Черная дыра (1/1)

Карты. Схемы. Записи. Пароли. Фигурки?— для обозначения каждого из сотен членов ПФО.Хоукс тараторит, как умалишенный, объясняя свои планы на грани безумия. И это?— самое страшное, что когда-либо видел Даби.Когда дело дошло до запрелой вишни на торте, Кейго просит покинуть комнату всех, кроме оригинального состава. Только Шигараки и те, кому он доверяет на 110 процентов.—?Мы должны подорвать обещство.—?Теракт?—?Лучше. Это лишь первый шаг. Мы должны уничтожить Старателя.—?Ты слишком слаб. Ты не сможешь.?Папа, в какой момент твоя вера в меня пошатнулась? Почему ты так холоден??—?Ты сгоришь. Жалкое будет зрелище.?За что??—?Не все созданы для этой работы. Ты просто такой же, как и твоя мать.Апатичная, посредственная, жалкая, зависимая. Если бы не десяток нянек?— на что бы она сгодилась? Не выходить из комнаты и общаться с воображаемыми то ли духами, то ли друзьями. Или демонами??Мамочка, скажи мне, где ты сейчас??Фуюми?— слишком юна для того, чтобы взять на себя ответственность за состояние матери. Но, к сожалению, достаточно взрослая, чтобы понять, что что-то не так. Нацуо? Он настолько ?нормальный?, что практически невозможно в стенах этого дома, что Тойя сделает все, лишь бы оградить его от реального положения дел. Больше никого не остается… Кроме старшего сына Старателя.Она любила долгие разговоры о мыльных операх, а в хорошие дни?— даже готовила. Ее блины нельзя было даже с натяжкой назвать съедобными?— и тогда отец демонстративно вырывал из пухлых пальцев тарелку и выкидывал заготовленное тесто. Прямо вместе с посудой. Будто его жена?— чумная.Не трогать ничего. Не смотреть на него. Не приближаться к детям. В самом начале, когда родился Шото, стало немного лучше. Пока не стало хуже.—?Он достаточно свихнулся, чтобы доверять ему,?— кивает Шигараки темноволосому, и тот что-то неохотно кряхнит в ответ.—?Хоукс. Мое настоящее имя…Безумный мир, который любят романтизировать. Но иногда ведь и правда так хочется поверить в его красоту. Укрыть телом жесткий газон и представить, что небо лиловое, а облака?— лимонно-желтые. Черное солнце, которое не сияет, а поглощает свет, точно черная дыра, окруженная кольцом, как выделителем в школе, подчеркивающим ее бездонную пустоту.?Когда я вырасту, я…??Когда я вырасту…??Когда я…??Когда…??Когда-нибудь я вырасту, а потом умру. И это будет моим величайшим достижением?***Если очень постараться, из воздуха можно выловить крупицы воды и представить, что где-то там палатой раскинулось море, пронзающее уходящее солнце.Дерево укрывает тенью, будто зонт на пляже. Если проглотить много слюны?— можно представить, что это лимонад, купленный отцом. А в трех километрах от него, ласковый голос матери успокаивает ребенка.?Хорошо, мама, я больше так не буду?,?— одними губами вторит незнакомому ребенку пятилетний тогда еще Кейго и закрывает глаза. Веки настилом спасают его от всего. Точно он под крылом у курицы-наседки. Будто его мир безопасен.Но даже ястребу есть, чего бояться, пока он маленький и совершенно беззащитный. Своих родителей, например.—?Какого… —?его глаза стеклянные и обжигают, как солнечный луч, пропущенный через лупу. От этого Даби чувствует себя муравьем: с каждым днем Кейго все больше напоминает Даби?— его самого.?Прости… нет, не так. Мне очень жаль. Снова нет. Извини за все…?—?Чего молчишь? —?толкает его в грудь разъяренный Таками.Они вместе стремительно идут ко дну. Так уж устроена жизнь: ты либо спасаешь человека, либо погибаешь в попытке спасти его. К сожалению, Даби был недостаточно убедителен в своих намерениях оттолкнуть бывшего Номера два.И вот круг замкнулся.Ее руки были такими маленькими и холодными. Глаза?— отражение Рей. Как и ее локоны, фигура и даже голос. Отец до ужаса боялся, что она унаследует бремя жены, но Фуюми?— в ней всегда был свет. Каким бы черствым ни был Старатель, рядом с ней он словно возвращался в прошлое, и тогда реальность Тойи затмевала параллельная?— в которой Старатель не потонул в иллюзиях реальности победы над Всемогущим, в которой он?— все еще любящий отец, уделяющий старшему сыну и остальным членам семьи свободные от геройского долга часы.Было время, когда Энджи возвращался с работы пораньше. Он спешил домой, брал по дороге кузумочи?— так много, что хватало еще и на обслуживающий персонал. Дома кружились музыкальные пластинки, а где-то в глубине поместья Рей играла на фортепиано, а Фуюми?— пыталась подпевать, не зная слов.Все это сгорело первым ожогом Даби. Он во всем виноват, он грязен и грешен. А за свои грехи нужно нести наказание.Пока не попадешь в ад, разрушение?— полностью в твоих руках. Но быстро желание испещрить себя сменило навязчивое желание причинять боль своему окружению.Так не лучше ли изолировать себя? И остаться наедине с деллюзиями, порождаемыми одиночеством, там, где небо лиловое, облака?— лимонно-желтые, а солнце?— уже поглотило большую часть купола неба?Черная дыра все ближе, но, боже, как же это красиво. Особенно когда вокруг?переливаются ледяные языки пламени. Приятно пахнет древесиной, животные?— поют криками. Счастливые создания, скоро их страданиям придет конец.Тогда Тойя впервые улыбался?— за долгие годы. Пока цвета не выкрутили на минимум. Пока розовые очки не спали, и он?— не оказался перед чернеющим лесом и десятком трупов: птицы, звери… Судя по крикам — задело еще какого-то ребенка.?Мама! Мама! Я… больше так не буду…?Даби просыпается в холодном поту, который тут же шепотом искр испаряется с кожи. На руках?— тепло тлеющего человека. Ожогов?— не менее пятидесяти процентов тела. Первая кровь на его руках.?Пути назад нет?.