Четыре ствола (1/1)

Для полноты живописной картины не хватало лишь финального поклона. Но Мориарти счел это перебором, да и окно во всю стену позади не обещало ничего хорошего. Благо, этаж находился выше первого, иначе зрителей оказалось бы куда больше уже имеющихся троих. А какое зрелище бы ожидало в этот момент наблюдавших с тыла…Первым сорвался Моран. Вскочив со стула и одним грациозным движением приблизившись к Джиму, снайпер вынудил его начать отступление. Низко рыкнул, прикусил ухо зубами, подобравшись слишком близко. Зрачки резко расширились, затемняя карий взгляд, сердцебиение участилось в несколько раз за секунды. Пальцы задрожали, крепче сжимая плотную фетровую ткань шляпы, отделяющую обнаженное тело от полного разврата. Еще несколько шагов назад. Лента секунд для сопротивления, но бесполезно – уже конец. Дальше только стекло, за ним – несколько этажей вниз, в свободный полет. Отступать некуда. Бежать некуда.Джим прижался голым телом к хрупкой холодной поверхности. Глаза полковника горели безумием, которым он некогда заразился от самого Мориарти. Мистер Секс, носивший данный титул более чем заслуженно, выставил вперед свободную руку, уперевшись ладонью в грудь Морана, и нервно сглотнул, крепче прижимая шляпу к паху. Знакомый запах пропитал легкие – оставалось лишь закрыть глаза и отдаться, кажется, уже давно забытым ощущениям. Себастьян находился слишком близко, буквально вжавшись в босса всем телом. И какое-то мгновение Джим просто не мог произнести ни слова. Незначительное, легкое помешательство. Но слишком яркое, мгновенное, выбивающее из колеи, вонзившееся в нервные окончания острым клином. Так на него действовали только два человека. И оба сейчас находились в этом зале.Наконец воздух снова стал поступать в легкие, возвращая способность говорить, а примесь страха отступила на второй план.– Нет, Себастьян. Как же твое перевоспитание? Ты ведь теперь монашка! – едва ли не задыхаясь в безвоздушном пространстве, с выкаченным Мораном воздухом, пропищал невольный пленник торжества, вытянувшись стрункой по холодному стеклу.Моран даже не усмехнулся – не то настроение. Джим давно все решил за него, не дожидаясь позволения. Но это вовсе не означало, что все должно было быть именно так, как хотел босс. А Себастьян сейчас чувствовал только одно. И это была далеко не обязанность подчиняться приказам начальства.– К черту! – прорычал снайпер, устанавливая зрительный контакт с черными глазами. Себастьяна подстегивали маньяческие ощущения: точно он был насильником, загнавшим в угол невинную жертву, и это безумно заводило. Наблюдать за мольбами о помиловании, за беззащитностью, хрупкостью. Только вот в темных подворотнях не скитались настолько соблазнительные жертвы. А Джеймс Мориарти не был таким уж беззащитным.Пальцы сжались на талии, притягивая к себе. Еще ближе, еще горячее. Новые варианты возражений и протестов никак не желали приходить в голову, срываться с губ. Желание разгоралось, оставляя внутри полыхать невидимые языки пламени. Но как же сладко было сдаваться.Вторым сорвался Джон. Он молча встал и с отстраненным выражением на лице направился к выходу. Мало того, что эти сумасшедшие весь вечер сводили его с ума своими подколками и шуточками, направленными на все, что только возможно, от положения в обществе и умственных способностей до сексуальной ориентации, так под занавес совершенно обезумели, позабыв о каких бы то ни было границах приличия. Которые, впрочем, им вряд ли были ведомы. Но больше всего пугала собственная реакция на все происходящее. Будучи в здравом уме, Джон никогда не посмел бы даже предположить, что когда-нибудь станет заводиться, глядя, как перед ним раздевается какой-то мужчина. Память прожгло воспоминаниями о каждом плавном взмахе бедра, об одежде, скользящей по коже. О губах, что так горячо касались губ его друга, излучая жар и прожигая этим жаром воздух. О руках Шерлока, спускающихся вниз по пояснице собственного врага. Собственного… Мориарти бы понравилось данное определение. Видимо, Джеймс сводил с ума не только полковника. Это влияние было всесторонне направлено и крайне заразно.