Глава 7 (1/1)
?- Прощай! Прощай! - прошептал крошка эльф: он не мог вынести такого печального зрелища и улетел в сад к своей розе, но она уже отцвела, и вокруг зеленого плода держалось всего два-три поблекших лепестка.- Ах, как скоро приходит конец всему хорошему и прекрасному! - вздохнул эльф.??Эльф розового куста? Ганс Христиан Андерсен- Сегодня будет третья химиотерапия. – Диана сидела, облокотившись о подушку, и зажав пальцем страницу книги. Другой рукой она держала мобильный у уха. Из динамика доносился Олин щебет.- Завтра опять приеду к тебе! Что тебе купить? Апельсины хочешь?- Нет, апельсин не хочу. Кушать не хочется. Хочу тюльпанов!Оля рассмеялась:- Будут тебе тюльпаны! Весной! Выздоравливай только! – Еще пощебетала немного, и, извинившись, отключилась. Диана с облегчением отложила телефон, поморщившись, когда пришлось выпрямить руку. Суставы продолжали болеть. От химиотерапий появилась страшная слабость, а головные боли участились. Отложив книжку, девушка закрыла глаза.Уже была середина ноября. В окно ветер швырял мокрые листья и изредка – снежные хлопья. Заканчивалась осень – начиналась зима. А она уже привыкла к своему пристанищу с серо-голубыми стенами. Привыкла ежедневно собирать сухие опавшие листья своего цветка с пола. Привыкла к молчаливой медсестре, сильно выделяющейся из остальных, улыбающихся, которая приходила каждый день, кроме субботы, ровно в три часа дня, чтобы поставить ей капельницу. Привыкла к своим товарищам по несчастью, лежащим в соседних палатах. В столовой, куда она ходила, (совсем недалеко по коридору) она теперь не сидела одна.Познакомившись с несколькими больными, Диана почувствовала себя не такой одинокой. Она поняла, что таких, как она, больше, чем ей казалось. Онкологическое отделение было очень большим. Это, конечно, не могло ободрять, но теперь она могла общаться с разными людьми, интересными ей.Она привыкла к тете Инне, которая делала все, для того, чтобы Диана могла особо не напрягаться. Ей даже было слегка неудобно, что женщина ухаживает за ней. Иногда, особенно по утрам, ей было очень тяжело вставать. Казалось, болели все кости, что только можно. Она до крови закусывала губы, переставляя ноги и направляясь в туалет, чтобы умыться. Тетя Инна тут же подскакивала к ней, и усаживала в каляску, не слушая отказы Дианы.Поэтому девушка вставала раньше прихода нянечки. Она понимала, что если не прилагать усилий, организм не поборет болезнь.Чувствуя на языке стальной привкус собственной крови, она брезгливо выплевывала ее в керамическую раковину. Она не могла простить своему телу того предательства, что чуть не сбило ее с ног. Собственная кровь была ее ядом, убивающем ее.?Не убивающим. - Решительно исправляла она себя. – Леша называл это испытанием, которое они преодолеют?. И тут же снова исправляла себя – Алексей Михайлович. Он приходил на работу, без опозданий, всегда с неизменной улыбкой заходил к ней в палату, торжественно вручая план на день. А она расцветала каждый раз, когда видела его. Диана понимала, что все внимание –это отцовские деньги, но не могла не получать удовольствие от участия Алексея Михайловича. Ведь к нему она привыкла еще раньше, чем к остальным. Хотя стойко ощущала, что его отношение к ней остается отношением врача к пациентке.Интересно, а на что она надеялась? Мужчине тридцать четыре года, ей весной будет восемнадцать. Он на одиннадцать лет младше ее отца! Конечно, он не обратит на нее внимание!Тем более, кому нужна больная девушка. Еще и по возрасту в дочери годится.Отец тоже приходил каждый день, после работы. Девушке даже показалось, что в его волосах действительно стало больше седины, но она гнала от себя эту мысль. Ей невыносимо было даже подумать о том, сколько боли она доставила ему. Она привыкла к его озабоченному взгляду, немного осунувшемуся лицу, но искренней улыбке.Единственное, к чему она привыкнуть не могла, это отсутствие Макса. Пес был ее огромной поддержкой. На такое количество времени они не разлучались никогда. Отец говорил, что вечерами Макс ложиться на тапочки своей хозяйки и скулит. А утром, перед выходом на работу, Станислав Викторович сгоняет его с Дианиной постели.Девушка попросила привести его, однако Алексей Михайлович не разрешил. Сказал, что Диана скоро поправится, и сможет увидеть Макса дома.Диана не чувствовала, что поправится скоро. Она чувствовала, что устала. Но она не сдастся на полпути. Не тому ее учил отец всю жизнь.
