Часть 10 (1/1)

Пейзаж за окном автомобиля менялся с огромной скоростью. Хаями, рассеянно наблюдавшая за происходящим из-под полуприкрытых век, чувствовала, как тело, еще недавно полное энергией, не могло и пошевелиться. Карасума включил обогреватель, а кто-то из парней накрыл ее курткой, видимо, чтобы она согрелась. И пусть замерзшие конечности начали согреваться, она не могла их почувствовать. Казалось, их ампутировали, и теперь девушка считала, что у нее есть нога или рука, пока еще не осознавая, что на самом деле от этой части тела уже избавились. Довольно странное сравнение. Ринка не обращала внимания на то, что происходило в салоне, полностью увлекшись сменой пейзажей. Деревья пролетали за секунду, скрываясь где-то позади настолько быстро, что уже через пять минут созерцания у зеленоглазой закружилась голова. Хаями прикрыла глаза, ощущая, что лежит на чем-то теплом. Воображение подкидывало определенные картинки, связанные с этим, а сама девушка предпочитала ни о чем не думать. Что получалось очень плохо. В памяти всплывали события, произошедшие менее получаса назад, но казавшиеся такими далекими, будто происходили неделю назад. Да и само пребывание Хаями в Токио, казалось, растянулось на три месяца, хотя прошло дней десять. Иногда просто удивляешься, как какие-то десять дней могут поменять всю последующую твою жизнь, изменить ее настолько сильно и кардинально, что ничего не будет укладываться в голове. И как эти дни способны раскрыть человека. Да, Ринка все еще не могла понять причин, по которым Накамура так поступила. Хотя, это было еще полбеды. Ринка не могла понять Рио вообще, хотя считала, что неплохо разбирается в замыслах, резонах и причинности действий подруги. Но эти последние события доказали, что Рио смотрит куда дальше, шире и масштабнее, чем предполагалось и виделось. Накамура явно уже давно решила играть по-крупному, а они, Ринка и Акари, лишь мешали и сковывали. А если по-простому, то просто мешались на жизненном пути. И все же, зная Накамуру еще со школы, где та дорожила друзьями, в особенности их благополучием, что замечали все в классе, ее действия не укладывались в голове. Почему она попросила помощи у Ринки? Не для того же, чтобы в последствии подставить ее? Вообще, голубоглазая, по крайней мере та девушка, которую знали все до ее преступления и последующего побега от властей, может, и хотела иногда сделать что-то подленькое, но не могла, так как совесть бы сгрызла ее в итоге. В конце концов, после такого неглубокого анализа прошлого, русоволосая пришла к выводу, что Накамура была не в силах предать друзей и соратников. Однако выходило все иначе. Так в чем же была причина такого поступка? Может, ей угрожали, ведь Рио каким-то образом связана с Всадниками, в чем блондинка и призналась. Хотя те слова вряд ли похожи на признание, но сама связь ее с этим преступным синдикатом уже была крайне подозрительной. Что вообще им нужно от них? Не может же быть так, что Всадникам понадобилась лишь Накамура, иначе Хаями и Акари не были бы замешаны в этом деле. А еще это ощущение смертельной опасности, отчего инстинкт самосохранения взбунтовался и захотелось убежать… Такое она ощущала лишь в детстве, когда жила с отцом. Возможно ли было то, что ее отец каким-нибудь образом замешан во всем этом деле? Связан ли он как-нибудь со Всадниками? Если это было так, то Японии, собственно, как и всему миру, в будущем угрожает разруха и тиранизм. Худшей судьбы и пожелать нельзя.