Глава IV (1/1)

Впервые за долгое время Шэдоу действительно спокойно спал. Диван был мягким и удобным, а пружинящая подушка нежно поддерживала шею, отчего ежик даже блаженно улыбался, кутаясь во вкусно пахнущее каким-то ополаскивателем, одеяло. Когда он последний раз ощущал уют? Сложно было даже припомнить. Наверное… Никогда.

Черные уши прижались к голове, когда их хозяин уставился в потолок, чувствуя, как его сердце ускорило ритм. Это было волнительно и необычно… Просыпаться в приятной обстановке. Ленивые солнечные лучи только начали пробиваться сквозь редкие облака, облизывая силуэты высоких домов яркими пламенными линиями, которые виднелись даже сквозь шторы. Легкий тюль мягко шевелился, обдуваемый теплом батареи под окном, заставляя рубиновые глаза заинтересованно разглядывать причину, из-за которой происходило движение, но как только бывший пациент догадался в чем дело, тут же потерял интерес, теперь осматривая все вокруг. Квартира выглядела немного пустоватой, но уютной. На стенах висели картины и фотографии, и, хотя отсюда их было плохо видно, Шэдоу не хотелось вставать, а вместо этого, еще немного понежиться в пушистом одеяле. Соник тихонько сопел в своей комнате, видимо еще крепко спал, отчего палевые губы приподнялись в улыбке, когда собрат заметил раскинувшегося на кровати старшего. Он лежал по диагонали кровати, из-за чего одна рука свисала с края, как и противоположная этой руке, стопа, а другая рука удерживала смятую подушку, старательно свернутую пополам и спрятанную под голову. Он выглядел так мило и невинно, словно маленький ежонок, которого так и хотелось приласкать. Шэдоу усмехнулся своим мыслям и продолжить наблюдать за собратом со своего дивана, обдумывая что же делать дальше. Да, вроде как его план сработал, и даже сработал достаточно хорошо, но это было лишь начало. Он не мог устроиться на работу, пока либо не поменяет документы, либо каким-то образом выбьет из психушки справку о том, что здоров. Нет. Этот вариант казался нереалистичным. Следующий вариант был гораздо проще?— уехать в другой город и попытаться начать жизнь там, где его не знают. Осталось найти деньги… А если нет, то прыгнуть в любой поезд и ехать, пока не поймают за неоплаченный билет. Будь, что будет. Всяко лучше, чем гнить там, где тебя рано или поздно просто сведут с ума. Решительно кивнув самому себе, ежик снова взглянул на своего спасителя, обдумывая чем бы он мог отблагодарить его за бескорыстную помощь, но вдруг, его сердце больно кольнуло, заставляя черно-карминовые пальцы резко схватиться за мех на груди. Противное чувство тревоги стало стремительно нарастать, заставляя алые глаза широко раскрыться, когда бывший пациент с ужасом начал осознавать, что сейчас происходит… Нет! Нет! Это было недавно! ПОЧЕМУ ТАК СКОРО?! —?безмолвно кричал Шэдоу, молниеносно отбрасывая одеяло и подбегая к балконной двери. Тонкие пальцы лихорадочно пытались отодвинуть шторы, чтобы добраться до ручки и открыть дверь, но вместо этого, ткань только путалась все сильнее, отчего ежик нервно ругался, снова и снова пытаясь контролировать свое, становившееся непослушным тело. ?— Хэй, Шэд, ты чего вскочил так… —?протяжно бормотал хозяин квартиры, заставляя черные уши стыдливо прижаться к голове. Не хватало еще, чтобы Соник увидел долбаный приступ своими глазами. Наконец, пальцы обхватили ручку, быстро поворачивая ее и распахивая дверь настежь. Ежик вылетел на балкон, часто и прерывисто дыша ртом, чтобы попытаться снять напряжение и усмирить тревогу, но она все нарастала и нарастала, как будто издеваясь. Крупная дрожь поразила темное тело, колени начали слабеть, а ноги подкашиваться, когда Шэдоу жалобно застонал от боли, стискивая зубы. ?— Нет, нет, не сейчас, пожалуйста. Не перед ним… —?