147. Игрушки (1/1)

Лорд Варис примчался на закате, тяжело дыша после подъёма по ступеням. Опираясь на стену, он откашлялся и заговорил. ?— Опять, милорд десница,?— доложил он. Тирион немедленно отложил перо, коим писал важное послание Дорану Мартеллу. Оно не требовало отлагательств, однако вопрос, по которому к нему явился Варис, в данный момент представлял гораздо большую важность для ведения государственных дел. ?— Кто на этот раз? —?поинтересовался Тирион. В голосе сквозила усталость, но он постарался придать себе бодрый вид настолько, насколько это возможно. ?— Кеттлблэки, милорд,?— преодолевая отдышку, ответил Варис. Он сочувственно поджал губы и добавил:?— Втроём. Тирион бросил письмо в ящичек?— для Вариса это лишнее. Он встал, запахнул безрукавку, расшитую золотыми львами, и меланхолично изрёк: ?— Что ж, у королевы завидный аппетит. Она ведь Львица с Утёса Кастерли… —?Варис, кажется, не совсем оценил его шутку. ?— Вы понимаете, чем это чревато? —?полюбопытствовал, глядя на Тириона сверху вниз, Паук. Конечно, Тирион понимал, однако почему никто не понимал, чем чреваты для государства походы Роберта Баратеона налево? Варис в том числе. Никто даже не пытался его отговорить или остановить. —?Это надо остановить. ?— Кто ж сладит с тем, что у женщин между ног? Я не удивлюсь, если через неделю в её постели окажется сам Станнис Баратеон. ?— Как смешно, милорд,?— протянул Варис, странно поглядывая на Тириона. —?А со слухами кто сладит? Тирион удовлетворённо ухмыльнулся. ?— Вы. Они вышли из палаты десницы в коридор башни. Оттуда, через двор, Варис и Тирион проследовали молча, думая каждый о своём. Тирион?— о сестре. Варис?— о государстве. В этих понятиях было много взаимосвязи. Серсея всё же была королевой, пусть средний брат её покойного мужа и оспаривал это, воюя где-то в Штормовом Пределе со своим младшим братом. Её маленький львёнок сидел на троне в золотом обруче отца. И верховный септон не опровергал его прав на престол. Курьёза ситуации прибавляло то, что королева была относительно молодой женщиной, довольно привлекательной наружности, и умелым манипулятором. Мужчин стоило только изящным тоненьким пальцем поманить, как все через её постель перепрыгивали на посты королевских гвардейцев. Серсея одурманила кузена Ланселя, Ариса Окхарта, Бейлона Сванна, а теперь и трёх Кеттлблэков: Осфрида, Осмунда и Осни. Всё бы ничего, королева занималась пополнением важных государственных должностей, однако отдавала предпочтение не холодной расчётливости, а нетрезвой похоти. Симпатичные мужчины изредка могли избежать её львиных когтей. Только была ли в них необходимая воинская доблесть? Молодой Лансель не стеснялся откровенной трусости, зато кичился данным кузиной титулом рыцаря. Арис Окхарт запросто влюблялся и забывал о главном. Кеттлблэки же вообще не годились для чистой работы. Они выглядели наёмниками, а не защитниками короля. И это не устраивало Тириона. Что же не устраивало Вариса? Паук вёл теневую игру. Здесь он подыскивал себе единомышленников. За Узким морем у него зрел план посадить на Железный трон выжившую Дейенерис Таргариен, у которой вылупились драконы. Потому Тирион должен был срочно что-то предпринять по отношению к сестре. Но что? Не сослать же её в молчаливые сёстры! Как бы Серсея к нему ни относилась, а этого допустить Тирион не мог. Они ведь семья. Важно имя. Важно величие дома?— так учил отец. Тирион впитывал эти его слова, сидя ещё в утробе матери, которой боги даже не дали ему увидеть. Он подсознательно помнил, что мать соглашалась, хотя не мог тогда ни разбирать слова, ни понимать их. Приближаясь к горнице королевы, Тирион услыхал раскованные и благодарные стоны Серсеи. По пути туда он сталкивался со служанками. Девицы тут же прятали от него глаза и старались уйти быстрее. Деревенские стыдливые дурочки… одну из беглянок он был не прочь остановить?— больно крупные груди у неё были. Но он остановил свой порыв. В конце концов в этом крыле замка находились не только служанки, но и стражники. Он побаивался того, что Серсея не обезопасила себя, поставив около дверей верного рыцаря. Однако королева всё же поступила умнее. Возле её двери стоял, насупившись, Борос Блаунт. Подобные ему не удостаивались ласк королевы. У него не было ни природной красоты, ни обаяния, которому других некрасивых мужчин научила жизнь. ?— Королева приказала никого не впускать,?— заметил Борос, одарив Тириона брезгливым взглядом. ?— Вам напомнить, какую должность при дворе занимает лорд Тирион? —?вступился Варис. ?— Однако он не король,?— бросил Блаунт упрямо. —?Десница подтирает за королями… ?— Вероятно, вам не хватило прошлой встречи с Бронном,?— напомнил упрямому Блаунту Тирион. Оставалось считать, через сколько секунд рыцарь решится их пропустить через дверь. —?Я попрошу его на досуге напомнить вам урок. Борос обнажил меч и выставил его перед собой: ?— Отойди от дверей, Бес… Тирион, поглядев на Вариса, лениво зевнул. ?— Полюбуйтесь, при мне даже меча нет, а люди защищаются. Не позорься, Блаунт, иначе вылетишь из замка сейчас же и лишишься рыцарского титула. Борос раздул ноздри: ?