2 глава (1/2)
Глава 2Село! — ? серце одпочине…Село на люб?й Укра?н?.Неначе писанка, село,Зеленим га?м поросло…(Т. Шевченко)
Август выдался жарким. Солнце палило в округе, ветра не было. Поле, казалось, горело ярким пламенем, а белые хаты стояли, словно миражи в пустыне, расплываясь светлыми полосами в глазах.
Желтые подсолнечники тянут свои головки с чернеющими серединами к солнцу, так знойно палящему всё в округе. Но, несмотря на такую погоду, женщины работают в поле. Умело орудуя серпом, срезают они пышные колосья пшеницы, собирая их в снопы небольшого размера. Белого цвета платки покрывают их русые головы, подолы платьев завязаны по краям на поясном ремне.
Если поглядеть на кропотливую и тяжёлую работу вблизи, то можно заметить солёные капельки пота на усердных лицах женщин, которые даже в таком положении кажутся по истине прекрасными.С другой стороны села, около широкого и могучего Днепра, дети пасут уток и гусей. Их белые лица испачканы грязью, сорочки утратили свою белизну от постоянной стирки, кожа босых ног загрубела.
Но чистый смех, раздающийся из невинных уст на всю округу, заполняет сердца людей радостью и спокойствием.
Михаил махал со стороны в сторону большой косой, которую сам недавно смастерил. Он скашивал высокую зелёную траву, оставляя позади себя её маленькие останки, торчащие из земли, словно иголки на спине ежа. Парень напевал свою любимую песню… И, казалось, даже пекущее солнце, которое окрасило его белоснежную кожу в лёгкий бронзовый оттенок, не мешало ему работать. Оно придавало силы. Солнечный свет дарил людям частички своей жизни.— Добрый день, Миша. Хорошо работа идёт? — совсем рядышком послышался голос: такой хрупкий и чисто кристальный звук, что кажись, на ветру разобьётся, если качнется.
Михаил улыбнулся, услышав знакомый голос.— Мелашка! Доброе, доброе… Рад видеть тебя. Где же ты так долго была?Девушка мило улыбнулась, поправляя свою чёрную косу правой рукой.
— Мы с матушкой в Киев ездили. У нас там тётушка приболела сильно, совсем худо ей. Вот мы и помогали, пока отец тут сам справлялся.
— Это баба Мотря что ли?— Да.— Тётушка у тебя ещё-то железо крепкое. Не согнёшь. А язычок у неё, словно у пчелы, кусачий.
— Но она добрая…— Ага, видал я её доброту …Вспомнил Михаил, как баба Мотря в детстве Мелашку лупила. И главное, если б по делу, то ничего страшного, так она её без весомой на то причины. Не баба, а бес просто!Толстая и не красавица вовсе. С чёрными маленькими глазами, плотно сжатыми губами, крупным носом, напоминающим клубень картофеля.
Недолюбливал её Михаил. Он ещё с детства помнит, как она взглядом скверным смотрела на Ивана, да словом лихим на него наговаривала. Противная женщина, а ещё в церковь ходит. Да её и близко подпускать к святому месту нельзя: осквернит же всё одним присутствием своим.— Не нравиться она мне! Смотри Мелашка, не вырасти такой же.— Не надо, Миш, словом её не хорошим вспоминать. Ей, говорят, и так уж немного осталось на свете пожить.Лицо Мелашкино печальным сделалось, в глазах горечь и тоска появилась.— Я хоть и не люблю её, но не могу, грустно от первой же мысли о том, что тетушки Мотри не станет.Почему люди покидают сей мир? — чёрные, словно сама ночь, глаза заполнились солёными слезами.— Не плачь Мелашка, — подошёл к девушке Михаил, — ну чего ты. Я больше не буду о тётушке твоей плохо говорить.Парень прижал Мелашку к себе и, поглаживая головушку чёрноволосую, приговаривал:
?Ты будешь долго жить, и счастливо. Только не плачь, улыбайся лучше?— Спасибо тебе Миш, за слова добрые и за поддержку, — отстраняясь, поблагодарила друга Мелашка.