умолял ежик, но дрожь становилась все сильнее, переходя в неконтролируемые судороги, а зрение начало меркнуть, словно кто-то плавно, но быстро снижал насыщенность. Он заскулил, чувствуя, как тело охватывает новая, более сильная волна судорог, но он уже не мог видеть где он. Галлюцинации начали проявлять себя во всей красе в самый неподходящий момент. ?— Шэээээд? —?где-то в отдалении слышал младший, но не мог ответить, потому, что он был слишком занят тем, чтобы хоть немного согреться. Он вспотел за минуту и холодный ветер теперь нещадно трепал его иглы, пробираясь сквозь каждый сантиметр тела, чтобы отобрать оставшиеся крупицы тепла. Если бы он только чувствовал свои руки. Картинка перед глазами сменилась, как будто новая сцена в фильме. Такая же красочная и реалистичная, как будто это происходило на самом деле, но Шэдоу знал, что она только кажется такой красивой и безмятежной. Вскоре, там снова произойдет что-то ужасное. ?— Шэдоу! ШЭДОУ! ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ?! ЧТО С ТОБОЙ?! —?приятный голос звучал в голове, пытаясь пробиться сквозь плотный поток видений и угольный ежик сосредоточил все силы на то, чтобы вернуть хоть крошечную каплю контроля над своим телом. К счастью, это удалось. Ему было безумно стыдно, но все, что он мог сделать?— быть честным. ?— Видения. Снова… —?бархатный голос дрожал, но вскоре, стал немного увереннее, когда персиковые руки крепко обхватили черное тело, чтобы ежик не ударился головой о бетонный пол. Соник стал нервничать чуть меньше, когда услышал, что Шэдоу может хотя бы говорить. Обычно, эпилептики вообще не в состоянии контролировать себя во время сильного приступа, коим явно являлся этот, судя по тому, как судорожно двигались конечности, но младший каким-то образом сумел это сделать. Детектив прекрасно понимал, что сейчас ничем не может помочь, кроме того, чтобы оградить младшего от травм, так что он решил просто говорить с ним, подыгрывая. Как он знал, при галлюцинациях лучше не пытаться переубедить больного в их иллюзорности. ?— Что ты видишь? —?мягко спросил он, крепко сжимая полосатые предплечья обеими руками за спиной Шэдоу. ?— Я вижу девушку. Молодую. Может лет двадцать пять… У нее необычный окрас. Розовый мех, разбавленный бледно-бежевым… Даже, наверно, песочным. Старший прилагал все усилия, чтобы сдержать это хрупкое тело, внезапно оказавшееся безумно сильным. Ежик обнял собрата и приподнял на колени, не давая полосатой голове возможности касаться пола. ?— Что она делает? —?не задумываясь над вопросом, спросил Соник, сосредотачивая внимание на том, чтобы не дать собрату вырваться, одновременно удивляясь почему младший не сопротивляется, ведь он сказал, что боится прикосновений. Может он не чувствует ничего сейчас? ?— Она прогуливается рядом с каким-то парком. Похоже на окраину города. Выглядит довольно счастливой. Она улыбается… —?рассказывал Шэдоу, тяжело дыша. —?У нее в руках маленькая сумочка из зеленой кожи. Очень подходит к ее глазам. Они примерно такого же оттенка. Напоминает какой-то камень. Я забыл его название. Кажется… Малахит? —?он внезапно замер, словно его ударило током. Иглы поднялись в напряжении, а уши то прижимались к голове, то снова вставали торчком, в то время, как полосатая голова быстро двигалась из стороны в сторону, а рубиновые глаза, словно невидящие ничего перед собой, начали слезиться. ?— Говори со мной. —?убедительно произнес детектив, с жалостью глядя на сильно дрожащего собрата. —?Что там происходит? Ежик помолчал некоторое время, как будто внутренне готовясь к чему-то ужасному. ?— Она начала медленно танцевать, будто под музыку… И она делает это прямо по центру дороги… —?испуганно бормотал младший?— Иногда, она приседает, как будто собирает цветы и кладет их в невидимую корзину на своей руке… Дорога пуста, но это вершина холма… Она движется прямо на встречку, будто увидела кого-то… О нет… Фура… —?