Глава 2 (1/1)

Было в нем что-то такое, что притягивало к себе внимание и сверстников, и учителей. Не внешность и не странные повадки. Нечто влекущее и чертовски опасное – и первое со вторым было связанно самым непосредственным образом. Пугающее и фантастическое – то, что не принято обсуждать вслух.Во всяком случае, долго размышляя об этом впоследствии, Судзуи так и не решился доверить подобное никаким формулировкам.Ему еще доведется наблюдать это загадочное явление, и каждый раз, испытывая благоговейный трепет, он будет осознавать, что окружающим даются намеки, лишь намеки на то, насколько глубока приоткрывшаяся перед ними тьма. Будто слабый ветерок перед грозой или крошки цианида, подмешанные в пищу – проглотишь, не почувствовав вкуса, а смерть уже течет по твоему телу вместе с кровью.Несмотря на то, насколько тесно переплетутся в дальнейшем их судьбы, несмотря на то, что однажды этот человек назовет его своим другом, Судзуи никогда не будет утверждать, что лишь ему одному он смог открыться. Возможно, чуть больше, чем остальным, и все равно далеко не до конца. Судзуи правда хотел узнать его, узнать как можно ближе. Толкаемый присущим всему человечеству любопытством, он снова и снова хотел постигнуть эту тайну, увидеть, что там, за следующей дверью, понять все до конца. Этому желанию всегда сопутствовал страх. Страх останавливал его каждый раз, не давая дойти до последней черты. Он чувствовал, что правда слишком велика и ужасна. Там, за чертой, простиралась бездна, в которую если заглянуть, непременно упадешь.Все это ему лишь предстоит понять. Сейчас же он просто таращился на него во все глаза.Красный пиджак он натянул прямо поверх своей белой фуфайки, и тот смешно топорщился на ссутуленных плечах. Старые джинсы сменились темно-серыми брюками в клетку, а изношенная обувь так и осталась на ногах. Через плечо перекинута простецкая черная сумка, совсем новая на вид.– Уважаемые студенты, – говорила учитель Исикава, миниатюрная пятидесятилетняя женщина в очках, с пучком густых, но уже начинающих седеть волос, выглядевшая, впрочем, довольно свежо для своих лет. – Этого молодого человека зовут Араи Рюдзаки, и с этого года он ваш новый одноклассник.– Всем привет, – произнес он спокойно. – Прошу, зовите меня Рюдзаки.Его первое появление не оставило равнодушным никого. Девушки, наклоняясь друг к другу, перешептывались и хихикали. Кто-то злорадно, а кто-то даже кокетливо. Парни презрительно кривились – сразу распознали в нем чудака, а чудаков здесь не любили.А вот сам Рюдзаки, казалось, был абсолютно безразличен ко всему, что происходит вокруг. Быстрый взгляд обежал класс, не задерживаясь ни на одном лице – но тут зацепился за Судзуи.Именно так – зацепился. Будто в него вонзили рыболовный крючок.Несколько оживившись, Рюдзаки поднял руку и махнул ему. Парень смущенно махнул в ответ.– Рета-сан! – позвала учитель.– Да! – откликнулся Судзуи, поднявшись с места.– Тебя, как старосту, я попрошу помочь Рюдзаки влиться в жизнь нашей академии. Покажи ему кампус, расскажи о расписании и преподавательском составе, познакомь с ребятами.– Да, учитель.Исикава повернулась ко вновь прибывшему.– Прошу, занимай любое свободное место.Рюдзаки кивнул и двинулся вдоль ряда у левой стены. Судзуи сразу понял, куда он направляется.– Можно? – тихо спросил новенький, поравнявшись с его партой. – Да, садись, – с улыбкой ответил Судзуи, выдвигая свободный стул. Он был одним из немногих, кто сидел за партой в одиночку, и от этого частенько делалось неловко. – Рад познакомиться, Ара… то есть, Рюдзаки.– Я тоже.И вместо того, чтобы сесть, он взгромоздился на стул, поджав под грудь согнутые в коленях ноги. Судзуи уставился на новоиспеченного соседа по парте, разинув рот. По классу пробежала волна смешков, и Исикава, услышав это, отвлеклась от написания на доске формул.– Прошу тишины, – строго сказала она. – Что с вами сегодня такое?А увидев причину насмешек, нахмурилась.– Рюдзаки, у нас так не принято. Сядь как положено.Тот воззрился на учительницу невинными глазами, видимо, не понимая, что же такого непозволительного он сделал.– Простите, учитель, – проговорил он, – но как тут положено сидеть?