Часть 3-6 (1/1)

Письма от Поттера приходили каждый вечер, ближе к ночи. Ну, почти каждый... Ничего не значащий трёп, школьные сплетни, болтовня о предстоящих экзаменах, иногда какие-то странные философские рассуждения, обязательно парочка милых заводных фраз, наполнявших промежность колючей истомой... Драко даже не представлял, что Поттер умеет так выразительно излагать свои мысли на бумаге (ну, не наблюдалось за ним в школе литературных наклонностей), и от осознания, что на сей подвиг его воодушевляет именно Малфой, становилось тепло и приятно не только на сердце. Драко казалось, что эти письма пишет близкий, хорошо знающий его человек, дорожащий его мнением и даже сиюминутным настроением. Он представлял, как Гарри склоняется над свитком в библиотеке, опасливо прикрывается от любопытных глаз. Грейнджер и так не будет подглядывать, а бесцеремонного Рона Гарри отталкивает толстой книжкой и поддаёт ему кулаком в солнечное сплетение. Джинни... ах, ну да, с ними же, наверняка, Джинни... Нет, вот эту персону Малфой представлять рядом с Гарри не хотел: зачем портить многообещающие картинки всякими мелкими рыжими кляксами? Или другой ракурс: Гарри залезает под одеяло, устраивается удобнее, кладёт тетрадку на колени... рука его под толстым ватином дёргается часто-часто, настороженный взгляд следит искоса за спящим под соседним балдахином Роном (не проснулся ли), но постепенно глаза закрываются, перо падает на пол... Гарри вытирает испачканную в сперме руку о салфетку и начинает писать на листочке в полосочку, как сильно любит одного белобрысого слизеринца и как хочет именно сейчас оказаться с ним рядом...Драко отвечал всегда по утрам. Всю ночь он держал поттеровские записки под подушкой и видел сладкие сны, наполненные... Ах, чем только не были наполнены эти сновидения: само собой, поцелуями, ласками осторожными и бойкими, нежными и бесстыдными, а ещё беготнёй, вознёй, громким заливистым смехом, зуботычинами не сильными, но ощутимыми именно настолько, чтобы хотелось непременно дать сдачи, а потом помириться... Ох, как же они мирились! Какие ласковые слова срывались с губ, как изумительно слаженно действовали их руки, сколь надолго хватало им сил и желания поддерживать эрекцию! Да и не надо было ничего особенно поддерживать: просто всякий раз, когда требовался работоспособный член — он тут как тут и возникал именно у того из них, у кого было нужно, а то и у обоих сразу... После столь беспокойного отдыха Драко просыпался одновременно разбитым и воодушевлённым, его обычно подташнивало, но он стоически заставлял себя завтракать и садился писать ответ для Гарри. Именно ответ: чем ещё письма Поттера нравились ему — так это тем, что Драко на них отвечал, не гнул свою линию, не придумывал невероятные искусные ходы, а спокойно плыл по волнам поттеровских фантазий и повседневных мыслей и задумывался только о том, чтобы не делать грамматических ошибок и не забывать иногда вставлять похабные словечки, ну, чисто для настроения.В те дни, вернее ночи, когда писем от Гарри не было, Драко казалось, что жизнь его закончилась без славы и любви, мир за окном горит Адским пламенем, домовики и прочая челядь достойны смертной казни, вороны на соседних деревьях совершенно обнаглели, а его дурацкие волосы — хоть мой их, хоть не мой всякими дорогими шампунями — всё равно висят мерзкими хилыми патлами.Но к следующей ночи хогвартская сова прилетала непременно и приносила на крыльях любви, вернее, в когтях, сладкие грёзы и счастливые улыбки...Встретиться им с Гарри накануне выпускных экзаменов ну никак не удавалось, по поводу чего Поттер высказывался печально и надрывно. А Драко верил. Потому что хотел верить. Потому что не возможно было не поверить... потому что ?не поверить? — означало для него собственноручно растащить расколотое сердце на две половинки и отбросить подальше друг от друга окровавленные куски.