Глава 1. Куратор. (1/1)

В огне костра догорали последние поленья. Они умирали с треском, чтоб возродиться потом в другой форме своего существования, которая лёгким дымком вознесётся к небесам, туда, где всё берёт своё начало и всё же и обретёт свой конец. Где-то в озере хлюпал сом, занимаясь собственным пропитанием, а поодаль начинали петь лягушки. Утренние сумерки медленно и лениво уступали своё главенство дневному свету. Именно это окружало его, когда он проснулся. Да и не проснулся вовсе, а очнулся, вынырнул, вдыхая в лёгкие побольше воздуха.Драко Малфой, который до этого лежал на сырой и холодной земле, резко сел и осмотрелся. Это повторялось снова.Он не знал этого места, как и не знал, каким образом и зачем оказался здесь. На лице его на миг отразилось отчаянье вперемешку с болью. Озябшими от холода пальцами он нащупал в кармане чёрных брюк палочку и тут же трансгрессировал.Сколько это будет продолжаться с ним?Он появился перед вратами собственного дома, проходя через них с ощущением липкого пытливого взгляда Хранителя мэнора, который не пускал сюда посторонних. Молодой человек спешил, он почти бежал, пытаясь оторваться от назойливого запаха крови, щекочущего крылья носа.К двери. Потом в гостиную. Свернуть направо и по коридору к своей комнате. Сбросить с себя одежду и прямиком под душ. И всё это маленькое путешествие молиться о том, чтоб родители или домовой, который, несомненно, донесёт первым об этом, не встретились на его пути.Горячие струи воды, как это и бывало ранее, отзываются болью по его закоченевшему телу, и это медленно, но верно приводит в себя. Когда Малфой выйдет из душа, он будет мысленно молиться на отдых, потому как такие его ?приключения? всегда изматывали его.- Хозяин Драко, хозяйка Нарцисса велела напомнить вам о том, что вам сегодня нужно в Министерство, - он вздрогнул от писклявого голоса эльфа и сокрушённо покачал головой: он и забыл об этом.***В атриуме Министерства было, как обычно, людно. Там было просторно, но ему казалось, что всё здесь буквально сжимало в тиски. Эти люди, снующие туда-сюда, эти пёстрые мантии на них, которые то и дело мельтешат перед глазами. Всяко лучше, чем всматриваться в их глаза и видеть, что он не один такой. Не единственный, кого сломала война. Но был ли кто-нибудь с такими же травмами? Едва ли.А может, они, как и он, скрывали это от остальных? Маскировались под нормальных, каждый день используя выученные и доведённые до машинального уровня жесты и мимику?Был ли кто-то, кто, как и он, не помнил?Блондин не мог сказать, когда это началось впервые. Возможно, эти приступы амнезии спасали его во время войны от каких-то чересчур травмирующих воспоминаний. Но они все были такими – от первого и до последнего. Каждый грёбаный эпизод травмировал его. Так почему некоторые он не помнил?И почему они не покидали его сейчас, в мирное время?Почему он чувствует эту растерянность и сдавливающую в тиски голову потребность что-то вспомнить? Это раздражает, это злит, выводит из колеи, доводит до белого каления. Под коркой черепа словно шуршат трупные опарыши, они что-то нашептывают ему, но он не слышит.Драко честно хочет в какой-то момент удариться головой в стену. Лишь бы только убежать от этого ощущения.На какой-то миг его губы кривятся, как только он представляет это, как только в его голове всплывают озадаченные лица этих снующих людишек, когда они увидят его мозги стекающими по стене к мерзкому полу, который и так впитал в себя много крови. Какая разница, что он добавит ещё?А может, лучше было бы с разгону прыгнуть в фонтан? Сейчас его сделали бездонным, оградив каким-то элементарными чарами, чтоб в него не попадали дети. Теперь он носит звание Фонтан слёз. Он – память о погибших. Живым ведь так нужно воплощать в материю свою скорбь.Может, и ему бы это помогло? Малфой не знал. Малфой был потерян, он стоял в лабиринте, у которого не предусмотрен выход, и ему сильно хотелось кричать.И только гордыня не позволяла допустить этой роскоши.Драко опаздывал, но шёл медленно, нарочито медленно, как и полагается аристократу. Его ненавидели за происхождение, он сам себя ненавидел за это, так пусть это станет его собственной карой.