Отрывок шестнадцатый. (2/2)
Бочка за несколько жарких утренних часов ни фига не нагрелась. С простой, но действенной конструкцией ?бочка с водой, приваренная к ней труба, душ? подросток был отлично знаком, и мытье в холодной воде ему было не в новинку, но, попискивая от холода и лихорадочно смывая с лица, рук и ног землю, он поминал командира самыми страшными русскими ругательствами, которые знал.
После принятия водных процедур Влад с явной неохотой сообщил, что теперь можно навестить Шона и Ко в их обители, и Джун в то же мгновение позабыл все свои надуманные обиды и воспрял духом. Шон жил далеко, на другом конце селения, идти пришлось через центральные улицы, практически через весь городок. Народу в середине дня было немного, даже детей не видно – кажется, тут организовали что-то вроде детского сада и школы, пока старшие были заняты работой на полях. Но по дороге встречались женщины, идущие по делам, старики, мужчины: все они с любопытством смотрели на Джуна, который смущенно семенил за командиром, уставившись себе под ноги и стараясь не встречаться ни с кем взглядом. А Влад, как назло, со всеми здоровался, обменивался любезностями, ни слова не говоря о том, кто это прячется за его спиной, и их провожали все такими же пристальными взглядами.
Ко выглядел каким-то измученным, взъерошенным и помятым, на хмуром его лице было написано, как он недоволен своей жизнью, но другу своему обрадовался, потащил в дом, подальше от глаз внимательно наблюдавших за ними солдат. Устало сел в кресло и вздохнул тяжко-тяжко.
- Ты чего? – испугался за друга Джун. Несмело присел рядом, на скрипучий стул.
- Ничего, - буркнул Ко, - устал. Хорошо, что ты пришел.
- Устал от чего? – решил уточнить Джун. Ко посмотрел на него исподлобья, словно говоря – ?сам не догадаешься?? - И Джун как-то сразу догадался и покраснел. Что на это сказать, он не знал, подходящих слов не находилось. На ум почему-то пришло только, что он после ?этого? с Владом себя таким измотанным не чувствовал…Ко, видимо, вразумительного ответа от него и не ждал. Устроившись в кресле поудобнее, он поднял взгляд на товарища и с игривой интонацией в голосе поинтересовался:- Ну, как у вас?
- Ну, как у вас? – Влад вздрогнул, погруженный в свои мысли, и искоса глянул на Шона, сидевшего рядом на скамейке.
Вопрос застал его врасплох. В самом начале, пока малышня пряталась в доме, они перекинулись парой фраз, а потом сидели молча, говорить-то все равно было не о чем – работать вместе они в ближайшее время не будут, новостей никаких не было, чтобы обсудить, мальчишки вот только… но Влад как-то не думал, что Шон захочет это дело обсуждать. Все-таки, личное.Пожал плечами. Откровенничать он был не готов, да и слишком сложно все сейчас, вроде и живут в одном месте, но не ?вместе? в самом глубоком смысле этого слова.
Вот Шон и Ко именно вместе: это видно по их лицам, утомленным регулярным жарким сексом, по улыбке Шона, довольной, мечтательной, по одежде, бережно развешанной на веревке перед домом – та в основном принадлежала Ко. Атмосфера тут была другая, семейная, что ли… Поэтому Влад и откладывал поход в гости, не хотелось мешать ребятам, да и неудобно было как-то. И не хотелось, чтобы Джун все это видел – мало ли, придумает себе опять чего, например, что у них все точно так же должно быть и что он, Влад, именно этого от него ждет. Бросится еще носки ему стирать…А Влад ничего не ждал. Ему бы в себе сначала разобраться, а это оказалось не так-то просто, когда рядом все время находится тот, о ком всеми силами стараешься не думать. То ворочается на диване, не дает заснуть, то сопит сладко, и не хочешь – а не можешь не вслушиваться, то маячит пятой точкой перед глазами. То шепчется о чем-то со своим другом, прячась от старших, и Влад не мог не дергаться, все его мысли были о том, что там Ко ему наболтает и чем Джун после этого разговора загрузится. И так все трещит по швам, а еще одного идиотического убеждения подростка Влад просто не выдержит.
Джун и в самом деле вышел немного хмурый, о чем-то размышлял всю дорогу до дома. Влад не решался возникать и служить дополнительным раздражителем, и тоже молчал, безрадостно разглядывая дорогу под ногами.Джун потом до самой ночи молчал, ведя серьезные дебаты с самим собой. Полдня они проторчали в одной комнате, не обмолвившись и словечком. Командир пытался читать книгу, но не мог сосредоточиться на ее содержании, думал о том, что если и дальше будет продолжаться в том же духе, то никакого счастливого будущего у них точно не будет.
