Out of the darkness and back (Рэй/Кайло Рен) (1/1)

Все сказки лгут.На самом деле хороших концов не бывает.Из всех детей, что работают у Ункара Платта, Рэй самая маленькая.Тощая и грязная девчонка, с тонкими ручками и яростным взглядом светлых песочных глаз, она без устали таскает ведра с драгоценной водой, закусив губы.Она никогда не плачет и только молчит, растирая побелевшие от напряжения ладони. Смотрит, как на содранной коже проступает кровь. А потом надевает перчатки, которые не сильно спасают, и берется за работу снова.Ее норма?— тридцать ведер в час. Тридцать тяжеленных подъемов на песчаный склон в самый солнцепек, а затем спуск обратно, медленно и аккуратно, чтобы не проронить ни капли. Иначе Ункар Платт будет злиться.Хотя он всегда злится. И от трепки не сбежать никому из них: ни ей, ни еще паре дюжин других детей, работающих за тоненький листок пластика с закатанным внутрь пайком.Этой еды хватает разве что на то, чтобы продержаться на ногах еще один день. И уже к ночи, когда жара спадет, ожесточенно царапать еще одну зарубку на металлической обшивке корабля.Эта длинная зазубрина, кривая и прерывистая, видна куда лучше, чем первые, слабенькие и еле заметные.Просто Рэй не собирается сдаваться. Она никогда не сдается.***—?Ты уродина,?— дразнят ее мальчишки. Им гораздо проще, чем ей. Они выше и сильнее, а у нее есть только бесконечная бездна упорства и желания выжить просто назло. Так что она таскает ведра с водой с ними наравне, терпит их издевательства, щипки, затрещины и тычки под ребра. Она знает, что они пытаются сжить ее с этой работы, отправить к остальным девочкам. Только она не хочет. Однажды случайно увиденного раза ей хватило на всю жизнь. Так что она держится от темного и полукруглого здания подальше. И всегда, проходя мимо, закрывает уши, чтобы не слышать плача и жалобных стонов.Ей повезло, что на нее никто никогда не посмотрит так, как на остальных. Ей повезло, что она тощая, маленькая и страшненькая.—?Твое место среди остальных,?— их вожак, злобный и коренастый забрачонок, неизвестно как попавший в рабство к Платту, ненавидит ее больше всех. —?Маленькая шлюшка,?— повторяет он слова, которых нахватался от взрослых мужчин, просиживающих в кантине Ункара с утра и до ночи. —?Вот и отправляйся к ним,?— он толкает ее в плечо, и Рэй шипит от боли, потому что завтра скорее всего не сможет нормально шевелить этой рукой. Не то что нести воду.Она никогда не огрызалась в ответ, понимая, что это только раззадорит их. Но теперь не может смолчать. Потому что из-за этого придурка завтра останется голодной. И, скорее всего, не только завтра.—?Отстань от меня,?— шепчет она сквозь зубы.—?Чего? А ну-ка повтори, маленькая шлюшка,?— забрак кривится, пытаясь передразнить ее,?— давай, и я покажу тебе твое место.—?Отстань от меня! —?Рэй набирает воздуха в грудь и кричит изо всех сил. А потом делает то, что никогда не делала. Дает сдачи.Со всей силы бьет ему кулаком по зубам и смотрит, как течет кровь, невозможно яркая, словно ненастоящая, по сизому подбородку.—?Я же сказала тебе, чтобы ты…Она не успевает договорить, как он принимается колотить ее. Сначала валит на землю, лицом в песок, и со всей силы пинает ногами. Подбадривая остальных и приглашая присоединиться.Мальчишки набрасываются на нее словно стая песчаной саранчи, они лупят по рукам, ногам, голове и телу, и Рэй не знает, как ей закрыться.Она просто лежит, свернувшись в клубок, и воет, захлипаясь от невыносимой боли. И желания отомстить.