Отпрыска семьи Малфоев вызвали к куратору. Война окончилась. Малфои сумели выбрать нужную сторону, хоть и поздно, потом их судили по быстрому рассмотрению, что было крайне странно, как для дел Пожирателей. И Визенгамот решил, что Люциус и Нарцисса приговариваются к году домашнего ареста без возможности использовать магию, а их сын должен будет полгода отходить на общественные работы. И это как раз в то время, когда магический мир только восстанавливается после войны, зализывает свои раны, осторожно и медленно, потому что приспешники Лорда всё ещё прячутся в тенях и закоулках. В это самое время они лишили его семью магии, а самого заставили каждый день выходить в толпу, где каждый может оказаться тем, кто мстит предателям. Своеобразная и искусная пытка под подоплёкой добродетельного всепрощения древней аристократической семье!Люциус и Нарцисса перестали выходить из дома в силу запрета, а так же перестали принимать гостей. Хотя, кого им было принимать? Половину их товарищей убили или посадили в Азкабан, а остальных – сковал либо страх, либо подобные обязательства. Родители Драко теперь могли побыть предназначены себе и сыну, однако, последний отдалился от них, согбённый грузом собственных страхов и непонятных приступов.Малфой-младший все ещё надеялся, что это пройдёт само. Да, он тайно искал любую информацию о подобных симптомах, искренне надеясь, что за то время, пока он не помнит, он не наделает чего-то страшного, к примеру, не воскресит Тёмного Лорда.Снедаемый своими проблемами, он хотел умереть, но цепко хватался за жизнь заледеневшими пальцами. И что ему эти министерские отработки? Пыль под каблуками его ботинок! Да, он имеет груз ответственности за то, что произошло, но его и так наказывают, и пытка эта страшнее, чем Визенгамот и общественность может себе вообразить.Поэтому бывший Пожиратель Смерти искренне надеялся, что его куратором будет какой-то обедневший министерский сотрудник. Он бы мог тогда его подкупить, заставить подписать все отчёты о том, что Драко отдал долг магическому миру сполна. Ведь у Малфоев всё ещё было много денег, не смотря на то, что пришлось пожертвовать круглую сумму на восстановление мира.И вот его ноги уверенно вели юношу к нужному кабинету. На подходе к нему он встретил Забини, который шёл за своим куратором. Мулат был хмурым и всего лишь коротко кивнул Драко, как только завидел того. Лицо Блейза всё ещё хранило на себе отпечаток войны, и Малфою стало интересно, сможет ли его некогда близкий друг вообще когда-нибудь шутить так, как разбрасывался искромётными шутками ранее? Блондин подошёл к нужному кабинету, распрямил плечи и положил руку на дверную ручку.?Итак, Драко, вежливость! Харизма! А так же попытка подкупить служащего!?Медленно отворил он дверь, заготавливая про себя речь. Сначала искреннее извинение за опоздание, а потом – экспромт по обстоятельствам.Его взгляд, опущенный вниз, тут же выловил удобные женские туфли без каблука.?Значит, женщина, ещё лучше!?.Очи его поднимались выше. Ровные и довольно привлекательные ноги, которые прятались в строгой юбке. Коричневый министерский пиджак женского покроя, аккуратная грудь, скрытая белой блузкой с широким вырезом, а так же кудри, ниспадающие на хрупкие на вид ключицы.?О нет!?Драко перевёл взгляд на такое знакомое лицо и почувствовал, как непроизвольно открывается рот после того, как заготовленная улыбка исчезла.- Грейнджер? – вместо привычного яда изумление.- Малфой, тебя не учили, что опаздывать невежливо? – выпалила Гермиона, скрестив руки на груди, а потом, словно вспомнив что-то, тут же осеклась, и лицо её из раздражённого стало каким-то озадаченным и даже грустным, что ли.- Только не говори мне, что ты – мой куратор? – выплюнул Драко так, словно одна мысль об этом была абсурдной и такой, что оскверняла его существо.- Так и есть, Малфой! – она вздёрнула подбородок, с вызовом смотря в его стальные глаза.Драко застонал. Все его планы по поводу подкупа смотрящего осыпались вниз хрупким пеплом, а вместо этого появлялось непреодолимое желание что-то сломать.- А поменяться можно? – спросил он, проходя внутрь кабинета и опираясь о стол.- Да, если обе стороны заявят отвод.