Шэдоу сильно дернулся, когда в его видении девушку сбила машина. Он начал лихорадочно мотать головой в стороны, отрицая само существование всего этого, но слезы все равно безостановочно текли по палевому меху, когда белоснежные зубы стиснулись в оскале. ?— Тише, тише… Все хорошо. —?утешал Соник, инстинктивно поглаживая черные иглы, как он делал в моменты, когда его брат приходил за помощью. Не все всегда шло гладко и ему тоже нужна была поддержка. ?— Она погибла… —?тихо проскулил младший, заметно расслабляясь. —?Гребаные глюки! Почему они такие реалистичные! Почему я должен видеть эти мозги, разбросанные по всему асфальту? Я что, мало видел дерьма в своей жизни?! За что мне это… За что… —?истерика потихоньку сходила на нет, по мере того, как Шэдоу кричал, пока, наконец, не обмяк в объятиях собрата. ?— Шэдоу…? —?позвал Соник, обхватывая бежевый подбородок, чтобы повернуть к себе висящую голову. —?Шэд! Ты со мной? Но ответа не последовало… А судя, по тому, как безвольно свисали руки в карминовую полоску, ежик снова потерял сознание. Взяв младшего на руки, детектив отнес его в свою комнату и положил на кровать, чтобы тот не упал с дивана. Мало ли. Говорят, что после эпилептического приступа больные могут долгое время вообще не двигаться, а могут наоборот, слишком ворочаться во сне. Он не хотел рисковать. Тем более, он все равно собирался идти к Эми, чтобы проведать ее. Все-таки они договорились. Быстро выполнив все утренние процедуры, ежик оделся и уже собрался уходить, как вдруг осознал, что младший все еще спит. Оставлять его одного, пока он не бодрствует, очевидно, было не лучшим решением в данный момент… Если бы Соник не поймал его на балконе, неизвестно что бы могло произойти дальше. А может быть, он бы сиганул вообще? Откуда он может знать, как на собрата могут еще влиять его глюки? ?— Хэй. Приятель, просыпайся. Мне надо выйти на пару часов. —?персиковая рука достаточно сильно трясла черное плечо, но не было никакой реакции. —?Мобиус к Шэдоу, прием! Проснись и пой! —?почти кричал детектив в темное ухо, с удивлением замечая, что оно абсолютно не движется… Это было странно… И означало лишь то, что хозяин в полнейшей отключке. ?— Ну и что мне с тобой делать, малой? —?раздраженно проворчал Соник, потирая ладонями лицо. Оставлять его так было страшно. Изумрудные глаза невольно блуждали по комнате, пока детектив обдумывал варианты, а затем зацепились за наручники, словно намекающие на простой и действенный выход. Ну нет… Привязывать ребенка просто так это дико… —?думал еж, набирая номер подруги. До встречи оставался час, так что Эми наверняка уже встала. Проще было попросить ее приехать сюда. Все равно он собирался поговорить с ней о новом знакомом. Но гудки так и не прекращались… Наверное, пошла в магазин?— подумал он, устало потирая шею. Эми частенько ходила по магазинам утром, так, что нельзя было исключать возможность, что она просто забыла телефон дома, как обычно. Соник тяжело вздохнул и снова посмотрел на наручники. ?— Я вернусь через полчаса… —?пробормотал он, скорее для себя, как оправдание и надел на запястье в красную полоску железную манжету. —?Ты даже не проснешься к этому времени, обещаю. Встав с кровати и грустно окинув взглядом довольно мирно спящего собрата, Соник накрыл его одеялом и ушел, намереваясь оставить ключ от наручников на тумбочке рядом с кроватью после того, как еще раз позвонит Эми, все-таки надеясь на то, что она уже вернулась. Но гудки все так же противно пищали, пока звонок не сбросился автоматически. Ежик выругался. ?— Да что сегодня за день-то?! —?прошипел он, вдруг замирая, широко раскрыв глаза, когда в памяти всплыли описания девушки, смерть которой сегодня видел Шэдоу. Это была вылитая Эми… Разнервничавшись, Соник вскочил с кровати и понесся к подруге, моля, чтобы галлюцинации собрата были, как и положено?