Их отгоняет громкий шум, доносящийся из приземистого здания рядом. Там сейчас будут раздавать еду, все в соответствии с наработанным за день, поэтому они уносятся такой же живой и безликой массой рук и ног, громких голосов. Рэй остается лежать, она не в силах даже пошевелиться, но ее глаза, заплывшие из-за синяков, все еще могут словить силуэт вожака, оставшегося в дверях, чтобы понаблюдать за ее мучениями еще хоть секунду.—?Я тебя… —?она даже не говорит это, не шепчет, просто громко думает, надеясь, что это дойдет до него.Она встанет и даст сдачи. Не сегодня, но в другой день. Она выдержит все.Забрак бычится, наклоняя голову и показывая ей свои рожки, и предупреждает:—?В следующий раз я тебя убью,?— а потом исчезает следом за остальной своей компанией.Он не шутит. Дети пустыни, вечно голодные, грязные и готовые продаваться за кусок чего-нибудь, что можно пожевать и не подавиться?— никогда не шутят.Но она ничего не может.Ни-че-го. Она одна, и ее никто не защитит.—?Пожалуйста,?— Рэй давится песком и слезами, задыхаясь от боли. Она даже сама не знает, кого просит. Великую Силу? В которую сама не верит? Какая разница. Она просто молится, чтобы случилось чудо,?— пом-м-моги мне,?— ей нельзя плакать, потому что в пустыне никогда не хватает воды, и тратить ее на самосожаление она не может, но и остановиться не в состоянии.—?П-п-пожалуйста,?— ее израненные руки загребают песок, желая закопаться в жар и унять боль,?— кто-нибудь…Ей некого просить.Но спасение приходит тогда, когда его не ждешь.***Оно приходит вместе с черным силуэтом, слишком большим для вернувшегося понаблюдать за ее мучениями забрака, и даже для взрослых.Черная фигура бесшумно скользит между камней и останавливается рядом, не поднимая даже облачка пыли, хотя в жаркий полдень это нереально. Она смотрит на Рэй сверху вниз и словно чего-то ждет.—?Помоги мне,?— ее пальцы скребут рядом с чужим сапогом, неестественно чистым и блестящим, но не могут достать.— Вставай,?— чужой голос сухой и металлический. Он скребет по ушам и отзывается нытьем в ушибленной челюсти. —?Вставай!—?Не могу,?— Рэй выдавливает из себя слова, хотя у нее еле получается шептать. Ее онемевший язык, весь в песке, цепляется за осколки выбитого зуба, и оцарапывается. Новая боль, как ни странно, не добивает ее, а придает сил.Кое-как у нее получается повернуться и лечь навзничь, глядя в ослепительно-яркое небо. Пока его не закрывает черный силуэт, наклоняясь над нею.Из-под капюшона плаща на нее смотрит черная пустота блестящей и гладкой маски. Этой пустоте нет дела до ее боли и страданий. Она твердит ей только одно?— Поднимайся.И Рэй поднимается.Она собирает себя по частям, разминая ноги и выпрямляясь. Неловко садится и глотает горячий воздух, скрипящий внутри легких, стирает кровь с подбородка.—?Ты слаба.—?Ннет,?— Рэй мотает головой, пытаясь стереть со щеки песок, но только растирая его по настрадавшейся коже.—?Но ты упорна. Мне это нравится,?— здоровенная фигура в черном внезапно садится на корточки, оказываясь совсем рядом. Черные блестящие перчатки проходятся возле ее лица, но не дотрагиваясь. Они просто ощупывают воздух, как будто это что-то может рассказать о ней. Как будто этот странный мужчина в черном какой-то колдун. Или владеющий Силой.—?Ты хочешь им отомстить? —?мертвенный голос, сухой и ржавый, все же способен на эмоцию. На самую маленькую толику ее, жадную и голодную. —?Хочешь?Рэй так больно, что она даже не знает, чего хочет.Почему они не могут оставить ее в покое? Платт говорит, что она у него уже лет семь как отрабатывает свой хлеб, но все это время они задирали ее.—?Ты сможешь отомстить всем,?