— Её величество это просто так не оставит. ?— Правда? —?Тириону уже надоедала эта постановка неумелого актёра. —?Именно поэтому ты здесь, а не за дверью? Смирись с тем, что на тебя Серсее наплевать. Ей на всех наплевать, Борос, особенно на преданных собачонок, стоявших около двери, пока королева скачет на трёх членах сразу. —?Борос округлил глаза. —?Что, думаешь, она там им песенки поёт? И твой член ещё не натирает латы? Пропусти нас через дверь ради своего же здоровья. Эти слова возымели должный эффект. На удивление сегодня сир Борос продержалась гораздо дольше, чем раньше. И где он только приобрёл такой гонор? Тирион косо посмотрел на него, тихонько открывая дверь, сквозь которую доносились выразительные стоны. Неужто Серсея и Боросу пообещала что-то? Сама любезность, не иначе… Кровать Серсеи находилась в дальнем углу комнаты. Тирион и Варис не стали проникать вглубь. Им достаточно было видеть издалека, что вытворялось на королевской постели. Серсея лежала на кровати, широко раздвинув ноги. Держась за её белые лодыжки, вколачивался внутрь, громко дыша, Осни Кеттлблэк, уже порядком вспотевший и растрёпанный. Его братья, Осфрид и Осмунд со снятыми по колени портками, пристроились к открытым губам королевы. Пока один чавкал в её глотке, второй двигал бёдрами вперёд, усиляя трение сомкнутой на древке руки Серсеи. Она прерывалась, бросая член, чтобы выстонать накопившееся. Мужчины улыбались ей и всячески стремились ублажить. Осфрид теребил пальцами поверхность её лона, Осмунд пощипывал пальцами твёрдые соски, Осни то замедлял, то ускорял темп вколачивания и покрывал плоский животик томными поцелуями. Серсея ворочала ягодицами, однако не отталкивала никого из них. В какой-то момент, глядя на разворачивающееся перед ним действие, Тирион позабыл обо всём. Государство и его дела в один момент потеряли значимость. Вид прогнутой под весом четырёх людей кровати, смачные хлюпания лона Серсеи, её полирование членов языком и губами, а также мерное женское мычание и стоны вмиг сделали его портки чересчур тесными для его мужского естества. Он видел себя вместе с ними. Но это было бы возможно только в самой слащавой детской сказочке, где злобному карлику достаётся прекрасная незамужняя принцесса, не любившая своего высокого и красивого доброго мужа. Хотя нет, это, скорее, ужасная сказочка. Да, теперь он явно видел, что нужно что-то предпринять, дабы утолить неутолимый львиный голод королевы Серсеи. Едва оторвавшись от зрелища, Тирион побрёл к выходу, словно во сне. Наверняка то, что он увидел, было только началом пиршества королевы. Она не оставит не обласканными ещё двух мужчин. Когда обильно брызнет на её животик своё семя Осни, его сменят Осфрид или Осмунд, а то и оба. Если бы ситуация только позволяла ему досмотреть финал действа! Благо Серсея не знала, иначе его голова бы уже болталась на пике и кормила пролетающих мимо ворон. ?— Королева не осознаёт, что может нечаянно и нежелательно понести. Если об этом разлетятся слухи, то Станнис Баратеон может и не двигать войско на столицу,?— поделился своим мнением лорд Варис. Его толстое лицо выражало абсолютное спокойствие. Тирион в такие минуты завидовал евнухам. У самого в штанах предательски зудело. И это на сестру-то! Зато ему удалось познать мучения Джейме. ?— Я обещаю с ней поговорить,?— пробормотал Тирион. Он всё ускорял и ускорял шаг, будто пытаясь убежать из замка прочь. ?— Это будет нелегко, милорд. Вам нужен мой совет? —?поинтересовался Варис. Он шагал ровно, плавно и мягко ступал по полу. Тирион остановился. Поглядел по сторонам, зацепил быстрым взглядом Вариса, вздохнул и ответил, взвесив все за и против: ?— В данный момент я нуждаюсь в совете Катаи. Возможно ли встреча с ней? Варис пожал пухлыми плечами. ?— Не уверен, что это оправданный риск, милорд, сейчас белый день, и работа в борделе идёт полным ходом. Учитывая то, что к нам каждый день прибывают новые люди, у Катаи много забот. Если вы публично явитесь в бордель, это будет стоить вам репутации… Слова Вариса, как и всегда, были полны увещевательной логики. Тирион напряжённо размышлял не больше двух секунд. Когда на кону стоит репутация сестры, занимающей пост королевы, не грех рискнуть своей. Быть может, таким образом удастся отвести подозрения и многочисленные слухи от Серсеи? Выглядело это всё мерзко. Поэтому по окончании размышления Тирион добавил: ?— Я возьму с собой Бронна и четырёх стражников. Сделаю вид, что осматриваю бордель на предмет его пригодности. Театрально вытрясу из Катаи мешок золота в королевскую казну, а после побеседую с ней за дверью. Надеюсь, так будет меньше толков? Варис елейно улыбнулся. ?— Меньше,?— посулил он. —?Ваш визит будет обоснован желанием помочь государству. Тирион хмыкнул. Его разговоры о государственной пользе уже изрядно надоели. Если бы у Тириона была возможность, он бы отправил Вариса в Ночной Дозор так, чтобы по пути евнуха сбросили с корабля. ?