- Отлично, тогда пошли к твоему начальнику, - он уже начал разворачиваться, как вдруг чётко осознал: чёртова гриффиндорская зубрила никуда не пойдёт.- Грейнджер, мать твою!- А чем твою аристократическую задницу не устраивает мой надзор? – опять этот грёбаный вызов в её тоне.- Грейнджер, у тебя беды с башкой? Мы были с тобой на разных фронтах в этой войне.- Любого из кураторов это касается! – парировала девушка.- Но не любой из кураторов – школьный враг бывшего Пожирателя! Мордред! Да просто разговаривать с тобой – та ещё пытка! Ты раздражаешь меня, того и гляди доведёшь до какого-то опрометчивого поступка. Как я могу ?исправиться? под твоим руководством? – он язвительно сделал пальцами кавычки в воздухе на слове ?исправиться?. Малфой закипал. Как же она его бесила. Она была немым напоминанием того, от чего он хотел спрятаться, и что он так жаждал узнать.Гермиона растерялась на пару секунд, она о чём-то думала, скосив взгляд в сторону, а потом подняла свои карие глаза на него и вымолвила:- Я не могу заявить отвод. Я сама выбрала тебя.На миг оглушающая тишина придавила Драко, усиливая тиски в висках в тысячу раз. - Ты… Что? – Малфой переваривал услышанное.А потом он мотнул головой, зажмурился и сжал переносицу двумя пальцами.- Грейнджер, ты дура да? Или постой, - он отнял руку и прямо посмотрел на неё, - ты мазохистка? Угадал? Тебе нравится унижение и боль…- Ты же знаешь, что на меня давно не действуют твои оскорбления, - с безразличным видом пробормотала девушка, отходя к другому столу и садясь на его край.Как же Драко хотелось кинуть в неё Авадой в тот момент. Просто до скрежета зубов. Лишь бы стереть её отсюда, заставить исчезнуть.Нельзя. Нельзя. Нельзя.Пульсация под черепом начала стихать, даря такое необходимое облегчение.- Ты точно двинулась головой, - блондин вдруг сардонически расхохотался от осознания, что не только он был жертвой собственного сознания, но и эта раздражающая заучка тоже. Кто бы мог подумать?- За твоё дело никто не хотел браться, поскольку ты был приближённым к Воландеморту, - отчего-то объяснила Гермиона.- И ты решила сыграть во всепрощение, да?- Я решила отдать тебе должок, не более того, Малфой. Не обольщайся на этот счёт! Ты мне так же неприятен, как и я тебе, - гордая гриффиндорка выдохнула. Это было немного жёстче, чем она ожидала, но, видит Мерлин, Малфой её довёл.Драко вдруг ощутил, как в душе холодеет от плохого предчувствия.- Какой ещё должок? – нет, не надо было спрашивать, зачем вообще ему это было знать, что там надумала себе эта несносная девчонка. Но слова уже вылетели, и он содрогнулся, когда услышал ответ.- Ты спас мне жизнь, - произнесла она, словно само собой разумеющееся. Словно он спрашивал, какой сегодня день, и Гермиона немного удивилась от того, что он не знает.Малфой почувствовал, как мурашки колючими лапками пробежали по его позвоночнику вниз. - Хах, Грейнджер, если ты имеешь в виду, что я помог немного Поттеру, и это спасло жизни многих грязнокровок, то можешь спокойно забить на это, поскольку Визенгамот всё равно меня нагнул, не учитывая этот факт.- Ты спас конкретно меня, - как гром среди ясного неба, и ощущение, что земля коварно уходит из-под ног. Гермиона не до конца понимая, что происходит, всматривалась в его ошарашенное лицо. На несколько долгих мгновений с него сползли всё долбанные маски, за которыми он скрывался. Драко облизал пересохшие губы и поймал себя на том, что дышит так, словно пробежал марафон.Он не помнил. Он, сука, вообще не помнил! Он не знал, о чём вообще речь.Может, она его развела? Но нет, лицо Грейнджер было серьёзным. И вдогонку из её уст что-то о суде, и о том, что это было одно из доказательств в его сторону.Малфою захотелось завыть. Как оборотень на луну среди этого яркого, словно в насмешку над ним, дня. Он не помнил своего собственного суда тоже. Просто очнулся в какой-то момент дома с документом, на котором красовался его сравнительно лёгкий приговор. Драко хотел был ходатайствовать об ознакомлении с материалами своего дела, но его всё время что-то упорно отвлекало от этой затеи. А когда он вдруг решился, то узнал, что дело уже в архиве, а чтоб достать его оттуда нужно разрешение от Визенгамота.А теперь вот это…Он спас Грейнджер. И он не знал, как и когда.