— черная рука проводит черту возле ее горла, словно показывая, как именно, и Рэй испуганно сглатывает собственную кровь из разбитой губы. —?Никто не сможет причинить тебе боль. Никогда.Но просто так ничего никогда не дается. Рэй отлично знает это и не понаслышке. Девочки, прислуживающие в кантине и встречающие мужчин на пороге темного дома, стоящего в отдалении, кричат слишком громко, чтобы она это не слышала.—?Просто так?—?Конечно, нет, малышка,?— черное лицо с блестящими гранями маски наклоняется набок, будто изучает ее. —?Я хочу только одного. Стать твоим другом. И тогда мы сможем отомстить им всем. Всему миру,?—?голос скрежещет и рвется слишком быстро и надрывно.—?Тебя тоже бьют? —?Рэй понимает, что он тоже волнуется. Что ему тоже бывает больно, и нередко.—?Нет,?— черный призрак, и Рэй понимает, это точно призрак, потому что слишком он уж чистый и красивый для Джакку, отшатывается от нее. —?Не бьют, малышка. Все куда сложнее. Но вдвоем мы сможем сделать все, чтобы больше никто не смог нас обидеть.Он говорит, что хочет стать ее другом. Настоящим, хоть и вымышленным. И хочет ее защитить.И пока она не заревела снова, то ли от счастья, то ли от обиды, Рэй поспешно кивает, шмыгая кровавыми соплями.—?Да. Я хочу с тобой дружить. Меня зовут Рэй,?— она же не глупая и понимает, что призраки не всегда умеют читать мысли. Ее и совсем сложно, она же такая маленькая. И бестолковая. —?А тебя?У такого здоровяка, как он, будет громкое и грозное имя. Такое, чтобы все мальчишки сразу разбежались врассыпную, стоит ей только назвать его.—?Придумай сама, Рэй,?— он скрепляет их знакомство, называя ее, и это кажется таким простым и долгожданным.—?У тебя нет имени?Как это, когда не знаешь, как тебя звать? Неужели он совсем один, и никто больше не говорит с ним? Рэй становится его жалко. Даже она, оставленная на Джакку в уплату долга, как твердил Ункар Платт, не такая безнадежная.—?Есть. Но я хочу, чтобы ты дала мне новое. Твое собственное. Это будет нашим общим секретом.—?Я буду звать тебя Рен. Это как Рэй, только Рен,?— сначала оно приходит ей в голову, а затем рвется с языка. —?Нравится?—?Да,?— внезапно кивает ее новый друг.Он такой неуместный здесь и сейчас, слишком чистый, слишком блестящий, слишком бесплотный, но для нее он самое лучшее, что когда-либо случалось за всю ее короткую жизнь.Он как зарубка на стене, только эта не будет кривой и тонкой, отмечающей еще один прожитый напрасно день. Она перечеркнет остальные и вберет в себя оставшееся чистым пространство стен. Она навсегда и насовсем.—?Это как лилия. Водяная лилия.—?Что такое лилия? —?про воду Рэй знает, а вот про что-то по имени ?лилия? нет, и ей хочется узнать это.—?Я тебе покажу,?— и в руке Рена возникает цветок. Настоящий. Вернее, он такой же бесплотный, как и ее друг, но сейчас лепестки кажутся совсем свежими, они распускаются, открывая багровую серединку, цвета крови. И тут же увядают, рассыпаясь пылью. Это настоящее чудо, и оно заставляет Рэй забыть обо всем. О голоде, жажде, боли. И даже об обжигающем солнце пустыни, которое стремится зажарить ее заживо. Это первый цветок в ее жизни.И он прекрасен.Наверное, он даже стоил всего этого.—?Ты можешь научить меня делать так же? —?это просто волшебство. Сказочное волшебство, которого не может быть, но все же оно существует. И сейчас оно прямо перед нею.—?Я научу тебя всему, Рэй. Всему, что захочешь,?— Рен поднимается на ноги, оставаясь все таким же чистым и красивым. Песок не в силах запачкать его черную одежду, а жар пустыни для него ничто. —Теперь, когда я нашел тебя, все будет так, как мы захотим.