1 часть (1/1)

Первый день праздника сердец и копыт, создание самой основы праздника, чёрный жеребец и белая кобылка признались друг другу в чувтсвах, что в последствии вылилось в череду событий таких как: переезд из города, покупка фермы, рождение жеребёнка.Уопи и Гина были на седьмом небе от счастья, пускай они не были пегасами наверняка ты чувствуешь что-то такое внутри, лёгкость и желание мчаться куда-то.Маленькую кобылку назвали Гишия, она была: тихая, любопытная, и очень любила обнюхивать всё своим крохотным носиком. Цвет шерсти был серым, в виду особенностей гормонов отвечающих за покрас отпрысков земных пони.Ферма начала работу, было заложено весьма неплохое начало, Уоп знал что-что а виноград всегда будет востребован, поле было маленькое, но усеяно таким образом чтобы нигде не было ни малейшего свободного места, они вложили всё что было в семена винограда из Кантерлота.Урожай не оправдал затрат на него, половину съели насекомые, половина от этой половины сгнила даже не успев дойти до спелости.Всё что осталось было продано, на фоне всех этих проблем у Гишии были проблемы в школе, над ней потешались другие жеребята, ибо её семья бедная, а теперь у них и вовсе катастрофичное положение. Она никогда ничего никому не рассказывала, но поселение маленькое, вот и знает каждая собака.С каждым днём она всё больше и больше замыкалась в себе, на уроках думала о своём, смотрела в окно, чувствовала свежий аромат ветра рецепторами носика когда шла вечером домой, и это было не так уж плохо.Мать и Отец притихли, обычно они ссорились по пустякам, даже в шутку ссорились, но это было так натянуто, не так как до времён когда узнали что урожай испорчен.Развод, самое страшное слово которое могут услышать ушки жеребёнка, возможно есть ещё более страшные слова, они ранят и приносят ужасную боль, например: приют, бездомный, бедный, нищая, уродливая, изнасилование...Она всегда всё держит в себе, а какой смысл показывать что на сердце, неужели кто-то это оценит, наверное, повезло что она единственный жеребёнок, иначе порции еды были бы ещё меньше.Льякида, имя не пугающее но очень бесячее, когда-то эта кобылка набивалась в друзья, а теперь ходит с уважаемыми кобылками и обливает Гишию грязью.Как будто от нас зависит в каком доме нам родиться, и с какой внешностью, ненавидеть кого-то только из-за того что тот родился в другом доме... Это, блядь, очень тупо.Родители развелись, не было: криков, истерик, слёз, слов... хоть бы одно слово отца, почему он даже не сказал ей что любит?... Почему он просто молча ушёл? Почему мать ушла? Почему они оставили её? Почему, виноград, не... Блядь.Крик, ужасный, громоподобный, такой, что мог разорушить стены башни Принцессы Селестии, крик, который никто никогда не услышит, он копился внутри, набирал консистенцию, становился плотнее, и ещё, и ещё, и ещё один ебучий день.Метки, ещё одна дрянь в списке того что принесло в её жизнь боль, потому как у неё на жопе нет ебучей метки, нет, просто нет, ей уже скоро во взрослую жизнь, на ферму наёмником или ещё куда, может даже в проститутки, но, сссука, нет метки.Жизнь наёмного работника тяжела и непосильна, после работы болит всё: спина, ноги, глаза, копыта. Еда колющей болью ложится на дно желудка, пятнадцать минут явно не хватит чтобы покушать нормально, и это ещё хороший хозяин фермы попался, с такими успехами и платой за квартиру можно будет насобирать на свою ферму через десять лет, долгих ебаных десять лет. —Я ненавижу свою жизнь. — слова тёплым душком улетели в серый потолок, такой же серый как и её шерсть.В зелёных глазах больше не было жизни, не было ничего, ничего даже метки не было, что уж там говорить, поднявшись с жёсткой кровати она легла на пол, предварительно простелив одеяло.