За рассуждениями бытия своего Ринка и не заметила, как автомобиль приехал в город. Сейчас машина плавно лавировала между вечным потоком других машин, удаленно слышался шум от поезда, это его тихое и равномерное постукивание, сквозь голоса и возгласы людей и редкими сиренами. Собственно, очнулась она от того, что медленно начала сползать с удобного сидения, хотя, скорее от того, что ее подняли обратно и усадили в непосредственной близости с неким субъектом. Тут же по телу разлилась ноющая боль, которую девушка до этого не чувствовала, а стопы, недавно сильно изувеченные при беге, то начинали болеть, то переставали, создавая тем самым неприятную пульсацию. Ринка даже боялась посмотреть на них, так как пугалась даже представить весь тот ужас, который был. Хаями откинулась на того, кто сидел позади нее, крепко сжимая челюсти от боли. В глазах на мгновение все потемнело и расплылось, было невыносимо. Хриплый гортанный стон разлетелся по салону автомобиля с такой громкостью, что даже Хаями испуганно дернулась, поняв, что этот стон издала она. Тело наливалось болью в сопровождении с тяжестью, и теперь Хаями не могла двигаться с прежней легкостью. Девушка откинула чью-то руку, лежащую на ее талии (откуда она там появилась, Ринка не имела не малейшего представления) и резко, даже слишком резко наклонилась немного вперед. Казалось, еще немного такого ее состояния, и русоволосая выпадет из реальности. Что же, этого она не хотела допустить, ведь даже не представляла, куда ее везут. Девушка не желала оказаться врасплох, ведь иначе неизвестно чего ожидать. Это худшее, что могло произойти с любым человеком. Внезапно, когда новая порция боли окатила ее с головы до ног, когда вместе с пульсирующей болью в стопах и ноющей болью по всему телу, которая, казалось, ломала кости изнутри, появилась ужасная головная боль, от которой, Хаями могла поклясться, расплавился бы головной мозг, девушка вспомнила, что перед уходом решила прихватить шприц с обезболивающим. Вроде бы даже это ей Накамура отдала во время их последнего разговора, предварительно предупредив, что там большая доза. Что же, Ринка надеялась, что не умрет от передозировки. В крайнем случае ее отвезут в больницу. Девушка ловко, насколько это было возможно сделать дрожащими руками, выхватила шприц из кармана серых спортивных штанов, а затем резко направила иглу в вену на руке, тут же выпуская лекарство. Девушка ощутила, как резко затормозила машина, чувствовала испуганные взгляды, направленные на нее, но не могла ничего разглядеть из-за растрепанных все еще влажных волос, раскинутых везде.—?Что ты сделала? —?испуганно и одновременно с этим грозно произнес Карасума, мигом развернувшись к ней лицом. Хаями взглянула в окно, насколько ей это позволяли ее же мешающиеся волосы, и заметила, что дорога, по которой проносятся машины, находится по правую руку от нее. Когда последние капли обезболивающего попали к ней в вену, Ринка осторожно вытащила шприц и откинула куда-то подальше от себя. Лекарство еще не начинало действовать, поэтому Хаями сидела с сжатыми челюстями, ощущая, как их медленно сводит судорогой. Этот вопрос, заданный Тадаоми, все еще висел в воздухе, и игнорировать его было крайне некрасиво, особенно когда на тебя испытующе смотрят четыре пары глаз, но что было еще делать, если боль никак не хотела униматься. Похоже, шоковое состояние длилось не так долго, как бы хотелось.—?Может быть вместо того, чтобы рассматривать мою скромную персону и ждать ответа, вы отвезете меня в больницу? —?грубо и раздраженно, чувствуя, что больше терпеть не сможет, буркнула Хаями, сжимая кулаки, скорее от злости и жуткой раздражительности. Ох, как же ей хотелось кому-нибудь врезать со всей своей немалой силушки, но разум уперто убеждал жажду крови, что в таком состоянии его хозяйка даже руку поднять не в состоянии. Машина была вновь заведена, выехала на дорогу с места парковки и направилась дальше. Хаями облегченно выдохнула от уменьшившейся боли и от того, что не пришлось повторять свою просьбу несколько раз. Ринка все еще сидела молча и неподвижно, еще дыша время от времени схватывающей боли в легких, слегка наклонившись вперед. Куртка сползла с ее немного подрагивающих плеч. Хаями, сильно наклонив голову вперед, спокойно могла рассмотреть свои стопы: синие от недавнего мороза и с мелкими царапинами и ранами и уже фиолетовыми гематомами. Хаями