Под конец сорвался и Шерлок – за компанию. Он явно не желал смотреть, как рвутся отношения ?подчиненный – босс?. В который раз. Не хотел признавать желаний, так откровенно прорисовавшихся при поцелуе, привкус которого еще хранился где-то в подсознании, бережно, с лилейностью к мельчайшей детали воспоминаний. Губы помнили, тело дрожало, голова отказывалась удалять противоречащую всем законам и убеждениям информацию. А внутри маячило странное желание: поменяться местами со снайпером.Ручка двери не поддалась. Джон дернул за нее несколько раз, все увеличивая напор, даже попытался выбить дверь плечом, но она не пожелала сдаваться, оставаясь по-прежнему запертой – бороться бесполезно. Шерлок замер на месте в паре шагов от Джона и обернулся на мужчин, вжимающихся в стекло окна. Нет, он определенно не мог остаться, не мог за всем этим наблюдать и дальше. От подобных зрелищ его внутренне передергивало. Будь это кто-то другой, не Джим…Мориарти перевел непринужденный взгляд на сожителей, через силу улыбнувшись. Соображать с каждым мгновением становилось все сложнее. Влечение пропитывало все до последнего нерва. Возбужденный взгляд уцепился за темные кудри.Моран водил губами по шее Джима, скользил языком по коже, обдавая все внутри жаром. Его пальцы поползли вверх вдоль позвоночника, неприметно касаясь изгибов тела, и сцепились на загривке. Себастьян потянул босса за волосы, клоня его голову вбок, чтобы получить полный доступ к шее – и напряжение вдруг ушло. Джим просто смирился, не выискав больше причин для возражений, и с пьяной улыбкой на губах нащупал цепочку на груди полковника. Вместе с жетонами на ней висел ключ от двери.Шерлок саркастично пробубнил что-то вроде ?просто прекрасно?, закатив глаза к потолку, и сделал глубокий вдох. Джон прекратил бороться с дверью, заглянув другу через плечо, и неодобрительно цокнул. Вопрос мгновенно замерцал в воздухе: что же нужно Мориарти?– Вы куда-то спешите, детектив? – самым ласковым голосочком зашептал Джим. Себастьян прижал его к себе теснее, впившись ногтями в ягодицы так, что злодеи вполне могли слиться воедино. Он выдохнул Джиму в шею и прислонился ухом к груди, чуть повернув голову, чтобы видеть детектива.– Да, мистер Мориарти, Вы мне вчера так любезно подкинули работы.– Это не я, все претензии к нему, – фыркнув, отмахнулся Джим и указал на Себастьяна, еще шире улыбнувшись, за что получил в ответ от полковника лишь недоуменный взгляд, ?Ну, спасибо!? да высвобождение из объятий.Мориарти не среагировал на немое замечание и, легонько ткнув снайпера в грудь, обошел его стороной, пристально глядя на Шерлока и все еще прикрывая шляпой явное проявление непристойных желаний. Шерлок не шевелился – индуктивный метод не помогал, отказавшись выдавать сценарии дальнейшего развития событий. Единственный атрибут гордости сегодня подводил, стоило только Мориарти сократить расстояние между ними до непозволительного минимума. И каждое последующее движение давало сбой очередной внутренней системы. Длинные пальцы, коснувшиеся кожи под рубашкой на пояснице – дыхательная система; целующие губы на скуле – система кровообращения; шляпа, метнувшаяся с места и прикрывающая теперь вьющиеся кудри – центральная нервная система. Джим стоял перед ним полностью обнаженный, и эта мысль выглядела соблазнительной до одури.Послышался нервный кашель. Судя по всему, доктор поперхнулся и теперь пытался отдышаться. Глаза же его были прикованы к фигуре Холмса, скрывающей собой обнаженную плоть пленителя, Дьявола. Пора было уже смириться с мыслью: все контролировал Мориарти. И не только сегодня. И не только все. Всех. Очаровывал, пленил, утягивая за собой в подземелье. Ассоциации с пауком и паутиной теперь казались Джону более понятными и логичными. Кому, как ни Шерлоку, было лучше знать, как просто попасться в эту сеть, колючую и пропитанную ядом. Ведь сам Холмс попался и уже давно.