Снова смех. На миг Исикава будто впала в ступор, но быстро овладела собой и ответила тоном куда более суровым:– Так же, как все остальные. Опустив ноги на пол и выпрямив спину.Рюдзаки простодушно пожал плечами.– К сожалению, это не самая удобная для меня поза.От ошеломления челюсти у Судзуи сомкнулись сами собой, так что зубы клацнули. Теперь к смеху прибавилось еще и улюлюканье. Кто-то даже хлопнул в ладоши пару раз, но Исикава подняла руку, и все звуки тут же стихли.– В таком случае, – отчеканила она, убийственно глядя на Рюдзаки поверх очков, – я прошу тебя немедленно покинуть аудиторию. Видишь ли, в нашей академии правила едины для всех.Все с жадным интересом поглядели на новенького, ожидая следующего перла. Но тот, решив больше не пререкаться, вздохнул и с видимой неохотой выпрямил ноги.– Возвращаемся к теме, – непроницаемо сказала Исикава. Как только она отвернулась к доске, Рюдзаки навалился на парту всем корпусом и уткнул подбородок в столешницу.– Все и правда настолько строго? – спросил он, повернув голову в сторону Судзуи.– Вообще-то да… Дисциплина на уроках тут главное. За систематические нарушения исключают.Рюдзаки снова вздохнул, откинулся на спинку стула и, подняв глаза к потолку, прокомментировал:– Скука.Судзуи вдруг стало жутковато. Не то, чтобы страшно, нет – но внутри все напряглось, и эта смутная тревога была, пожалуй, гораздо хуже страха.А парень-то и правда с приветом… И чему он только обрадовался? Очевидно же, что этот экспонат мало кому пришелся по душе. А значит, знакомство с ним не сулит ничего, кроме дополнительных поводов для гнобежа.?Перестань. Не твое дело, какие тараканы водятся в чужих головах, лучше свою лекцией займи?.Он добросовестно строчил минут десять, но потом взгляд сам собой притянулся к пустующей перед Рюдзаки парте. Тот, похоже, даже не собирался делать никаких записей.– У тебя нет тетради? – спросил Судзуи. – Хочешь, дам тебе листок?Но Рюдзаки лишь улыбнулся и покачал головой.– Нет, спасибо. Не обращай на меня внимания, Судзуи.Он и рад бы – но просто не мог удержаться от того, чтобы лишний раз не бросить на него короткий взгляд. На протяжении всего оставшегося урока Рюдзаки сидел, блуждая глазами по потолку или пялясь в окно. Судзуи заметил, что и остальные по временам поднимают головы от парт, чтобы покоситься в их сторону. При этом отражающиеся на лицах чувства колебались от заинтересованности до откровенной и очевидной неприязни.Все сильнее ощущался нарастающий в классе дурной магнетизм. И все сильнее Судзуи жалел, что разрешил ему сесть рядом.Ну ничего. После урока он покажет ему академию, а потом отвяжется от этого странного типа.– Что у нас есть?– Да немного вообще-то. Закончил среднюю школу в Англии, потом переехал сюда. Вроде бы рос в каком-то приюте, но тут еще проверяю. – А счета?– Могу сказать одно – нулей на них предостаточно. Но до источника получения никак не доберусь. Каждая сумма проводится через кучу зарубежных банков.Она подняла глаза от личного дела, лежащего перед ней на столе.– И это все?– Каюсь, – развел он руками с кривой ухмылкой.Презрительный взгляд красноречивее всяких слов говорил, что она считает его не более чем бесполезной тратой спермы, но он уже давно никак на это не реагировал.– Похоже, опять придется прибегнуть к помощи президента, – сказала она таким усталым и одновременно деловым тоном, будто была секретарем верховного правителя вселенной.– Валяй, но если я не смог найти его следов до две тысячи седьмого, очень сомневаюсь, что кто-либо другой сможет, хоть все его связи подтяни.– А не слишком ли много ты мнишь о себе?– Ты и сама знаешь, что нет.На ее лице проступило кислое выражение. Она знала.– А все-таки странно это. – Он потер подбородок. – Всегда что-нибудь, да раскапывали, а тут – пустота. Прямо никаких зацепок, будто все стерто подчистую. И провалиться мне в ад, если это обыкновенная предосторожность. За этим что-то стоит, что-то действительно серьезное.– Пока неважно, – решительно отрезала она. – Для начала пусть себя проявит.– Дело хозяйское, – пожал он плечами и улыбнулся. – Но интересный парень, скажи? Думаю, президент захочет с ним позабавиться.