Его металлический голос обещает возмездие, жестокое и кровавое, а Рэй смотрит, не отрываясь, от его ладони, в которой только что был цветок. Изображение его?— бело-красное, изящное, насыщенное, все еще плавает внутри ее радужки, отпечатавшись в памяти.***Она не знает, откуда в ней берутся силы. Может, когда она спит, то растет. А может, это все просто Рен и его маленькие секреты.—?Заставь их плавать. Сосредоточься на во-о-он том камне и попытайся представить, что он умеет летать. Дай ему взлететь самому. Просто представь это.Камни не умеют летать, на то они и камни, но под ее пристальным взглядом, когда Рэй кажется, что у нее уже сейчас глаза лопнут от напряжения, крохотные осколки начинают дрожать. Еле заметно, а потом все больше. И один из них, самый красивый, острый и тонкий, взмывает вверх, а затем врезается в песок.И заставляет Рэй взвизгнуть от восторга. Она смеется и хлопает в ладоши, а затем принимается заново. Ей нравится это ощущение, которое появляется внутри нее. Теплота и покалывание по коже. Как будто ее охватывает невидимый и ласковый огонь.Постепенно ей подчиняется и песок, такой сложный, рассыпающийся на сотни мелких крупиц, изменчивый и капризный.—?Смотри,?— Рэй строит замок из песка в несколько ярусов. Такие нельзя увидеть на Джакку, тут одни приземистые и круглые домики, но именно такие она видит в своих снах. —?Правда, красивый?Вместо ответа Рен делает взмах рукой, и все рассыпается.—?Снова.Он рушит их раз за разом, заставляя ее еще больше стараться. Злиться и выстраивать снова.Она почти обижается на него, хотя что толку обижаться на единственного, кто понимает ее с полуслова и всегда защищает.Просто вздыхает и начинает все заново. Ощущая, как бежит по венам знакомая и такая приятная Сила.***—?А почему ты всегда в черном? А зачем тебе маска? Как ты вырос таким? —?вопросы сыплются из нее как из дырявого ведра, в котором носят воду. Она сама теперь с легкостью справляется с пятьюдесятью ведрами в час, потому что ее новые способности позволяют ей не чувствовать их тяжесть.—?Они идут,?—?Рен не собирается отвечать на них, просто кивает головой, указывая куда-то вправо, а затем растворяется в красном свете, чтобы возникнуть снова уже рядом. За ее спиной.Это ватага мальчишек. Тех самых, что уже не пристают к ней. Наверное, они тоже чуют неладное, поэтому стараются больше не задирать странную девчонку, которая теперь еще и говорит сама с собой.Но вот их вожак хочет растерзать ее. Добить. Чтобы она больше никогда не посмела возразить его словам.—?Чего тебе? —?Рэй больше не боится его. Она просто поднимается на ноги, сосредотачиваясь, чувствуя языком сломанный кусок зуба, который остался в качестве напоминания о ее первом проигрыше. И последнем тоже.—?Ты нам мешаешь, маленькая крыса. Вали отсюда, пока я не рассердился,?— забрак стремится задеть ее, хотя пустыни здесь хватит на них всех.—?Сам вали,?— огрызается Рэй и скрещивает руки на груди, показывая, что никуда она с места не сдвинется.Дети ахают и шепчутся, явно не ожидавшие этого. А вожак их мелкой стаи только и ждет этого, чтобы кинуться на нее, нагнув голову и наставив рожки.Только Рэй больше не собирается терпеть его оскорблений. Она уворачивается, а затем швыряет забраку в глаза горсти песка, заготовленные заранее. Песок слушается ее, не совсем хорошо, но все же облепливает лицо мальчишки и вгрызается в кожу, оставляя кровавые капельки.Наверное, с него хватит. Больше он никогда не решится на нее напасть.—?Еще,?—?раздается голос позади нее, и Рэй отвлекается.