— Всё, что я ни делаю, я делаю ради государства. Особенно если это касается моей сестры. Одевшись полегче, ибо на улице стояла духота, Тирион в сопровождении четырёх стражников двинулся к одному из богатейших борделей Королевской Гавани. Одна из пташек Вариса выгодно успела предупредить Катаю. Поэтому прекрасная темнокожая содержательница борделя встретила Тириона гостеприимно. Она проводила его в залы отдыха, позволила поглядеть на работу девушек, а после пригласила на разговор в свой кабинет. К счастью, не пришлось уговаривать Бронна отказаться от шлюх. В этот раз он вёл себя смирно. И вместо того, чтобы гулять налево, встал около двери кабинета Катаи, пока Тирион уединился с ней для деловой беседы. Женщина, одетая в зелёный струящийся шёлк, наполнила хрустальные бокалы летним вином и подала Тириону, с куртизанским изяществом коснувшись его пальцев своими. Возбуждённый Тирион скрыл своё состояние, положив одну ногу на другую. Его выдавал только беглый взгляд да стремление напиться. Так резко он выпил вино, что аж голова закружилась. ?— Варис передал, что вас заботит сугубо деловой вопрос,?— присев напротив Тириона, проговорила Катая с акцентом Летних островов. Её слова плавно вытекали с уст, что укрепляло окутывающее Тириона возбуждение. —?Я буду рада вам помочь, лорд десница, ведь вы однажды помогли мне. Он откровенно любовался её длинной шеей, её сосками, выглядывающими из-под шёлка. Тёмная кожа масляно блестела в солнечном свете. Вдоль лба и подбородка скатывались маленькие капельки пота. Однако от неё тянуло приятным ароматом экзотических цветов и фруктов. Тирион положил перед нею три золотые монеты и коротко ответил, бросив все прежние мысли: ?— Отсоси. Катая не смутилась. Пригубив вино, она опустила лямки платья до локтя, показав тем самым заветные холмики грудей. Тирион поманил её пальцем к себе, и Катая не заставила ждать. Она миновала стол и уселась на колени перед ним. Ловкие пальцы вызволили ноющий от похотливой тоски член. В ту же секунду он поглотился ею весь. Катая прихватила даже яички, хотя всунуть их до конца в рот не удалось. Тирион откинул голову на спинку стула и позволил ей вытворять всё, что она умела. Разговор из-за этого слегка затянулся. Вытрясти деньги из владелицы борделя было бы возможно за пару минут. Однако Катая никогда не торопила приход удовольствия. Её губы плотным кольцом сомкнулись над ноющей гладкой головкой в том месте, где она соединялась со стволом. Язык, прямой и острый, покалывающими движениями тыкал поверхность. Тирион всхлипывал, цеплялся руками в резные подлокотники и кусал губы до боли. Острые, молниеносные покалывания языка чередовались с плавными и размеренными действиями. Катая, предчувствуя по его судорогам, являющимся истинным предзнаменованием окончания, отпускала член, заглядывала хищными глазами цвета сандалового дерева в его и, вновь прикоснувшись языком, начинала медленно, до мучительной щекотки невесомо, скользить круговыми движениями. Обильная влага с её глубокого рта покрывала весь верх. Крупные прозрачные капельки стекали вниз, к основанию. Тирион вздрагивал, будто от испуга, в невозможности расслабиться. Его точно жалили отовсюду металлическими горячими прутьями. Изредка он клал ладонь на пушистые волосы Катаи, но тут же отдёргивал её. Правила здесь всё же она. Тирион крутил головой по сторонам, сдерживая особо громкие стоны, чтобы стража не услышала. ?— Милорд не хочет меня взять? —?вдруг оторвавшись, поинтересовалась Катая. Тирион, тяжело дыша, сбивчиво проговорил в ответ: ?— Нет… делай… продолжай… ?— Я умею стонать тихо. Тирион направил рукой её затылок ближе к себе. От тихих стонов нет никакого толку. Она вновь поглотила его всего, покрыв влагой. Одна из рук обхватила мошонку, другая крепко взялась за ствол. Тирион потерялся, не различая, где реальность, а где вымысел. Его трогали повсюду. Язык Катаи стремительно бегал вдоль ствола, задевал основание, возвращался к головке и колол её, губы прикусывали уздечку, пощипывали кожицу члена, массировали низ. Пальцы натирали древко мужского копья до сладкой истомы. Мысленно Тирион просил женщину остановиться. Но разве вслух он мог отказаться от подобного удовольствия? к тому же Шаю он не скоро увидит. А Катая здесь, всегда рядом и в свободном доступе для лорда-десницы. Он даже не был в силах толкаться в неё самостоятельно. Поэтому полностью отдался воле умелой шлюхи. Когда дело завершилось, Тирион и не заметил. Он лишь почувствовал, как кровь внезапно разлилась по всему телу, что подарило ему несравнимое ни с чем облегчение. Раскрыв глаза, Тирион сперва увидел потолок. Его губы растянулись в улыбке. Посмотрев на Катаю, он провёл рукой по шелковистым и упругим мелким кудряшкам угольно-чёрного цвета. Она ухмыльнулась, выставилась вперёд губы и тут же приоткрыла их. На кончике губ запузырилось смешанное со слюной белое семя. Открыв рот полностью, Катая позволила ему вытечь. Склизкую белую влагу женщина собрала в ладонь и размазала по грудям. Тирион поцеловал её во влажные губы. ?— Могу я узнать, по какой причине вы прибыли? —?Катая поднялась с колен. Она была намного выше его. Тирион залюбовался длинными стройными ногами, обутыми в сандалии с тонкой золотистой лентой до колен. ?