— всего лишь бредом больного воображения. Эми жила не так уж далеко и до нее можно было прогуляться пешком, поэтому Соник так и сделал. В его голове так и застряла мысль о видении его нового друга? Знакомого? Он не мог понять почему вдруг этот парень стал ему не совсем безразличен, но думать об этом сейчас не было времени. Конечно, он не совсем верил во все это, но напряжение давило на него, толкая вперед все быстрее. Тем более, не мог же черный еж наугад рассказать все подробности смерти старшего Уолкера. Это было бы либо слишком подозрительно, либо великое совпадение. Поэтому синий ежик перешел на бег, когда почувствовал холод по спине, прошедший из-за этих самых мыслей. Приближаясь к знакомому перекрестку, детектив приметил кое-что, что могло напугать до смерти. Кровавый протектор от шин. И шина точно не легковушки, больше похоже на грузовую. Кадык на синей шее дернулся, когда ежик сглотнул. Он побежал дальше, и в поле зрения попалась скорая помощь… Не к добру… А затем и полиция. А рядом прямо на дороге, накрытое былым покрывалом для кошмарных трупов, лежало тело. И судя по торчащим недавно наращенным концам нежно-розовых игл, это была именно Эмилия. И до последнего, пусть и покрытого щедрым слоем сомнения, мгновения Соник упрямо верил, что это не она. Нет. Нет! Такого просто не может быть! Сначала Скордж, а теперь еще и она! Какого хрена?! Персиковые пальцы дрожали, придерживая конец плотной белоснежной ткани, которая не окрасилась кровью лишь потому, что уже нечем было его пачкать. Половину внутренностей раскидало дальше, а до самого трупа, наверное, как раз разлилось около четырех литров крови. В горле застрял немой крик ужаса, а глаза начали слезиться. Черт! Хаос! Это не может быть совпадением! Иначе бы он посчитал, что сама судьба хочет, чтобы ежик окончательно слетел с катушек и решил прекратить свои страдания с помощью табельного оружия, всегда хранившегося на всякий случай под слоем верхней одежды. Самозарядный эм-девятнадцать-одиннадцать, одного патрона достаточно, чтобы провернуть все быстро. Но он не позволял себе упасть на колени и рыдать как ребенок, а уж тем более задуматься о таком ужасном поступке. Это уже вторая смерть его близкого человека, причем за долбаную неделю. Это определенно не случайность. Это просто не может быть случайностью. Но чтобы развивать данную тему, мозг был слишком угнетен скорбью. Сейчас ему просто не хотелось прощаться с еще одним человеком, который почти стал ему родным, хотя как почти. Эмилия ему сразу понравилась как человек, когда старший брат представил ее синему ежику. Да, она была немного чудаковата и возможно не имела некоторых границ, но определенно была хорошим другом. В то время, для четырнадцатилетнего пацаненка, выращенного в ботанических условиях из-за ?заботы? родителей, она действительно была интересной личностью, хотя бы, потому что была аж на три года его старше, и ему так хотелось познать жизнь другого человека. В голове не было ничего кроме звона, который заглушал тихие всхлипы, доносившиеся прямо под носом. Да, еж плакал, но слез не было, они давно перестали вытекать из глаз, словно закончились за эти четыре дня. А возможно так оно и есть. Сколько часов он плакал, затыкая свой рот рукой и прячась в туалете, не забыв включить воду, чтобы никто не слышал его рыданий? Кажется много. Настолько, что белки глаз стали чуть ли не в полтора раза больше, как щеки из-за отеков. Он до сих пор помнит, как его пытались накормить успокоительным один раз, за что поплатился тот, кто осмелился засунуть таблетку снотворного прямо в рот ежа, и тот, кто держал его челюсть. И кто это ежик точно не может вспомнить. Звон в ушах прекратился лишь, когда до него кто-то дотронулся, а это был расстроенный, хоть по его лицу не сразу скажешь Эмильен. Его зеленые глаза выдавали скорбь по единственной и любимой дочери. Его жена же плакала, стоя у кареты скорой помощи, пряча кремовую мордочку в своих ладонях. Она выглядела уставшей и измотанной. Все-таки когда-то она