Часть 22. Уроки анализа (2/2)
– Ты предлагаешь ловить на живца?! А если что-то пойдёт не так? Если мы и убийцу не поймаем, и юношу подставим?
– Выбирай, что для тебя страшнее: рискнуть одной жизнью или всеми. Третьего варианта у нас нет.
Я прислонился к стене, закрыв глаза и тяжко вздыхая. Никогда я ещё не стоял перед настолько сложным моральным выбором. Безусловно, Коричневый прав. Если мы сейчас просто обережём одного человека, предатель убьёт другого. Мы просто оттянем одну смерть. Но вопрос стоит в том, чья конкретно эта смерть. Нет, безусловно, нельзя принижать чужие жизни, но ни к кому я здесь так не привязан и не испытываю такой преданности, как к Александру. Если он погибнет по моей вине, как я буду жить дальше? Я ни за что себя никогда не прощу. План с засадой может иметь успех. А может и не иметь. Я никогда не рассматривал данную ситуацию с этой стороны. Почему вообще Коричневый со мной об этом заговорил?
– Тебе всё равно всех не спасти, Фридрих, – нарушил тишину мужчина. До этого он был напряжён, говорил быстро и постоянно смотрел на дверь, боясь, что кто-то может вот-вот зайти. Сейчас же он выглядел абсолютно спокойно, а в глазах читалась даже какая-то печаль. – Меня вам не спасти. Оранжевый заставил меня тогда на собрании раскрыться, не сомневаюсь, это не осталось незамеченным для убийцы, вероятнее всего, свои выводы он уже сделал. Я не прошу защищать меня, но ты можешь защитить всех остальных, рискнув чьей-то жизнью. Я нахожусь на вашей стороне. – Надо же, а вчера мне так не казалось, – усмехнулся я, вспоминая вчерашний не очень приятный разговор.
– Вас всех так всех легко обвести. Вы даже не пытаетесь читать маски. Моё время на исходе, с минуты на минуту сюда наверняка явится твой дружок, не рассказывай ему о нашем диалоге, если спросит, скажи, что я нашёл какую-то техническую неполадку, и мы вместе пытались её исправить. И не пиши ничего мне через компьютер, диалоги могут просматриваться, поэтому, собственно, мне и пришлось тебя сюда заманить таким изощрённым способом.
– А к стене приложил вначале зачем?
– Чтобы заставить твой мозг активнее работать. В стрессовых ситуациях мыслительная деятельность гораздо продуктивнее. Да и не только же Оранжевому меня к стене прижимать.
– Я мог на тебя в ответ напасть или вырваться и объявить тебя убийцей, ты не думал об этом?
– Не мог. Твоя защитная реакция – повиновение. Ты даже не пытался вырваться. В конце скажу, научись уже обращать внимание на других людей, заглядывай, что скрывается под их масками, смотри на каждого не на как плоскую однотонную картинку. И сам научись быть разносторонним, где нужно – будь подлецом, блефуй, делай вид, что у тебя всегда ситуация под контролем, как бы всё не летело в крах. Научись наступать на горло моралям, когда это нужно. Будь готов к тому, что чем-то или кем-то придётся жертвовать. Только так можно выйти из этой игры живым. Будь в ней не просто пешкой, а тем, кто эти пешки двигает. И не вздумай дать убийце понять, что ты вошёл в игру. Держись как можно тише и незаметнее. Просто не давай никому понять, что ты многое видишь и понимаешь, действуй в одиночку и никому, кроме самому себе, не доверяй. Даже Оранжевому. На этом я сказал всё, что хотел и знал, сейчас я выйду и пойду по коридору, который ведёт через навигацию, ты через несколько минут иди через хранилище в управление. Вряд ли мы сможем ещё когда-нибудь так поговорить, поэтому хорошо обдумай всё, что услышал, и сделай правильные выводы. Коричневый последний раз посмотрел на меня твёрдым уверенным взглядом, а потом снова сделался отчуждённым и запуганным и как можно скорее покинул отсек, оставив меня размышлять в одиночестве. Послевкусие от этого разговора очень странное и непонятное. Чувствую себя дальтоником, которому впервые дали возможность различать весь спектр цветов: картина осталась той же самой, но более насыщенной и многогранной. Что мне делать со всей полученной информацией? Как начать смотреть на всё с разных углов? Когда мне это всё чуть ли не на пальцах две секунды назад объяснял Коричневый, всё казалось довольно простым и очевидным, но вот только сам я до этого всего точно ни за что не додумался… Я не способен прийти к какому-то чёткому логическому выводу сейчас сам, надо это с кем-то обсудить, но по словам моего странного собеседника, даже Александру нельзя доверять. В принципе, это понять можно: Коричневый сказал, что мой напарник, хотел он того или нет, разрушил его образ на глазах предателя. Возможно, Александр просто может, сам того не подозревая, что-то испортить, поэтому сильно разглашаться с ним не стоит. Но как мне не разглашаться Александру о том, что я могу сделать из него приманку?.. Это так низко и подло.
