Брайан (1/1)

Дела шли в гору. Брайан победил в ежегодном конкурсе ?Рекламщик года?, премию вручали в Нью-Йорке. Брайан взял с собой Синтию, и чудесно провел в Большом Яблоке три дня командировки, работая, трахаясь, шатаясь по дорогим магазинам. Во время самой премии он трахнул симпатичного парня, который эту премию вручал и к тому же был представителем одного из крупнейших рекламных агентств. Секс приятно будоражил. Новый город, новая задница, новая профессиональная победа. Все это сыграло роль. Как и выбранное место. Брайан поддался своему легкому эксгибиционизму и трахнул парня прямо в процессе банкета, на балконе. А в конце командировки этот самый Адам предложил ему прийти на собеседование. Его хотели переманить в Нью-Йорк. Брайан и сам об этом подумывал. Питтсбург был слишком тесен для него. Он был достоин гораздо большего. Разумеется, он знал, что его друзья расстроятся. Но по большому счету ему было плевать. В глубине души, Брайан понимал, что на одного человека ему не плевать. Он знал, что Джастин будет сильно переживать. Но мальчишка был весел. Строил глазки новенькому официанту в Либерти, а когда услышал новости, то быстро взял себя в руки, натянуто улыбнулся и продолжил заниматься своими делами. Брайан почти расслабился, и даже не психовал из-за того, что Джастин при любом поводе старался околачиваться у него в лофте. В конце концов он даже помогал собирать вещи. Но расслабился он рано. В какой-то момент Джастина прорвало. И хотя он уже не был тем наивным мальчиком с душой нараспашку, Брайан приложил много усилий, чтобы он перестал быть таким. Джастин все равно в какой-то момент сказал:-Не уезжай. Как же ты будешь без меня обходиться. -Да уж как-нибудь переживу. Они оба иронизировали, но по Джастину было видно, что так он себя оберегает. Брайан собирался уйти в душ, чтобы избежать сопливых бесед. Но не успел. Джастин нервно стал одеваться и быстро, как будто боясь передумать, бросал фразу за фразой.-А как же я? Да тебе и плевать, наверное. Ты через год про меня даже не вспомнишь. Ну был там какой-то мальчишка, который таскался за мной. -Через минуту.-Что?-Я забуду о тебе, через минуту после того, как выйду за двери лофта. Джастин зло дернул рукав куртки. -Ну спасибо.-И тебе нужно сделать так же. Джастин замер, потому что, как всегда идеально уловил момент, когда Брайан преподавал ему очередной урок. Брайан даже подумал, что вот он – достойный финал. Он за год сделал из самого обычного мальчики шикарного гомосексуала. А до идеала он отлично допилит себя сам. Глядишь, станет следующим Брайаном Кинни, и уже о Джастине Тейлоре будут слагать легенды на Либерти-авеню. Но почему-то на душе было неспокойно. Брайан списал все на волнение от переезда. Но глубоко глубоко внутри что-то свербело. Какой-то тихий голос, который зудел что-то о самых лучших минетах в мире. Или о любви, будь она неладна. Брайан знал, что Джастин его любит. Пусть это было глупое чувство. И пусть пизденыш потом обязательно бы разочаровался и ушел. Но он любил Брайана. И Брайан не мог этого отрицать. А еще мальчишка взрослел. Он больше не плакал. Держал маску. И Брайан мысленно его за это хвалил. Но он видел, как Джастину больно. Искренне, по-настоящему больно. И не смог удержаться. Обнял мальчишку, прижал к себе. Медленно и осторожно. Уткнулся в ухо, вдохнул запах своего же шампуня. И положил руку на коротко стриженный затылок. Джастин же не осторожничал. Он вцепился в Брайана обеими руками. Сжал так, что ребра заныли. И закаменел, потому что тело, глупое тело, слабело. Он едва сдерживал дрожь, а потом сдался. Не смог терпеть. И тихо, едва заметно всхлипнул. А потом еще раз. И затих. Пусть он взрослел, но взрослым еще не был. А Брайан молча гладил его по голове, раздумывая о том, что не помнит, любил ли его кто-то так сильно за всю его жизнь? И не находил ответа. Однако он прощался. Прощался навсегда. И тем больнее было падать, когда в работе ему отказали. Он конечно обставил все так, будто сам отказался. Но поражение жгло его изнутри. Жгло каленым железом.