Мысль 6. «Выше паники» или «Шепот в забытьи» (1/2)

Я сидел на полу под дверью в операционную медпункта. Меня переполняла паника. На правой ладони засыхала свежая кровь. По мозгам била мысль: «Что случилось с Неясытью? Ран я не заметил, но откуда кровотечение?! Что за мистика?». Хотелось метаться из стороны в сторону, кричать от безысходности, что-нибудь разбить или поломать... Но удавалось сдерживаться, пусть и с трудом, и заставлять себя сидеть тихо. Из-за двери раздавался шум, какой-то грохот (негромкий – наверно, мелкого оборудования), Гиппократ что-то говорил в ободрение, но слов мне не разобрать. Этот врач всегда работал один...Вдруг Неясыть вскрикнул. Я непроизвольно вскочил на ноги и схватился за дверную ручку – но остановил себя: «Нет, это еще не все...». И оказался прав – если бы этот полный ярости, злобы, боли и безумия вой я услышал по ту сторону двери, то наверняка бы оглох. А потом все резко стихло.Сердце, уйдя в пятки, колотилось, как бешеное. Губы безмолвно шевелились, умоляя его держаться... Прошло несколько минут... а, может, и целый час – дверь в операционную открылась изнутри, и вышел врач, попутно доставая сигарету.

— Ну?Он посмотрел на меня, словно увидав впервые в жизни:

— Нужен отдых. Если хватит сил, отнеси в барак – пусть спит до утра. Только осторожно неси – болезненность еще долго не пройдет...Признаться, я ожидал совсем другого, а не этого спокойного наставления:

— Так что с ним случилось? – едва не схватил за рукав его.

— Разве не догадываешься? – поднял брови, зажав сигарету зубами, но не зажигая – Ты же знаешь, что Гончие – гермафродиты, да?

— Конечно! – меня это начинало против воли злить.

— Значит, для размножения им не требуется противоположный пол. А твой друг вполне достиг половой зрелости... А дальше – сам понимаешь.У меня в горле застрял горький ком – не было желания верить в то, о чем подумал.

— Можете поговорить, заходи, — повернулся спиной – А я пройдусь, пока звон в ушах не прекратится...Я, уняв дрожь в руках, осторожно нажал на дверную ручку. Вошел. Тихо закрыл за собой. За ширмой впереди плясала тень. Легкий ветерок из распахнутого окна колыхал ее, рисуя разнообразные фигуры.Неясыть лежал на койке, накрывшись почти с головой одеялом и свернувшись калачиком. Глаза закрыты, но по дыханию стало понятно, что до сна тут далеко. Я тронул его за плечо:

— Как самочувствие?

— Хреново... – отозвался слабо, открыв тусклые глаза и посмотрев на меня – Как будто меня полсотни мужиков изнасиловали разом...

— Ты уверен? – усмехнулся я нервно.

— Никакого другого сравнения в голову не идет... – завозившись, глубоко вздохнул.Полминуты я стоял, а потом спросил:

— Почему ты мне не сказал?Разные глаза долго сверлили, а потом медленно закрылись:

— Не рассчитал. Думал, что это случится лет в 16-ть – самое раннее... Не в наших силах управлять собственными родами. Когда приходит время – тогда... – не закончил.

— А где...? – присел тихонько с краю, попутно оглядываясь.Он вздрогнул:

— Уже нигде.

— То есть?

— Я не полноценная Гончая, а лишь полукровка, — ответил спокойно – И нормальное потомство давать не могу...Во мне поднялась жалость:

— Что, все так плохо?

— Ты же сам видел. От схваток я не могу пошевелиться, а крови вылилось столько, что Гиппократу пришлось сделать два переливания... – ухмыльнулся слабо и иронично – Хорошо, что мне без разницы группа и резус-фактор... А что касается этого отродья, то даже будь оно жизнеспособным, то не имело бы ни единого шанса выжить в Аду...«Откуда ты знаешь?» — застыл на губах вопрос, но не был произнесен:

— Болит сильно?

— Я же сказал...

— Потерпишь, пока я тебя буду нести?Неясыть, дернувшись, поднял голову:

— Я не настолько слаб, чтобы не дойти самому!.. – а затем совершил самую большую глупость, которой я от него никак не ожидал – резко соскочил с койки на пол.Но мне хватило скорости, чтобы подхватить и, не обращая внимания на протесты, взять на руки. Внутри, рядом с сердцем, что-то похолодело: да в нем и так были одни кожа и кости, как можно еще похудеть?! Иссиня-черный хвост свесился, доставая мне до колен:

— Со мной все будет нормально... – прижал уши, глядя смущенно в сторону — ...через полчаса.Мне поначалу захотелось рассмеяться, чтобы подбодрить его, а заодно и себя, но тут же я, заметив одну немаловажную вещь, покраснел:

— Ты же еще... да?

— Сил на хватает, чтобы превратиться обратно... – вздохнув, посмотрел...а на меня и руками обвила мою шею – Пошли скорей в кровать. Пока я еще терпеть могу...Из горла ее вырвался невольный вздох облегчения, когда я положил нее на матрас и накрыл одеялом:

— Постарайся заснуть. Гиппократ так сказал. Ведь во сне все раны лечатся лучше...

— Замолкни! – огрызнулась тут же не очень доброжелательно.Настроение мое упало ниже плинтуса:

— Прости... – отвел глаза в сторону, боясь, что обнаружатся крупные капли, вот-вот готовые побежать по щекам – Когда я беспокоюсь, то несу несусветную чушь.

— Забей! – бросила, устраиваясь поудобней под одеялом, и сверкнула прояснившимися глазами – Я понимаю. Не оправдывайся.И тут ударило в голову: