25. (1/1)

POV Кларисса После того удара по моей щеке Вадим не появлялся несколько дней. Мне приносили еду по расписанию, а на банные процедуры ходила под надзором девушки по имени Наиля. Я так поняла, что она у них работает домработницей, что ли. Вообще неразговорчивая: сколько раз пыталась начать с ней диалог, итого — ничего. Может, ей запретили? Боится быть уволенной? У меня столько вопросов, и я не могу получить на них ответы. Все дни я проводила за книгой, которую я нашла на полке в коридоре, по пути в ванную; ещё стала вести своеобразный дневник в блокноте, который хранился в "моей комнате": каждый день писала свои мысли, как прошёл мой день и прочее. Может, это поможет следствию в будущем? В такой ситуации я даже вспомнила о своём детском хобби —рисовании. Ведь не зря я когда-то выигрывала множество конкурсов со своими работами. Каждый день рисовала портреты близких людей, которые становились мне своеобразной мотивацией, чтобы не отпустить руки. Мирона рисовала самым первым. Как же по нему скучаю. Очень хочу оказаться в его объятьях, а не это вот все. С другой стороны, я понимаю, что именно из-за Фёдорова я здесь и моя жизнь в опасности. Разрываюсь — хочу поцеловать его, а с другой ударить. От этих мыслей на лице появляются слезы. Безысходность. Осознание, что ничего не могу сделать. А точно не могу ли? Принимаю решение, что нужно быть белой и пушистой. А потом взять и организовать побег. Если так не вызволят, то сама убегу. Вадима удивило моё поведение, что он даже перевёл меня в полноценную комнату в доме. Там была двуспальная кровать, собственная ванная и большой книжный шкаф. Мне даже разрешили спокойно передвигаться по дому без сопровождения! Как-то он зашёл ко мне в комнату, и я вижу в телефоне своих мальчиков. Сердце сжалось при виде этой картины—изо всех сил стараюсь не зареветь навзрыд. Получается скрыть слезы только за маской равнодушия. Как я по ним соскучилась, боже мой. Вадим издевается над Мироном, а от этого на душе ещё больнее. За весь их разговор не произношу ни слова, однако говорю лишь одну фразу едва слышно: "Вытащите меня отсюда". Попытка не пытка все же. Закончив разговор, мужчина решает завести диалог, сев на кровать ко мне: — Почему Фёдоров? — заинтересованно смотрит в мои глаза. — Сердцу не прикажешь, понимаешь? Полюбила на свою голову, да... — пытаюсь скрыть свое удивление. — А если бы мы с тобой просто познакомились... При других обстоятельствах... Мы смогли бы нормально общаться? —Вадим забирает из моих рук подушку, кладёт себе на колени, поставив на неё локти, обхватив ладонями свое лицо в ожидании моего ответа. — Но мы же здесь и сейчас... Ты вроде нормальный мужчина, а ведёшь себя... Не понимаю тебя и твоих действий. Может, и смогли бы. Но в данный момент я боюсь тебя, понимаешь? Моя жизнь, черт возьми, сейчас в твоих руках! А если Мирон не вернёт деньги? Убьёшь меня? Покалечишь или сделаешь уродом? — мой голос просто срывается на крик, и я вскакиваю с кровати. — Слышишь, я не хочу причинять тебе боль! Поняла меня?! —Вадим хватает меня за руку и крепко обнимает, повалив обратно на кровать. — Я просто хочу вернуть своё. Всё будет хорошо, пусть даже таким мерзким способом. Я обычный человек, а не убийца! — Вадим... — стараюсь вырваться из его объятий, потому что меня пугает такая резкая смена настроения, но меня не выпускают, а сжимают лишь крепче. — Кларисса, я не такой человек... Я бы в жизни не решился на похищение человека... Обстоятельства, сука! — мужчина со всей дури бьёт по изголовью кровати, от чего я вздрагиваю. — Господи, ты реально меня боишься... Кларисса, прости меня, пожалуйста, за тот удар... Я не контролировал себя... — замечаю на глазах Вадима... слезы... Мужчина в последний раз смотрит на меня, а затем, хлопнув дверью, скрывается в коридоре дома. Мне кажется или он как-то слишком тепло смотрит на меня?