для остальных Северины?— благодетели, сделавшие гораздо больше для общины, чем Ллерил Морвейн и даже его матушка.Только старейшина Отрелот, пожалуй, отлично помнит Брару Морвейн. Он всегда отзывается о ней с уважением. Хочется верить, что Ллерила он ценит не в память о ней. Порой делает замечания, твёрдо, но не унижая, а наставляя?— даже не как храмовый жрец, а по-отечески, что ли. Разве что рыжую шевелюру не треплет, как маленькому.—?Погряз в себе же,?— качает он головой в ответ на вопрос, чисто ли в гробницах. —?Не приходишь, поэтому не знаешь, что порождения пепла больше не появляются.Ах, да… Когда форт Инеевой бабочки зачистили, треклятые порождения пепла перестали появляться в Вороньей скале. Вполне логично, что их не бывает и в храме. Можно спокойно прийти к матери, они не помешают.Надо радоваться, однако треклятые опасения порождают страх, как пепел?— своих отродий. Довакин преследует свою цель?— и не только корыстную. Внутрь форта он вошёл один, объяснив всё тем, что его Голос слишком силён для тех, чей слух непривычен к подобному. Верно: стены содрогнулись, но не рухнули, только камни посыпались?— имперцы свои форты строят на совесть, причём не только на свою, но и на чужую.Что происходило внутри, ни Велет, ни остальные воины досконально не знают. Видели только тело без признаков тления, будто Фалкс Карий только что умер.Велет докладывал о странной конструкции, дыре в грудной клетке и камне вместо сердца.?Похоже на опыты Телванни?,?— подтвердил он догадки.Если и так, лучше обойтись без ненужных вопросов. Хватает удовлетворения, что в чём-то перекрыли дорогу Нелоту, если порождения пепла?— его работа.—?Занят,?— оправдывается Ллерил, когда мыслями возвращается в храм, причём даже не лжёт: шахта отнимает всё его время.Отвыкли жители Вороньей скалы работать, заметно отвыкли. Им, оказывается, выгоднее ныть……потому что те, кто хотел работать, давно уехали.Да только Ллерил Морвейн?— не скользкий Хлаалу Вендил Северин. Любезничать и обещать большое жалованье в будущем не намерен. Безработных он привлечёт со стороны, а бездельников здесь никто не держит. Не прогонит, разумеется, а вот налог сровнять с тем, что на материке, в его силах.—?Ты всегда будешь занят,?— вздыхает старейшина Отрелот. Он намного старше Ллерила, поэтому позволяет себе фамильярность. —?Она тоже была занята. Почти всегда.Он прав. Шахта потребует и внимания, и поездки в Блэклайт. На эбонит нужно найти покупателя и обойтись без помощи Северинов.Остаётся надеяться, что не придётся делать крюк до Виндхельма, который Ллерил, и без того не ждавший тёплой встречи от нордов, невзлюбил, хотя умом понимал?— то лишь каменные стены. ?Куда прёте, серожопые? Ваше место в вашей помойке, а не здесь! Окопались, мрази!??— услышал он. Изо рта смельчака валил пар, смердевший перегаром.И плевать хотел норд в грязном чепце на одежду, дорожную, но не дешёвую.И не учёл, что редоранец не уступит ему в силе, а сдуру полез в драку…Ллерил торопился, поэтому дело замял тем, чем не любил?— взяткой. Он понимал?— звание советника много весит в Морровинде, в Скайриме оно?— ничто. Он один из ?серожопых?, виноватых только в том, что беда прогнала их с родины.Серый камень, много снега, далёкие от любезности норды?— вот чем запомнился Виндхельм. Ну ещё и тем, что именно из него прибывали суда.Ллерил под внимательным взглядом старейшины Отрелота выныривает из воспоминаний.Вот кто помнит матушку, осеняет его.И не только её.Он прижимает корзину к груди.Он никогда не задавал этот вопрос.И не думал, что задаст… А ведь тянет, и даже неприветливый Галдрус Хлерву не перебивает это желание, когда выходит и отвлекает громким стуком двери.В храме остаются только Ллерил Морвейн и старейшина Отрелот, поэтому не вопрос, а утверждение звучит смело:—?Вы ведь знали моего отца.…возможно, его знал и Ллерил, потому что сомневался, что матушка зачала его где-то далеко.—?Знаю,?— кивает Отрелот?— и обескураживает сказанным в настоящем времени ответом.Ллерил молча глядит то в его глаза, то на рыжую макушку. Следующий вопрос он не задаёт?— просто потому, что не хочет знать ответ.…потому что боится, что правда ранит, выбьет почву из-под ног. И без неё мысли с трудом укладываются в голове. Они роятся вихрем, побуждают искать способы разработать шахту.Ллерил будто просыпается после долгого сна. И не только он.Воронья скала медленно, но верно оживает.***Пахнет затхлостью и пеплом.Ллерилу не привыкать к этому запаху, однако в гробнице тот ярко выражен?— настолько, что в носу щекочет и хочется чихнуть. Приходится зажимать ноздри и тереть нос, чтобы побороть глупое желание. Не помогает?— и раздаётся громкое:—?Ап-чхи!Из носа течёт прозрачная жижа. Как назло, при себе нет платка, и Ллерил утирает его рукавом.В гробнице воздух гуще, чем снаружи?— спёрт и плотен, запах пепла явнее. И звук отражается от стен?— настолько чётко, что кажется, будто кто-то только что побежал……со стороны гробницы Уленов, смежной с родовой гробницей Морвейнов.Сердце колотится, лоб взмокает и зудит. Кто-то, помимо Ллерила, пришёл? Или потрескивания огней жаровен породили то, чего нет?Есть один способ выяснить, беспечный, но Ллерилу надоело?— опасаться, отгораживаться стеной. Лучше взглянуть самому?— и вспомнить, в конце концов, что он воин Дома Редоран; что меч не просто так покоится в ножнах.—?Прошу прощения, матушка,?— шепчет Ллерил и склоняет голову, стоя у урны с пеплом Брары Морвейн. —?Я вернусь.Он ставит корзинку рядом с урной и достаёт меч из ножен. Скрежет необычайно громок, густ, как и прочие звуки, и запахи. Шаг-второй-третий?— и Ллерил толкает дверь, ведущую в гробницу Уленов и замирает. Оглядывается?— и никого не видит. Не торопится, потому что именно здесь и сейчас приходит осознание, что ему могут воткнуть кинжал в спину.Меньше всего Ллерил любит отступать, поэтому делает шаг вперёд.Тихо, обращает он внимание. Пламя жаровни и то горит ровно.Показалось?Всё возможно, только у гробницы Вилура Улена лежат клубни батата, причём свежие.Рассматривать больше не имеет смысла, как и двигаться вглубь, выискивать следы на пыльном полу. Чего доброго, Ллерил получит кинжал в спину?— в гробницу Уленов из Дома Хлаалу он, в конце концов, нагрянул! Увиденного ему более чем достаточно, поэтому он отступает и закрывает дверь.—?Прошу прощения, матушка. И снова не могу уделить много времени,?— бормочет он извинения, оказываясь у урны с прахом Брары Морвейн.Та словно звала его, потому что в последнее время сильно тянуло прийти к ней, а Ллерил…Когда он придёт в следующий раз, не знает. Кто-то повадился шастать сюда. В том, что это кто-то из Северинов?— скорее всего, Вендил?— нет сомнений. В одиночку появляться опасно.Ллерил оставляет бататы в корзинке и торопится покинуть гробницу.Пахнет затхлостью и пеплом.