Stitcher 5. Chaser (Рей/Кайло Рен) (1/2)
Как только за?ним закрывается дверь, тяжело, глухо, оканчиваясь надсадным щелчком, Рей оседает на?пол. Как мешок, лишенный костей, старая кожа, полая и?слишком легкая?— шлеп!Отвратительный, гулкий звук внутри?— это громыхает ее?сердце, разгоняя страх по?венам.
Он?придет, он?придет, он?вернется снова... Первое, незыблемое правило выживания?— беги. Она только это и?умеет делать.
Кожи, вывешенные под пластиком, тщательно высушенные, приглаженные, как на?подбор, напоминают ей?толпу мертвецов, пялящихся своими пустыми зенками.
Он?придет, шепчут они. Он?придет за?тобой.Теперь все знают, где она живет.
Наутро Рей упаковывает все оболочки до?последней и?отправляет их?на?новый адрес. Остальное ей?не?нужно. Ее?конкуренты, те, что считают, что для пошива идеальной кожи нужны станки, машинки, просто не?умеют делать это вручную.
За?отворот вколоты одна за?другой тонкие острые иглы, некоторые тоньше человеческого волоса, разделенного пополам. Их?почти не?видно, и?чтобы удостовериться, что все они на?месте, Рей нервно проводит подушечкой пальца по?колючим концам, оцарапываясь.
Когда-то давно люди использовали тонкие кости и?собственные волосы, чтобы скреплять куски ткани. Если понадобится, она перейдет и?на?это.
"Я?не?хочу, чтобы ты?меня искал",?— говорит она Дэмерону, и?тот обиженно отшатывается. На?мгновение в?его глазах появляется упрек, но?затем гаснет. Он?принимает ее?желание без единого возражения.
"Спасибо",?— она жалеет, что не?умеет говорить. Но?и?благодарна одновременно. Потому что ее?голос сказал?бы слишком много.
—?С?тобой все будет в?порядке? —?спрашивает Дэмерон, и?еще минуту они играют в?гляделки. Кто кого, правда или ложь, но?она выигрывает. Она всегда побеждает.
"Ага",?— кивает Рей. —?"Прости".
Она возвращается в?мастерскую, оглядываясь напоследок. Не?забыла?ли чего. Например, тонкой иглы или волоска, крошечного пятнышка крови или обломка ногтя?— он?найдет?их, если захочет, он?же ищейка. Он?убийца, безжалостный, бессердечный.
Эта мышца только кровь гонять способная, в?ней другой надобности нет, атрофировалась или?ее, может, вообще не?было изначально.
Ты?лучше, что?ли? Ее?отражение в?стекле кривится, фыркая. Ты?такая?же.
***Рен смеется, лежа на?швейном столе, запрокинув голову, и?его кадык ходит ходуном. Распластанный под безжалостно-ярким, выжигающим зрачок светом, бледный, обнаженный. Он?всего лишь груда мяса под ладной оболочкой, сплетение мышц и?вен, и?все равно, прихватывая распоротые керамбитом края раны, Рей не?может удержаться от?того, чтобы смотреть на?него.
Снова и?снова.
Эта оболочка?ее, скроена?ею, вся до?последнего шва знакома, но?теперь, заполнившись до?краев, она стала другой.
Чужой, и?Рей оставляет иглу в?слоях кожи, а?сама пальцами ведет по?бледному бедру. Выше, к?выступающей кости, надежно защищенной оболочкой, и?вырисовывает круги, замысловатые узоры. От?живота к?паху, надавливая ногтями, чтобы ее?прикосновения стали видимыми. Настоящими.
Кожа вспухает под острым ногтем и?расцветает алыми цветками без корней, без лепестков?— это просто одна цельная линия, сомкнутая в?середине.
Рен затыкается?— наконец?— и?следит за?нею. Его член заинтересованно дергается и?поднимается над белыми ляжками. Этой боли ему достаточно, чтобы возбудиться. Его интереса достаточно, чтобы возбудить и?ее.
Рей вздыхает и?повторяет тот?же узор, только поверх?— еще ярче и?воспаленнее.
Это груда мяса, это твоя?же работа. Как можно желать его? Оказывается, запросто.