пора бы знать, с чем имеешь дело (1/1)

Расследование продвигается не особенно хорошо. По крайней мере, Кларку так кажется. Да, стоит признать, что он не то чтобы знаком со всеми деталями. Он вообще удивился, что Брюс пригласил его пойти вместе. Если бы тот дал ему полный доступ к файлам и рассказал, что именно происходит, Кларку пришлось бы включить тревогу и запереть его в Зале на карантин, чтобы Диана связала его при помощи лассо и выяснила, не двойник ли он из другого измерения. Кроме того, разницы нет никакой, и пускай все это немного неудобно. Пускай все это немного сложно. Речь идет о Брюсе, и Кларк хочет ему помочь, хочет доказать, что он способен, что он стремится, что Брюс может на него положиться; а картинка в целом не играет столь огромного значения. В последнее время они с Брюсом здорово справляются с ролью коллег. Они работают вместе, они в одной команде, они — возможно даже — что-то вроде друзей, и нет ни малейшего намека на убийство.Ну разве только со стороны людей, которых они сейчас пытаются выследить. С точки зрения Кларка все чуть сложнее. Он знает, как именно он думает о Брюсе, знает, что ищет внимания и одобрения Брюса, выучил, что когда все идет наперекосяк и они ссорятся, его заполняет яркий жар; он знает, как он думает о лице Брюса, о его плечах, о его глазах. Он знает, что происходит, он знает об этом уже несколько месяцев. Но он реалист. Он старается быть реалистом. Брюс попросил его помочь, Брюс доверился ему, признал, что он может быть полезным, что он все не испортит. Это значит так много; Кларк до сих пор в шоке, что подобное вообще случилось. Брюс объяснял Кларку план действий этим утром. Он отдельно подчеркнул, что стоит вести себя тихо, не привлекать внимания. Брюс не хочет, чтобы данная организация знала, что у нее на хвосте кто угодно, не то что Лига Справедливости, не что Бэтмен и Супермен. Наверное, именно поэтому Брюс сейчас не ползает по стенам.Брюс держит Кларка под локоть. Кларк следует за ним и продолжает идти, хотя этот переулок определенно заканчивается тупиком. И…И они в Готэме, думает Кларк. Они в Готэме, а значит Брюс не мог просто взять и ошибиться. У него есть какой-то план. — Брюс, — говорит Кларк тихо, не задавая вопрос. Брюс бросает взгляд на него и ведет их в сторону, к стене за пожарной лестницей. Кларк думал, что именно по ней они будут уходить, лучшая догадка, но теперь совершенно очевидно, что он промахнулся. (Догадка, конечно, и так была плохой: он сам думал, что подобное исчезновение со сцены будет слишком громким, слишком очевидным, лязг металла — и никакой причины для человека в таком дорогом костюме, как у Брюса, спасаться бегством по пожарной лестнице. И все-таки это была его лучшая идея.) — Тот, кто хочет избавиться от хвоста, не попадает в ловушку тупика по доброй воле, — коротко, по-деловому сообщает Брюс, подводя Кларка к стене. Кларк поворачивается под его рукой, упирается спиной в кирпич, и Брюс не останавливает его, так что, очевидно, это не неправильный ход. Кларк понимает, о чем Брюс говорит, но ему кажется, что логика сказанного не остановит их преследователей, ведь тот, кто нервничает, беспокоится, тот, кто волнуется, что за ним хвост, потому что видел слишком много, вполне может допустить ошибку или свернуть не туда. Кларк уверен, что Брюс привел их сюда не случайно, но он знает Брюса. Их преследователи не имеют ни малейшей идеи, кого они пытаются загнать в угол. Он собирается сказать об этом, слова уже готовы сорваться у него с языка. А потом он вдруг резко понимает, насколько близко стоит Брюс. Он подвел Кларка к этой стене, позволил ему развернуться лицом, но не… не сделал ничего из того, что Кларк мог бы от него ожидать: не отодвинулся, не переставил Кларка так, чтобы его не было видно от поворота в переулок. Он даже не отпустил локоть Кларка. Вес его руки вдруг кажется непропорционально значимым, и тепло прикосновения начинает уверенно течь сквозь костюмный пиджак Кларка. Если посмотреть трезво, Брюс не делает ничего — он только заставляет Кларка прижиматься к стене и придвигается все ближе и ближе. Он не давал Кларку никаких указаний, не сообщал о том, что хочет, чтобы Кларк его остановил, что его план зависит от того, сможет ли Кларк оказать какую-то долю сопротивления. Кларк стоит у стены, и сердце у него стучит все сильнее. Он не сдерживает Брюса. Но — боже.— Брюс…— Следовательно, — ровно говорит тот, — мы не пытались оторваться от хвоста, когда поворачивали сюда. Нам неважно, ведет ли этот переулок куда-либо. Мы выбрали его по какой-то другой причине, и та не имеет ничего общего со срезанием пути или отсутствием возможности это сделать. — Он останавливается. У него решительный, потемневший взгляд. Он… прикасается к Кларку, теперь уже двумя руками, одна все еще держит Кларка за локоть, а вторая будто бы невзначай движется по лацкану Кларка, по паре сантиметров за раз. — Мы занимается чем-то другим, чем-то, для чего переулок подходит очень хорошо. Кларк чувствует, что у него горят уши. Брюс наверняка не имел в виду ничего особенного, просто так вышло, ведь он произнес фразу тоном, в котором звучат черный кофе и шорох гальки. Ничего такого. Точно ничего такого. Кларк просто хватается за последний шанс, думает, о чем хочется, следует за своими желаниями в кроличью нору. Брюс, наверное, наклонится к нему и скажет: ?