1 глава (1/1)

— Чушь какая-то, — Наполеон мотает головой, нервно трёт висок и бросает взгляд на Курякина. Тот совершенно невозмутим: в прозрачных льдистых глазах нет ни грамма удивления, руки — в карманах куртки, черты лица расслаблены. Даже привычная складка между бровей кажется не такой глубокой. Он смотрит на Соло спокойно и открыто, и кажется, что в глазах русского посверкивает сдержанная издевка.Негромкое покашливание — и оба переводят взгляд на Александра.Уэйверли вежлив как, в общем-то, и всегда. Он, слегка наклонив голову, глядит Соло прямо в глаза, а затем протягивает папку. — Я думаю, вам поможет беглое ознакомление с этими данными. К сожалению, на большее у нас нет времени, мистер Соло. — Наполеон аккуратно перехватывает папку с затертой цифрой шесть, и Александр тут же торжественно произносит, — Могу поздравить, теперь у вас второй уровень доступа. Вы его заслужили.Наполеон сжимает в руках папку, листает страницы, пробегаясь глазами по тексту и фото (не рисункам, настоящим фотографиям). По загривку бегут мурашки. В голове хаотично мелькают полученная информация. Оборотни, кицунэ, вендиго… Множество других существ. Это кажется шуткой, но такая влиятельная организация, как А.Н.К.Л., никогда не вызывала сомнений в своей серьезности. Уэйверли, сумевший выманить у КГБ и ЦРУ одних из их лучших агентов, сейчас явно не шутит. И Соло не то чтобы охотно, но верит в серьезность того, что только что получил.Уэйверли встаёт из-за стола, хлопает растерянного Наполеона по плечу и, уходя, бросает напоследок.— До встречи в Будапеште, джентльмены. Мистер Курякин, — Илья слегка поворачивает голову в его сторону, — я думаю, будет проще, если вы просто продемонстрируете. — Александр делает не совсем понятные Наполеону жесты руками и уходит из кабинета.Илья коротко кивает, а Соло вскидывается и напряжённо глядит на него:— Продемонстрировать что? — он задаёт вопрос на автомате, когда сам уже знает ответ. Илья впервые за вечер улыбается, слегка приподнимает кончики губ, обнажая удлиняющиеся клыки. Глаза его затапливает пламя, радужка начинает светиться ярко-алым, а черты лица слегка заостряются. Секунда — и на Наполеона снова смотрит всё тот же Илья. Большой сильный русский…Оборотень.Соло переворачивает листы в потустороннем досье. И ещё раз, чтобы убедиться, читает заголовок на первой странице.Альфа.Илья произносит тихо. Голос его слегка порыкивает:— Если надо, задавай вопросы, — он встаёт, поворачивает голову влево-вправо, хрустит шейными позвонками и добавляет, — только сильно не надоедай. ***Полчаса назад— Несколько месяцев назад в Будапеште начали пропадать люди. — Уэйверли не любит долгие совещания, поэтому сразу переходит к сути дела, — И не просто люди: влиятельные господа из правительства, сотрудники посольств и консульств. Требований о выкупе не поступало. В предположительных местах похищения найдены только глубокие царапины, предположительно, оставленные какими-то животными. Все нужные данные найдете в папках, которые я вам раздал. Полицейское расследование зашло в тупик, а после исчезновения пары советских дипломатов за дело взялся КГБ. В Америке также отреагировали на пропажу своих людей и прислали агентов ЦРУ для расследования. Ими был сделан вывод: это дело рук оборотней. Проблема в том, что большая часть зарегистрированных оборотней находятся под контролем КГБ. Спецслужбам выгодно доказать причастность СССР — или США — к этим исчезновениям, но мы не исключаем вмешательство третьей стороны. И тут, как вы понимаете, без нас уже не обойтись.***Соло смотрит на закрывшуюся за Александром дверь. Оказывается, всё время, пока он служил в ЦРУ, ему совершенно не доверяли. Он был эффективен, приносил им нужную информацию, а иногда и не только информацию на блюдечке, будучи в полной иллюзии собственной значимости и осведомленности. Лучший из лучших. Ты просто вор, Соло. Кого ты обманываешь.