М(У). Артемий/Анна. "Это не танец, нет, это не вальс". (1/1)

- Может, всё-таки скажешь, зачем была тебе нужна смерть Веры?Певица нервно пытается вырваться. Заискивающий шёпот так и норовит сорваться на визгливый хрип:- Если платы недостаточно, я прибавлю. Сколько хочешь!- Вы с этим столичным змеем... - Артемий разворачивается, подстраиваясь под тщетно пытающуюся разомкнуть его хватку интриганку. - ...Два сапога пара. Решили сделать из меня наёмного убийцу. В собственных целях, причём убедив, что моя выгода будет наибольшей. Я таких фокусов не прощаю.Полные алые губы дрожат, как у обиженного ребёнка. Анна по прозвищу Ангел живёт в непроглядном, бесконечном страхе достаточно лет, чтобы привыкнуть к нему, как к дыханию. Резкий отчаянный порыв - и оба вновь вымученно кружат по гостиной.- Стой смирно, наконец. Это тебе не парный танец. - снова дышит над ухом двухметровый степняк. - Скажи, что связывало твоё сомнительное в своей чистоте имя с Горбуном и молодой танцовщицей. И я уйду. Как-никак, тороплюсь к Бакалавру. И тратить драгоценное время не намерен.Она бы закричала, не будь её особняк и без того излишне скандально известен, не смешивались бы вопли о помощи со стонами умирающих от песчанки и лезвий промышляющего ночью сословия, и не будь так вероятен риск самой близко познакомиться с ножом Потрошителя.- Я могу доплатить вдвое, - предлагает она. - Если денег недостаточно, телом. Отдала бы и душу, был бы тебе в ней толк.Гаруспик понимает, что дальнейший допрос бесполезен. Страшную тайну, связанную с Верой, Анна не выдаст никогда. Что подозрительно странно, если вспомнить рассказы Данковского о том, как легко получилось её припугнуть для пожертвования частью лекарственных запасов.- Я запомню твои слова. - рычит он на прощание, брезгливо отпуская хозяйку Верб.Репутация и наследственный долг ему пока что важнее денег. Второе взять ещё успеется. А вот с чёрной душой певицы, если верить Самозванке, куда вероятнее предстоит встретиться.