Under the dome (Рэй/Кайло Рен) (1/2)
Рано или поздно ко?всему привыкаешь.Рэй проводит рукой по?стене, и?та?послушно вспыхивает под пальцами, окрашиваясь в?нежно-розовый. По?стеклянной панели бегут волны, а?затем собираются в?самое настоящее море, правда, двумерное.
Закат на?Набу очень красивый, однажды сказал ей?Рен. Ему было уже запрещено с?ней общаться, но?он?приходил снова и?снова, ночь за?ночью, принося с?собой незнакомые запахи. Запах ночи, мокрых листьев.
Рэй узнала его, потому что однажды уже была в?лесу, и?долго стояла рядом с?Реном, не?притрагиваясь, но?достаточно близко, чтобы вдыхать?— прелость, насыщенность, сладковатую гнильцу. Пока не?закружилась голова, пока ноги не?размякли, надежно прикладывая ее?к?вычищенному полу.Однажды мы?сбежим, пообещал ей?Рен, принеся с?собой?— удивительно, как он?пронес его, под десятком цепких взоров охранников?— смятый цветок, укутанный пеленой дождя. Однажды, ты?только потерпи, Рэй.Что ей?было делать еще? Терпеть, конечно.Рэй отвлекается от?здоровенного экрана, по?которому все еще бегут нетерпеливые плоские волны, размывая грань между ней и?тем, кто следит по?ту?сторону, и?рассматривает свои запястья.Чистые, окрашенные белизной, надежно отдраенные до?блеска, чтобы смыть даже память о?другой жизни, свободной, дикой. Джакку теперь?— не?больше чем абстрактная картинка, под стать зацикленному морю на?экране.
А?когда-то они были другими, изрезанными, искусанными, когда у?нее отобрали все острые предметы. Рэй думала, что на?этот последний случай у?нее всегда останутся зубы, старые добрые зубы, ведь они?же не?додумаются удалить?их? Так?
Они не?отобрали у?нее зубы. О, они взяли другое. В?конце концов, зачем ограничиваться мелочами?
Рэй до?сих пор помнит это время?— бесконечные несколько недель, может, месяцев, в?таких случаях время играет против тебя?— проведенное наедине с?потолком, уткнувшимся в?самую шею, чтобы окончательно додушить, дожать, лишить желания двигаться. С?руками, закрепленными по?обе стороны от?кровати, словно она смертельно-опасная душевнобольная. Они?же считали ее?именно такой?
Она считала до?хрипоты, говорила с?собой, не?зная, чем еще заставить заткнуться этот кошмарный вой в?голове?— ее?собственный вой, ее?же страх. Она вспоминала себя ровно столько, сколько могла. Называла свое имя, будто оно хоть что-то означало, хотя Рэй точно помнила, что получила его куда позже, на?Джакку.
А?потом пришел Рен.
Она еще ненавидела его тогда, он?казался ей?самым настоящим ужасом, сотканным из?мыслей в?голове, он?был слугой Сноука, он?лично притащил ее?ему, бросив на?каменные плиты как добычу. За?это она выбила Рену глаз.
Тогда.
Но?потом, когда он?протянул ей?свои воспоминания в?ладонях, целую пригоршню, самых разных, бесконечно-вкусных, какими бывают чужие мысли для человека, запертого в?четырех стенах, она поняла, что у?него тоже не?было четкой стороны. Рен не?принадлежал к?победителям, и?в?его голове среди тьмы, усевшейся точно острая игла прямиком в?мозг, был страх.
Страх одиночества.Вот тогда они и?подружились. Ей?было двенадцать. Ему двадцать с?чем-то, и?это не?помешало ей?расцарапывать ему грудь, не?помешало разбирать каждый вдох по?кусочкам, составляя новые стоны, низкие, потерявшие весь страх. Не?помешало ему отыметь ее?на?полу, не?добравшись до?кровати всего каких-то пару шагов, среди волн Набу, плещущихся по?комнате.