Одно свидание сорвалось в последний момент: запалившаяся сова раздражённо врезалась в дверь, когда Драко уже выходил из дома, и невежливо скинула на его тщательно уложенную в художественном беспорядке причёску замусоленный конвертик аж с тремя крупными призывами ?Срочно! Молния! Доставить срочно!? Поттер писал какую-то чушь про несвежий пудинг, съеденный за ужином. Драко только фыркнул (сколько же лет тот пудинг должны были держать в школьных кладовках, чтоб он стал настолько несвежим?), но нашёл мужество признаться себе самому, что в глубине души... рад малодушию любовника: Гарри-то что — терпи и радуйся, ну, расслабляться не забывай, а Малфою предстоит... доказывать... Доказывать этому неблагодарному перестоявшемуся жеребцу, что именно и как умеет. Доказывать, что только он, Драко, по-настоящему нужен ему, по-взрослому, без соплей, без истерик и недоговорённостей. Доказывать, что на свете отныне нет отдельно Поттера и Малфоя, а есть Гарри и Драко вместе, один в другом, настолько рядом, что ближе некуда, и даже взгляд общий, серо-зелёный. Доказывать любовь...Сто раз отругав себя за потакание своей и поттеровской трусости, Драко уже через неделю готов был лезть на стены от одного звукового сигнала ?гарри? и сам назначил встречу, стараясь в письме выражаться максимально деликатно и заранее не вводить любовника в стрессовый зажим. Поттер согласился на свидание быстро и с воодушевлением... После полуторачасового ёрзания за столиком в кафе, не меньше десятка раз мысленно похоронив гриффиндорского динамщика заживо и воскресив его для очередной экзекуции, Драко даже не стал договариваться с официантом об отмене заказа, бросил на стол горсть монет без счёта и, шикарно улыбаясь обращавшим на него внимание посетителям заведения, неторопливо и вальяжно вышел на улицу... Домовики мэнора затыкали уши, не желая верить, что так по-матросски может ругаться их молодой хозяин.Теодицея(1) Поттера была вполне логичной и правдоподобной, а раскаяние, выраженное в письменной форме, столь велико и глубоко, что Драко усомнился в преднамеренном характере неявки Гарри на встречу и устыдился собственной нечуткости к проблемам любимого. Ну, почти усомнился и устыдился...Потом Поттер заболел. Он по два раза в день присылал сов с отчётами о собственном самочувствии, подробными и переполненными искренними страданиями, физическими и душевными, от невозможности увидеться-таки с Малфоем. У Драко кольнулась мыслишка, что мадам Помфри вряд ли бы позволила почтовым совам прописаться в её стерильной вотчине, а представить Рона или Гермиону в качестве письмоносцев было вообще более чем проблематично, но почерк Поттера так убедительно дрожал на пахнувших лечебными микстурами листочках, что расколотое сердце влюблённого идиота просто не желало допускать бессовестного обмана и очередного кидалова. Драко желал Гарри скорейшего выздоровления и только больше и больше хмурился, чувствовал себя от письма к письму всё более неуютно и... И, наконец, решил, что если не увидит тяжелобольного любимого, то просто помрёт от переживаний и сочувствия, вцепившихся в сердце клещами и сосавших из него не только жизненные силы, но и живую магию.Предупредить директора МакГонагалл о визите так спешно не удалось, и Малфой собственными силами добрался до Хогсмида. Городок навеял сразу столько воспоминаний, оглушивших, перехвативших дыхание от страха и детского восторга, что Драко решил сначала привести в порядок взбесившиеся чувства и мысли, не желавшие по полочкам укладываться в голове, и посидеть в ?Трёх мётлах? хотя бы пол часика.Близких знакомых в трактире не оказалось, и только несколько волшебников и парочка, начавших бесцеремонно разглядывать его и громко шептаться, школьниц обратили внимание на небезызвестного слизеринца. Выпив эля и почти счастливо поморщившись от его забытого вкуса, Драко уже собрался было на выход, как вдруг в трактир ввалилась шумная толпа старшекурсников.