Падение неизбежно (1/1)

– Его нет в Полисе, Правитель! – доложил офицер в серебряном браслете, избегая смотреть в глаза главе Полиса. Брут, сидевший по правую руку, тревожно вздохнул. Правитель, всё же, оказался не таким железным, как принято было считать. Гениальные мозги Икара всё ещё были в его голове исключительно потому, что старик дал слабину. Пожалел любимчика, дал ему время одуматься... И, конечно, нашлись желающие прибрать Икара к себе. Что может быть проще, чем взять за руку человека в бронзовом браслете и повести его куда пожелаешь? Правитель сглупил, не уничтожив ставшее опасным оружие, и теперь оно попало в руки противника – Изгоев. Икар описывал этих чокнутых террористов чуть ли не с нежностью: сумасшедшая девица, малолетние бандиты и старый интриган, прикидывающийся невинной овечкой. Все эти люди вот-вот ворвутся в его любимый город и уничтожат всё, что ему дорого, как делали это послетавшие с катушек низшие классы в день отключения браслетов. Он не допустит этого. Брут успел хорошо изучить Правителя – странно, что весь город закрывает глаза на прогрессирующее посттравматическое расстройство своего лидера. Но сейчас оно всем только на руку. Брут приготовился использовать всё своё красноречие, чтобы убедить Правителя в необходимости ответных действий. Изгои должны быть уничтожены.***Никогда прежде Икар не работал с такой самоотдачей. Когда Бродяга сломал его бронзовый браслет, вышедшие из-под контроля эмоции грозили сжечь его изнутри. Как Правитель мог так поступить с ним? Лишить его внутреннего пламени, разума, воли! Смерть была бы предпочтительней, но он был нужен им живым. Как символ неизбежного правосудия и как резерв, ведь в Полисе нет второго Икара. Они надеялись, что сняв браслет через год, вновь получат своего ручного щенка! Нет, теперь он волчонок, такой же, как Бродяга. Испытав браслет на своей шкуре, он твёрдо намерен был уничтожить саму его идею. Да, люди могут погибнуть, но разве можно называть жизнью бессмысленное существование в кандалах? Осознание, чего он чуть было не лишился, наполнило его гневом и ужасом, поэтому Икар трудился днями и ночами, не давая себе отдыха и забывая про еду. Потеряв раз эту возможность, он цеплялся за неё, как одержимый, воплощая все предложения Бродяги и с искренней радостью понимая, для чего они могут быть использованы. Купол будет разрушен, и освобожденные люди Полиса устремятся в небо, как в тех легендах, которые рассказывает Бард. Посиделки у костра с Бардом, пожалуй, единственное, ради чего Икар готов на время оставить импровизированную лабораторию. Только этот человек по-настоящему понимал его! Однако Бродяга научил его, что не стоит понапрасну беспокоить старика и делиться с ним их грандиозными замыслами, ведь Бард слишком добр, слишком наивен. Зато как он будет рад, когда мир, наконец, станет таким, каким и должен был быть! И Муза тоже. В последнее время она, как будто, стала переживать за него, но это совершенно напрасно. Он положит руины старого мира к её ногам, и они вместе устремятся к звёздам. Разве не так всё должно закончиться?***Сейчас Правитель понимал, что всё не могло закончиться иначе. На улицах вперемешку лежали люди – жители города и Изгои. Первым не выдержал Купол, а вслед за ним с ума сошла и прочая техника Полиса, включая браслеты. То же самое произошло и со всеми приборами ворвавшихся в город Изгоев. Его самого спасло то качество, которое он всеми силами пытался преодолеть в себе все эти годы – недоверие к технологиям. И осторожность, которой были лишены все дети мирного времени.На центральной площади он неожиданно увидел одного из виновников произошедшего. Или, напротив, первую жертву? Едва узнал его в незнакомых лохмотьях с чужого плеча. Некстати вспомнилась любовь воспитанника к абсурдным вычурным тряпкам. Руки Правителя дрожали, когда он, опустившись на колени, осторожно погладил мальчика по целой щеке. Странно, что именно мёртвое тело Икара в и без того разрушенном городе заставило его окончательно осознать, что всё кончено. Он не слышал шагов, и не сразу заметил тень, накрывшую его от палящих лучей солнца. Нехотя, тяжело, он поднял глаза, нисколько не удивившись, увидев перед собой Барда. Бывший учитель, бывший соратник, бывший противник. Он держал на руках хрупкую девушку, бережно, как будто ей уже не было всё равно. Должно быть, на лице Правителя сейчас было такое же детское выражение непонимания, разочарования и обиды.– Как ты мог допустить это? – этот вопрос они задали друг другу почти одновременно и тут же замолчали, словно испугавшись того, как звучат их голоса в мёртвом городе. Бард медленно опустился на колени и положил девушку рядом с Икаром. Правитель последний раз провёл рукой по светлым волосам и решительно поднялся. Его пальцы были в крови, и он даже не попытался их оттереть. – Бард, помоги мне, – тот неверяще посмотрел на него, с трудом оторвав взгляд от девушки, – пожалуйста. Я не смогу сам.Бард кивнул.– Не здесь, – зачем-то сказал он, как будто не весь город был усеян мёртвыми телами, и Правитель – Тесей – послушно пошёл за ним.Чувствуя холодный металл у виска, Тесей впервые за очень долгое время посмотрел на небо – синее и безмятежное. Над пустошами, выжженными радиацией раздался выстрел. После непродолжительной тишины последовал второй. Ещё один осколок погибшей человеческой цивилизации перестал существовать.