Во рту от досады становится кисло, и Наполеон тянется к кружке с кофе. Горечь почти остывшего напитка смывает сожаление. Наполеон в новом свете предстает первое впечатление от Курякина: рассерженный Илья, опрокидывающий стол. Илья, бегущий наравне с машиной, отрывающий на ходу багажник. Илья, с лёгкостью бросающий мотоциклом в противника. И алый взгляд, который Наполеон увидел только что. Такой же алый, и такой же прожигающий как тот взгляд, который Наполеон попытался забыть. Всё это время Соло знал, кем является Илья на самом деле. Что стоит за его силой и несдержанностью. Но привычка гнать от себя воспоминания почти двадцатилетней давности сыграли с Соло злую шутку. ***Март 1945, РемагенГермания.— Выпей ещё, согрейся, — Нортон протягивает ему фляжку, побалтывая остатками виски внутри. Видит, как Наполеон не может схватить ее, и начинает хохотать в голос, отдергивая руку, — да ты уже надрался, парень. Тогда хватит.Он откручивает крышку, допивает и подмигивает Соло. В голове Наполеона пусто и пьяно. Целый день они продвигались вперёд, гнали гитлеровцев, только в конце дня взяв город. Наспех расквартировавшись, нашли продовольствие и кров, а сейчас праздновали победу. Несколько парней пошли развлекаться с местными женщинами, что были не против, а кто-то уже дрых без задних ног. Соло с Нортоном пытались осознать, что они живы. За виски это лучше получалось.Квартира, в которой они остановились, была до войны явно хорошо обставлена: на стенах висят картины, на полках камина стоят фарфоровые фигурки. Хозяева явно собирались в спешке.На улице чуть выше нуля, и Соло продрог почти до костей. Даже в теплом помещении он не мог унять дрожь. Нортон, боевой товарищ, успевший стать почти другом, лукаво косился в его сторону. Сна не было ни в одном глазу, но комната кружилась, и лицо Холесса плыло перед глазами. Он не переставал улыбаться и рассматривать Наполеона, который пил предложенное виски и глядел на товарища в ответ. Крупный, широкоплечий, с волевой челюстью и бесстрашный Нортон был примером для Соло. Ему было чуть за тридцать, и восемнадцатилетний Наполеон чувствовал себя рядом с ним, как щенок подле матёрого волка. Тот таким и был — сильным, умным, опытным. Холесс травил много баек, по которым было понятно, что прошлое у него мутное и явно криминальное. Но когда Наполеон пытался расспросить подробнее, тот уходил от ответа. Он помог Соло освоиться на войне, стал старшим товарищем.— Толковый ты парень, Соло, — тянет мужчина, — храбрый. Быстро учишься. В спальне спят другие солдаты, а они сидят на диване с тёмно-синей обивкой, распивая виски. Соло невольно прислоняется к тёплому боку мужчины, пытаясь согреться. Тот закидывает руку ему на плечо и еле слышно произносит: ?и красивый, как сучка?.Взгляд его становится мутным, а лицо всё приближается. Одной рукой Нортон ерошит волосы на затылке парня, вторую опускает на острую коленку. Наполеон моргает, пытается осознать происходящее и, когда его рта касаются обветренные губы мужчины, отшатывается, не задумываясь, наотмашь бьёт того в скулу и выбегает из комнаты. Он сам не понимает, как покидает квартиру, спускается по лестнице, выбегает из дома и скрывается в полуразрушенном здании напротив. Он видит развороченную дверь в одну из квартир, заходит в глубь помещения, освещённого лишь луной, пробивающейся через разбитые окна. Он сползает спиной по стене, закрывает глаза и морщится. Соло слышит голос Холесса, тот побежал за ним — он ходит по улице и зовёт его вернуться. Но отвращение копится в желудке и подступает к горлу горечью. Наполеона выворачивает прямо себе под ноги. Ощущение неправильности не покидает его. Он не помнит, сколько ещё так сидит. Может, прошло несколько часов, а может — всего несколько минут. Из забытья и внутренних метаний его вырывает тихий рык. Соло медленно поднимается, прислушиваясь — снова рык, а затем тишина. Похоже на собаку. Пёс, потерявший хозяев, наверное, охраняет до сих пор свои владения.Наполеон оглядывается, пытаясь рассмотреть в темноте хоть какое-то подобие оружия, и натыкается на два горящих красных огонька. Они слишком высоко для животного — почти на уровне его глаз. Соло пятится и запинается об остатки двери. Он чувствует как падает, больно ударяясь спиной и задницей, обдирая ладони об бетонный пол усыпанный деревянной щепкой и кирпичной крошкой. Но не перестаёт пялится в темный угол, из которого на него надвигается два горящих красных пятна. Наполеон смотрит во все глаза, как из темноты выходит нечто: контур тела человеческий, он освещён тусклым светом из выбитого окна. Но больше ничего человеческого в этом существе нет — звереподобная морда, наполовину заросшая шерстью, острый ряд клыков и горящие алым глаза.