— По весьма необычной,?— вздохнул Тирион. Женщина отыскала чистое полотенце и масла. Она вытерла своё тело и принялась вытирать другим полотенцем его член. Покалывание ворсинок ткани приводило Тириона в восторг, однако не давало возбуждаться так сильно, чтобы подумать о полноценном совокуплении. Пробарабанив по подлокотнику пальцами, Тирион сказал задумчиво: ?— Вам хорошо известны приёмы ублажения мужчин, с этим вы справляетесь. Признаться, я даже подумал о том, что моей возлюбленной стоит поучиться у вас. —?Он вынул из кармана ещё одну монетку и со звоном опустил её на стол. Катая, протирая его член маслами, безмолвно улыбнулась. ?— А женщин вам доводилось ублажать? Катая хмыкнула. Она заботливо уложила его член обратно в портки и бросила: ?— Естественно. —?Женщина вернулась в своё кресло, и вот она уже была не просто шлюхой высокого класса, а властной хозяйкой борделя. —?Хотели бы доставить своей женщине истинное удовольствие? Они взяли в руки бокалы и стукнулись ими. ?— Мне нужно знать способы. Как сделать так, чтобы женщина была довольна? Чтобы ей не приходилось ежедневно устраивать буйные оргии с двумя или тремя мужчинами. Катая пригубила вино, не отрываясь от его фигуры взором. ?— Если женщина ежедневно спит с двумя или тремя мужчинами, то у неё вполне здоровый аппетит,?— заверила она. Тирион фыркнул в сторону. Не мудрено. Серсея?— Львица с Утёса Кастерли, Свет Запада и прочее и прочее в том же духе. ?— Но,?— добавила тихонько Катая,?— возможно, кто-то её не удовлетворяет. Прошу прощения, если задела лорда. ?— Нет, совсем не задели. Речь не о моей женщине. А просто обо всех женщинах. Я читал множество разных книг, но есть ли такие, где описывается, как порадовать женщину? ?— Только женщина знает, как себя порадовать,?— Катая пожала плечами. ?— Вот как? И как же вы радуете себя? ?— Мне не нужно себя радовать. Мои клиенты могут доставить удовольствие и себе, и мне. Мне часто бывает хорошо. Милорд бы тоже мог, но он отверг меня. Ваш член довольно выносливый. Но такая книга, о которой вы говорили, существует, и вам очень повезло познакомиться со мной. —?Катая открыла один из ящиков своего стола и достала оттуда потрёпанный фолиант, скреплённый железными ржавыми кольцами. —?Это трактат неизвестного валирийца: ?Празднества женского естества?. Валирийцы заботились о своих телах. Мужчины имели нескольких жён, женщины?— нескольких мужей. Они были абсолютно свободны в любви. Однако позже мужчин стала заботить женская неуёмность в постели. В их культуру вошла ревность. Мужчины жутко злились на женщин после групповых совокуплений, а потому подобные практики начали исчезать. Но неизвестный валириец описал множество способов, среди которых встречаются и бредовые. Он впрочем не называет свой трактат истинной, а просто предлагает женщинам попробовать. Тирион бережно стал листать фолиант. Ни одной картинки. Буквы выведены изящно. А слог просто удивительно плавный. В основном трактат был посвящён самостоятельному удовлетворению женщин, но среди них Тирион обнаружил и описание наиболее удобных поз, а также таинственные страницы под названием ?Инструменты?. ?— Ты настоящее сокровище, Катая,?— заметил Тирион с восхищением. —?Откуда у тебя эта книга? А вот инструменты описывались самые удивительные. Кожаные дубинки, палки, некие шары и трубки с дополнительными бугорками и без, некие перья для ?спасительной щекотки?, бычьи рога и хвосты, бальзамированные члены коней. ?— От моей прабабушки,?— гордо сказала Катая. —?Читала её, будучи юной. ?— И про инструменты? ?— Это самая любопытная часть,?— Катая сказала это полушёпотом. —?Это указывает на изобретательность валирийцев. Поглядите на разнообразие способов удовлетворения. Многие женщины Вестероса до сих пор в этом плане темны, либо же думать об удовольствии им не позволяет вера. ?— От этих инструментов есть реальная польза? Катая закрыла книгу и указала на узкую дверь в своей комнате. ?— Пойдёмте, милорд. Покажу вам некоторые экземпляры. Тирион поплёлся за ней с большой охотой. Пройдя через дверь, они очутились в тёмном просторном помещении. Катая зажгла несколько жаровен, и Тирион увидел всё. В центре стояло кресло с широко расставленными подлокотниками, а перед ним располагался некий механизм с рычагами. На тонком шесте к нему прикреплялось нечто, напоминающее по форме мужской член. Приглядевшись, Тирион понял, что это был член, сделанный из кожи, подбитой чем-то плотным. Он присвистнул. Катая, удовлетворяя возбуждённое теперь любопытство, нажала на рычаг. Член на шесте двинулся вперёд, ближе к креслу. Затем она нажала ещё раз, и член вернулся в прежнее положение. Напротив кресла располагалось седло на специальном высоком стульчике. Из седла торчал упругий член. Седло качалось и поскрипывало, если на него кто-то взбирался. На столике в дальнем углу комнаты, разложенные на бархатной подложке, лежали инструменты ?для щекотки?. Перья разной твёрдости, нечто, напоминающее бусы, бальзамированный бычий хвост, рог с затупленным навершием, некие прищепки. ?— Это тоже из Валирии? —?хохотнул Тирион, показывая на представленное разнообразие. ?