Он вовсе не собирался прятаться или скрываться, наоборот, так хотелось пообщаться со старыми знакомыми, которых он тут же приметил, но... Ноги сами отнесли его за колонну, в уголок, за совсем другой столик, под прикрытие тёмной арки, приватности алькова. Он плюхнулся на стул так, чтобы лицо и светлые волосы оставались в тени. И схватился за чехол с волшебной палочкой. А потом за сердце... Такой глупый романтично-надрывный жест, свойственный барышням или старикам. Глупый и беззащитный в своём убийственном порыве: ну, не слать же Непростительные в Поттера, проскакавшего весело по залу в обнимку с Роном и Джинни??Тяжелобольной? что-то радостно обсуждал с друзьями и всё время притягивал Джиневру за локоток. Она скромно, но преданно заглядывала ему в глаза. Так девушки смотрят на своих парней или даже мужей, не иначе...Боль Драко внезапно оборвалась. Кончилась в одно мгновение, вылетела вместе с тихим выдохом и притянулась к глазам мисс Уизли, тёплым, налюбленным, таящим силу собственницы и владычицы... К глазам Джинни, которую любит Гарри... Нет, Драко не стало плохо и умереть на месте ему не захотелось. Он даже не почувствовал желания что-то разбить или дать кому-нибудь по морде. Ему просто показалось, что его... захлопнули в стеклянной банке и поставили на медленный огонь. Для эксперимента: проверить, а что случится с этим симпатичным вертлявым червячком? Только и всего. Только и всего...Гермиона внезапно нахмурилась тревожно, повертела сначала одними глазами, потом и головой, оглядела зал ищущим взглядом. Толкнула Гарри под столом, сильнее, ещё раз, ткнула ему каблучком в ботинок.Малфой сидел в полутёмной арке расслабленно и, чуть склонив голову набок, со странной улыбкой смотрел куда-то сквозь них. Он, кажется, не замечал, что до крови прикусил нижнюю, бледную до синевы губу и не чувствовал капель крови, зависших на подбородке. Рука его лежала на столе и сжимала волшебную палочку так крепко, будто на это сжатие Драко тратил все силы, какие только находил в себе.За то время, что они не виделись, за эти недели, дни, часы, прошедшие с его ?нет?, Гарри неуловимо изменился, возмужал ещё заметнее, чуть сменил причёску, начал немножко по-другому улыбаться и расправлять плечи. Такой Гарри нравился Драко ещё больше, хотя куда уж... Он именно таким и представлял его во время своих одиноких эротических игр. Его Гарри. Гарри для него... Огонь под дном стеклянной банки разгорался всё сильнее, воздух вокруг раскалился и начал булькать, как невидимая густая смола, вытолкнуть крышку над головой и выбраться на свободу — не стоило даже пытаться...Драко как-то печально и спокойно подумал, что можно сейчас подойти к приятелям-слизеринцам — и они будут рады, возможно даже искренне. Или посадить на колени вон ту миленькую когтевранку-малолетку в тесной на груди кофточке, с замиранием сердца бросающую в его сторону многозначительные взгляды. Или вообще подкатить к хозяйке заведения с каким-нибудь интересным вопросом... Ему теперь всё можно.Он так красиво прошёл между столиками, что в шумном зале стало почти тихо. Или это его уши заполнились плавящейся тишиной?— Привет! — Улыбнулся Малфой гриффиндорской компании, и его улыбку нельзя было перепутать ни с чьей другой на свете.Первой заметила глаза Драко Гермиона — охнула и схватила Гарри за руку.Отпустила она его безвольную ладонь, только когда за спиной Драко захлопнулась тяжёлая дубовая дверь.* * *— Гарри! — Джинни, ничего не понимая, вскочила и хотела броситься вслед за Поттером, но Гермиона удержала её за юбку. Рон поджал губы и отвёл взгляд, начал сосредоточенно ковырять вилкой сухарик на своей тарелке.Гарри догнал Драко возле магазинчика ?Шапка-невидимка?, развернул резко за плечо — и... остолбенел! Такого Малфоя он не видел никогда в жизни. Даже, когда тот наводил палочку на Дамблдора. Даже в ночь осады Хогвартса...