Так что свой приближающийся тридцатый День Рождения он заранее ненавидел. Отключил телефоны. Заперся в лофте, и устроил себе секс-марафон. А когда вырубился от усталости, ему приснился абсолютно жуткий кошмар о том, что к нему приперлась вся компания, и силой затащила его на вечеринку, где были черные шарики и гроб.Все стало только хуже, когда Джастин позвал его на свой выпускной. Только этого Брайану не хватало, светить своей возрастной, но все еще прекрасной, мордой среди малолеток. Так что категорически послал Джастина подальше, напился и увел домой сразу двоих качков. Несколько дней, он держался, а потом зачем-то рассказал об этом предложении Линдси, и та вынесла ему мозг рассказами о старости, отношениях, любви и прочей мерзости, с которой Брайан совсем не хотел себя отождествлять. Зато хотел отождествлять себя с классным белым шарфом. И плевать, что он выглядел именно так, как будто был куплен для костюма под выпускной. Весь вечер Брайан пил, долбил траву и играл с этим шарфом. Уже глубокой ночью ему пришла в голову идея, что если этим шарфом себя придушить, то оргазм будет крышесносный. Все кончилось тем, что случайно появившийся в лофте Майкл буквально вынимал его из петли.И хоть убей, Брайан не смог сам себе ответить на вопрос, а не было ли это настоящей попыткой самоубийства. А пока раздумывал над этим, наступила пятница и он, максимально быстро, чтобы не передумать, нацепил лучший костюм, долбаный шарф и явился к Джастину на выпускной. Наговорил Дафне пошлостей, и закружил Джастина в танце. Он в жизни не делал ничего более сопливого, но почему-то ему просто надоело быть мудаком. Он знал, что этим поступком сделает Солнышко счастливым. И возможно получит маленький кусочек этого счастья на сдачу. Джастин сиял, танцевал, давал себя кружить и целовать, и действительно выглядел самым счастливым человеком во вселенной. Брайан понимал, что становится участником мюзикла-мелодрамы. Понимал, что после этого пизденыш с него живого не слезет. Но ему было уже почти все равно.Его несло со страшной силой в какой-то водоворот, а он даже не сопротивлялся. В голове бешено метались дурацкие мысли. Например, дать этой ночью Джастину быть сверху. Или перестать его постоянно отталкивать. Ну пусть себе любит. А может быть он, Брайан, тоже что-то чувствует. Возможно он тоже любит. Как минимум лучшие в мире минеты. А пока эти мысли стучали набатом у Брайана в голове, он чувствовал себя пьяным и обдолбанным, хотя был трезв и чист, как стекло. Под слащавую музыку он мотал пизденыша по танцполу, и в какой извращенной степени даже кайфовал, от того, что это на него Джастин смотрел своим взглядом. Как на божество. А ведь мог пачками клеить малолеток, которые смотрели на них раскрыв рты. Да даже сам Брайан краем глаза вычислил несколько педиков. Вычислил и передернулся. Спать с детьми, какая гадость… Почему Джастин не казался таким же ребенком, как все они? Из-за его, Брайана, воспитания? Из-за ублюдка папаши, который заставил мальчишку слишком рано повзрослеть и взять на себя отнюдь не детские обязательства? Джастин был юным, восторженным, во многом наивным, любвеобильным, одержимым, до отвращения романтичным. Но еще он был сильным, упорным, целеустремленным, умным, обучаемым, талантливым. Он в конце концов был хорошим другом. И человеком с очень четкими моральными ориентирами. В нем был внутренний стержень, и если он был в чем-то уверен, то не сходил с выбранного пути и не слушал сторонних доводов. Вот и сейчас, немного смешной и непривычный в строгом костюме и дурацкой бабочке, он позволял себя вести. Идеально вписывался в танец. А еще запрокидывал голову и смеялся. От счастья. И Брайан расцветал от этой улыбки. И плевал на все. Улыбался в ответ, ловил всем существом лучики этого Солнца. А еще кайфовал. От того, что Джастин не боялся показать, кому принадлежит. А это было очевидно. Перед всеми одноклассниками, он буквально кричал всем своим поведением: ?