Рен качает головой, и его безжизненный голос гудит:—?Еще, Рэй. Убей его.—?Зачем? —?она не станет делать этого. Он всего лишь противный мальчишка, и она уже может с легкостью обездвижить его. Зачем убивать?—?Давай, Рэй,?— теперь он совсем не похож на друга. —?Отплати ему за все то, что он сделал бы с тобой,?—?он похож на монстра.Забрак за то время, пока она медлила, приходит в себя и снова бросается на нее. Молотит кулаками и даже пытается укусить.—?Убей, Рэй,?—?она уже не знает, может, этот голос на самом деле звучит только в ее голове, но ослепляющая боль заставляет Рэй разозлиться.Она больше никогда не допустит, чтобы кто-то дотронулся до нее без спросу. Или ударил.Так что ей нужно просто прищуриться, концентрируясь, а дальше дело за зыбучим песком.Крохотные острые частицы его с легкостью облепляют всего забрака, впиваясь в кожу и заставляя орать от боли, и тащат вниз. В самую глубину. Насовсем.—?Ситх! Убийца… —?детям страшно, и они сбегают с воплями.Оставляя Рэй в одиночестве. Смотреть на чистый и гладкий песок, на котором всего пару минут тому стоял ее обидчик, а теперь ничего нет.***Они больше не подходят к ней. Смотрят на расстоянии и отворачиваются, когда Рэй проезжает мимо на своем спидере. Как будто земля, по которой она ступает, тоже становится проклятой.Хотя может так оно и есть.Рену мало одной кровавой жертвы, ему мало злости и ярости, которые дает ему она, и вечно требует еще.—?Давай, Рэй, убей их,?—?он указывает своей черной ладонью на длинные извивающиеся ленты скалозубых червей, вынырнувших, чтобы погреться на утреннем солнышке. —?Уничтожь,?— его голос звучит внутри ее головы. Нашептывает требовательно и почти нежно.—?Нет! —?Рэй не оглядывается назад, стартуя с третьей передачи с такой скоростью, что спидер чуть не зарывается носом в песок. Она так стремительно летит через дюны, словно за ней гонится само зло.Иногда ей кажется, что она сама специально выдумала такого его себе. Не друга. А монстра.***Из нее течет слишком мало крови, когда наступают эти самые дни, и вообще она совсем не похожа на девушку. Груди все еще нет. А ребра можно пересчитать через майку.И все же она чувствует себя по-другому.Как будто она потеряла что-то очень важное.Детство? У нее его и так не было.Мечты? Рэй мечтает только о том, чтобы ее нашли. Чтобы кто-то до нее дотронулся.Не кривясь и не обзывая исчадием зла, не плюясь вслед.А с Реном такого не будет никогда.Он все такой же, как и в первый день их знакомства. В черном, высоченный и здоровенный, и появляется без предупреждения.Рэй принимает ванну, вернее, пытается обтереть себя, скрючившись в тазике и выжимая на плечи губку с уже грязной водой, когда он возникает посреди крохотной комнатки.Она дергается и пытается закрыться, потому что не хочет, чтобы он смотрел на нее такую. На не_ребенка. И видел ее сморщившиеся и затвердевшие от холода соски. От холода. Или от волнения.Ее стыдливым румянцем можно поджечь весь ее неказистый домик, бывший когда-то частью звездолета. Испепелить всю вместе с тазиком и голыми ногами, которые она не может спрятать, потому что они слишком длинные, а сейчас еще и задеревенели и не в состоянии разогнуться.Теперь ей не хочется спрашивать, почему на нем маска.Точно такая же не помешала бы и ей.—?Рен?! —?от волнения Рэй забывает, что вполне могла бы подтянуть к себе полотенце с помощью Силы. И что ей необязательно сжиматься еще больше, выплескивая на пол драгоценную воду. —?Не смотри!Но ему все равно.Наверное, он какая-то бунтующая часть ее. Та самая, о которой Рэй никому никогда не говорила. Похоть. Или жажда на грани безумия. Вот что он такое.