Часть 2 (1/1)
?Чем раньше?— тем лучше?.Вот и все, что было сказано на прощанье совершенно безразличным тоном.Маркетологи из них… короче, никуда не годятся?— никакой заинтересованности в клиенте.Но с хуя ли напрягаться? Когда нуждающиеся сами прут, не дожидаясь, пока их заманят рекламным фастфудом. Прайм-тайм, блядь.Нет ничего убедительнее обещания жизни.***?никаких сожалений?.Повторяю про себя многократно, чтоб успокоиться.Ощущая, между тем, разрастающуюся внутри обиду на Майка. Из-за него сейчас решаю: ?Смириться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье??Из-за его упрямой настойчивости я все еще здесь. Где время и болезнь сжирают заживо.Совсем не там, где красота вечна. Где, похоже, давно заждались.За каким хуем выдернул тогда из нежного захвата ?шелкового убийцы?, лишив самой сладкой смерти на свете?И теперь из-за ебучего проныры, в случае неудачи, превращусь в изуродованный болезнью измученный кусок мяса. Лишенный всего, что делало человеком.Можно, конечно, повторить попытку. Сегодня же. Благо, продукции от Hermes в избытке.Но по иронии судьбы за чертой меня встретит не Курт или Джеймс, а старый хрен, папаша Кинни.Так что нихуя. Теперь не к спеху.Подожду, пока ублюдка зажарят черти.***—?Muy guapo…Женский голос. Тихий, бархатный. Обволакивающий.Почти шепот, но он повсюду.—?Un muchacho guapissimo…Вот опять.Пытаюсь открыть глаза, осознав, что это не снится.Картинка плывет, и я смаргиваю пелену, силясь разглядеть склонившееся надо мной лицо.—?Cari?o.?— Все скрыто голубой маской, но вишнево-карие глаза под морщинистыми веками смотрят ласково, чутко считывая каждую эмоцию. —?Очнулся? Очень хорошо, сейчас доктор тебя посмотрит.Прохладные резиновые пальцы вводят иголку капельницы в локтевой сгиб и, удостоверившись в достижении цели, закрепляют пластырем.Не знаю, что побежало по венам, но вдруг становится блядски жарко.Ощущения, как после бешеного многочасового трахомарафона?— измученный, вялый, сонный. И в яйцах пустота.Пустота, блядь.Мягкой салфеткой промакивает мой лоб, тихонько приговаривая:?—?Mi dulce, muy guapo.?— Если бы Дэб знала испанский, то звучало бы так же. —?Сейчас станет легче. Хочешь пить? —?спрашивает вовремя: рот высох, а неповоротливый язык ощущается шершаво.Легонько поддерживает под затылок, пока пью мелкими глотками, втягивая жидкость через коктейльную трубочку.Только одна женщина на свете бывает со мной так нежна.И это не мать.Снова проваливаюсь во тьму, и снова из вязкого состояния дремы выдернут чуждой бодренькой интонацией:—?Ну что, мистер Кинни? Как самочувствие?А-а-а, вот и обладатель красивых рук.И, не дождавшись ответа, быстрыми отлаженными движениями сдергивает тонкое одеяло, не церемонясь, задирая короткую больничную рубашку.Оголенный живот беззащитно вздрагивает.—?Та-а-ак, все отлично,?— констатирует, тщательно проходя уверенными пальцами по низу живота.В паху.Затем, легонько касается мошонки, являющейся сейчас центром странных ощущений.Ни один натурал в мире не держал мои яйца в ладони. А ему удалось.Мало того — одно осталось на память. В качестве сувенира.Не удивлюсь, если старый извращенец коллекционирует их, складывая в толстостенные формалиновые банки. На досуге развлекая себя — глядя, как извлеченные комки плоти лениво бултыхаются в мутной жиже.Если бы не откровенно хуевое состояние, я бы, наверное, сейчас умирал от смеха.Хватает папку с моей историей, что-то отрывисто пишет, сверяя с показателями на мониторе. И больше не взглянув в мою сторону, чеканит:—?Сестра Дельгадо, он ваш. Продолжайте выполнять назначения, а через двое суток готовьте к выписке.И мгновенно исчезает в распашных дверях, оставив после себя запах кофе и лимонного дезинфектора.—?Вот видишь, сari?o, все хорошо. —?Темные глаза мягко улыбнулись.Затем синьора Дельгадо аккуратно возвращает на место все слои ткани, тщательно пряча мой беззащитный член, не удостоив его даже взглядом.Конечно, я для нее всего лишь пацан. Пациент. Жалкий лузер.Нет, ni?o.Терпеливо ждет, пока выпью положенную норму противной теплой воды, нихуя не утоляющей соленую жажду. Потом деловито копошится у капельницы, вводя туда что-то из пятидюймового шприца.?Очень скоро тело приятно потяжелело, и я блаженно проваливаюсь в обволакивающий уют сна, где-то далеко-далеко отмечая тихую возню: сестра негромко звякает чем-то, шуршит, все время мурлыча всю ту нежную бабскую чушь, от которой в обычное время конкретно тошнит, но сейчас ощущается охуенно необходимой и отчего-то блядски успокаивающей.