— Нет,?— с тон ему ответила Катая. —?Мирийские и лиссенийские мастера умеют делать подобное. В рабовладельческих городах развито ремесло любви. За открытие тайны полагалась ещё одна монетка, и Тирион отдал её Катае. Выйдя из комнаты, он наконец сообщил: ?— Мне необходим мирийский мастер, который сделает эти инструменты. ?— Могу устроить с ним встречу,?— любезно сказала Катая. Тирион взял её за руки, поцеловал и назначил определённое время, когда милорд десница будет готов принять иноземного мастера над инструментами любви. Катая отдала ему мешочек с деньгами и проводила до порога. Как раз вовремя. Бронн уже нахально засматривался на её полуголую дочь, ходившую по залам, тряся обнажёнными грудями. Алаяйя не уступала матери в красоте. Многие знатные мужи пользовались её услугами, однако у Тириона времени не было. Он поскакал обратно в замок?— решать государственные дела. *** Мирийский мастер обещал завершить дело за неделю. Благо, у него имелись заготовки. Этому поспособствовала круглая сумма, данная Тирионом. Порой он поражался сам своей безграничной любви к Серсее. Попроси сам Неведомый у него душу за её вечное удовлетворение, Тирион бы и её отдал, не задумываясь. Важнее покой в государстве и мир в семье, не так ли? Он покусывал кончик пера, думая над стихотворными строками для Шаи. В последнее время он посещал бордель Катаи сугубо ради встреч с мирийским мастером над инструментами любви и изрядно соскучился по своей женщине. С Катаей он более не переходил грань разговоров. Всё сводилось к взаимным шуткам и любезностям, не более того. И вот, спустя неделю заветные инструменты любви находились у Тириона в комнате. Любой, кто зашёл бы сюда, будь это мужчина или женщина, могли его неправильно понять. Но какое ему дело? Пусть понимают, как им угодно. Если Катая права, многие до сих пор темны в вопросах удовлетворения. Поняли бы они, что это за инструменты? Они выглядели, словно пыточные приборы. Тирион обратил внимание на закат и наконец-то придумал красивую метафору для своей возлюбленной. Ему хотелось разбавить текст о красоте Шаи своими собственными чувствами. Выходило коряво, но Шая, несомненно, оценит. Он принялся записывать слова, когда дверь распахнулась, и в комнате появился ураган, готовый смести всё на своём пути. Тирион так обомлел, что не успел спрятать ни сочинение, ни расставленные по всей комнате орудия любви. Серсея, захлопнув за собой дверь, в два шага преодолела комнату и уселась напротив. Её аппетитную фигуру украшало платье с пенистым мирийским кружевом в области глубокого декольте?— весьма откровенный наряд для королевы-матери, но разве простительно ей скрывать свою красоту? Сквозь полупрозрачные белые узоры так заманчиво проглядывала складка груди, что Тириону пришлось задержать на ней взгляд. Далеко не специально. Он бы и пальцем не тронул драгоценную королеву. ?— Серсея,?— тихо произнёс изумлённый Тирион, совсем не глядя в её глаза. Он поморгал, тряхнул головой. —?Ты… зачем пришла? ?— Я королева,?— напомнила она. —?А ты десница. Но не обольщайся. Я пришла к тебе не за советом. ?— Слушаю свою королеву,?— Тирион миролюбиво улыбнулся. Хорошо, что она не заметила инструменты и не собиралась читать его стихи. Её глаза так и пожирали его самого. ?— И слушай внимательно,?— строго вымолвила она, прямо как отец. В ней и вправду было что-то от Тайвина Ланнистера. —?О твоих походах в бордель скоро будут песни сочинять. Если уже не сочиняют. Ты ставишь под угрозу репутацию нашей семьи. Ах, вот оно что? Если слухи разносятся по двору, будто горячие пироги, это успех. Его план сработал. От похождений Серсеи удаётся отвести внимание. Варис недавно очень возмущался тем, что на её ложе побывал Ауран Уотерс, метивший в адмиралы флота. Тирион хихикнул на мечты Уотерса. Бастард, да притом молодой и ветреный. Он не позволит ему занять пост адмирала. Не на его посту. ?— И приношу нашей казне золото. Бордели дают много дохода и любезно делятся с нами с некоторых пор. К тому же некоторые шлюхи бесплатно обслуживают наших людей. Его слова остудили пыл Серсеи. На её губах даже возникло подобие улыбки. ?— Это… меняет дело… —?выдохнула она и пробарабанила пальцами по столу. Тирион сперва не поверил. Что, вот так просто Серсея отступит? Он, пользуясь затишьем, налил ей хорошего вина, которым с ним тоже поделилась Катая. Серсея отпила с благодарностью и подобрела пуще. ?— Знаете, ваше величество, замечательно, что вы сами зашли ко мне. У меня тоже есть к вам разговор,?— заявил Тирион. —?Гораздо опаснее моих походов в бордели ваши увеселения… ?— Как ты смеешь?! —?Серсея поднялась со стула, тряхнув золотыми локонами. —?Как ты смеешь меня в чём-то обвинять? —?она даже не скрывала от него правды. Гораздо полезнее было бы остаться хладнокровной. Видно, её тоже тяготили эти связи. ?— И не думал. Джейме далеко, а ты нуждаешься в ласке и любви, как и все мы. ?— Я люблю Джейме,?— она опустила взгляд и тут же села обратно. —?Мы с ним уже слишком долго не виделись, а я не молчаливая сестра, Тирион. О да, он знал, насколько она не молчаливая. Каждую ночь, каждый день. ?