Вопреки логике // Элайджа Камски (1/1)

—?Великолепна, правда?С ссоры началось, ссорой, видимо, и завершится?— в принципе, если в этом суждении Элайджа ошибется, то многого не потеряет и даже не расстроится; но если так и будет, то завершение для и его итог соберет больше зрителей, чем начало, которое застала только парочка андроидов.С разных сторон к нему тянутся руки, отовсюду высказывают благодарности за то, что Камски придумал и воплотил?— за бесплатную и безропотную рабочую силу, на все готовую. Он это честно принимает, потому что такие приличия, кому-то даже отвечает чем-то больше, чем кивком?— но в целом все эти люди с их фразами о тяжелом труде, который они до того лично исполняли, лишь ступени, разделяющие его и ту цель, которую он перед собой в этот раз ставит.Цель, замершую около невыносимой картины: россыпь ярких пятен, полос, светотеней, друг на друга налезающих. Стоит, смотрит на полотно, над которым висит подходяще гадкая лампа безумной современной формы?— единственной в своем роде, и слаба богу, что это так. Мягкий желтоватый свет изменяет оттенки краски, первоначально использованной; этот же свет падает на нежную кожу девушки, высвечивая каждую ее родинку звездной точкой и маленькое пятнышко на плече?— след его утренней несдержанности, точнее, той ее части, которая была приятной.—?Нравится?В этом свете она выглядит восхитительно. Собственно, как и при любом другом?— возможном и нереальном,?— варианте существования Вселенной.Девушка не оборачивается. Продолжает смотреть на картину, но подбородок едва уловимо опускается, и тяжелый, полный усталости вдох отмечает движение ее плеч?— чуть вниз и обратно, чтобы статно, почти аристократично. Чтобы не показывать грусти, разочарованности и чего-то еще, с перечисленным схожего.В принципе, конечно, он поступает так, как всегда поступают провинившиеся мужики. То есть усугубляет ситуацию?— стоит рядом, действует ей на нервы, портит вечер и собирается высказать собственное ненужное мнение о картине: о том, что она никчемна и абсолютно отвратительна. Наверное, действует по простому, в каждом человеке умещенному девизу про сарай и хату, которые очень красиво и ладно горят.Мнением о картине собирается закрепить результат ссоры, начавшейся с чего-то простого и маловажного; того, что он мог сделать, но решил взбрыкнуть. А потом в порыве клокочущего чувства собственного достоинства сказал то, о чем думаю все, кто так или иначе?— прямо или косвенно,?— знаком с ними двоими как с парой.Встал, весь из себя напыщенный павлин?— тоже присущая многим мужчинам черта,?— усмехнулся: так, что сразу стало понятно, что ничего хорошего не жди?— гадко, прямо равно этой картине. И после красивейшей и театральнейшей паузы упомянул о собственных талантах и уме?— в частности о том, как мастерски прописывает внешность андроидов.Так, что от настоящего человека и не отличишь.Сейчас он эти слова в тысячный раз вспоминает?— они не стали для нее неожиданностью; чем-то, о чем не задумывалась сама, или тем, чего никогда не слышала от общих друзей. Просто дело было в том, что сам Элайджа никогда об этом не говорил, как бы зол не был. А тут, поначалу на каждого незадачливого идиота с языком без костей, решившим, что пошутить про девушку-андроида, которую ему создать?— пару часов посидеть да особо не напрягаться; на каждого такого он первые месяцы обрушивал собственное агрессивное неодобрение?— а тут ляпнул сам.Она выдыхает, переводит взгляд на него и ведет плечом в ощутимом напряжении тела.—?Что ты спросил?—?Спросил, нравится ли тебе.Улыбается?— тоже довольно напряженно; и отводит взгляд обратно на полотно. Кто-то сбоку говорит, обращаясь к Камски?— кажется, благодарит его за то, что андроид, которого этот человек приобрел, прекрасно красит любое одиночество, выполняя все то, ради чего раньше приходилось жениться. Кажется, что-то такое?— Элайджа мало вслушивается, рефлекторно пожимая протянутую руку и кивая; больше концентрируясь на том, как стоящая чуть впереди и ощутимо от него далекая грустно улыбается, опуская голову.—?Мой ответ зависит от того, купил ты уже эту картину или нет.А он купил.Убедился в том, что она смотрит на полотно дольше пяти минут, и купил, не задумываясь, потому что привык ее радовать?— всем, на что способен; радовать поступками, словами?— и материальным, когда не может ее коснуться или поцеловать, потому что сам же и накосячил.—?Почему?—?Потому что мне нравится то, что тебе не принадлежит.Подходит кто-то еще, опять за что-то благодарит; вокруг снуют люди, так и норовящие высказать ему все положительное, что копится внутри, простимулированное покупкой дорогой и навороченной игрушки. В этот раз Элайджа даже не реагирует?— не поворачивается, не пожимает руки; стоит и ждет, пока назойливый человек, которому его ответ и не нужен, уйдет, а потом мягко разворачивает ее за плечи?— лицом к себе, всматриваясь в грустные глубокие омуты ее глаз.Она улыбается, обнимает его за торс, умещая голову поверх любящего, хоть и иногда жутко колкого сердца, запертого в резную клетку ребер; глубоко вдыхает терпкий запах его неподобающей для мероприятия одежды, разгоняет всякое напряжение одним своим существованием. Уместив подбородок, смотрит снизу вверх.—?И потому сама себе я абсолютно не нравлюсь.