Я принадлежу этому мужчине?. Не стеснялся и даже гордился этим. Какое необычное было чувство, Брайаном раньше никто так не гордился.Был Майкл, была Дебби. Но это было иначе. Джастин был горд тем, что все видели, чей он. И как же это было сладко. И как же было плевать на всех этих детишек с их удивленно-возмущенными взглядами. Когда можно было прижимать стройное тело ближе к себе, тереться в такт бедрами, ловить улыбку на краешке собственных губ. И Брайан любовался им. Впервые откровенно любовался, не скрывая, не прячась за масками. Какой же Джастин в те минуты был… Ахуительный. Хотелось дышать ему в губы, касаться носом носа, вглядываться в синие глаза, заполненные счастьем, любовью, похотью, восторгом. Смог бы Брайан всегда смотреть в эти глаза? Положа руку на сердце, да, смог бы. Слишком было хорошо.Черт, они забылись настолько, что Джастин стал его раздевать. Прямо там, в центре своего Выпускного Бала. Пробрался пальцами к пуговице на пиджаке, шустро расстегнул ее, медленно спустил ткань по плечам. Затем обошел Брайана кругом, даже скорее обтер его собой. В голове пронеслось: ?Блять, как в Грязных Танцах?. Тут же стало стыдно за эту мысль, и моментально стало плевать, когда Джастин прижался пахом к заднице Брайана. О да… Эта мысль явно кружилась не только в голове мистера Кинни. А если и правда… Дать ему? Отдаться? В голову лезли только какие-то идиотские слова. Но как еще было назвать это внезапное желание Брайана, позволить этому блондинистому засранцу быть сверху, доминировать, позволить ему взять себя. А Джастин уже сверкал своими лучами перед ним, картинно-небрежно отбрасывал дорогущий пиджак в сторону Дафны. Дразняще вскидывал брови. А потом сбрасывал со своей шеи принесенный Брайаном шарф и наматывал его на хозяина. Стягивал у кадыка, жестко тянул на себя и снова приникал в подобии объятий, подталкивая к продолжению танца.Хотя какой это, к чертям, был танец. Это была прелюдия. Это был практически секс. Самый что ни на есть публичный. Когда-то Джастин отказался заниматься сексом на людях. Так вот в тот вечер, он это обещание нарушил. И плевать, что они были одеты, и никто не толкался членом ни в чью задницу. Это был самый настоящий секс. Брайана впервые трахали в душу, мать ее. И впервые он это позволял.А Джастин позволял публично трахать себя. Пусть только глазами. Пусть только прикосновениями кончиков пальцев. Пусть дыханием. Но позволял. А еще позволял себя кружить так, что терялся в пространстве. И Брайан ловил его в свои объятия, жадно вглядываясь в расфокусированные глаза. Наклонял, как в тех самых дурацких мюзиклах. И Джастин смеялся, громко и заразительно. Доверялся рукам, которые так часто его отталкивали. Хватался за шею, цеплялся ногой за бедро, откидывал голову так далеко и так прогибался в спине, что почти касался пола. Как тогда на шесте. Но в этот раз, его крепко держали. Брайан держал. И понимал, что не отпустит, даже если ему сейчас выстрелят в висок. Было так хорошо, что Брайан опять поднял его в воздух. Знал, что Джастин этого не любит, но не мог отказать себе в удовольствии. Потому что ему нравилось чувствовать себя сильным. И большим. И властным. И нравилось, что Джастин ему это разрешал. Брайан кружил в воздухе изящное, но крепкое тело, кайфовал от теплой руки у себя на шее. И сдавался. Наконец сдавался. Целовал эти пухлые мягкие губы. Опускал Джастина на землю, обхватывал его затылок пальцами, прижимал к себе за талию. И целовал. Нежно, ласково, глубоко и сочно. Как кого-то важного. Как кого-то значимого. Как целовал только