Поэтому он отложил книгу в сторону, откинулся на спинку кровати, ухватился взглядом за темный затылок подростка, депрессирующего на своем законном диване, и собрал всю свою волю и самообладание в кулак.
Медленно вдохнул-выдохнул несколько раз, отбрасывая все переживания в сторону и стараясь занять позицию объективного наблюдателя. Успокоился немного, окинул придирчивым взглядом все произошедшее и пришел к выводу, что глупыш Джунни был не так уж и неправ, обвиняя его в корыстных мотивах.
Раньше он об этом даже не задумывался, потому и задели так неосторожные слова. Правда ведь, не думал, что им двигало, просто действовал так, как подсказывало сердце: подобрал мальчонку, приглядел, отнесся по-доброму. И вроде ничего в ответ и не ждал, было это исключительно искренним и благородным порывом… А сердце-то шептало: ?Смотри, какой хороший бедный мальчик, никого у него нет, пригрей его на груди, авось и заживете счастливо, не будешь в одиночестве коротать свой век?.
Сейчас Влад отчетливо это послание слышал. И понимал, что ждал от Джуна в ответ все это время – преданности ждал, верности, готовности идти за ним туда, куда судьба забросит. Веры ждал, доверия. Имел ли право этого желать? Да, наверное.
Только проклятое чувство вины словно въелось в душу и не отпускало: раньше он неосознанно привязывал к себе Джуна, а теперь делал это вполне осмысленно, с четко сформулированной и поставленной целью – Джун не должен уйти. Влад не собирался его отпускать. И готов был идти на хитрости, ловко манипулировать, чтобы у мальчика и мысли не возникало его покинуть.
Им было хорошо вместе. Влад так думал, а что думал по этому поводу сам Джун, его, получается, и не волновало. Нельзя строить отношения, не принимая во внимание чувства и желания партнера. Тут командир шел на сделку со своей совестью, и это не давало ему покоя, но и быть честным от начала до конца оказалось до ужаса страшно. Вдруг Джун, получив свободу выбирать самому, по-другому решит? Не так, как хотелось мужчине. А так, незаметно направляя мысли мальчика в определенное русло, Влад просто не оставлял ему выбора.
Трусость это была, самая обыкновенная человеческая трусость и эгоизм, недостойные мужчины, и Влада воротило от самого себя, но удержать рядом Джуна было для него важнее всего прочего. Чувствовал Влад в нем ?своего? человека, маленького такого, несмышленого еще, но уже занявшего важное место в его сердце. Раньше с Владом такого никогда не было, ни по одной женщине он так не тосковал, ни к одной так душой не тянулся, а тут… да просто чувствовал командир, что вот она, егосудьба, его счастье, и объяснять здесь больше нечего.
Специального образования он не получал, от природы был хорошим психологом, чувствовал людей интуитивно, без слов. И Джуна чувствовал прекрасно, его страх, неуверенность, робкую надежду найти в этой жизни свой уютный уголок. И душащее желание спрятаться ото всех. Он был выдернут из своей привычной среды, из своей зоны комфорта за шкирку, да еще и в таких обстоятельствах, которых Влад и врагу бы не пожелал. Потерял двоих друзей, о возвращении домой не могло быть и речи. Выбитый из привычной колеи, тащился с незнакомыми людьми, солдатами, фактически под дулами автоматов – где уж тут расслабиться и перевести дух. И теперь он в чужом городе, где не знает никого, в тихой панике готовится начать жизнь с чистого листа, и для этого ему просто необходима была опора: то место, где он сможет отпустить все свои страхи, успокоиться душой и отдохнуть. Место, куда ему хотелось бы возвращаться.
Влад думал, что если будет ему хорошей опорой, кем-то, на кого Джун всегда сможет положиться, и рядом с кем будет чувствовать себя в безопасности, то мальчик и не захочет никуда идти.
Но разве это не есть корысть? Разве это не те самые личные мотивы, которые отравляли им жизнь последние несколько дней? Сколько не сверялся со своими моральными устоями и эгоцентричным желанием быть вместе с тем, кто ему нравится, Влад никак не мог определиться, насколько плохо поступает и зачтется ли ему это за грешок, или счастье это, почти осязаемое, все-таки им заслужено, и он правильно делает, что борется за него.