уже потеряла своего младшего сына, а теперь еще и дочь. И смерть будущего затя для нее тоже была сильным ударом, хоть бы и эта милая дама не умерла от горя. Вот оно, отличие между семьей Уолкер и семьей Роуз. В первой почти все были чужими друг для друга, родители для детей, дети для родителей. Во второй все же были друг другу родными, и двух мальчишек они с гордостью называли частичкой своей семьи. Скордж даже как-то вскользь упомянул, что как только женится на Эми, так сразу сменит фамилию. Соник его поддержал и даже пустил тогда пару шуток о том, как нелепо будет звучать его имя в этом контексте, типа ?Розовая плеть?, на что старший в ответ ответил, что и ?Движущаяся плеть? звучит тоже не так уж круто. Они тогда оба посмеялись, сбрасывая напряжение с разговора о своем прошлом. —?Я знаю о чем ты думаешь. —?несмотря на весь свой статусный вид, мистер Роуз не побрезговал и присел на корты рядом с индиговым ежом, смотря на хоть и накрытый брезентом, раскуроченный труп своей дочурки. Когда они с женой явились на место, брезента еще не было, видимо они тоже хотели навестить свое чадо в это непростое время, и мужчина до сих пор помнил все жуткие детали. —?Но поверь, я говорю это не просто для того, чтобы успокоить тебя. Мертвые не нуждаются в слезах. —?Когда-то это мне сказал и Скордж… Но я… я просто не могу вынести этого… Это так… Несправедливо… —?последнее предложение было сказано тверже, с большей уверенностью и ежик стиснул зубы, чтобы не зареветь сильнее. Его определенно подкосили все эти события, выбили весь кислород из легких, оставив лишь разряженный или даже выгоревший воздух, обжигающий нежный дыхательный орган. —?Я тебя понимаю, потому что испытываю ту же боль. Вы со Скорджем для меня как родные сыновья, и его суицид был для меня шо… —?Я не верю, что он бросился с крыши. —?перебивая, довольно резко и четко, отчеканил ежик не своим голосом. Он вздохнул, снова переводя взгляд малахитовых глаз на труп под брезентом, словно что-то выискивая. —?У меня есть теория, что это убийства, и теперь моя теория подтверждается, потому что умирают именно обладатели изумрудов-семейных-талисманов… но с какой целью? Это же просто безделушки. В ответ донеслось лишь задумчивое грустное хмыканье, глава семьи Роуз будто пытался что-то вспомнить, что-то, что казалось ему по понятным причинам очень незначительным сегодня. Но, может, для Соника, как для детектива, оно имело смысл, хоть и внешний вид ежа на данный момент даже не говорил, а кричал его неспособности здраво мыслить. Однако, припоминая подростковые года этого паренька, Эмильен отметил, что именно в критических ситуациях его дедукция работала, не хуже чем у известнейшего английского детектива. —?Возможно, тебе это может пригодиться в твоем расследовании… пропал изумруд Эмилии. —?мозг ежика отложил эту информацию, но до конца не зациклился на ней. Вторая смерть близкого человека на неделе, разве такое вообще возможно? И если разбитое сердце всеми силами хотело ответить ?Нет?, то мозг подсказывал обратное, когда зеленые глаза не отрываясь смотрели на разбитую мордочку подруги, от которой остался лишь кусок мяса и костей. —?Она сказала нам не так давно, что если с ней что-то случится, она бы хотела, чтобы именно ты забрал изумруд. Стараясь держать себя в руках, Соник не издал ни звука, кроме разочарованного вздоха. Ноги, все подкашивались, не давая встать нормально, колени постоянно подгибались, оставляя положение тела в полуприсяде. Только через несколько секунд, закрыв глаза руками, ежу удалось встать. Не говоря, ни слова он ушел, даже не обернувшись. По дороге его посещали одни и те же мысли, Что я такого натворил, что мои близкие гибнут как мухи? Он считал это несправедливым. Скордж и Эми ведь никому зла не желали, жили не тужили, хоть и даже съехаться не успели. Вот знаете, даже если кто-то когда-то задавал в игре Правда или Действие ?