Из собственных мыслей Драко вырвал щелчок пальцев девушки возле лица. Парень моргнул, на мгновение упираясь в неё расфокусированным взглядом, а потом сделал то, что было для него привычно, а значит – безопасно. Он искривил губы и рявкнул:- Не смей делать так! Я тебе не собачонка, Грейнджер!- Ты побледнел, - игнорируя его выпад, констатировала Гермиона.- Это всё твоё раздражающее присутствие здесь!Его куратор хмыкнула и, развернувшись, направилась к выходу.- Пойдём! Покажу тебе фронт работ.Драко сверлил её прямую спину взглядом. Нет, безусловно, он не ненавидел её. Она просто его раздражала. Он так и не научился чувствовать самую отвратительную эмоцию к этой зазнайке. И это было, пожалуй, его промахом. Но и этой маленькой лояльности к гриффиндорке было чересчур мало, чтоб её спасать, а тем более во времена Тёмного Лорда, когда за это опрометчивое действие могли поплатиться он и его семья.Да, пожалуй, её крики в мэноре, когда девушку пытала Беллатриса, немного взбудоражили Драко. Было страшно слышать такое от того, кого знал лично. Но сейчас же Малфой помнил тот день как-то смазано, сумбурно, что ли, а это означало, что это было не важным для него, не стоящим его внимания.Так как и где он её спас?Может, можно применить к ней Легиллеменс? Едва ли. Ведь его палочка находится под надзором, и с него, Драко, спросят за это заклинание по всей строгости закона. А если ещё и раскроется, против кого оно направлено…Он смотрел на её голову и мысленно представлял, как под этой копной непослушных, но всё же более приятных на первый взгляд, нежели на первых курсах, волос хранится ключ к одной из его тайн. Мерлин, как он хотел сейчас вскрыть эту черепушку и достать оттуда то, что касалось его самого!- Малфой! – он снова чересчур сильно погрузился в собственные размышления. - Что?- Ты ведь не слушал, что я говорила, да? – кажется, она была раздражена не меньше его.Блондин ограничился коротким ?хм? и оглянулся. Он и не заметил, как они добрались в самые нижние ярусы Министерства.Драко вдруг подумал, а найдёт ли он дорогу обратно в атриум, поскольку раньше здесь молодой человек точно не бывал.Это было громадное помещение. Помещение ли? Это был большущий склеп – да, именно так. В нём стояло большущее множество стеллажей, а рядом в чёртовом беспорядке валялось просто несметное количество папок. У Малфоя засосало под ложечкой, он повернулся к Гермионе, которая, очевидно, не собиралась повторять того, что говорила раньше, и тупо уставился на неё.- Только не говори мне…- Да. И скажи ещё спасибо, что я тебе разрешу пользоваться палочкой, потому как другие кураторы практикуют физический труд, - в её голосе чувствовался яд уязвлённого самолюбия.- Да что ты? – перекривил свою смотрящую бывший Пожиратель.- Нужно отсортировать данные по алфавиту в две категории. Те, кто ещё жив, направо. Те, кто погиб… Налево. – Её воинственность стихла, но Драко не придал этому значения, а лишь вздохнул и направился к папкам.Какова вероятность того, что если он откажется, от него отстанут? Может, подать прошение на отпуск в Азкабан?- Ну, и что это за бедолаги, раз Министерство заставляет меня ими заниматься? – проворчал он. Молодой человек протянул руку к первой же потёртой и худой кипе с документами. Открыл её. Там была всего одна страница. – Видас Морале. 17 лет. Мулат. Испания. Так… внешность. Неинтересно… О, полагаю, этот крест поверх колдографии значит, что он умер?- Да, это заколдованные картинки, - отозвалась с горечью Грейнджер, отходя и трансфигурируя себе стол со стулом.- Хорошо хоть не заставляют сортировать по причине смерти, - фыркнул Драко, отправляя папку к левым стеллажам.- У них у всех одна причина смерти, - отозвалась его куратор. – Все они – грязнокровки.Её голос вздрогнул на последнем слове, и бывший Пожиратель Смерти вдруг отчётливо ощутил, как его облило условным ушатом холодной воды. Это был тот самый реестр нового режима Министерства Магии, куда вписывали всех грязнокровок, чтоб потом истребить. Он знал о нём, слыхал от Беллатрисы.- И зачем?.. – его кадык предательски задрожал. – Почему министерство не спалило этот чёртов реестр?