Себастьян крепко сжал кулаки, стиснул зубы, напрягся всем телом, каждой клеточкой, и молча проследовал за боссом, стянув с себя по пути футболку и сбросив ее на пол. Джим уже неспешно расправлялся с пуговицами шелковой рубашки, обнажая бледную кожу груди. Глаза Шерлока запоминали, изучали, зарисовывали в памяти движения изящных длинных пальцев – никакого сопротивления. Во-первых, оно было бесполезно в компании подчиненного Мориарти, явно превосходящего его в плане физической силы, а во-вторых, Шерлок просто хотел Джима. И это не было неожиданностью – это было непризнанным фактом, подавляемым желанием, страстью, фантазией. А когда объект вожделения вновь оказался в такой непосредственной близости, выявляя схожие желания, сопротивляться стало невозможно и противоестественно. Это ход против себя, в минус, в пустоту, к безумию и неудовлетворению. Теперь же между гениями не стояло ничего. Только одежда Шерлока.Моран огладил ладонями бедра Мориарти, притиснувшись к нему сзади, широкими круговыми движениями повел по спине, губами – по выпирающим лопаткам. Кусая, царапая. Вкус, запах кожи дурманили, возбуждение и обнаженное тело сводили с ума. Джеймс прогнулся в пояснице, упираясь ягодицами в выпирающую сквозь жесткую ткань джинсов плоть, получив обжигающее спину возбужденное дыхание. Ухмыльнулся, соблазняюще двинув бедрами вверх и вниз, потираясь о пах любовника. Ладони поползли вверх по груди Холмса и разошлись по сторонам, сбрасывая рубашку с плеч, за падением которой так завороженно проследил Джон, наблюдавший со стороны за разошедшейся троицей. Шерлок не шевелился, даже практически не дышал, лишь содрогался всем телом, чувствуя яркий прилив возбуждения. Глаза встретились с такими же горящими глазами полковника – в данной реальности их желания совпадали.Мориарти устремил дьявольский взгляд на малыша Джонни, исследуя в этот момент губами шею любовника и ловя его тихие стоны, смешивающиеся с возбужденным дыханием Морана позади. Замер – и замерли все. Кажется, замерло само время.– Се-е-еб, – растянул Мориарти, не отводя глаз от доктора и высвобождаясь из объятий, – займись пока моим мальчиком…Оставив его с детективом, Джим приблизился к Уотсону, тут же с силой вжавшемуся спиной в дверь, и смело притянул его к себе за ворот свитера. Обнаженный вид Мориарти ничуть не смущал. Смущал всех остальных, но не главу преступного мира. Да и взведенное до напряжения состояние сложно было прозвать смущением. Ни один из присутствующих не упускал момента, чтобы кинуть взгляд на то, что не было прикрыто цензурой, так откровенно заводя и распаляя еще больше. Игнорировать ?законы приличия? в данном случае было просто хамством – нужно было срочно освобождаться от одежды.Джим не спеша нагнулся, горячо выдыхая в губы напротив, и легонько провел по ним языком. Через секунду Джон получил свой первый поцелуй… подаренный совершенством далеко не противоположного пола. Сладкий, как и запах Мориарти, приторный, как порой его голосок. Напористый, властный поцелуй: язык тут же проник в рот, сплетаясь с языком Джона, направляя и подсказывая. А в голове кружились насмешливые выраженьица, как ?с твоим-то опытом, Джонни?, ?увереннее, доктор – я не кусаюсь, если осторожно?, не имеющие возможности сорваться с языка, который так увлеченно вылизывал чужие губы. Одним рывком Джим потянул свитер вверх, подсказывая Мистеру Я-вообще-то-не-гей, что пора бы уже избавиться от некоторых предметов одежды. Оставив Джона разбираться и дальше со свитером, сам он занялся пуговицей и ширинкой брюк. Быстро, слаженно – томление уже отдавалось тянущей болью внизу живота.Тем временем Себастиан с хищной кривой ухмылкой заключил Шерлока в кольцо сильных рук, клацнув зубами у завитка волос. Едва заметно улавливался запах сигаретного дыма, резко вторгнувшийся в восприятие ?игрушки Мориарти?. Уже второй по счету. Первая стояла перед ним, являясь воплощением крови и плоти, силы, невидимой грации, полная жизни, но отбирающая жизни других. И все, тем или иным образом попавшиеся в эти паучьи сети, становились куклами в руках искусного кукловода. Ниточки дернулись вверх – и представление продолжилось.