— Я с тобой согласен, но ты не обязана возводить после каждой ночи с тобой на важные должности всех молодых пажей и рыцарей. Джоффри нуждается в защите. В защите, которая будет служить не только ради красоты его матери. К тому же твои игрища могут стать реальной проблемой. Если мои бастарды значения не имеют, то твои могут удивить все Семь Королевств и дать Станнису Баратеону шанс на победу. ?— Станниса Баратеона надо убить! —?Серсея стукнула по столу. ?— Конечно, мы обязательно с ним расправимся,?— выставив ладони вперёд, Тирион призвал Серсею успокоиться. —?Но как, если слуги толкуют про королеву, спящую с тремя рыцарями каждый день? Ты хочешь дать Станнису больше союзников? Серсея отвернулась, нахмурив брови: ?— Я выпью лунный чай, если потребуется избавиться от бастардов. ?— И навредишь самой себе? Ты не читаешь книг, милая сестра, но я знаком с действием лунного чая. Глаза потеряют зоркость, зубы и волосы выпадут, кожа иссушится, будут проблемы с животом и грудью. —?Пока он говорил, Серсея дотрагивалась то волос, то живота, то груди. —?Если слухи уже пустили, то их можно погасить только доказательством обратного. Я уже работаю над этим, не прибегая к помощи Вариса и прочих. ?— Что же ты предлагаешь? Спать одной? ?— Ты хочешь, чтобы твои дети сохранили престол? ?— Да. ?— Тогда выслушай меня. Я приготовил для тебя подарки, что порадуют твоё тело. Говорят, что только женщина знает, как себя удовлетворить… сегодня ты испробуешь это и скажешь, достаточно ли этого тебе. —?Он подошёл к механизму с рычагами, и Серсея уставилась на длинный член, посаженный на тоненький шесток. Тирион двинул механизм. Для упрощения его работы он приделал к нему золотую цепочку, чтобы женщина могла управлять рычагом самостоятельно. Серсея приблизилась к этой штуковине, недоверчиво осмотрела её и тронула. Член легонько прогнулся. ?— Гнётся… ?— Это кожа. Попроси у мейстера Пицеля масла для тела, смажь и можешь его использовать. ?— Он прекрасен… —?застыв на месте, пробормотала Серсея. Тирион улыбнулся. Ведь это с его члена мирийский мастер лепил будущую заготовку на инструмент любви. Подойдя к окну, Тирион забрал с подоконника большую шкатулку с другими подарками и поднёс её Серсее. Открыв её, королева восхищённо ахнула. Она перебрала один инструмент за другим, прикоснулась ими к коже, провела вдоль предплечья и улыбнулась собственным мыслям. Тирион покорно ждал, когда она окончит осмотр. ?— Это всё для меня? —?её голос стал таким нежным, с нотками робости. Тирион почувствовал, как в душе разливается тепло. ?— Если это не поможет, милая сестра, я уйду в септоны… Серсея рассмеялась и потрепала его по волосам. Она отставила шкатулку, подняла Тириона на руки и поцеловала в лоб, что делала редко, в минуты особого счастья и прилива любви к родственникам. ?— Я заберу всё. Он смотрел её вслед и думал. Главное, чтобы Серсея не попыталась в порыве запихнуть всё в себя. Этой же ночью Тирион отправился к Шае, из-за чего не мог проверить Серсею. Однако утром Варис оповестил его об удачном внедрении инструментов любви. Ночь была тиха, а Серсея назначила совет со всеми назначенными рыцарями. Королева намеревалась их уволить, но предоставила это дело Тириону. Что ж, с этим-то он разберётся. Одевшись как можно наряднее, Тирион с улыбкой на лице поплёлся огорчать всех любовников сестры. *** Служанки елозили маленькими руками вдоль её тела, натирая его маслами. Серсея, положив голову на бортик ванны, закрыла в наслаждении глаза. Несмотря на все старания девушек, ей не удавалось представить вместо них мужчин, а это необычайно её злило. В конце концов Серсея попросила их удалиться. Обмыться она могла самостоятельно. Проводив последнюю служанку взглядом, Серсея затворила дверь. Не одевая халата или спального платья, она проследовала к своему письменному столику, на коем громоздилась подаренная братом шкатулка. Осмотрев все орудия, Серсея избрала разноцветное жёсткое пёрышко. Её удовлетворили ощущения, запечатлённые на подушечке указательного пальца после касания пера. Она улыбнулась сама себе и двинулась в сторону дальнего угла комнаты, где был припрятан самый любопытный из подарков Тириона. Эта вещь напоминала не то орудие пыток, не то оружие. Серсея тронула рычаг, двинула его вперёд, затем тронула второй рычаг, который вернул искусственный член в прежнее положение. Его подвижность и лёгкость понравились искушённой королеве. Совершенно бесшумно она подкатила его к краю своей роскошной постели, хранившей невидимые следы безумных ночных телесных трапез. Это орудие запросто опускалось на необходимый уровень. Серсея присела напротив, чтобы примерить таинственный механизм к своему телу. Удивительно удобная вещь. Она взглянула на неё, оценивая. Не будет вонять потом, не будет обращаться с ней грубо, не будет давить сверху никакое тело. Просто волшебное изобретение. И почему Тирион не дал ей этого раньше? Она одновременно злилась и была благодарна, забыв обо всех его посещениях шлюх. Серсея взяла со столика масла и сдобрила ими кожаную поверхность ненастоящего члена. Затем