Потому что вместо того, чтобы уйти или хотя бы отвернуться, он наоборот подступает к ней, усаживаясь на пол рядом, совсем не заботясь о лужах, которые все равно не смогут запачкать его черное одеяние, и смотрит.Он оглядывает ее мокрое от воды тело, и его дыхание под маской тяжелеет, становясь медленным.—?Ты сама хочешь этого,?— его рука в черной перчатке, наверное, уже сросшаяся с кожей, гладит воздух в паре сантиметров от ее плеча, по которому проходятся табуны мурашек. —?Ох, Рэй, просто признай.—?Нет,?— шепчет она, чувствуя себя загнанной в угол.Она выдумала его, и вот теперь он управляет ее жизнью. Заставляет говорить то, в чем стыдно признаваться. О чем стыдно думать.—?Да. Она так привыкла к его сухому, безжизненному голосу, что научилась узнавать легкие оттенки в нем. Вот теперь там превосходство. Зыбкая тень улыбки, которая никогда не отразится на лице, ведь его все равно нет под маской.—?Прекрати лгать самой себе, Рэй.—?Что ты… —?слова застревают в горле и остаются всего лишь набором ломких звуков.—?Я хочу, чтобы ты сделала то, что хочешь.Она краснеет. Заливается жаром и стыдом. Но все же убирает руки, прекращая сжиматься. Расправляется словно сжатый силой цветок, раскидывая ноги и позволяя ему увидеть себя всю. Такую, какая она теперь.Девушку с влажной кожей, блестящей от воды, золотистой словно песок Джакку. Ту девушку, которая хочет, чтобы хоть кто-то к ней прикоснулся.Обнял. Сделал то, что должно быть сделано.Но он же ненастоящий. И стоит ее руке поползти вниз, от живота и еще ниже, как его образ вздрагивает и исчезает.Как будто его никогда и не было.Он впервые бросает ее вот так. Словно ему не понравилось.Рэй прекращает свои бессмысленные попытки и берется за мочалку, яростно растирая кожу и чувствуя какую-то странную обиду внутри. Она больше не хочет думать об этом.***Его впервые нет больше пяти дней.Сначала Рэй не задумывается об этом. По сути, Рен?— это ее неуемное воображение, выдумавшее себе друга, чтобы выстоять. Так что она уже и раньше как-то обходилась без него.Но сейчас она не может не думать о том, что в какой-то момент она вообразила, будто он сможет заменить ей реальность.Ей просто пора выбросить его из головы. И заняться обшивкой.Ее руки сами собой ловко разделяют провода, выискивая тот самый, отсоединив который, она доберется до центра. И откроет тайник.—?Зачем ты здесь? —?она говорит сама с собой, хотя на самом деле ее вопрос предназначен для того, кого здесь нет.—?Зачем, а? Зачем я тебя вообще выдумывала?! —?Рэй выходит из себя и дергает за другой провод, получая неслабый удар током. Ну, в этом она сама виновата. Идиотка. —?Зачем ты мне нужен?Он не вернется, не важно, сколько бы она ни звала.—?Рен,?— шепчет она, и в голову лезут непрошенные мысли. О том, как его черные пальцы, затянутые в кожу перчаток, гладят ее по щеке. Прикасаясь. И как она сама тянется к нему, чтобы прижаться разгоряченным лицом к холодному металлу.Она так хочет, чтобы он оказался настоящим. Реальным.***Чужие корабли закрывают небо, и Ункар Платт сгоняет всех девочек в кантину, ожидая закономерную прибыль к ночи.Рэй знает, что происходит там с ними. Но ничем не может помочь. Она в состоянии поднимать камни силой мысли или разрушать, но не договариваться насчет цены. К тому же ее и так считают отродьем ситхов. Не хватало, чтобы кто-то поджег ее дом ночью.Все, что ей удается, так это тайком подкидывать им части своего скудного пайка, потому что другой радости у этих девочек нет.Это Джакку.