- Им нужно оценить потери. А тех, кто остался в живых, нужно по возможности защитить от последователей Воландеморта.Малфой кивнул и замолчал, внезапно забыв о том, что язвительно хотел спросить у Грейнджер, почему, собственно, она собралась уткнуться в книгу, а не помогает ему разгребать эти бумажки.Он открывал каждую папку, он смотрел, вчитывался, пытался запомнить лицо каждого, словно ощущая эфемерное садистское наслаждение от каждой поломанной судьбы так, как будто это был его способ самоистязания, и каждое фото – хлёсткий удар хлыста, которым он мучил сам себя. Больше они не сказали друг другу ни слова. Его время вышло тогда, когда глаза начали болеть от напряжения, а в висках долбили отбойные молотки от количества лиц, что он видел. Грейнджер коротко позвала его, махнула головой в сторону лифта, и они направились вверх, всё так же сохраняя молчание. По закону подлости, выходить им тоже надо было вместе – в центральном зале Министерства.- Завтра в то же время, не опаздывай, Малфой! А то назначу штраф! – проговорила Гермиона, всё ещё пребывая в удручённом состоянии, похоже, это задание было наказанием не только для её подопечного, но и для самой девушки.- Ага, - буркнул Драко, разворачиваясь к каминам, как вдруг его сильно толкнули в плечо.- Не стой посреди дороги, сраный Пожиратель! – грубым голосом произнёс какой-то молодой коренастый аврор, если судить по его мантии. Двое его товарищей захохотали от таких действий.- Дэвис, мне доложить мистеру Беркли о твоём поведении вне протоколов? – тут же вмешалась гриффиндорская натура девушки, что стояла рядом.- Простите, мисс Грейнджер, я не увидел его. Не успел затормозить! – Дэвис на ходу поднял свою кепку, и его друзья снова начали зубоскалить.- Не обращай на них внимания, - произнесла Гермиона, оборачиваясь к Драко.- Грейнджер, мне не нужны защитнички! И не смей больше лезть ко мне! Мы не сраные друзья, даже не товарищи! И если я тебя спас, то я прощаю тебе твой долг, мне же от тебя не нужно ничего! – выпалив такую гневную тираду, Малфой развернулся на каблуках и поспешил к каминам, оставив ошарашенную Гермиону в одиночестве. Как же она его бесила, эта зазнайка! Ещё хуже, чем в школе. Там она хотя бы не лезла к нему сама.***- Итак, Драко, кто же стал твоим куратором? – Люциус намазывал на багет масло. Он был изрядно потрёпан, волосы утратили привычный блеск, глаза были немного тусклыми, а под ними залегли круги. Но тон его родителя был бодр. По крайней мере, они не боялись за свою жизнь так, как это было при Тёмном Лорде.- Хм… Грейнджер, - он протянул это слово, чувствуя, как оно отдаётся неприятным послевкусием.Малфой-старший на миг застыл и посмотрел прямо на сына. - Эта грязнокровка?! Драко! Ты должен немедленно попросить отвод! Эта, с позволения сказать, компания будет позорить тебя!- Отец! – отпрыск Малфоей резко бросил на стол салфетку, от чего Нарцисса вздрогнула. – Кому какая разница сейчас до этих стереотипов о чистоте крови? Я разбирал сегодня реестр нового режима, там каждый второй убит Пожирателями! По принципу крови, отец!- Драко, милый, не горячись, - проговорила Нарцисса. – Сейчас непростые времена. Дай нам с Люциусом немного примириться с ними.Отец Драко лишь пожал плечами и снова принялся за хлеб с маслом, на который теперь щедрым слоем мазал чёрную икру.Малфой-младший шумно выдохнул и признался:- Я хотел заявить отвод, поскольку меня эта личность всё же бесит, но, увы, там есть препятствия. - Что ж, сын, в таком случае, постарайся не попасть под её влияние, - сдавленно улыбнулся Люциус и, выхватив руку своей жены, нежно прикоснулся к её ладони губами.Наблюдая эту картину, Драко вдруг остро ощутил, как внутри сжимается какая-то болезненная пружина. Как же ему было чертовски жаль своих родителей. За тот неправильный выбор, что они сделали, за те последствия, что сейчас пожинали, за то время, которое было потеряно безвозвратно. А ещё за тот страх, который так просто не искоренить, даже не смотря на то, что их мэнор охранял Хранитель, хороший десяток защитных заклинаний и два домовых эльфа. Кстати, он так и не помнил, откуда они взялись, как и не понимал того странного взгляда, которым они украдкой провожали юного господина, ни разу при этом не посмотрев ни на Люциуса, ни на Нарциссу.