Гишия, кобылка без метки, без будущего, без прошлого, без семьи, без мечты, без надежды, без жизни... —Вот кто я... я... так... уусстала...На следующей неделе всё было серо, её вновь пригласили на ту же самую ферму, шел дождь, грива слиплась и мешала обзору, холодная вода стекала по меху, дыхание сбивалось, тело дрожжало то ли от холода, то ли от голода, то ли от колик в животе.Она уже час смотрела в зеркало, волосы были наспех зачесаны назад открывая миру мордочку кобылки, шрамы приобретённые ею в период работы ни сколько не украшали.—Ты такая, холодная.Говорит жеребец который проводит с ней вечернюю прогулку, серый вечер, серого дня.—И?Едва слушая собеседника она обратила внимание на белую как снег пони, либо ей показалось, ни разу не было видно такой белой шерстки на улицах.—Ну, ни разу не видел чтобы ты плакала, или улыбалась... всё время какая-то аура непробиваемой грусти.—Ясно.Гишия осмелилась повернуть голову в сторону пони, но увидела лишь кончик белого хвоста, наверное это была Принцесса.—Понимаю... мои слова... я не просто так говорю всё это, Гишия, я хочу помочь, знаю, это звучит самонадеянно, но как иначе?—Поняла.—Возможно, это всё тянется из твоего детства, практически все психологические травмы мы получаем в детском возрасте.—Угу.—Не хочешь говорить?—Нет.—Не могу заставить тебя, помочь самой себе, по-сути, всё зависит от тебя.—Естественно, всход винограда, любовь родителей, счастье в жизни, которое в душе не ебу когда будет... заткнись, просто, замолчи, думаешь я только и делала что лежала да грустила? Я, блядь, всё анализировала, я дальтоник, нихуя не вижу ваших оранжевых и зелёных цветов, плакать не могу из-за стресса пережитого в детском возрасте, молчу потому что никому в хуй не впились мои ебучие проблемы, не хочу себе помогать? Тогда зачем я работаю? Ненавижу это, этот мир с его тонкостями, почему никто не обращает внимание на это? Почему? Что за глупость? Всё зависит от меня? Правда? Тогда уточни что кроме: рождения, рода, умственных способностей, и прочего... Какой-то философ это сказал, да? Гуру или ещё кто... У них достаточно времени чтобы придумывать всякую хуйню, они не пашут так как ты или я... И блядь, ебаные ублюдки рассказывают как хорошо жить, естественно им жить хорошо, они рассказывают о своей жизни, а не о нашей. —Возможно, ты проходишь через всё это не просто так, знаешь кто получает много боли тот...—Умирает, просто нахуй умирает, нет здесь философии, боль это сигнал организма на источник угрозы жизни, всё. Не нужно делать священной эту дрянь, по твоей логике со мной в обратном понимании должно прийти что-то невьебенно хорошее. Только я вот знаю что это не так, если есть бог ему посрать на нас.—Сложно, с тобой невозможно говорить.—Потому что это и не планировалось как разговор, ты хотел чтобы я соглашалась с каждым словом что выходит из твоего рта, всё пошло не так как ты хотел, вот тебя и раздражает.—Откуда ты знаешь что я хотел?—Откуда ты знаешь что я хочу? Стоишь здесь и делаешь вид будто всё знаешь, думаешь я сразу лягу к тебе в койку?—Нет.—А что тогда? Просто свидание?—Типа.—Ну ахуеть, а я хоть типа словом обмолвилась что ты мне нравишься?—Теперь, да.—Значит, ты просто просрал время, не с той кобылой которая тебе нужна. У меня и метки то нет.—Это уж мне решать.—Смешно.—Ты клопаешь? Ну когда одна дома и настроение плохое?—Это не твоё дело, Лодо.—Действительно.—Ну?—Что?—Что дальше?—Если ты хочешь, можем пойти в... парк не знаю.—Ты всё никак не уйдешь.—Не знаю, когда родители меня били, никогда не убегал, сейчас то зачем начинать?—Я щас расплачусь.