Джастина. Они отрывались друг от друга медленно. И Брайан расплывался в улыбке, даже с закрытыми глазами чувствуя такую же в ответ. Больше всего хотелось остаться только с Джастином. И он тянул его за руки куда-то на выход. Прочь от этой толпы. Прочь от их гнусных, завистливых лиц. Прочь. Эта страница заканчивалась. Джастин больше не был школьником. Не был ребенком. И больше не был никем. Он был важен и нужен Брайану. Он бежали куда-то на парковку, держась за руки, смеясь. И Брайану было хорошо от этого смеха, от их сцепленных рук, от того, как они перебивая друг друга напевали какие-то сопливые песенки. Джастин фонтанировал счастьем и любовью, в которых Брайан купался:-Ты видел? Видел их лица?-О да, это будет Выпускной, который они никогда не забудут…-Как и я.Они подобрались к машине Брайана, и Джастин с восторгом лепетал эти слащавые вещи, чувствуя, что его не одернут. И Брайан не собирался этого делать. Почему было настолько приятно исполнить чью-то мечту? Особенно, если и самому хотелось в ней поучаствовать? Брайан не скрывал широкой улыбки и качался на волнах дурацкой эйфории. Он снова набросил белый шарф на Джастина, повторяя его движения во время танца. И притянул его к себе. Джастин неловко переступал ногами, пока Брайан медленно прижимал его спиной к машине. Мальчишка цеплялся руками за локти Брайана и шептал:-Это была лучшая ночь в моей жизни.-Ты всегда был до смешного романтичен…Такая знакомая колкость, но впервые она была произнесена без презрения или раздражения. Да, мальчишка был романтичен, но Бога ради, Брайан мог бы с этим смириться. Было что-то во всей этой романтической чуши. Совсем чуть-чуть, но было.Брайан замер напротив изученного до последней черточки лица и посерьезнел. Джастин казалось забыл, как дышать. Он напряженно вглядывался в мужчину и покорно ждал. Не шел, как обычно напролом, а ждал действий Брайана. Который впервые решался их совершать. Они одновременно прикрыли глаза и потянулись друг к другу. Поцелуй получился недолгий, мягкий, но какой-то интимный. Как будто с обещанием. Брайан не успел разобраться с каким именно. Но аккуратно отпихивая мальчишку от двери машины, он не смог отодвинуться сразу, и как-то игриво притерся к нему животом. Джастину еще нужно было вернуться в зал, должна была пройти церемония вручения дипломов. А так хотелось увезти его прямо сейчас домой. В дом. В лофт. Домой. Плевать, как называлось бы место в котором больше одного раза ночевал только этот пизденыш. Но там была кровать. Где можно было разобраться со всеми обоюдными желаниями. Но нужно было немного подождать. Брайан пропустил края шарфа сквозь пальцы, отгоняя красочную картинку того, как прекрасно смотрелся бы Джастин с завязанными руками, с помощью этого самого шарфа. Совершенно обнаженный на темных простынях. -Позже.-Позже.Их обычное прощание в этот раз тоже было особенным. Слишком особенным. Слишком много показал Брайан, слишком много увидел Джастин. Они расцепились, и Джастин в последний раз осветил его своей умопомрачительной улыбкой, от которой слепило в глазах. Брайан залез на переднее сидение и поправил боковое зеркало, совершенно бесстыдным образом любуясь спиной своего… Кого? Да плевать, как это называлось бы. Просто Джастин был его, Брайана. И никак иначе. Он уходил с парковки сжимая в руках края шарфа, практически подпрыгивая от счастья, и Брайан нежно улыбнулся этой спине. И в ту же секунду события ускорились до скорости света а потом замедлились, и почти остановились. За Джастином появилась крупная фигура с бейсбольной битой наперевес. Брайан упустил всего одну секунду, которая понадобилась его скоростному мозгу, чтобы обработать информацию. Всего секунда, которая не дала ему успеть. Он выскочил из машины, выкрикивая родное имя, не замечая истеричных, отчаянных нот. И как в замедленной съемке он бежал, понимая, что не успевает. Счастливое лицо Джастина обернулось, пролетела бита, раздался отвратительный хруст и стук удара. И именно в эту секунду Брайан добежал. Как на автомате он отпихнул ту тварь, которая ударила Джастина, краем сознания отметил, что это тот самый ублюдок Хоббс. Вырвал у того из рук биту, подсек под ногу, возможно ее ломая. И тут он будто выпал из матрицы. Время потекло в обычном режиме, а он заметался на месте, не понимая, что делать дальше.