она легла, широко раздвинув ноги и согнув те в коленях. Правая рука взялась за перо. Жёсткие ворсинки пробежали вдоль шеи. Серсея вздрогнула, привыкая к ощущениям, но не стала останавливать бег пера. Оно прошлось по ключицам, прощекотало тонкую тропинку меж грудей, доставляя неописуемый восторг. Серсея, покусывая губы, пустила его к правому соску. Тот был более чувствительным, нежели левый. Ворсинки куснули его, не успели протанцевать и мгновения, как из плоского розоватого круга вырос взбудораженный холмик. От него к рёбрам тянулась нить упоительного зуда. Серсея надавила сильнее, а затем, перехватив умоляющий о продолжении ласк холмик пальцами, переместила перо ко второму. Здесь пришлось потрудиться. Плавными и сильными нажатиями она добилась тех же незабываемых ощущений, что пронизывали правую грудь. Разум скомандовал ей отпустить правый сосок и дать волю танцу пера на её коже. Рука сама знала, что требуется для удовольствия. она чертила круги, чередуя те с ровными и косыми линиями, делала точечные подпрыгивающие нажимы, которые то и дело сменялись нежными мазками, словно то было не перо, а кисть для рисования картин. Перо рисовало на её теле узоры страсти. Оно гуляло вверх и вниз, от груди к шее, очерчивала ореолы зудящих сосков и основания самих грудей, даже пару раз случайно оказалось около губ и по той же случайности пойманным языком. Прикосновение к языку было колким. Серсея отпрянула, весело улыбаясь и зажмурив глаза. Она уже не чувствовала весь остальной мир. Была только она и игривое перо. Когда стон вырвался из груди сам собой, Серсея поняла, что пора переходить дальше. Перо плавно вильнуло по межрёберному пространству к алчущей его прикосновений ложбинке живота. Серсея затянулась воздухом. Там, дальше, кожа была гораздо нежнее, и ощущения этому соответствовали. Она ослабила нажатие. Пёрышко скользило, невесомо соприкасаясь с поверхностью тела. Это походило на щекотку. В детстве Джейме щекотал её, и Серсея боялась. В юношестве подобные действия уже не веселили, а искренне возбуждали. Она вспомнила дни, когда Джейме делал также языком и кончиками пальцев. Это призвало перо действовать ритмичнее, чаще. Не опускаясь ниже пупка, Серсея выводила по всему телу петли, изредка вздрагивала и мяла зубами нижнюю губу. Её глаза давно закрылись. Воображение рисовало эстетичные картины слияния с мужчиной. Однако она вовсе не мечтала о том, чтобы здесь кто-то присутствовал. Она впервые искренне осознала, что значит?— наслаждаться собой. Улыбка загоралась на лице от осознания красоты своего тела. Мужчины, находившиеся подле неё каждый день, источали во взглядах искреннее признание совершенства каждой части её внешности, и теперь Серсея впервые сумела взглянуть на себе их глазами. Сжимая набухшую грудь одной рукой, она в такт движениям пера шевелила тазом. Ягодицы тёрлись о шёлковое покрывало. Рука отпускала грудь, передвигалась выше, схватывала шею, как бы это делал любовник, затем стремительно миновала ямку меж грудей, пальцы задевали каждое ребро, будто спускались по лесенке, скользили к животу редкими касаниями и наконец достигали пупка, где на мгновение замирали. Серсея приноравливалась к этой новой форме любви. Она так делала и раньше, когда была молодой. Джейме ушёл в королевскую гвардию, и ей оставалась только собственная рука, её тонкие умелые пальчики. Тогда она горевала, не думая даже наслаждаться самой собой. Она непременно представляла, что это Джейме касается внизу, что он рядом, но сегодня ей не требовался никто, чтобы утолить голод любви. Перо неловко проследовало к внутренней стороне бедра. Кожа, реагируя на это раздражение, почти мгновенно покрылась частыми пупырышками, утратив гладкость. Колени приблизились друг к другу, сглаживая новые резкие ощущения. Серсея развела их рукою. Сердце клекотало в груди, и дыхание уже участилось. Кровь настолько была горяча, что не позволяла хоть на миг останавливаться. Привыкнув, ноги сами собой развелись шире. Перо могло свободно шагать вдоль всей внутренней стороне бёдер, вниз и вверх, то быстро, то медленно до сладостной истомы в животе. Оно игриво падало к ложбинке между ягодиц, но тут же возвращалось на место, будто не собиралось сотворять с ней ничего неприличного. Серсея жмурила глаза. Она могла бы давно коснуться вожделеющего ласки лона, но отвергала всякий раз эту идею. Сегодня особая ночь, тело не хочет привычных ласк. Поэтому перо ещё не смело перейти черту дозволенного. Оно крутилось около зудящей промежности, уже заветно влажной, но всё ещё недостаточно подготовленной. Пламя вспыхивало глубоко в груди, и жар поглощал её с головой. Серсея выпускала тихие вздохи, полные неги, в ответ на собственные действия. Перо всё сокращало расстояние. Его кончик на поверхности раскрытого лона Серсея почувствовала внезапно. Ворсинки тронули самое чувствительное место, медленно шевельнулись на нём, а затем отправились исследовать мягкие нижние губы. Нежная кожа отзывалась на прикосновения пера приятным покалыванием внутри. Оттуда наверх шло сказочное тепло. Серсея не давала себе ускорять темп движений. Она