Могли ли эти существа что-то подозревать?***Он сидел на своей кровати в распахнутой рубашке, приставив палочку к виску.Пожалуй, был в этом свой кайф, мазохистское удовлетворение: приставлять к голове оружие, которое может вмиг лишить жизни. Таким образом, он декларировал себе и миру, что у него всё ещё есть толика контроля, он держит вожжи обезумевшей лошади, которая несётся к пропасти. И только мысль о родителях, которые будут горевать, сдерживала его.- Легиллеменс! Это была сложная практика – погружаться в собственные мысли. Но у него ведь в крови есть примеси рода Блэков, а значит – парень освоил её.Драко прошёл по длинному коридору, усеянному настенными полками с книгами. Эти фолианты – его воспоминания. Он подошёл к нужному месту, протянул руку к серой книге, но, открыв её, вздохнул. Она была пуста. Как и некоторые другие из тех, что были здесь. Малфой сокрушённо покачал головой и стукнул кулаком в стену, в которую его рука тут же погрязла, словно в желе. Резко рванув руку назад, он случайно задел книгу с другой полки, с той, что ниже. Она упала, открываясь, и молодой человек начал видеть перед собой картины своего прошлого.Он стоял, склонив колено, перед Тёмным Лордом. Ноги, казалось, налились сталью, и прикажи ему повелитель вскочить, или он получит Аваду промеж глаз, Драко был бы тотчас приговорён к смерти. Как это всё закрутилось? Он не знал. Просто в какой-то миг вся его жизнь, жизнь его семьи разрушилась вместе с разбитым пророчеством, которое было заданием Люциуса.И вот теперь его сын отвечал за грехи отца. Древко палочки Тёмного Лорда было тёплым на ощупь – Магия сочилась из этого смертоносного орудия. Магия и яд. И в тот самый момент этот яд переползал ему на предплечье. Тягуче медленно, эта отрава впитывалась в его кожу, мышцы и кость, прорастала внутрь, и он отчётливо ощутил, как в теле ползёт змея – подарок властелина. К горлу подступал горький комок желчи – он не ел почти сутки. Но и он грозил вот-вот вырваться, попроситься наружу, прочь из этого отравленного тела.Красные змеиные глаза смотрели на своего нового слугу с безразличием. И всё же, Лорд хлопнул в ладони и произнёс:- Вставай, Драко, теперь ты один из нас! И в честь этого… Приведите пленника!Малфой встал и почувствовал, как холодеет всё его нутро от предчувствия того, что будет дальше. Через пару минут в комнате появились Пожиратели, которые привели десятилетнего мальчишку.- Этот грязный сквиб нам уже не нужен, - проговорил Реддл, - отпустим его?Приспешники Лорда довольно заулюлюкали, а Малфой дёрнулся, подавившись подступающей рвотой, после чего сделал глубокий вдох носом.В серых глазах мальчика, таких же, как и у него, плескалась надежда. И это было самое жестокое, что мог сотворить для него Воландеморт в этой ситуации.Тёмный Лорд подошёл к новообращённому и проговорил:- Ну же, Драко, отпусти этого беднягу.Его рука предательски дрожала и не поднималась. Он смотрел на ребёнка и ощущал, как ломаются рёбра, как срастаются вновь, неправильно, так, чтоб потом при каждом вдохе рвать его лёгкие острыми краями. Видит Мерлин, он даже чувствовал во рту привкус крови.- Драко! – требовательно рявкнул Воландеморт, а он не мог физически сдвинутся с места.- Милорд, - вмешался Снейп, и Малфой-младший почувствовал мимолётное облегчение, - боюсь, такие молодые последователи не могут колдовать сразу же после обращения. Ваша мощь слишком велика, чтоб его тело сразу же переварило её.- Хм… Верно. И всё же я думал, что произойдёт чудо, - Лорд оскалился. – Тогда, пожалуйста, ты, Северус.Снейп на миг застыл, не сбрасывая с себя маску, а потом резко взмахнул палочкой:- Авада Кедавра!Он ещё долго будет помнить звук падающего детского тела на кафель собственного дома. Но хуже всего будет потом, когда на тело налетит Нагайна, с булькающим хрипом поглотившая свою жертву полностью, за пару толчков своей широкой пасти. И от живого некогда существа остались всего пару пятен крови – от падения сквиб разбил себе голову. А он должен был смотреть. И должен был молиться. Но не о невинно убиенном, нет, он молился о том, чтоб его не вырвало, чтоб всё не стало ещё хуже, чтоб не было повода занять место того мальчика…