Бить ублюдка, пока не выплюнет свои кишки? Пытаться спасти Джастина? Но как? Надо было звонить в скорую? Но телефон остался в машине. Хорошо, что не в пиджаке у Дафны. В голове метались сотни мыслей, но главной была: ?НЕТ!?. Брайан повторял ее множество раз, не понимая говорит ли он вслух или это все еще его мысли. Нет. Нет. Нет! Нет!! Только не он. Господи, почему именно он? Почему сейчас? Удушающе пахло кровью. Брайан рухнул на колени рядом с неподвижно лежащим Джастином. Около его головы чудовищно медленно и ужасающе быстро растекалась лужа крови. Брайан малодушно позволил себе ровно три секунды истерики. За это время он успел надрывно всхлипнуть, уткнуться в живот Джастина лбом и нервно оглядеться. Затем усилием воли он оторвал себя от единственного по-настоящему дорогого ему человека, добежал до машины, схватил телефон, набрал ?911?, после чего методично выполнял их инструкции.Считал пульс, оценивал серьезность раны, пытался послушать сердце и дыхание, но внутренняя истерика не давала ему нормально сосредоточиться. Кажется, он что-то кричал в трубку, его уверяли, что медики едут, и что при рассечении кожи на голове всегда бывает много крови. Он просительно шептал в трубку, что Джастин не приходит в себя, женский мерный голос на другом конце пытался его успокаивать, но в груди нарастала дикая паника.Скорая приехала удивительно быстро, но за эти четырнадцать минут Брайан успел умереть. Ему впихнули в руку две таблетки успокоительного, и внезапно эмоции закончились. Он помогал снимать с Джастина пиджак, сообщал сведения и данные по страховке, которые прекрасно знал, так как продолжал отслеживать походы Джастина к венерологу. Объяснял, что Джастин совершеннолетний, и что он сам сообщит его матери. Себя назвал малодушно другом. И несколько раз повторил, что готов заплатить любые деньги, найти любые лекарства и доставить любых врачей. Ему скупо отвечали, что обо всем позаботятся. Он с боем прорывался в машину скорой, вместе с Джастином, потому что его не хотели пускать, ведь он не был родственником. Из машины он звонил Майклу и всю дорогу держал Джастина за руку, своей мокрой от крови рукой. В другой руке он сжимал чертов белый шарф, который был весь покрыт ярко красными пятнами. Брайан, как в тумане, шел за носилками, вплоть до палаты, куда его, разумеется, не пустили. Звонил маме Джастина, чей номер у него сохранился еще с момента крупной ссоры в семействе Тейлор. А потом просто сидел на стуле, напротив палаты Джастина и позорно рыдал. Молча, без единого звука. Но слезы катились ручьем, в носу жалко хлюпало, а у него даже не было сил, чтобы утереться. Он сжимал побелевшими пальцами окровавленную ткань так сильно, будто таким способом удерживал Джастина от самого страшного.Брайан почти не отреагировал, когда приехал Майкл. Не было сил. Ни на что. Слезы продолжали катиться по щекам, размывая пространство вокруг. Перед глазами стояло воспоминание, как чуть меньше года назад, тоже ночью, они втроем бежали по коридорам этой больницы. Той самой больницы. Где родился Гас. В ту первую ночь, которая положила начало сотне других ночей. Круг замыкался. Опять они втроем. Опять эта больница. Опять коридор и опять Брайан у чьей-то палаты. Только теперь от его сердца оторвался еще один кусок. Первый ушел к Гасу в такую же теплую ночь. А в эту, страшную и пропахшую кровью, второй прошел сквозь стены и остался с Джастином.