Давай-ка, если не против, изобрази неопытного главаря мафии, который соглашается на взятку?.Рука Брюса перемещается с лацкана Кларка на его воротник, а потом уверенно следует за изгибом на затылок Кларка; пальцы забираются в волосы и хватают жестко, так, что Кларк хочет задрать голову, следуя прикосновению, и закрыть глаза. Он не делает этого, хотя удерживается с трудом. Его сердце стучит с ошеломительной силой, он чувствует пульсацию в глотке, груди, запястьях. — Брюс, — бездыханно говорит он едва слышным неуверенным шепотом. Брюс целует его. На полсекунды это просто прикосновение губ. Проверка, думает Кларк как будто издалека. Брюс ждет, последует ли Кларк его примеру. А потом Брюс использует пальцы в волосах Кларка, чтобы повернуть его голову к себе, и поцелуй меняется. Язык, зубы: поцелуй длинный, неприличный, глубокий, в такой ты льнешь, из-за него ты раздвигаешь бедра. Он тягучий, он длительный, он сильный, он отпускает, будто вымогает ответ, дай и получишь. Брюс словно отбрасывает в сторону мысль о том, что Кларк человек, что ему нужен воздух, а потом становится мягким, медленным, почти отстраняется, оставляет Кларку возможность, не думая, следовать за ним. Кларк так сильно попался, что почти забыл, зачем они здесь, что тут вообще происходит. Он чувствует, что горит, что излучает горячее сияние от прикосновения губ Брюса, рук Брюса, от ощущения тела Брюса… Хватка Брюса усиливается буквально на йоту. Кларк следует молчаливым указаниям и не вырывается, позволяет Брюсу держать себя, а потом отстраниться, даже если это последнее, чего он хочет. Боже, рот Брюса такой красный. Кларк не может оторвать глаз. — Нас увидели. В целом они решили, что мы не имеем никакого значения. Через несколько минут мы сможем уйти. Кларк сглатывает и облизывает языком губы, кое-как умудряется поднять глаза:— Через несколько минут, — повторяет он. Он не хочет, чтобы это предложение звучало столь вызывающе. Он просто до сих пор пытается понять, вот и все, у него кружится голова, он ошарашен. Он просто хочет быть уверенным в том, что правильно расслышал Брюса, что понял сказанное. Но Брюс смотрит на него уверенно, жарко, проницательно, и Кларк чувствует, как краснеет. Фраза не должна была получиться такой провокационной. Если Брюс разозлился, Кларк все объяснит. Но если Брюс не против, если Брюс решит, что Кларк ничего такого не имел в виду и сам не против…?Рука Брюса слегка смещается и оказывается на челюсти Кларка. Он выставляет вперед большой палец, задевает им нижнюю губу Кларка, вжимается в ее изгиб, оттягивает ее… и Кларк вдруг осознает, что его рот мокрый, что ночной воздух холодит, что дышит он часто. — Несколько минут, — соглашается Брюс. — В любом случае, лучше всего поддерживать легенду, пока мы не покинем окрестности. У Кларка где-то полсекунды на то, чтобы представить, о чем он: они вывалятся из переулка вместе, спотыкаясь и обнимаясь, остановятся у ближайшего угла, или двух, или трех, чтобы целоваться еще, может быть, не так глубоко — но вдруг кто-то смотрит, — а потом Брюс снова его целует. Сильнее, с голодом, и боже, у Кларка в ботинках подгибаются пальцы ног. Все это происходит по определенной причине. Брюс так поступает не потому, что хочет. Но если Брюс так целуется в-опасности-под-прикрытием-внезапно-вдруг, то Кларк даже не представляет, на что его рот похож, когда он по-настоящему тебя хочет. И боже, уже почти все равно, что Брюс делает это все по иной причине, не так, как Кларк желал бы. Он делает это, он принял данный план к действию десять минут назад, понимая, к чему идет дело, он был готов к такому, он доверился Кларку, решил, что Кларк позволит, позволит ему и подыграет…Возможно, это все значит, что Брюс знает, затуманенно решает Кларк. Возможно, он был в курсе, что Кларк его не оттолкнет, что он захочет, пускай даже на несколько мгновений. Что Кларк сможет соврать убедительнее всех, потому что никакое это не вранье. Но даже подобная мысль едва ли расстраивает Кларка. Такой поворот дела кое-что да значит сам по себе: Брюс доверяет ему, знает, что он сможет себя контролировать, не воспримет происходящее неправильно, не залипнет на нем, не разрушит их неуверенные партнерские отношения. Кларк и правда так не поступит. Они слишком много для него значат. Но подобные мысли не отменяют того, что Кларк насладится происходящим, если Брюс готов позволить это сделать. Он никогда не ждал такого: это дар, который Брюс вручил ему единственно возможным образом. И да, Кларк будет добровольцем Брюса в любом деле Бэтмена, если окажется, что хоть одна ночь из тысячи окончится так же.