даже и не помнила почти, как бежала в том лесу, сколько раз спотыкалась об мощные корни деревьев, еле выступающие из-под земли, сколько раз успела упасть и как добежала до оврага, в который чуть не упала. Воспоминания мелкими обрывками картинок мгновенно пролетали перед глазами, отчего их невозможно было собрать воедино. Да и не особо хотелось. Важнее было совершенно другое. Что теперь сделают с Хаями? Доказательств о ее причастности к чему-либо у них не было, Хаями была свято убеждена в этом. В больнице, если ее еще туда отправят, она пролежит недели две до полного выздоровления, а потом зеленоглазую могла ожидать лишь неизвестность. Плюс ко всем несчастьям ее отец объявился в Токио, что означало лишь одно: ее в покое не оставят. В чем еще Хаями-сан попросит (=прикажет) ее поучаствовать? Перечислить все деньги, оставшиеся у нее после смерти мужа, на его счет и стать вновь зависимой от него? Учиться на кого-нибудь и затем работать у него в компании? Или вновь выйти замуж за богатого человека, чтобы получить очередного партнера или спонсора? Допускать этого девушка не хотела, но перечить отцу не могла. Похоже, ее еще в детстве запугал собственный отец и теперь она не могла ему перечить. Весьма неприятное и скорбное обстоятельство жизни, о котором не должен был знать никто. В том числе и все близкие люди.В любом случае жалеть себя было некогда. Нужно было придумать выход, чтобы не попасть в зависимость от отца. Уж он, зеленоглазая была убеждена, точно не оставит попыток заполучить над ней власть. Точно так же, как он это сделал с ее матерью. В итоге все закончилось плачевно: ее мать летела обратно в Японию после того, как навестила родных в Амстердаме, и самолет был подорван террористами. Все это произошло около года назад, а затем, разыграв из этой трагедии катастрофу вселенского масштаба, ее отец внезапно получил место в Министерстве внутренних дел. Буквально за год его блестящей карьеры в Министерстве от стал министром. Хаями сначала с подозрением относилась к подобным известиям, получаемых по телевизору, но затем все выстроилось в логическую цепочку: ее отец любит власть?— он ее получает. Так было всегда и вряд ли когда-нибудь изменится.Автомобиль медленно затормозил у здания центральной больницы, вновь вырывая Хаями из размышлений. Ринка уже не чувствовала боли, но не сдвигалась со своего места. Она чувствовала, что здесь, в этой больнице, что-то произойдет. Но еще не могла сказать наверняка что именно. Хорошее ли, плохое ли, ужасающее ли, не поддающееся никакому воображению?— все это как-то странно смешивалось предчувствием. Да и вообще девушка понимала, что, где бы она не была, это случится или случилось бы. Какая разница где. Пора бы уже перестать убегать от своих проблем и встретить их. Что будет дальше, хорошее или плохое, должно было быть. Однако сказать и сделать?— разные вещи, а смириться со своей судьбой никто не желает. И все же убегать было поздно. Ринка выпрямилась, откинула растрепанные волосы назад и огляделась. На нее никто не смотрел, все присутствующие лишь ждали дальнейших ее действий. Желания оставаться здесь, вместе с Карасумой, Кармой, Чибой и Шиотой, совершенно не было, поэтому Хаями быстренько открыла дверь машины и покинула ее незамедлительно. Улица встретила девушку свежим холодным воздухом и шумом людей и мимо проезжающих машин. Не желая оставаться в таком виде и в таком месте ни секунды, Хаями направилась в больницу, слегка прихрамывая. Ринка знала, что выглядела минимум странно и подозрительно, а еще очень смешно. Да и вообще, Карасума мог бы дать ей одеться хоть. Позади послышались звуки открывающихся, а затем закрывающихся дверей машины, и раз автомобиль Тадаоми стоял все еще около здания больницы, то логично было предположить, что кто-то из мужчин мог пойти за ней. Впрочем зеленоглазая не прогадала: вскоре Карасума догнал ее и перегнал, направляясь к входе в больницу, а Рюноске, по-видимому выскочивший за компанию с Тадаоми, подхватил на руки девушку и направился за бывшим учителем следом. Брыкаться и пытаться обратно встать на ноги было бесполезно, а заметные позади них кровавые следы на снегу ничего хорошего не предвещали. Да и Ринка сама могла наблюдать, как капли крови с ее ног падают на снег, покрывавший дорогу, направленную к парадному входу больницы.