Вскользь Соло успевает заметить нацистскую офицерскую форму на нём, когда существо поднимает руку-лапу, выпуская длинные острые когти.Хмель отступает, а внутри поднимается всепоглощающая паника, и единственное желание — желание выжить. Наполеон пятится, натыкается на груду какого-то хлама — под ноги падает и разбивается старая рама. Существо необратимо надвигается на него, рычит и замахивается. Соло сам не понимает, как уворачивается, и протягивает руку к куче мусора, хватаясь за ближайшую палку. Он практически не чувствует, как ранит ладонь об обломки стекла, и бросается вперёд. Секунда — и он вгоняет кусок рамы существу в живот.Любой бы уже давно упал, но тот ещё больше скалится, одним движением вытаскивает палку и отбрасывает в сторону. С ним играют, только сейчас понимает Соло. Если бы это хотело его убить, он давно бы лежал с вывернутыми кишками. Наполеон еле успевает это осознать, когда слышит знакомый голос:— Эй, клыкастый, не стыдно задирать ребёнка? Со мной не хочешь силами помериться? — Холесс улыбается во все тридцать два, и как только существо поворачивается к нему, рыча и сверкая глазами, стреляет ему прямо в лоб. Тело падает под ноги Наполеона, тот смотрит на всё ещё корчащуюся морду с тёмно-бордовой дырой между глаз, которая становится всё меньше и меньше, и переводит взгляд на подходящего Нортона. Тот достаёт нож, и велит Соло:— Помоги-ка мне: сядь ему на грудь и держи руки, чтобы, не дай бог, не применил когти.— Ты же убил его, — не понимающе одними губами произносит Соло.— А хрен знает этих мохнатиков. Этот ещё и альфа.— Кто? — переспрашивает Соло, но послушно садится на грудь трупу и придавливает его руки к полу. Он не сразу понимает, что делает Нортон, но когда видит, как тот перерезает существу горло, разбрызгивая вокруг темно-алую кровь, и, не прекращая режет, дальше, явно намереваясь отсечь существу голову. Соло не выдерживает, он перегибается через труп и его снова тошнит, прямо рядом с кровавым действом.Холесс выбрасывает голову подальше, вытирает руки от крови о снятую с трупа форму, и садится рядом с Соло. Тот сидит в глубине помещения, не отводя взгляд от обезглавленного трупа. Руки того всё ещё ?украшают? длинные когти, но они стали намного меньше и сами ладони сейчас больше похожи на человеческие.— Кто это? — шепотом, как будто боясь навлечь ещё какую-нибудь беду, спрашивает Соло.— Это? — Нортон поворачивает голову в его сторону, щурится, рассматривая парня в свете полной луны, думает и произносит, — Забудь, Леон, успеешь ещё насмотреться. Соло резко встаёт, ощущая, как внутри клокочет злость, разводит руки в сторону и начинает орать.— Ты можешь уже сказать правду? Правду про себя, про это, — он указывает на труп, — про нас в конце концов? Хватит вечно юлить и врать!Он пинает кучу хлама, прикрытую брезентом, не зная, на чем выместить злость и накопившееся от схватки напряжение. Когда он снова заносит ногу, чтобы ударить, его перехватывают поперёк туловища и отталкивают в сторону. Холесс приседает рядом с накрытой брезентом грудой и стягивает ткань. Это картины. Много разных картин. Вся злость мигом проходит, Соло подходит к мужчине, садится на корточки и касается золочёной рамки. Он почти ничего не знает про искусство, но картины однозначно очень старые. Нортон перебирает находку, отставляет одну, рассматривает другую и начинает смеяться.— Вот почему эта сука тут прятался, вот что охранял. Хватило ведь смелости среди врага отсиживаться. — Он поворачивается к Соло, берёт того за лицо и радостно улыбаясь продолжает. — Ты везучий сучёныш, Леон. Нашёл нам схрон, обещающий кучу денег. Осталось только дождаться, тех, кто приедет его забирать. А там и подельники, а где подельники — там и остальное.