Кто из вас первый откинется?? и Скордж без раздумий отвечал ?Ну конечно же я?, Соник считал это за рефлекс старшего брата, самый типичный ответ который тот мог бы выдать. Но синий ежик никогда не задумывался, а что будет, если брата действительно больше не станет? Хах, сейчас бы его психологические советы были как нельзя кстати. Ноги сами повели его по более запутанному маршруту, все-таки холод хоть немного остужал голову, пытаясь выветрить плохие мысли, однако те были слишком цепкими, чтобы так просто исчезнуть. Алюминиевые глаза скользнули по вывеске магазина, который неожиданно возник на пути. Алкомаркет. Ну, хуже уже все равно не будет. А одна бутылочка не повредит, тем более вино не такое уж алкогольное, градусов там недостаточно, чтобы опьянеть, особенно такому опытному любителю. ?Носи швейцарский нож с собой всегда??— действительно полезный совет, благодаря которому вино поддалось без особых усилий, и горлышко уже прижалось к засохшим на морозе губам. Сухое красное, любимое. Обычно вино на вкус кисловатое, ягодное с тонкой сладкой ноткой, и привкусом дрожей. Но сейчас оно было абсолютно горькое. Причем, горьким оно становилось, только когда уже было в горле, а на губах оно было такое же как и всегда. Тихо хмыкнув, Соник отбросил эту мысль, ведь она совершенно не нужная, и пошел дальше. Громкий скрип шин и сильный толчок возникли совершенно неожиданно, но очнулся он на тротуаре, стоя на коленях. И какой-то незнакомый парень нахмурился, фыркая. От прохожего было лишь слышно что-то типа ?Вот ведь, напьются, а потом дохнут как мухи. Что б я еще одного такого суицидника спас?. Но и на это индиговый ежик лишь хмыкнул, вновь пригубив горлышко, еще не допитой бутылки. Размышлять о случившемся не хотелось, да и уже, наверное, незачем. Украдкой подмечая указатель ?До кладбища 50 метров?, глаза скосились в сторону, цветочная лавка. Нельзя приходить с пустыми руками, обидится. Поэтому, не медля, Соник прошел, отодвинув стеклянную дверь, подмечая широкий выбор, но ему нужны были только лилии, белые. Продавщица оказалась понимающей, сделал вывод ежик, наблюдая за тем, как та молча набирает нужное количество цветов. Красивые до безумия, утонченные и нежные. Теперь он искал нужную ему могилу, чтобы навестить самого близкого человека. А кто еще мог заслуживать такого звания? У Соника не было ни девушки, его работа была слишком опасной для отношений, а сам он просто не видел смысла в любовных отношениях, ни нормальных родителей, который бы хоть раз за все 27 лет поинтересовались, а как там их сын поживает? Поэтому когда алюминиевые глаза зацепились за надгробие и фотку улыбающегося брата, то из них полились слезы. На это без слез смотреть просто невозможно. Это как потерять частичку себя, которая была с тобой с самого рождения. Тело ежика подалось вперед и колени коснулись мокрого снега, смешавшегося с грязью. А затем и само тело упало вперед, руками и лицом впечатываясь все в то же месиво. Но ему было все равно. У него отобрали самое дорогое, то, что он оберегал всем сердцем. Из горла вырвался крик отчаяния, такой силой, что связки уже садились, они болели, но остановить это безумие было просто невозможно. Душа требовала высвободить все накопившееся всего за эти гребаные четыре дня. Слезы вперемежку с соплями и кровью изо рта, потому что прикусить язык, чтобы остановить данный ритуал было плохой идеей, повторно смешивались с месивом на земле. Что еще ему придется пережить теперь?! Разве мало он страдал в своей жизни, чтобы еще получить такой удар? Какая сволочь решила, что жизни людей так просто можно оборвать?! Как… Он даже не понял, как заснул, обнимая могилу своего брата, а очнувшись от того, что его потряс работник кладбища и последний раз взглянув на счастливое лицо своего брата, он хмыкнул и вытерев кулаком сопли, поплелся домой. ?— Я найду его, брат. Я найду эту тварь.