Все дальнейшие события происходили как в тумане. Хаями не могла вспомнить, как она попала в здание больницы, а редкие обрывки разговоров и картинок, оказавшиеся случайно в памяти, не давали нужную информацию. Девушка все делала машинально, не понимая, что говорят ей врачи и медсестры, а их взволнованные и порой испуганные и непонимающие лица вызывали нервные взрывы хохота. Что случилось? Ринка не имела ни малейшего представления на этот счет. Казалось, ее тело было захвачено каким-нибудь демоном, о которых часто рассказывала в детстве ее мама, и этот странный демон стремится превратить жизнь зеленоглазой в полнейший ад. Хаями не видела никого и мало могла различать предметы, окружавшие ее в коридорах, но отчетливо ощущала руки, которые старались ее удержать. Интересно, как теперь она выглядела в глазах Рюноске? Полной психопаткой или вообще неизвестным существом? Что он испытывал по отношению к ней, раз еще не сбежал, выполнив свой долг и отведя ее в больницу? Сочувствие ли это было, жалость, может, и не к ней, а к самому себе, сожаление о потраченном времени или все вместе, смешанное в этот коктейль отчаяния и нерешительности порвать все связи, которые еще не успели порваться за эти два года неизвестности и ожидания чуда? А с чего Хаями вообще решила, что ей помогает именно Чиба? Это мог быть Карасума, переживающий за свою ученицу, некогда считавшейся уравновешенной и весьма положительной девочкой.Некогда… Ее от этого времени разделяли более четырех лет жизни и полное непонимание необходимости своего существования. Тогда у нее был человек, которому она всецело могла довериться, рассказать все тайны, хранившиеся в темных углах ее девичьего сердца и надеяться на помощь. А затем еще два года редкого общения с этим же человеком, уже давно начавшего превращаться из лучшего друга в хорошего знакомого. И в этом было виновато даже не прошедшее время, а она сама. По просьбе отца?— она уже тогда вполне осознавала, что их дружбе не суждено существовать вечно, и радостные и полные счастья дни кончаются, утекают сквозь пальцы во всепоглощающую пустоту?— русоволосая начала отдаляться все дальше и дальше от этого дорогого человека, втайне ото всех страдая от безысходности своего существования. Сейчас у нее не было никого, с кем она могла бы поговорить, хотя бы просто так, чтобы выплюнуть все это другому, безразличному до нее человеку. А редкие, казавшиеся близкими люди не смогли понять ее или забыть все то, что она наговорит им. Все это?— эти воспоминания, эти мысли, эти переживаемые чувства и эмоции?— сводили с ума, заставляли прокручивать их еще по кругу все и доставляли ужасные, неимоверно сильные душевные страдания.А еще у нее были глаза убийцы… В этом Хаями точно убедилась, находясь в ванной своего дома после возвращения из клуба. Первым делом, как она вошла туда, она внимательно осмотрела себя. Да, как обычно она ничем не выдавала свое душевное состояние, возможно, немного смягченное после проведенной ночи, но нисколько не улучшенное. О том, что происходило этой ночью, вспоминать не хотелось. Оно и было понятно: всю эту ночь чуть ли не в главной роли фигурировал лишь один человек, способный убить и спасти ее одновременно. А еще несколько десятков людей, павших от ее смертельной пули. Как назло, все это знали или догадывались об этом?— о том, что натворила именно она?— и Карасума, и Рюноске. Забавно, что лишь о их мнении насчет себя она и беспокоилась. Рио и Акари все знали, но были очень даже спокойными и благодарными?