—Твоё право.Ветер внезапно вознамерился сбить пони с ног, как маленький жеребёнок который весом не имеет преимущества но действует резко.—Лодо.—Что?—Прости, если обидела тебя чем-то.—Всё нормально... я понимаю твои чувства, беда не приходит одна, тоже ненавижу эту систему, меня бросила жена, забрала жеребёнка, оставила кучу долгов, и всё из-за того что я не богат, после этого меня уволили со старой работы, я просто... ещё и мать заболела, отец давно ушёл в мир иной, братья даже копытом не шевельнули... Мне хотелось бы просто умереть, исчезнуть, стерев всем память.Гишия немного замешкалась и недолго шла за жеребцом след в след, его хвост и грива были обезжизненны, как солома в амбаре, а ещё красовались подтёки на: крупе, затылке, и один на задней части шеи.—Твоя мать?—Хех, а ведь незаметно вроде.—Это пиздец.—Ну, как сказать, хорошо что хотя бы в таких незаметных местах.—Почему ты это терпишь?—Уважение, она дала мне жизнь, хех, хотя она же и превратила эту жизнь в медленную казнь, будто мстит мне за то что я родился, братья, используют её чтобы пенсию отбирать, и якобы проверяют хорошо ли я забочусь о ней.—Хорошо устроились.—Удачные куски дерьма, говорят мне что я должен быть конкурентоспособен, что должен им помогать. Стыдно признать, но, я хочу их убить.—Оно и понятно, тебя используют, что мать, что они.—Что жена, хотя есть единственная кобылка не сделавшая это... —Думаешь? Просто, не знаю, мудакам всегда везёт, нечестные сделали правила которые сдерживают честных, и... вот и всё, тебя не хочу использовать, просто, я не знаю что тебе нужно, тем более от меня, и не думаю что могу дать тебе именно что нужно.—Даже если скажу что мне нужна ты, ты вряд-ли поверишь.—Ты так думаешь.—Да.—Это был не вопрос.—Скоро будет ярмарка, а после грязевой марафон по полям, ты будешь участвовать?—Скорее всего, нет.—Может ты получишь свою метку на забеге? Ну давай.—Нееет.—Ну пожалуйста.—Отстань.В воздухе висит прелый запах дождя, каждый шаг сопровождается хлюпаньем и борьбой с грязью.Как и было сказано Гишия была зрителем, не очень хотелось бегать, ещё был маленький шанс что её могут затоптать если она, поскользнувшись, упадёт в грязь.Всё было бы так, всё было бы хорошо, если бы не маленькая кобылка захуфболившая мячь на участок трассы где была наша героиня. Ещё не было причин переживать, толпа бегущих пони очень далеко, но причина возникла когда малышка полезла за мячиком и застряла в грязи, по сути трек это одно большое болото, бежать по нему опасно и очень тяжело.Помочь было не трудно, перелезть через ограду, поднять малышку из грязи и перенести её в безопасное место, но это чувтсво, вроде бы ничего особенного но так приятно на сердце, будто это спасение было целью всей жизни. С невиданным ранее героизмом в сердце Гишия метнулась за мячом, сердце слишком сильно стучало заглушая звуки вокруг, возможно всё было бы иначе.— Сука! Сьебала с трассы!Резкая боль в боку из-за которой ноги отказали ещё удары копыт, тело инстинктивно скрутилось в клубок, стук копыт всё увеличивался это были первые номера, а сейчас нужно собраться с силами и отползти.—Бля!Боль в боку, знакомый голос в этой ситуации звучал сладко и чище всего что могло быть, их глаза встретились и без лишних промедлений Лодо встал перед ней преграждая следующие удары копыт, пока она ползла к ограде.—Уебок!—Пидар!—Хуле ты делаешь?Один пони был слишком сильный и крупный, а ещё не любил менять траекторию своих движений.—Блядь...Правая нога превратилась в сплошной синяк, ковыляя Лодо едва перелез через ограду после того как помог Гишии.—Ты как?—Нормально... а ты?—Только нога.—Спасибо тебе.