Red Road (Рей/Бен Соло) (1/2)
Вообще-то, если подумать, она всегда знала, как умрет.
Это было внутри с?самого начала.
В?пять лет Ункар Платт вытащил ее?за?ухо из-за обеденного стола?— остальные дети мигом замолкли, превратившись в?немые статуи?— и?ткнул носом в?смятые рисунки.
—?Что это? —?он?не?спрашивал на?самом деле, больше злился. Пару дней тому кто-то из?приютских поцарапал все машины в?автомастерской, так что ему просто нужно было выместить на?ком-то свой гнев.
Рей все рисунки прятала под подушку, да?и?кому они были нужны, так что его рев застал ее?врасплох.
—?Это... мое,?— она пискнула, еле сдерживаясь, чтобы не?зареветь. Платт был хоть и?медлительным, но?очень сильным, и?его пальцы, вцепившиеся в?загривок, стискивали словно клещи.
—?Здесь нет ничего твоего, голодранка. Ты?ешь мою еду, спишь на?моих простынях, я?плачу за?одежду, которую ты?носишь... Это ты?испортила машины?
—?Н-н-нет,?— она все?же не?выдержала и?зашмыгала носом. Царапали Пит и?Джорджи, они умудрились стянуть со?стойки запасной ключ от?автомастерской. И?вообще сначала они хотели угнать одну из?машин, уехать искать своих родителей. Но, когда поняли, что даже до?педалей толком не?достанут и?водить не?умеют, просто назло Платту начали портить чужие автомобили. —?Я?ничего не?делала. Честно, я?не?делала, я?не...
С?точки зрения Платта, всю жизнь перебиравшего двигатели, абсолютно не?различавшего искусство и?порчу имущества, это было одно и?то?же.
Длинные глубокие царапины на?дверце и?алые пятна, почти полностью закрывшие белый лист бумаги.
Два солнца, одно большое, другое поменьше, такими Рей видела их?каждый раз?— рассказать кому, засмеют, потому что солнце может быть всего одно?— и?дорога, петляющая между гор, уходящая к?самым небесам.
Много лет спустя за?первые ее?наброски люди были готовы платить бешеные деньги, потому что в?каждом из?них было нечто... притягательное. Неправильное, ирреальное, но?все?же не?отпускающее до?конца. Но?для Ункара рисунок выглядел самой обычной мазней.
—?Я?не?буду разбираться,?— он?больно стиснул ее?за?шею и?потащил из?столовой,?— посидишь пока, подумаешь над своим поведением. А?потом расскажешь, что ты?сделала. Все расскажешь, как было. Ну-ка пойдем.—?Нет-нет, только не?в?шкаф! —?Рей вопила, брыкалась, даже пыталась укусить его за?пальцы, потому что она не?была виновата.
Никто не?хотел в?шкаф, все боялись его?— здоровенного стального ящика, изнутри утыканного погнутыми гвоздями, в?нем нельзя было нормально дышать, и?сидеть приходилось скрючившись,?— поэтому все промолчали. И?Пит, и?Джорджи, и?все остальные.
—?Только не?в?шкаф... Пожалуйста... —?под конец он?уже просто тащил ее?за?руку по?коридору, пока Рей цеплялась за?косяки дверей, ревя навзрыд.
Шкаф ждал ее?в?конце коридора, разверзший свою оскаленную гвоздями пасть.
И?все?же, если для других детей это было простым наказанием, пусть и?невероятно жестоким, кое-что поджидало Рей в?темноте.
Ее?смерть.
***Ее?первый?— детский?— психотерапевт Маз Каната, конечно, подбадривала Рей, уверяла, что ей?можно рассказать все-все-все, даже самое ужасное, но, как оказалось, смотрела совсем не?в?ту?сторону.
Ее?больше интересовал Ункар Платт, шкаф и?другие зверства, происходившие в?приюте, и?для любого кошмара у?нее находилось оправдание. Мол, это реакция детской психики на?различные ужасы, перенесенные из?реальности в?сны.
Так что она на?полном серьезе считала, что Рей их?выдумала. Все эти двери, ведущие в?другие миры.
Самая большая дверь всегда появлялась в?ящике. Достаточно было просидеть до?отбоя, когда весь приют погружался в?тишину, и?острая, утыканная старыми гвоздями стенка за?спиной пропадала, словно ее?и?не?было. Заставляя Рей падать вниз.
На?дорогу.
Со?временем Рей изучила ее?почти досконально?— все трещины в?асфальте, грязно-ржавую траву на?обочинах, облезший, давно заросший грязью знак, на?котором говорилось, что в?городе осталось ровно ноль человек. Само название города было слишком высоко, и?Рей, даже когда более-менее освоилась в?этом жутком мире, никак не?могла дотянуться.