Из раздумий меня вытянул сигнал пришедшего уведомления. Я взглянул на дисплей, он показал шесть непрочитанных сообщений. Шесть раз мне писали, и услышал я это только сейчас. Я действительно слишком зацикливаюсь на себе и не замечаю происходящего вокруг, с такими темпами, если человека будут убивать в ближайшем ко мне отсеке, я просто пройду мимо и ничего не услышу. Не удивлюсь, если мне вещество подлили прям перед моим носом, но я просто не заметил. Надо начинать с этим бороться. Пока я корил себя за своё абстрагирование от происходящего вокруг, открыл пришедшие сообщения. Все они от Александра.
11:50 a.m. Оранжевый: ?Ну что там?? 11:51 a.m. Оранжевый: ?Фридрих, ответь? 11:51 a.m. Оранжевый: ?Я начинаю волноваться, договорились же, что сразу сообщишь, что происходит? 11:54 a.m. Оранжевый: ?Это уже не смешно, ладно не отвечать две минуты, но целых пять… Чем вы там занимаетесь?!? 11:54 a.m. Оранжевый: ?Нет, это не ревность!? 11:56 a.m. Оранжевый: ?Через две минуты я приду к вам, и если ты ещё жив, то я тебя убью.?
Читать это было даже смешно. Я всего шесть минут не выходил на связь, а меня уже хотят убить. Очень мило со стороны Александра.
11:57 a.m. Вы: ?В таком случае, на свои похороны я тебя приглашать не буду. Всё в порядке, я возвращаюсь обратно, жду тебя в столовой? Я вышел в коридор и, как и напутствовал Коричневый, пошёл в сторону управления. Но стоило мне было войти в хранилище, как там я встретил копающегося в коробках Чёрного.
– Чёрный? Ты что здесь делаешь? И почему не спишь?
– Да не спится как-то, решил заварить кофе, а сахар закончился, вот ищу его.
– Он вон в тех коробках, – кивнул я в сторону противоположной стены.
– О, точно, спасибо, – отозвался афроамериканец, когда нашёл, что хотел.
Но то ли он хотел? Жёлтая вместе с ним вела подсчёт продукции, Чёрный должен был знать, где что находится. Первым порывом было броситься к коробкам, в которых мужчина рылся несколько секунд назад, и проверить, нет ли там ничего подозрительного. Но вспомнив слова Коричневого про то, что эту игру надо вести как можно незаметнее, я лишь кивнул и вышел вместе с Чёрным из хранилища. Я пошёл прямо по коридору, а он свернул к каютам. В столовой приятель сидел на скамейке, развернувшись к входу, и, сложив руки на груди и нахмурившись, поджидал меня. Встретил мою персону он суровым оценивающим взглядом – так обычно смотрит с порога на тебя девушка, когда ты приходишь домой пьяным. Но что Александр сейчас во мне оценивает? Смотрит, всё ли со мной в порядке, или пытается увидеть в моём лице, о чём вёлся разговор с Коричневым и понять, относится ли это как-то к нему самому?
– Большое спасибо, что выполнил мою просьбу, как я и просил, и не заставил меня нервничать долгие минуты ожидания и надежды, что тебя ещё не грохнули, – наконец напарник первый заговорил.
– Меня не было всего несколько минут.
– Тебя не было целых несколько минут, Фридрих! Чтобы вонзить нож в плоть человека хватит от силы двадцати секунд! – Мне сейчас сказать ему особо и нечего, поэтому я просто сел рядом на скамейку. – Так что там произошло? – наконец его взгляд смягчился и напущенная суровость стала отступать.
– Прибор один вышел из строя, ничего серьёзного, быстро починили.
Так нагло и прямо лгать было очень мерзко. Одно дело – что-то недоговорить, показать с другой стороны, сказать то, что человек хочет услышать, просто уйти от ответа. Но совсем другое – намеренно говорить совершенно не то, что есть на самом деле. Александр с прищуром на меня посмотрел, что-то несколько секунд обдумал и кивнул. Догадался, что я соврал? Почему тогда ничего не сказал против?
– Ты видел, как Чёрный выходил из каюты? – я поспешил перевести эту не столь приятную беседу в другое русло.
– Да. Сказал, что за сахаром в хранилище сходит. А что, с ним что-то не так? Я пожал плечами. Чёрт его знает. Я уже ни в чём и ни в ком не уверен. Но проверить, в каких коробках рылся афроамериканец, нужно как можно скорее и пока никто не видит.
– Александр, что вы собираетесь организовывать на Рождество? Обсуждал это с Жёлтой и остальными? – Обсуждал. Что мы можем организовать? Елена с девчонкой вызвались приготовить застолье, сказали, запекут мясо. Шампанское у нас есть, посидим, поедим, не знаю, верующие там молитвы какие почитают, и разойдёмся. А что?
– Просто интересуюсь.
Если нападение планируется на Александра, то мне сейчас надо хорошо обдумать, как поступить: защитить приятеля или сделать из него наживку. Я правда не готов решать настолько сложную моральную дилемму. Но, быть может, возможно найти компромисс? Если мы не будем на глазах у всех, и я буду рядом с приятелем, я смогу полностью контролировать ситуацию со всех сторон. – А как ты хотел бы провести Рождество? – неожиданно спросил юноша.
– С тобой.