Хотя корабли, зависшие в высоте, оставляющие длинные тени на песке, почему-то кажутся ей враждебными. Вызывающими безотчетную панику. Какими-то…Так что лучше, если сегодня ночью ее тут не будет.К вечеру Рэй собирает свой походный мешок, только самое необходимое?— еда, вода и покрывало, чтобы закутаться в него, и заправляет спидер. Топлива ей хватит, чтобы уехать почти до хребта. И вернуться.Она мчится, прижимаясь к своему старенькому спидеру, и ее взгляд выхватывает кривой указатель, наполовину засыпанный песком. Сюда же никто не пойдет по своей воле, делать тут нечего?— скалы и песок.Металлическая табличка говорит, что до хребта совсем немного, и Рэй уже сбежала из-под тени жутких кораблей. Так что можно вздохнуть спокойно. И до нее никому не будет дела.***Рэй ставит тент, затягивая петли. Проверяя, чтобы его не унесло к утру. Зажигает небольшие костерки по периметру и только тогда успокаивается, усевшись с плошкой с ужином в руках.Ей не хочется есть. Или пить. Или сбегать.Всю свою жизнь она только и делала, что тянулась к кому-то. А потом сбегала. Это какое-то проклятье.И началось оно с Рена. С ее выдуманного друга.—?Привет, Рэй,?— раздается его голос по ту сторону от границы света. Все такой же безжизненный, мертвый и ржавый голос. Надо же, он снова вернулся.—?Привет, Рен,?— она уже ничему не удивляется. Просто продолжает жевать безвкусную еду и пялится на костер. Больше не на что.Он вступает в круг и идет к ней. Все такой же здоровенный, черный и угрожающий.Но что-то не так, и Рэй не может понять. Она вскидывает на него глаза и пытается найти эту крохотную зацепку.Песок.Он шуршит под его ногами, поет и скрипит, сминаемый чужими шагами.—?Рен? —?она видит его впервые.Его плащ запылен и хлопает на ветру. В правой руке что-то напоминающее рукоять от меча.—?Этого не может быть! —?она вскакивает на ноги, понимая, что этот незнакомец, отбрасывающий тень, реален в отличие от ее воображения. И он ей не друг.—?Почему нет? —?он наклоняет голову как прежде, и на гладкой поверхности маски вспыхивают искорки бликов. —?Потому что ты этого боишься?—?Нет, потому что ты нереален,?— Рэй хватается за первое попавшееся под руку. Старый добрый посох. —?Тебя не существовало. Я выдумала тебя!—?Так было лучше для тебя. Ты хотела друга. Того, кто защитит тебя и всегда будет рядом. Ты его и получила. А теперь пора платить,?— он тянет руки к своему капюшону, и что-то щелкает, а затем маска, та самая, которую она считала его лицом, распадается на глазах, обнажая белую кожу и угольно-черные глаза.Они пригвождают ее к земле и не дают дышать. Он просто…Просто Рен.—?Ты пойдешь со мной, Рэй,?— Рен делает движение рукой, легкое и изящное, и ее тело становится неподъемно-тяжелым. Ее Сила ничто по сравнению с его способностями.Теперь она больше не может даже мизинцем пошевелить. Или возразить. Или вздохнуть.—?Ты поможешь мне,?— он тянет ее к себе с помощью Силы, слушая, как скребут по песку волочащиеся ноги, оставляя висеть перед его лицом. —?И мы отомстим всем, кто посмеет нам помешать. Ну же, Рэй. Это будет весело. Совсем как раньше, помнишь? —?в его глазах пляшет безумие и обреченность. Это они делают его таким. Настоящим.—?Н-н-нет,?— Рэй хрипит. Сейчас он не лучше того мальчика, что когда-то решил, что проще избить не нравящуюся девчонку, чем просто отвернуться и не замечать.Воздуха хватает на то, чтобы еще раз вдохнуть, и затем стремительно тянет в бездну забвения.—?Нет, Рэй, нет. Прости,?— он хлопает ее по щекам, вынуждая очнуться. И вздохнуть, кашляя.—?Почему? —?