Все слова вылетели из Гарриной головы.— Мы... выиграли, — пролепетал он испуганно, — в квиддич, я писал тебе, Джинни сломала ногу, но сейчас всё в порядке. С... ней.Малфой сжимал кулаки и медленно надвигался на Поттера. Тот даже поднял руку, защищаясь от незримых ударов по лицу, но в последний момент, поймав в тёмно-серых опасных глазах что-то неуловимое, вдруг схватил Драко за рукав и волоком потащил в первую подвернувшуюся дверь.— Э-э-э, — Гарри затравленно огляделся на пороге магазина и, почти насильно увлекая за собой Малфоя, рванул в сторону туалета. — Мы купим. Что-то купим. Носки. Пару дюжин, — сообщил он через плечо удивлённому продавцу. — У меня вечно рвутся. Какой у тебя размер? — он зачем-то остановился у двери в кабинку и, придержав Малфоя за плечи, заботливо поправил на нём галстук.Закрыв за собой хлипкую дверцу, Поттер долго не мог сосредоточиться и правильно наложить Заглушающее. Он прижал Драко к стене и вытер ему размазанную по подбородку кровь сначала пальцем, а потом и губами. В глаза Малфою он смотреть боялся. Боялся ровно до того момента, пока тот, вдруг резко набрав в грудь воздух, не врезал ему куда-то в шею с такой отмашкой и силой, что Поттер отлетел в угол и ощутимо ударился о стойку умывальника. Вот теперь он не видел больше ничего вокруг, кроме серых глаз, прожигавших насквозь убийственным льдом и замораживавших ожоги расплавленной магмой нестерпимого желания.Гарри, неуклюже завозился на полу, сам, упрямо ведя взгляд Драко, превозмогая боль в шее, потянулся к застёжке его брючного ремня.— Прости. Я могу всё объяснить. Я не хотел. Просто я...Вместо ответа Драко грубо толкнул его ногой, заставляя ровно встать на колени, и теснее придвинул спиной к стене. Он долго ждал, пока Поттер возился с его штанами, но не выдержал и сам резко сорвал пряжку, схватил Гарри за волосы и с силой уткнул лицом себе в пах:— Сука! Давай! Доставь удовольствие! Сука! — голос его сорвался, и Драко от обиды на собственные голосовые связки пнул Поттера и выдвинул бёдра к его лицу. — Бери! С-с-сука!Гарри, всё так же не в силах оторваться от яростного и бешеного, но живого взгляда Малфоя, на ощупь вытащил его мягкий член из брюк и поймал губами головку. Драко уложил руки Поттера себе на бёдра и заставил их стащить брюки вниз. Он обхватил голову Гарри, прижал к стене и попытался несколько раз войти поглубже и пожестче, но член его явно отставал от желаний хозяина, и Драко, грубо матерясь и через слово вставляя отрывисто и зло: ?Сука! Нравится? Сука!?, позволил Поттеру ритмично задвигать головой и заходить языком по кругу головки. Когда возможности его члена возросли настолько, что Гарри, чтобы удобнее принимать, приходилось подталкивать его вниз, Драко перестал сдерживать стоны и со словами ?Глубже, сука!? начал вбиваться в горло закатившего глаза партнёра без жалости и пощады.Сперму он слил в унитаз и, заметив, как Поттер жадно облизнул истерзанные губы, победно улыбнулся. Ноги Драко подрагивали, живот от напряжения почти онемел, держать спину больше не было сил. Гарри сидел на полу, закрыв глаза и прислонившись затылком к кафельной стенке:— Я... писал тебе, что... дурак?Драко не узнал его хриплый и глубокий голос. Он опустил крышку унитаза и без сил присел на неё.— Ещё раз так сделаешь... — начал было, но осёкся.Поттер резко поднял на него тяжёлый мутный взгляд:— И что? Что ты мне ещё сделаешь? Что-то может быть хуже, чем когда тебя ебут в рот в общественном сортире?— Может! — Взгляд Драко снова начал леденеть. — Хочешь проверить?Поттер поморщился, с усилием сглотнул, вытираясь рукавом, отмахнулся и отвернулся. Встать, уйти или просто членораздельно ответить у него не было ни сил, ни желания.— Или... — Драко с трудом поднялся, — хочешь, чтобы... я тебя поцеловал? — и протянул Гарри руку....................................................................................(1) В данном контексте: оправдание