Зеркальными отражениями друг друга Джим с Мораном запустили пальцы в брюки своих ?кавалеров?, под белье, поглаживая откровенно ноющую плоть. Из груди обоих вырвались слитные стоны, пьянящие не хуже алкогольныхнапитков. Глаза блаженно прикрылись, зубы сомкнулись на нижней губе. Грубая ладонь заскользила по члену, сдавливая головку, обводя ее большим пальцем. В венах забурлила кровь, застучала в висках. Мориарти был куда аккуратнее, сжимая и разжимая пальцы, то надавливая сильнее, то почти с лаской поглаживая взбухшие вены. Движения становились быстрее, отрывистые, импульсивные – Шерлок застонал громче, решившись все же прислониться к партнеру теснее, интимнее, ближе. Словно в благодарность, губы коснулись скулы, щеки. Ниже – шеи, еще ниже – ключицы. Шрама на плече: более глубокая и длинная полоска, чем он видел когда-то у Джона. Явно не пулевое ранение. Но сейчас было сложно думать об этом. Думать вообще, когда плоть пульсировала в ответ на грубые трения ладони по воспаленной коже.

Что-то общее, кто-то близкий стер на вечер между врагами эту неприкрытую неприязнь, теперь так откровенно их сблизив. Если это кудрявое чудо чем-то так привлекало Мориарти, может, стоило лучше к нему приглядеться? В любом случае, начинать стоило с правильных мест. Себастьян дернул за ткань – и пуговица брюк отлетела на пол, звякнув где-то в стороне, ширинка поехала вниз. Так было куда проще, согласитесь. И все же, мягко говоря, немного непривычно. Шерлок был выше Джима, тоньше, кожа – бледнее, глаза – светлее. Другой запах, другие ощущения. Зато для роли невинной жертвы он подходил идеально. По коже прошлась толпа мурашек, которые, оказывается, мог вызывать не только дорогой босс. Моран потянул брюки вниз, зацепив большими пальцами и белье, неторопливо спускаясь губами по подбородку Шерлока. На шею, по груди, к животу, все больше входя во вкус. И снова вверх, не задерживаясь, подняться, чтобы стянуть тесные джинсы уже с себя. Кинуть быстрый взгляд на вторую ?парочку?: Джон уже раздет искусным мастером стриптиза – справедливость восторжествовала. Прижимается к Джиму, теснится. Слаженные движения бедер, навстречу друг другу, томные и растяжные – губы приоткрыты, совсем близко, горячее прерывистое дыхание. Ладони поглаживали поясницу, позволяя себе немного больше – заехать ниже, коснуться нежной кожи. А Мориарти притягательно шипел, впиваясь ногтями в руки Джона и опуская их еще ниже, на свои ягодицы, сжимая. Жестче, требовательнее.Терпение стремительно испарялось, таяло, обугливалось. Всех четверых трясло в мучительной лихорадке. Подхватив Шерлока под колено, Себастьян задрал его ногу на свое бедро, другой рукой придерживая под ягодицы, и дернул на себя. Смазки поблизости не было. Приходилось импровизировать. Да и желания нежничать не было, раз уж на то пошло, или растягивать любовника, прижавшегося к груди и обхватившего его шею руками, с бешено бьющимся сердцем. Внутри все клокотало – страх, желание? Себастьяну не было разницы. Слюна на ладонь, размазана по члену. Легкие шлепки по ягодицам, поверхностные царапины, карябающие – завести еще больше, раззадорить. На Джима всегда действовало.