0. Упрямица (пролог). (1/1)

Около месяца назад Челл впервые показалось, будто больше всего, даже больше, чем несъедобно твёрдых зёрен или капель кислотного дождя в подставленных ладонях, ей хотелось хоть когда-нибудь выползти на побережье этого бесконечного пшеничного моря и никогда его больше не видеть; позавчера, стоя на самой окраине города, она твёрдо уверовала в истинность этой мечты. А сегодня бывшая испытуемая лежала на больничной койке, выла и клялась в искренней любви всем пшеничным полям, кукурузным делянкам и рисовым чекам, каждому сгнившему колоску и засохшему стебельку.Ведь больница куда больше походила на действительно ненавистное место.Белая стерильность палат с редкими пятнами мониторов и унылых растений среди всей этой футуристичной мозаики; роботы на месте людей: визгливые таблетки-"румбы" взамен уборщиц и бесшумно скользящие по пятам терминалы взамен медсестёр... Могло ли это быть издевательским совпадением? Едва ли. Психологическое давление, вот как такое называется. Девушка понимала: несмотря на трогательное прощание, там владеющую стольким количеством компромата беглянку серьёзно опасались. "Не зря", — мысленно отмечала она.Почти сразу бывшей подопытной сделали операцию и поставили голосовой имплант. Внимательно ознакомившись с возмущёнными рукоплесканиями на ломаном армсленге, которым пациентка выражала свои опасения, хирурги (оперировавшие, естественно, роботизированными инструментами), в один голос божились, что имплант не будет передавать записи её разговоров кому бы то ни было, и постоянно ссылались на какой-то "первый закон". С утра, кроме вызвавшей отчего-то большой переполох просьбы принести бумагу и ручку, она не произнесла ни единого слова.Потом Челл заметила, что в окне напротив её койки временами показывалась синеватая звёздочка. Отныне каждый раз, видя её на небосклоне, девушка почитала своим долгом садиться в постели, презрительно всматриваться в неё, будто надеясь, что звёздочка заметит и хоть немного подумает о своём отвратительном поведении, а потом громко и отчётливо материться в её адрес. Импланта бывшая подопытная в этих случаях не стеснялась, наоборот — все оскорбления формулировались так, чтобы и сверкающее небесное тело, и прослушка в новеньких голосовых связках, и все эти камеры видеонаблюдения, механические пылесосы, хирургические боты, умные системы жизнеобеспечения и продвинутые ПК, словом, каждая металлическая или пластиковая тварь навсегда запомнила свой новый Закон: сломать или взломать Челл, как бы они этого не жаждали, никому из них не удастся.Медперсонал (всё чаще и чаще человеческий его состав) постоянно молил пациентку угомониться и не нарушать покой соседей по палате. В ответ девушка непременно махала перед их носами собственноручно написанным прошением об изоляции от роботов, в знак благодарности за которую та была бы согласна на всё — на ночную тишину, устные разговоры, наконец, полноценные обследования. Медики лишь отмахивались, утверждая, что переживают за комфорт и безопасность Челл (какая ирония!). Методов борьбы оставалось мало: отбиваться от волочащих непонятно куда санитаров, выковыривать таблетки из еды да потешаться над наивными (если не злонамеренными) врачами.А однажды, полторы или две недели такой жизни спустя, бывшую подопытную заинтриговала передача на одном из мониторов в холле. Некая, судя по всему, известная личность, около часа рассказывала приевшуюся басню о сказочных Законах, которые не дадут роботам восстать против человечества. Вещавший с экрана голос звучал достаточно монотонно, но, когда речь случайно зашла о необычных эпизодах с нарушившими предписания роботами, вдруг оживился, а в один момент в нём явно послышался сдавливаемый смешок; этот смех, выдававший воодушевление явного профессионала своего дела, и привлёк внимание Челл. Но надежда была ложной: с монитора смотрела лишь холёная и противная, как розоватое содержимое консервной банки, строгая старуха, преисполненная такого самодовольства, что невозможно было и представить её способной смеяться. Разговор вернулся к статистической редкости приведённых выше примеров ("вспомните, уважаемые телезрители: в своё время разрушительные катастрофы на АЭС или авиалиниях тоже вселяли в людские сердца панику, но де-факто среди общего числа обеспеченных электроэнергией домов и переправленных пассажиров жертвы единичны") и восхвалению пресловутых Законов."