теперь ей разрешено двигаться, и Рэй падает на песок, на колени. —?Почему я? Почему ты выбрал меня, чтобы поиздеваться?Она понимает, что ему хотелось не просто видеть, как она страдает. В одиночестве. В отчуждении. Ему хотелось, чтобы она причиняла боль другим. Это гораздо хуже.Без перчаток его руки холодные. И от них пахнет ржавчиной металла. Кровью. А еще они гладят ее по щеке так, как она всегда мечтала. Заправляют за ухо выбившиеся из пучка волосы. Нежно. Аккуратно.—?Потому что мне тоже был нужен друг. Хотя бы один. И у меня была ты, Рэй,?— он дотрагивается до нее так, как никогда не смог бы никто. Любовно оглаживает плечи и руки, тянется к груди, и она понимает, что боится его.То, что она себе навоображала, совсем не похоже на реальность.—?Нет,?— Рэй пытается оттолкнуть его руки, но с таким успехом она может сражаться с зыбучим песком?— он все равно поглотит свою жертву и стянет намертво в свой тесный кокон. —?Отойди, не трогай меня, нет-нет… —?она молотит его по груди кулаками, слишком испуганная, чтобы сконцентрироваться и попытаться сбежать с помощью своей Силы.—?Ты сама хотела этого,?— от Рена нельзя избавиться. Он с легкостью поднимает ее на руки и несет под тент, укладывая на покрывало.—?Тише, Рэй, ш-ш-ш,?— он закрывает ей рот рукой, когда она пытается прокусить его ладонь, взвизгивая. —?Все будет хорошо,?— убеждает ее Рен, принимаясь стягивать с нее одежду, но на глаза наворачиваются слезы.Это стыд, страх и обида на него и на весь мир, который оказался совсем не таким, каким она его себе придумала.Той ночью она наконец понимает, почему они кричат.***Он забирает ее с собой. Позволяет забрать только самое необходимое, и Рэй пустым взглядом обводит стены, испещренные длинными тонкими линиями, понимая, что ее дом был всего лишь клеткой.—?Тебе это не надо? —?Рен берет в руки старую игрушку, сшитую из оранжевых лоскутков.—?Нет,?— она мотает головой, желая отвернуться и вообще забыть, что она у нее была. У всех вещей в пустой скорлупке звездолета было только одно имя?— Рен.Имя, которое она теперь ненавидит. Чувствуя его прикосновения, до сих пор оставшиеся на коже, и влажные поцелуи, и саднящую боль между ног.—?Я хочу уйти,?— Рэй сбегает отсюда. Ей нужно на воздух, как можно больше пространства, не занимаемого им. Ей бы целую пустыню и еще столько же между ними.—?Хорошо,?— он следует за ней по пятам. Как тень. Или страж, от которого нельзя избавиться.***Они останавливаются у трапа, ведущего на его корабль, такой же здоровенный и черный, как и он сам.Гигантский звездолет расправляет крылья, готовый унести ее куда-то ввысь, в пустоту к звездам. Он ревет и приветственно дрожит, напоминая прирученного зверя. Такого же, как и она сама.Рен протягивает руку, затянутую в кожаную перчатку.—?Идем?Он все еще без маски, и его белое лицо кажется обнаженным, а темные глаза горят огнем. Он почти получил то, что хотел, и одной Силе известно, почему он все еще не улыбается довольно, почему не схватил и затащил ее на корабль силой. Почему он ждет, пока она сама сделает этот выбор.Его глаза почти черные сейчас, с расширенными зрачками, заполнившими всю радужку, дрожащими. От них не сбежать. Не закрыться рукой и не представить себе, что ты маленький ребенок, которого может защитить воображаемый домик.Как она могла выдумать его таким? Монстра и своего злейшего друга.Друга, который был так нужен и ему.И нужен до сих пор.—?Да,?— она вкладывает в его ладонь свои пальцы, чувствуя, как замыкается стальная хватка. Теперь у нее нет пути назад.Но, в конце концов, это ее вина. Она хотела его таким.