Миг… Довольно ощутимое проникновение: самая головка члена прошла внутрь – Шерлок зажмурился и мгновенно напрягся, поддавшись дрожи и сдавленно простонав. Глубоко задышал. Этот вечер точно был признан самым сумасшедшим. Перед глазами стояла обнаженная мужская фигура – Джим, Джон? Себастьян? И светлые, горящие безумием глаза – это было общее, приобретенный дефект, заражение. Непривычные ощущения, смазанные, когда была боль, но боль эта услащенная, метаморфозная, стирающаяся до неслышного крика мазохистского наслаждения. Моран двинулся дальше, проникая внутрь и ощущая усиливающуюся дрожь тела. Послышался стон едва громче и протяжнее – Шерлок заерзал, подстраиваясь под снайпера, который мгновенно ускорил темп, яростнее вбиваясь в податливое тело и вырывая из груди отчаянные крики. Он хотел слышать, хотел ощущать легкую вибрацию звенящего голоса.Джим замер, уловив и такие знакомые, и совершенно новые звуки, стоны. Его. Сегодня все и всё принадлежало ему. Сегодняшний Дьявол взял Джона за руку, переплетая с ним пальцы, и, очаровательно улыбнувшись, повел доктора за собой. Их общее безумие, которому подчинились все. И было уже плевать, потому что желания взяли верх над разумом, вскрылись из заколоченных внутри гробов, подавленных и забытых. Джим наблюдал за ритмично покачивающимися любовниками, истекая слюной/спермой – завораживающее зрелище. Единственный недочет: не стоило начинать без Мориарти. Впрочем, всегда можно было присоединиться к процессу.Себастьян протянул руку, подзывая Мориарти к себе. Затуманенный взгляд. Пальцы сцепились на загривке волос, затягивая разыгравшегося беса в поцелуй – Джим вжался грудью в спину Шерлока, получив одобрительный стон на выдохе, сцепил зубами губу снайпера, больно прикусывая и вынуждая полковника двигаться резче. Он потянул Джона за руки, стоявшего позади, прижимая к себе и откровенно прогибаясь в поясе навстречу его паху. Все в одной связке, горячей, интимной, тесной. Моран стиснул волосы сильнее, ловя болевое шипение Джима, что тут же разжал свой ?капкан?. Так-то лучше. И все же забрал свой поцелуй со смешанными привкусами: где только сегодня не побывал язычок этого демона. Ничего, босс еще получит свое наказание отдельно. В качестве сладкого бонуса. Позже. Шелковые кудри коснулись щеки – Шерлок повернул голову, тоже желая урвать кусочек ласк, отвлечься от давления внутри. Губы только коснулись слившихся губ, одновременно потянувшихся в его сторону, быстро соскальзывающих с одних на другие, а языки сплелись, влажно, чувственно, образуя некий тройной поцелуй, как Шерлок ощутил потирающуюся между ягодиц плоть, тоже готовую вот-вот проникнуть в него.Не готов. Шерлок еще не был готов. Но первым застонал Джим, подаваясь бедрами назад, насаживаясь на проскользнувший внутрь член. Джон толкнулся вперед, сразу до самого основания, удерживая Мориарти за руки, прижатые по бокам, не позволяя ему сопротивляться. Но сопротивление было уместно только в качестве игры, не более. А собственная игра Джеймсу нравилась все больше и больше.Дрожь тела передалась от Шерлока Джиму, сжимающемуся от переполняющих ощущений. В который раз. Казалось, к этому нужно было привыкать целую вечность – к ощущению чужой власти, контроля над собой. Когда можно было только отдаваться и подчиняться. Но он намеревался возвратить дрожь законному обладателю в трехкратном размере.