Если?бы... если?бы она узнала название, может, это все исправило.
Может.
Оба солнца намертво застряли на?горизонте, налившиеся алой кровью шары, одно выше, другое ниже, из-за них небо было красным, земля казалась красной, даже тень Рей, изгибавшаяся под немыслимым углом, теряла изначальную темноту.
Другие тени, деревьев, обступивших разбитую дорогу в?никуда, боялись зайти на?нее. Как будто это была чужая территория. Лес оставался за?границами, но?точно так?же и?Рей боялась сделать этот шаг?— с?асфальта в?траву.
Их?приют стоял на?краю пустынной равнины, где можно было идти час или два, наблюдая только чахлую от?жары траву да?редкие облезлые кусты.
А?эти деревья были другими?— здоровенные стволы елей возносились в?алые небеса, такие большие, что руками не?обхватить.
В?таком лесу жили монстры. Рей хорошо слушала все, о?чем шептались старшие дети в?приюте.Большей частью о?всяких глупостях, кто кого любит, кто куда отправится после выпуска, но?иногда они рассказывали жуткие истории. Не?про шкаф, об?этом вообще мало кто хотел вспоминать.
В?их?историях нужно было всегда держаться дороги, потому что лес умел ждать.
Она тогда и?держалась изо всех сил. Иногда ее?забрасывало в?алый мир на?несколько минут, в?другой раз она пробыла там два дня?— ее?потом еле вытащили из?шкафа, не?могли разжать пальцы, вцепившиеся в?крючковатые гвозди.
В?этом мире не?было дня и?ночи?— только вечные сумерки, налитые алым. И?солнца жгли кожу через одежду, в?горле пересохло от?жажды, нужно было всего-то?— взять и?сойти на?обочину. Спрятаться в?тени.
Но?лес?бы не?отпустил?ее, лес был злым, Рей так считала.
Пока однажды не?встретила его.
Свою смерть.
***Только его она не?могла нарисовать. Сны такие?— кое-что врезается в?память настолько хорошо, что помнишь даже через десяток лет. А?что-то вьется рядом, неуловимое, смутное... Но?не?дается в?руку.Дорогу Рей рисовала так часто, так много, что она превратилась в?целую серию картин. И, если?бы кто-то был достаточно умным, он?выкупил?бы их?все из?музеев, сложил вместе и?смог пойти.
От?знака, который она увидела, попав туда впервые, до?горного хребта, на?вершине которого уселся черный замок, в?котором жило зло.
Может, все вместе они стали?бы его дверью, так что пару полотен Рей уничтожила. Изрезала, пока холсты не?стали похожи на?продырявленное тело, сочащееся алой кровью.
К?счастью, их?покупали разные люди. Она не?знала, кто именно. Всем этим занимался Люк. Он?организовывал выставки, на?которые ей?не?приходилось ходить. Он?договаривался с?музеями, он?выбивал лучших искусствоведов, что хвалили ее?яркий, красочный стиль в?интернете, но?никогда не?встречались с?нею вживую.
Он?исправно переводил деньги на?ее?счет, привозил Рей краски и?другие разные вещи, что нельзя было найти в?ее?захолустье, а?еще никогда, ни?разу за?все время не?спросил, почему она видит мир таким.
Почему не?рисует озеро, у?которого живет уже пять лет, или восход, почему ее?полотна сочатся черным и?алым, и?что это за?солнца.
Может, у?него была своя дверь?— Рей нашла в?интернете статью о?нем, основателе частного пансиона, где дети учились искусству вдали от?современного мира с?его вторичностью и?вседозволенностью. Кто-то называл это новым методом в?преподавании, кто-то?— сектой, но?в?конце концов закончилось это тем, что один из?учеников сошел с?ума и?поджег особняк ночью, перед этим тщательно заперев все выходы. Это был его родной племянник, что особенно часто припоминали Люку газеты.
Почему он?за?своими новейшими методами проглядел первые признаки безумия мальчика, которого видел каждый день?
И?проглядел?ли?
***Иногда на?дороге появлялся силуэт. Длинный, черный, он?плыл в?алом мареве, возвышаясь в?конце пути. Рей боялась окликать его, потому что за?собой он?оставлял только окровавленные следы и?трупы птиц и?животных.
Выпотрошенные тельца с?вывалившимися на?асфальт кишками, от?них воняло разложением. Смертью.
И, так как на?дороге появлялась только она, он?оставлял эти уродливые подарки для Рей.
Сначала она считала, что он?приходит из?леса, но?нет, этот монстр жил далеко наверху, в?горах, где стоял замок.
Он?предупреждал?ее, чтобы не?совалась дальше? Дорога всегда могла пойти в?обе стороны, и?у?Рей был выбор.