рисовала зигзаги, утыкалась пером в центр и ласково теребила его, собирала пером влагу и размазывала ту по бёдрам. На том перо не закончило. Понимая, что уже находится на грани, Серсея решила оттянуть момент завершения и, подавшись ягодицами вперёд, приблизила перо к маленькой сомкнутой дырочке. Ей давно были знакомы мужчины. Те вытворяли с Серсеей всё, что пожелают. Однако та дырочка до сих пор была девственно тугой. Серсея обыкновенно не любила излишнюю нежность, поэтому просила мужчин не тянуть с главным, и они охотно выполняли это требование. Сегодня она чувствовала, что может легко без них обойтись. И всё благодаря Тириону. Серсея млела, толкаясь задом навстречу перу, и вспоминала с улыбкой о младшем брате. Не даром всё же он читал так много книг. И почему она раньше сомневалась в его любви к своей семье? Тирион прекрасно понимал, что любовь и похоть?— вещи совершенно разные. Он не стал осуждать её за телесную неверность Джейме, а предложил ей иной путь, что помогло ей наладить отношения с самой собой. Тело выгибалось, откликаясь на покалывания внизу. Серсея отбросила перо подальше, закончив с предварительной частью игры. Обе руки зацепились за золотую цепочку, что была присоединена к обоим рычагам. Механизм бесшумно толкнулся навстречу. Серсея помогла ему войти внутрь, направив инструмент рукой. Первое ощущение было незнакомым и странным. Она не могла разобрать, нравится ей это или нет. Издалека эта вещь напоминала настоящий мужской член, на самом деле будучи чем-то кардинально иным. Оно постепенно заполнило её до конца. Чувства смешались. Заполненность была исключительная. К тому же этот член отличался от настоящего своей мягкостью. И эта мягкость позволяла ему делать то, на что мужчины способны не были. Он изгибался, задевая чувствительные стенки лона, плавно шагал внутрь и выходил также. Его движения внутри были неравномерными, что заставляло Серсею тихонько постанывать. Такое ей доселе было неведомо. Поверхность инструмента ловко задевала центр её удовольствия, что доставляло двойное удовольствие. Руки уже ныли от усталости, но она упрямо тянула искусственный член на себя. Глубина погружений чередовалась. Орудие легко погружалось до основания и также легко покидало её тело. Не было никаких болезненных ощущений. Только чувственная истома и жар в низу живота, от которых Серсея буквально теряла ощущение времени. Она забывала о своих повседневных королевских хлопотах, о выходках Джоффри, о слезах просителей и лицемерии лордов. Только восторг от трения заполнял её голову. Руки сами знали, как действовать: когда замедлить темп, а когда ускорить его. Тело вздрагивало, покрывалось мурашками, откликаясь на каждое движение. И Серсея уже не стонала, а поскуливала, приободряя себя. Голова металась по подушке. Она словно искала невидимого любовника и не могла его найти. Потому что тем самым любовником была она сама. Подлив масла на упругую игрушку, Серсея поменяла позу. Она встала на четвереньки и повернулась к вещице задом. На этот раз механизм обошёлся без подсказок её руки. Он удивительным образом самостоятельно нащупал её и резко вошёл, выбив из Серсеи дух. Теперь казалось, что ему тесно внутри. С каждым новым толчком Серсея уже не скулила, а стонала, прикусывая ткань под собой. Цепь мелодично двигалась из руки в руку. Она уже брала себя, как опытный и соскучившийся любовник. Входил он глубоко и резко, но знание того, что она свободна, а не находится в чьей-нибудь власти, заводили Серсею. Вместо того, чтобы пытаться остановить эти жёсткие вхождения, она активно подавалась навстречу, виляла задом и даже изредка находила возможность шлёпнуть жирной от масла ладонью по ягодицам. Вместо боли чувствовалось искреннее удовольствие. Она никогда не была так возбуждена, так взбудоражена, а ведь это только первые из подарков. В шкатулке их ещё полно, и у Серсеи достаточно времени, чтобы оценить их все каждую ночь. Отпустив цепь, она дала себе время на передышку. Мышцы гудели от усталости. Внутри так и сверлило её возбуждение, но Серсея так вымоталась, что не могла продолжить эти ласки. Прильнув к шёлку, она плавно соскользнула с члена и нащупала на постели отброшенное перо. Вернувшись к первой позе, она игриво провела пером вдоль шеи к соскам, затем по рёбрам к вздымающемуся от частого и глубокого дыхания животу, и наконец к паху. Перо мелькнуло в золоте нижних курчавых волос и поцеловало навершие лона. Кровь словно по мановению руки успокоилась, растеклась по венам. Серсея легла на подушки. Перо дрожало сверху. И лишь предчувствие конца не давало ей полностью отрезветь. Всё тело точно сосредоточилось на одном единственном ощущении. Несколько сильных заключительных нажатий исторгли из её груди единственный самый громкий стон. Бёдра часто и коротко затрепетали. Серсея обмякла в собственных руках и открыла глаза. Перед нею предстала всё та же комната. Королева тронула себя промеж ног, запустила пальцы в мокрое лоно и улыбнулась. Она потянула пальцы к губам. Собственный вкус ещё больше удовлетворил её. Ей ещё никогда не было так хорошо, нигде и не с кем.