Не время жертв (третий сезон) (1/1)

Джек падает в кресло, драматично вздыхает, укладывает на подлокотник продырявленную руку и объявляет:– Вот. С этим вообще живут? Мне кажется, я уже одной ногой на том свете и вижу тоннель и белый свет в конце.– Возможно, потому что ты смотришь на люстру, – предполагает Джим после короткой паузы.Одного цепкого взгляда хватает, чтобы отмереть после глупой шутки про тот свет: судя по вспоротому рукаву рубашки, с торчащими теперь концами ниток, нож прошел по предплечью вскользь. Джим встает, игнорируя вспыхнувшую где-то за правым глазом боль, делает пару шагов до столика с аптечкой, стараясь не слишком двигать головой – если сохранять положение полунаклона к правому плечу, пульсирует не так сильно. Но от белых пятен не спасает. Джим коротко жмурится, наощупь находя в аптечке бинт и антисептик, проходится указательным пальцем по крышке – не открытый, значит, надо поискать другой пузырек, там оставалось немного перекиси… Да, вот же он.– Тут, между прочим, моя кровь уже окрапляет пол, – фыркает Джек из-за спины. – Ты там точно врач?Джим в ответ только вздыхает и пододвигает к креслу табурет. Опускается медленно, не меняя положения головы, просит:– Засучи рукав. Нож?– Ага. Обиделся на ?обезьянку?. Я-то думал, у нас прошлый маньяк трепетный, а этот претендует оспорить первенство.– Скажи спасибо, что только нож.– Ну нет уж, это ты у нас любитель ?спасибо? в адрес психопатов… Ауч. Я ему спасибо скажу, только когда сдохнет. Зато это уж скажу искренне.Розовая пена – перекись, перемешанная с кровью – норовит стечь на подлокотник, но Джим аккуратно стирает ее марлевой салфеткой и не глядя кидает салфетку в ведерко, стоящее тут же, возле кресла. Порез неглубокий, шить нечего, хватит закрыть повязкой…Свет бьет по глазам резко и заставляет зашипеть. Рука сама взлетает к глазам, за правым глазом словно что-то взрывается.– Ты знаешь, что ты кретин, Джим? – фонарик отвратительно часто мигает и гаснет с тихим щелчком. – Какого хрена не выпить таблетку, если у тебя мигрень?– Пройдет.– Это твой четвертый приступ за неделю. Насмотрелся на нашего психа номер один и тоже решил помереть у всех на виду?Джим тихо, сквозь зубы выдыхает, с силой сжимая ладонями область чуть выше висков. Пульсация становится тише. Кресло скрипит, слышится шорох перебираемой аптечки, хруст блистера. Джек бесцеремонно хватает его за запястье, вкладывает в ладонь кругляшок таблетки.– Грызи давай.– Джек. У нас не так много лекарств, чтобы тратить их на то, на что можно не тратить.– Бла-бла, – прерывает Джек, – я тебе не наша мамочка, чтоб уговаривать, так что засунь свои аргументы сам знаешь куда и сожри гребаную таблетку.Джим выпрямляется, с усилием открывает глаза, едва уловимым движением качает головой.– Я не пытаюсь геройствовать, Джек. Это просто последствие ловушки, и если оно не пройдет, разумеется, я приму меры. Но мы должны понимать, что Мэтт вряд ли будет поставлять нам лекарства так же стабильно, как это делал Джон. Давай я наложу повязку.– Себе ее куда-нибудь наложи, – отмахивается Джек. Порез еще сочится кровью вперемешку с сукровицей, но Джек уже возвращает рукав на место и встает. – Так и знал, что упрешься. Сам виноват.Джим не сразу понимает, о чем он – только когда на плечо ложится тонкая прохладная рука и над ухом слышится короткий, полный терпения вперемешку с прохладным осуждением вздох:– Доктор Файрвуд.Джек ухмыляется и уходит, прихватив с пола и сунув в карман забытый кем-то моток изоленты. Исами занимает его место в кресле – внимательный взгляд, едва заметная сеточка морщинок в уголках глаз, сложенные на коленях руки. Джим ловит себя на том, что смотрит на ее руки слишком долго, и торопливо поднимает взгляд.Он уверен, что она видит его насквозь, и не остается ничего, кроме как печально улыбнуться. Конечно, она видит, и конечно, они оба понимают, что с этим ничего нельзя сделать – только не замечать. В холодные утра иней забирается вверх по стеклам и исчезает к полудню, когда солнце прогревает воздух достаточно. В конце концов, у этого всего есть простые, более того – тривиальные причины. В конце концов, они взрослые люди.И в конце концов, нужно избавляться от этих длинных неловких пауз.– Все не так плохо, как наверняка рассказал мой брат, – Джим и пытается, но морщится от особенно острой вспышки где-то внутри черепной коробки. Медицина научилась помогать диабетикам, аллергикам, даже части онкобольных, но так и не выяснила, что такое мигрени. Это даже смешно.Снова скрип старых пружин в старом кресле, тихие шаги, щелчок выключателя и темнота, прекрасная и щадящая. Голоса где-то в стороне кухни, опять шаги. Прохладное, ненавязчиво-уверенное прикосновение чужой ладони, холод стакана и капельки воды, стекающие по стенке.– И не так плохо, чтобы уже пришло время жертв, доктор Файрвуд. – Исами смотрит куда-то в сторону – темный силуэт, пятно света из коридора на красивом лице. Говорит совсем неслышно, отрешенно: – К сожалению, и эти времена настанут.Словно в подтверждение из-под потолка доносится треск динамика.Джим проглатывает таблетку, запивая из стакана.