— по крайней мере, они казались таковыми. Но когда она всмотрелась в то, что было в ее глазах… Конечно, она лишь искала тех, кто обвинит ее во всех смертных грехах, кто заставит ее поплатиться за все содеянное, наверно, лишь потому, что сама искала для себя кары. Похоже, строить из себя виноватых у них с Накамурой стало чем-то вроде традиции. Нужно было взять себя в руки и не выдать ни единой тайны, которая могла навлечь на них ненужные неприятности. Снова спокойное, непроницаемое выражение глаз, возможно, слишком сильно сжатые губы и чрезвычайно побледневшее лицо, но все это можно оправдать состоянием девушки, и, конечно, излишняя молчаливость. Интересно, а она все еще смотрит на всех так же, глазами из зеркала в ванной?Внезапная боль заставила широко открыть глаза, вырывая зеленоглазую из состояния забвения. Хаями находилась в обширной комнате с бледно-розоватыми стенами и свежим, прохладным воздухом. Дверь казалась такой далекой и слишком удаленной, словно двери в склеп, в котором был человек, находившийся в полном оцепенении и неспособности к движению. Таковой являлась и она сама. Золотистый, вечерний свет рисовал на стенах крайне неровные прямоугольники, особенно скосившиеся в углах и сгибах. Перевернув голову к открытому окну, девушка заметила, как спиной к ней стоит высокий мужчина с темными волосами, устремив, предположительно, задумчивый взгляд вдаль. О чем он думал? Наверное, о чем-то, что девушку не касалось. И все же это фигура, выражающая крайнюю уверенность и некоторую надменность. О, Ринка не могла не узнать этот образ, эту фигуру, окруженную золотым и ослепительным светом предзакатного солнца, словно это был образ какого-либо из святых. Это был ее отец. Похоже, он еще не заметил, что зеленые глаза распахнулись и смотрят на него, как смотрит жертва на хищника?— с испугом, но с готовностью принять свою участь.—?Ты в курсе, что на тебя собираются повесить расстрел при здании Парламента? —?его голос звучал мягко и бархатисто, и постороннему человеку могло показаться, что эта фраза сказана весьма доброжелательно. Но Хаями чувствовала, что от мужчины несет опасностью, а в самом темноволосом хлещет бурными потоками ярость. Действительно, как эта жалкая девчонка, которой он обустроил прекрасную жизнь в достатке?— все равно, что против ее же воли?— посмела поставить его превосходную карьеру под угрозу? —?Знаешь, я устал разбираться со всеми твоими проблемами. Мне тяжело следить за твоими безрассудными поступками и отдельно стараться оставлять нашу страну на плаву. Не могла бы ты избавить меня уже от своего существования, как это сделала твоя мать?—?Я постараюсь это сделать в ближайшее будущее, отец. —?тихо ответила Хаями, зная, что если ничего не скажет, то отец сильно взбесится. Русоволосая продолжала лежать неподвижно, только отвела взгляд на противостоящую стену, лишь бы не встречаться с ЕГО глазами. Накамура успела сообщить ей, кто является еще одним из Всадников. Ринка, если честно, даже не удивлялась такому повороту событий, это было логичнее предположить, чем принадлежность Дэвида к Всадникам. И вот, если сейчас она попытается его убить и будет в этой своей затее успешна, то еще один Всадник будет недееспособен. Хаями была в силах убить этого человека, ненавидимого всем своим сердцем, но какое-то предчувствие останавливало ее. От Хаями-сана исходила такая сила, в которой смешались опасность, способность к убийству и некое безумие. Но это безумие было как бы совсем другого происхождения, не как обезумевших людей, и зеленоглазая была не уверенна, что правильно подбирала слово, обозначавшее это ощущение. В любом случае, эти ощущения, соединенные вместе, заставляли инстинкт самосохранения предпринимать все попытки, чтобы Хаями не могла и пошевелиться.—?Поздно метаться, пытаясь от меня отделаться. Ты прекрасно должна это осознавать. Ты знаешь слишком много, чтобы оставаться на свободе, но убить мы тебя не можем. И слишком ценна, хотя не понимаю, что в тебе нашел ОН. Другими словами, мы решили сделать тебе новую жизнь. У тебя появится новый муж, работа, семья. —?