Джим демонически ухмыльнулся, уперевшись головкой члена в плоть подчиненного, который уже вошел в роль жесткого трахальщика, возможно, намереваясь отвадить впредь детектива от занятий сексом, либо чтобы Джим не трахнул его в одиночку, или же просто наслаждаясь данным процессом безо всякого подтекста. Он протолкнулся дальше, потеснив Морана, потираясь плотью о плоть и подстраиваясь под движения Джона. Толчок сзади – упор спереди. Оставалось лишь дергать бедрами туда-обратно, чтобы получать двойное удовольствие. Третье – губы, четвертое – стоны. Облизал широкими движениями языка приоткрытые губы прежде, чем из груди вырвется надрывной стон. Шерлок промычал что-то неразборчивое в поцелуй, зажмуриваясь еще крепче и придерживая руками бедра в надежде чуть ослабить напор. Но удержишь одного – сорвется второй. Моран спереди, Джим сзади. И оба так близко, рядом, снова вместе. Словно Шерлок оказался этой тонкой разделяющей преградой, которую было не так сложно сломить. Лишь толкнуться резче, сильнее, позволив почувствовать подстегивающую боль.Джон прикрыл глаза, касаясь губами кожи спины и отрывисто двигаясь. Ладони легли на живот, поглаживая напрягшиеся мышцы. Всего несколько минут, а возбуждение зашкаливало выше обычного. Как и сумасшествие. Спереди послышалось несколько хриплых стонов. Шерлок держался из последних сил, прижимаясь грудью к теплым губам, оставляющим множественные поцелуи. Ощущение длинных пальцев на талии, теплое дыхание в спину. Две руки сразу, обхватившие ноющую плоть. Джим вжался лбом в спину любовника, нервно хватая ртом воздух. Все звуки притупились, ощущения же стали лишь острее.Творилось что-то невероятное. Буйство красок, слитные и перебивающиеся стоны, нежные, грубые, тихие и громкие. Животное рычание, обрывки воздуха. Исцарапанная кожа, искусанные губы, кровь. Лихорадочный жар, затуманенное сознание, отсутствие логики, только дикое и неприкрытое желание. Струны, прошивающие организм бешеной волной оргазма, настигнувшего каждого буквально в один момент, с разницей в какие-то секунды. Напряжение, рвущееся наружу. Усиливающиеся вскрики, зубы, сомкнутые на чужой коже. Язык, слизывающий кровь. Губы, покрывающие мельчайшими поцелуями все тело. Дурман, пропитывающий сознание, опаляя его докрасна раскаленным железом.Адреналин и приток эндорфинов в кровь. Сперма, размазанная по горячим телам. Экстаз, эйфория, блаженство и наслаждение.Секунды и их сотые доли. Минуты и миг. Незначительно.Несколько мгновений, чтобы отдышаться и прийти в себя. Все тело болело, но было плевать. Ведь каждый получил то, что хотел. А если нет – то обязательно получит. Каждый испытал невероятные ощущения, отдавшись страстям и порокам, воплотив скрытые фантазии, потешив неудовлетворенное желание. А главное – все строго между ними.Шерлок опустился на пол, слегка пошатываясь. Голова кружилась, а тепло все еще разливалось по телу, сводя с ума. Рядом оказался Джим, обвив руками талию, притянул к себе. Прошелся губами по щеке и виску, зарывшись носом в кудри. Словно твердил: ?теперь ты принадлежишь мне?. ?Я уже давно принадлежу тебе? в ответ. Карие глаза встретились с темно-синими: ?мой Себастиан?. ?Мой Джим чертов Мориарти?. Истины, не требующие доказательств.Украв последний поцелуй у Джима, глубокий, долгий, чувственный, Шерлок легко коснулся губами щеки Морана… и сорвал ключ с цепочки на его груди. Он молча удалился, наскоро натянув одни лишь брюки и оставив в воздухе витать фантомы еще не угасших в сознании стонов. Но сохранил в памяти каждую подробность, каждую деталь и мгновение.С тех пор они каждый месяц собирались вместе. Возможно.Чтобы… сыграть в карты.