На своей щеке она ощутила нежное касание губ, раньше её никто не целовал, раньше и Лодо никого не целовал, это вышло спонтанно, просто резкое чувство которое из-за стресса некотролируемое, ведомое симпатией.—Извини, я... моя забота о маме, это уже как обязаность, и я уже забыл когда слышал спасибо в свой адрес.—Не извиняйся.Кобылка приподнялась немного и поцеловала жеребца в шейку, боль резко вернула её на прежнее место, взгляд вернулся на место где был мячик.—Там жеребёнок... она хотела забрать мячик... нельзя позволить ей снова лезть на трассу и мешать бегунам.—Хорошо, понял тебя.Поиски не длились, долго толпа бегунов отбили мяч вперёд, малышка стояла возле ограждения и решалась перелезть.—Как тебя зовут?—Клэция.Ловко перепрыгнув и едва не упав из-за травмы жеребец со второй попытки выбил мяч с трассы и сам быстро перелез обратно.—Где твои родители Клэция?—Эм... я... эм... спасибо за мячик, меня не будут ругать.—Сирота, да?Малышка умолкла, всё умолкло, птичка, ветер, дождь, кровь которая течёт по артериям, осталось только... —Блядь.Гишия поскользнулась в грязи, Лодо не узнал её и к тому же сломал, о неё же, передние ноги, последующие удары копытами не придавали жизненных сил, единственный звук который исходил из уст Гиши это сухие маты, пока она ползла к единственному другу.Лод потерял сознание, ноги выглядели крайне неприятно, два открытых перелома, и нахождение в грязи сулило лишь инфекцию в худшем её виде, последствия которой это ампутирование конечностей.Вот она ползёт, в голове снова и снова придумывались разные версии событий, может случится чудо, может хоть что-то, может ебучая метка...Перед Гишией возникла бледная пони, от неё шло слабое свечение как от представительниц королевских кровей, вроде именно так говорят, в таких ситуациях.—Кто вы?—Я Смерть. —Но я вроде ещё живу.—Неоспоримо, тебе осталось несколько минут.—Сколько?—Пять минут, двенадцать секунд, при таких травмах как у тебя, уже пять минут и девять секунд.—Как же Лодо?—Именно поэтому я пришла, сейчас дороги жизни и смерти пересекаются, ты можешь спасти его но умрёшь сама, либо попробуешь спастись, и есть маленькая вероятность выживания.—Я поняла, благодарю вас.Гишия как могла изобразила поклон, но в таком положении это выглядело жалко.—Не думай что это жалко, малышка, эти поклоны не обязательны, я была такой же как ты, пони которая была на пересечении жизни и смерти.Бледная кобылка коснулась лобиком головы полу-живой пони, и на секунду последняя преисполнилась огнём который помог ей доползти к Лодо.—У тебя есть ещё две минуты.—Что я должна сделать?—Ничего больше, просто будь с ним.—Всё так просто.Она присела рядышком и поддерживала Гишию своим присутствием.—Как тебя зовут?—Я... Попкорн.—Что за нелепое имя?Гишия начала смеяться хоть и это причиняло много боли, кровь маленькой струйкой пошла из рта, и попала на мех Лодо.—Мои родители очень любили меня, но имя не было оценено по достоинству драконом что меня сжёг.—Прости меня, пожалуйста, я не хотела... и не знала.—Всё в порядке, знаешь, с другой стороны, действительно, всё очень смешно, даже любая трагедия может показаться смешной, если, ты её сам пережил, и... вы вместе с кем-то, кто тоже пережил такое, смеётесь над этой глупостью системы.—Гишия, моё... имя, тоже... не очень радушно, восприним...Пони не успела закончить рассказывать так как её душа переместилась в другое место.—Воспринимали?Рядом с ней появилась Попкорн, и с нежной улыбкой внимательно слушала продолжение её рассказа, она выслушает всё, поймёт каждую маленькую боль и поцелует каждый шрам.Гишия вспомнила эту пони, краем глаза она её видела, белая грива, белая шерстка, даже белые глазки, тогда она показалась ей принцессой.