Ночью Лагутин умер.Задохнулся от жидкости в легком. В половину третьего.Когда Леша приехал в отделение, жена и взрослый сын уже сидели у палаты. Он подошел к ним, как был, в пальто, и выразил свои соболезнования. Уже месяц Лагутин то шел на поправку, то рак снова стаскивал его, почти выбравшегося, в свою гнилую яму. В конце концов, немолодой организм все-таки сдался, и болезнь победила.Андрей Федеев, лечащий врач Лагутина сидел в своем кабинете, массируя пальцами виски, когда Алексей Михайлович зашел к нему. Перед врачом стоял бокал с коньяком.- Доброе утро.- Ни черта оно не доброе. – Федеев залпом выпил содержимое бокала и поднялся. Это была, конечно, не первая смерть в его практике. Но такой уж это был человек – пропускал через себя каждую слезу горюющих близких. Наверное, в свои сорок, именно поэтому его темные волосы были почти полностью седые. – Ты хотел чего то?- Да, хотел сказать, чтобы ты не пил много. – Леша указал взглядом на бокал, подошел к другу и ободряюще похлопал его по плечу. Заметил, что Андрей уже переоделся.- Спасибо, Лебедев. Ну, пошел я. Сегодня в ночную выйду снова.- Хорошо. Во сколько приедешь?- К семи, я думаю. Увидимся еще. – Они вышли в коридор, Леша направился к своему кабинету, - кстати! – Он обернулся, - как там твоя богатая?Лебедев покачал головой. Федеев поднял брови.- Что такое?- Анализы только что забрал. – Леша махнул папкой. – Никаких изменений. Лейкемия прогрессирует.- Покажи.Федеев подошел, забрал папку. Пролистал бумаги.- Ого! А давно она на химии?- Больше двух недель.- Отменяй. Интратекальную попробуй. – Федеев закрыл историю болезни.- Ей семнадцать. – Леша забрал папку, тяжело вздохнул.- Лейкемии все равно, сколько ей лет, Михайлович. Ты же видишь анализы. Такими темпами она и двух недель еще не протянет.- Я думал, попробовать найти донора на пересадку костного мозга. Как думаешь?Федеев почесал подбородок.- Для подготовки к пересадке ей нужно еще несколько химий. А это неделя. У тебя время измеряется не месяцами сейчас, а днями. С завтрашнего дня я бы посоветовал тебе сделать интратекальную пункцию. По крайней мере, это действенно. Подумай, на что ты обрекаешь девочку, если вдруг костный мозг не приживется.Алексей Михайлович кивал. Андрей озвучил вслух все его собственные мысли и опасения. Попрощавшись, Леша отправился к себе. Какое-то время сидел, глядя в окно. За стеклом лил дождь. Отвратительное утро. Посмотрел на часы. Диане уже должны были сделать очередную химиотерапию. Нужно предупредить, чтобы больше их не делали. И зарегистрировать место в операционной на завтрашнее утро.
Она лежала, маленькая и худая, на своей постели. Инна сидела в кресле, читая журнал. Кажется, девушка уснула. Леша вошел тихо, жестом попросил Инну выйти, и та, осторожно шагая, выскользнула за дверь, прикрыв ее за собой.В палате было темно, Алексей Михайлович уже переоделся, собираясь домой, но решил заскочить к своей пациентке.Он отметил, что она сильно похудела. В последнюю неделю он запретил ей ходить, встретив однажды, гуляющую по коридору, сжавшую от боли губы.- Ты что тут делаешь?! Тебе полчаса назад прокапали глюкозу! Где твоя коляска?- Я сама дойду до палаты!- Любимова… Я запрещаю тебе самой доходить до палаты! Я запрещаю тебе вставать, если за тобой никто не присматривает, и, если нужно будет, привяжу к постели! И запрещаю делать что-либо без моего ведома! Это ясно?Девушка вздернула подбородок, от чего русые волосы, немного истончившиеся от химиотерапий, рассыпались по ее плечам. Серые глаза уставились на него с напускной спесивостью.- Это ясно. – Ответила она. – Однако до палаты я дойду сама.На половине пути Леша, заметив, что она начинает выдыхаться, взял ее под локоть, помогая идти. Не она позволила себе помочь. Это сделали за нее боль и изможденность.Леша довел ее до палаты, ловя на себе странные взгляды коллег и отвечая на них вежливыми улыбками. Любимова же, не смотря ни на что, выглядела крайне довольной собой. И, кажется, ей действительно стало немного легче.Сейчас она казалась еще меньше, чем была вчера. Нежная кожа лица стала совсем светлой, мягкие губы - сухими и израненными. Под глазами пролегли тени. Щеки казались впавшими – Диана сильно сдала в весе. Тонкие руки лежали поверх одеяла. Из-под подушки, сбоку, выглядывал уголок книги, с которой она не расставалась со дня поступления в больницу.Не сумев побороть интереса, Леша подошел и осторожно достал ее. Довольно увесистый томик, бережно укутанный в плотную непрозрачную обложку. Открыл первую страницу и усмехнулся.Ганс Христиан Андерсен. Собрание сказок.