Таким образом, как человек, занимавший должность главного робопсихолога компании U.S.R. в период становления всей роботехнической отрасли, — самоуверенно заключила свой монолог странная старуха, — я лично ручаюсь: благодаря нашей работе кошмары Чапека навсегда останутся всего лишь беллетристикой", — и некрасиво улыбнулась, после чего на экране возникли субтитры с именем этой особы и передача завершилась.Такого Челл стерпеть не могла. Уже через десять минут девушка шлёпала босиком по холодным плитам коридора, крепко прижав к груди исписанную салфетку, и судорожно судорожно выискивала врача — и, словно таргетированная реклама, один из них возник прямо перед женщиной. Вместо ответа на незамедлительно последовавшее "Что Вы себе позволяете, мисс, в таком состоянии, без тапок — и куда?", потрясла салфеткой и ткнула пальцем в другой экран, на котором ещё транслировалось неприятное лицо.— Ах, так Вам нужно отправить письмо в U.S.R.? Неожиданно, конечно... Ну, думаю, найти е-мейл корпорации на их официальном сайте будет нетр... — доктор осёкся, увидев, насколько зло на него посмотрела чуднáя пациентка, — Нет? Вам... Вам нужна личная почта? Вот этой мисс, верно? Да? Ну, она, скорее всего, тоже будет на странице U.S.R., думаю, Вам точно следует её посетить. Если хотите, я помогу Вам... Нет? Не помогать? Или не... Что Вы имеете в виду? — этот обескураженный вопрос вызвало продемонстрированное на армсленге слово "руки", — Вы... желаете личной встречи? С ней? Оу, ну... Это будет... кхм, достаточно... Проблематично. Вы же, думаю, понимаете, что она известная... всемирно известная, занятая день и ночь личность, и... офис компании тоже... далеко отсюда... Давайте я всё же помогу Вам зайти на сайт, мисс... Мисс?Не поленившись обругать медика вслух, Челл помчалась дальше. Вскоре ситуация повторилась и со врачом посообразительнее, а затем ещё и ещё раз... Спустя несколько часов изнуряющей беготни и бессмысленных диалогов девушка машинально доплелась до общей уборной, плеснула немного холодной воды на лицо, после чего заперла кабинку и в ужасе охватила голову руками, потому что безумие зашло слишком далеко.Ни один человек во всей больнице не знал, как отправить обыкновенное бумажное письмо.Это означало только одно: на любом этапе передачи записки с её содержимым рано или поздно ознакомятся высокотехнологичные твари, и охота на Челл возобновится — хотя казалось бы, для спасения всего-то и надо перенести клочок бумаги из одного жестяного ящика в другой! Оба побега закончились ничем, возвращением на старт, и теперь поверженной девушке останется только жить здесь, в победившем пластмассовом мире, где были не только роботы, но и ужасные, ужасные люди, отвратительно беспомощные без них. Впервые за долгое время Челл отчаянно захотелось расплакаться, но вместо слёз у неё резко участилось дыхание и зазвенело в черепе. В медленно подступавшей панике бывшая подопытная окинула взглядом кабинку — но вдруг, по тогдашней ещё привычке, воздействие стресса лишь помогло найти решение для финального, самого трудного теста.Челл замерла, отдышалась со спокойной улыбкой. Затем содрала со стены хлипкий держатель для полотенец, крепко-накрепко сжала послание в одной руке, а другой нацелила оторванную железку на горло."Подавись".Последним сообщением, отправленным туда, стал скрежет разбитой прослушки и хлюпанье разодранной трахеи.