Он хохочет и обнимает Соло. Наполеон не знает, что чувствовать. Радость товарища передается и ему, но внутренняя тревога от того, с чем ему пришлось столкнуться, не даёт полностью расслабиться. Нортон отстраняет его от себя, оглаживает его лицо ладонью (от рук его пахнет кровью) и целует. На этот раз Наполеон не отстраняется. Он забывается в поцелуе, накопившийся адреналин выливается в сексуальное возбуждение, в голову только сейчас приходит мысль, что Холесс его спас от неминуемой гибели — вслед за возбуждением приходит чувство благодарности. Мужчина целует его ещё несколько секунд и отстраняется. Хмыкает, поднимается, отряхивает колени и произносит.— Пойдём, надо выспаться и залатать твою ладонь, — он хихикает и добавляет, — расскажи, видите ли, ему всё. Так и быть, заслужил. И пальцы, я помню, у тебя ловкие. Пригодишься.Он протягивает руку Соло и ставит того на ноги. Только сейчас тот понимает, как дико устал. Он бросает взгляд на труп, тот уже полностью выглядит как человеческий, и выходит за другом.Нортон рассказывает и показывает ему всё. Про свою жизнь вора и контрабандиста, про проблемы с законом и поддельные документы. Про то, как попал в армию. А ещё он учит. Он становится настоящим наставником Соло в его первых шагах криминальной жизни и его первым мужчиной. Но Холесс ни слова больше не произносит про то, что произошло в Ремагене, как бы Наполеон его ни упрашивал. Нортона Холесса убивают при попытке вывоза предметов искусства через границу Франции. Наполеон возглавляет банду и позже учится всему сам. Он схватывает всё на лету и становится намного лучше своего учителя. А ту ночь, с которой началась вся его криминальная жизнь, впоследствии перетёкшая в шпионскую, он успешно вытравливает из памяти. Он манипулирует людьми. А Наполеон Соло тоже человек, и как манипулировать собой, он знает намного лучше.***Только сейчас, спустя столько лет, он позволяет себе восстановить в памяти детали той ночи.Они сидят с Ильёй в номере Курякина, тот раскладывает перед собой весь свой арсенал защиты от оборотней. Он в кожаных перчатках, лицо его спокойное и деловитое.Наполеон следит за каждым его действием и дублирует в памяти уже прочитанную информацию.— Пули серебряные, но этого недостаточно, сердцевина должна быть из аконита, — Курякин заряжает пистолет и направляет между глаз Соло, смотрит внимательно, прикрывает один глаз,как будто целится, и добавляет, — тогда одной пули хватит.Илья опускает дуло и кладёт пистолет на стол. Соло смотрит на его широкие запястья, на старые отцовские часы. На его невозмутимость и пытается сопоставить образ русского и то, что он видел когда-то очень давно. В голове всё равно что-то не сходится.— Защитный круг лучше делать из рябины, — Илья покачивает в руках баночку с темным порошком, — Она вообще универсальное средство…— Те самые срывы, это потеря контроля над волком, да? — перебивает его Наполеон.Илья останавливается, хмурится и бурчит:— Ты вообще слушаешь?Наполеон кивает как болванчик и русский продолжает:— Если использовать рябину в строительстве, оборотень не сможет проникнуть в жильё. Она же может спрятать что-нибудь ценное, под рябиновым пеплом нельзя будет ничего найти. Её используют…Соло всё это читал, его интересует нечто другое:— Что твой якорь? — выпаливает он, не совсем уверенный, что им сейчас не проломят этот самый стол.Илья выпучивает на него глаза и замирая с открытым ртом. Он захлопывает его, сжимает челюсть и будто мечет глазами молнии. Наполеон не перестает любоваться таким злым и прекрасным Ильёй. Тот рычит сквозь зубы:— Или ты слушаешь, или прямо сейчас выметаешься отсюда. Краем глаза Наполеон замечает, как он касается отцовских часов на запястье, и довольно улыбается. Ответ теперь очевиден.За весь вечер он больше не задаёт вопросов не по делу. Илья показывает, рассказывает, даже делится некоторыми историями встречи с иными существами. И вот так, просто разговаривая, не зная, кто Курякин такой, невозможно поверить, что перед Наполеоном — одно из самых опасных существ мира. Это завораживает.В голове вертится нескончаемое число вопросов, но Наполеон молчит. И лишь когда он покидает номер Ильи, лёжа в своей кровати, пытаясь заснуть, он жалеет, что не произнёс главного. ?Ты покажешь мне себя, Илья??Он засыпает с этой идеей, и во сне он видит красные глаза и знакомую изогнутую улыбку с еле видными волчьими клыками.