Легкая улыбка замерла на его губах. Он перевел взгляд на детское лицо, совершенно беззащитное перед всем миром, и понял, что еще не видел, как его пациентка спит. Ему очень не хотелось будить ее и говорить о предстоящей неприятной процедуре. Поэтому он просто тихо сел рядом, рассеянно листая страницы книги.- Это такое странное ощущение.Тихий, слегка хриплый голос коснулся его ушей и он повернул голову. Девочка смотрела на него с нежностью, чем-то невысказанным и потаенным, скрытым от него самого.- О каком ощущении ты говоришь? – спросил он так же тихо, возвращая книгу на место.- Сегодня подруга по телефону спросила у меня, что я чувствую сейчас. Как я могу описать свои чувства. – Она чуть нахмурилась, будто вдруг у нее заныл зуб, но продолжила, - в августе я звонила своей первой учительнице, чтобы поздравить ее с днем рождения. Я всегда звонила ей один раз в год, на протяжении шести лет. Я очень любила ее. И когда я позвонила ей в этом году, мне ответил ее сын. Сказал, что она умерла. Я тогда не знала, что ответить ему. У меня вдруг замерло сердце, и стало очень страшно. Я положила трубку. Очень глупо получилось. Неудобно перед ним. – Она поджала губы, взгляд, однако, не отводя от его лица. – И я поняла, что могу описать подруге свое состояние. Я будто снова и снова возвращаюсь в август, в тот момент, когда слышу в трубке слова, извещающие меня о смерти. Сердце замирает, и…- Диана. – Леша с ужасом почувствовал, что у него начинает печь глаза. – Тебе нужны мысли, отдаленные от… подобных. Положительные эмоции, улыбки. Пусть подруга навестит тебя. Что обычно поднимает тебе настроение?- Я очень люблю цветы. – Прошептала девушка. – Особенно тюльпаны.- А что еще? Тюльпаны сейчас можно привезти разве что из Голландии. – Леша улыбнулся, желая, чтобы она тоже улыбнулась ему. Но она только опустила голову, рассматривая свой фикус, стоящий в углу у двери. Проследив за ее взглядом, мужчина нахмурился.- Мы решили прекратить на время химиотерапии. Завтра тебе сделают интрате… - Он запнулся, поняв, что она все равно ничего не поймет. – Хирург сделает тебе укол в поясничную область. Введет противоопухолевое лекарство в цереброспинальную жидкость.- А почему вы прекращаете химиотерапию? – Спросила она, не отрывая взгляда от цветка. – Она не дает результатов, да?- Нет. – Твердо ответил Леша. – То, что завтра мы тебе сделаем, тоже является одним из видов химии.- Алексей Михайлович… Пожалуйста, помогите мне встать. Я сама не смогу, очень болят руки и голова.Леша резко встал, поддерживая ее за плечи и аккуратно поднимая.- Тебе нужно в туалет?- Нет. – Она залилась краской, это можно было рассмотреть даже в полумраке палаты, - я хочу подойти к цветку.- Диана! Ты забыла что я запретил тебе вставать без необходимости?Девушка поморщилась, спуская ноги с кровати.- Не забыла. Мне нужно это. Помогите, пожалуйста. Я же сейчас под присмотром, верно? – Наконец-то он увидел легкую улыбку. Со вздохом наклонился и осторожно поднял ее на руки. Все равно за каляской нужно было идти в коридор. ?Господи, она невесомая. Просто ангел, слегка растрепанный после сна на облаке?.Девушка, видимо, тут же перехотела идти сама, обхватив одной рукой его шею. Улыбка ее разгорелась ярче – на щеках появились ямочки.Он нес ее на руках! Даже боль отступила, как только она оказалась в воздухе. Ну почему фикус стоял так близко… Ей очень хотелось еще немного почувствовать себя в его руках. Шерстяной свитер слегка колол ее щеку. Без халата Лешины плечи казались еще шире.Опустившись перед фикусом, она осторожно собрала опавшие листья.- Три. – Произнесла она тихо, но голос ее все еще дрожал от счастья, - вчера было пять.Взяла баночку, стоящую у самого горшка, и аккуратно полила рыхлую землю, тихо что-то приговаривая. Затем повернулась к наблюдающему за ней Алексею Михайловичу.- Спасибо вам. Разрешите мне немного поработать ногами – я пройду до кровати сама.Леша покачал головой, позволив ей сделать один шаг. После чего, заметив исказившееся от боли лицо, снова взял на руки. Уложив Диану, он выпрямился.- Завтра утром будь готова окончательно выздороветь. – Сказал он, отходя к двери. Ее улыбка не покидала губ. Бледное лицо светилось радостью, и Леша поразился – как мало нужно ей для этой самой радости. – И помни про мысли. Ты должна быть такой же сильной, какой себя уже показала. Ты умница, Диана.Затем попрощался и вышел. В палату скользнула Инна. Включила тусклую настольную лампу и снова принялась за журнал.А Диана лежала, сжав от боли зубы.И счастливо улыбалась в потолок...