мужчина взял со столика черную папку и направился к постели, где находилась его дочь, попутно открывая ее и ища в ней какой-то лист. Ринка же не понимала, что он хочет этим сказать. Неужели ей снова нашли человека, за которого она обязана выйти замуж? Впрочем, сейчас было ощущение, что это не просто выгодная сделка с другим предпринимателем, а нечто совсем иное. Как будто ее пытались взять под контроль. Но чтобы взять под контроль кого-то, вроде Хаями, нужно было взять под контроль и человека, который был бы слишком близок к Хаями, и манипулировать ею было бы легче легкого. Русоволосая была слишком доброй, чтобы позволить другому человеку, в особенности близкому ей, погибнуть по собственной вине. Оставалось лишь одно: узнать, кому выпала честь быть заложником. —?Подпиши этот документ, и я обещаю, что если ты перестанешь плохо вести себя и станешь смирной девочкой, какой была в детстве, то никто не умрет. Во всяком случае из тех, кто дорог тебе.?— Не уверена, что достойна оказанной мне чести. Думаю, я и одна вполне неплохо проживу остаток своей недолгой жизни. —?Хаями не могла позволить взять над собой контроль. Отец не мог знать тех, кем бы она не хотела жертвовать, ведь уже давно разорвала с ними все свои связи. Да и в общении с ними не показывала особенных чувств, которые могли вызвать сомнения. Тогда кого же они решили сделать заложником? Кто настолько к ней близок, что способен заставить без своего ведома действовать ее по чужой указке?—?Знаешь, есть тут одна весьма талантливая актриса, Юкимура Акари. Очень одаренная девушка, но, увы, жизнь ее успела помотать. Будет очень плохо, если усилия Хаяси-сана по возвращению ее к жизни, к слову, весьма удачные, пойдут коту под хвост. Не находишь? —?эти слова заставили Хаями насторожиться. Акари была жива, но какой ценой? Ее жизнь зависела от нужды в ней Всадников, а сама Акари больше не могла распоряжаться своей жизнью. Что же, это был хороший заложник, Ринка не могла потерять подругу. И все же, Рио хоть подумала своей головой, к кому она везет Юкимуру? Накамура вроде никогда не допускала промашек со своей стороны, неужели в этот раз не нашлось другого выхода? Нет, выход есть всегда, и блондинка бы нашла его, особенно в этой экстремальной ситуации. Значит, это было сделано нарочно. Значит, Рио потом вытащит Акари из того, куда без ее ведома затащила. —?И еще, я вижу ты колебаешься. Тот парень, кажется, Чиба Рюноске, весьма хороший. А его отец очень целеустремленный. Как жаль, что ради продвижения своей карьеры ему не жаль сына. Он милосердно разрешил делать с ним все, что захочу, в случае твоего отказа. Какие несчастные люди тебя окружают, Ринка.—?А вы знаете, за какие ниточки дергать, да? Вот только это мое поражение обернется против вас же. —?как-то жалко усмехнулась Хаями. Кто бы мог подумать, что один человек способен поменять весь ее настрой против Всадников. Почему же она раньше не подумала о бывшем однокласснике? Как они вышли на него? Нет, он может и оказывал ей помощь пару раз, но чтобы понять, что он ей дорог, нужна чересчур сильная интуиция или проницаемость. Хотя, это могла взболтнуть Накамура. Она уж точно слишком много знала о жизни Ринки. И этот поход в клуб, спланированный ею, точно был не простой идеей. Что же двигает голубоглазой, какие цели? Неужели она готова пожертвовать сотнями чужих жизней и несколькими жизнями близких людей ради них? Что она задумала? Что последует за всем этим? Во всяком случае, чтобы все это выяснить, нужно было встретиться с самой голубоглазой. Тогда она уж точно не сможет отвертеться.—?Хочешь, чтобы они жили, я прав? —?а Хаями-сан, похоже, лишь смеялся над попытками Ринки прийти к правильному решению. Все они знали, что правильным решением было одно: принять условия Всадников. Но ради этого пожертвовать своим благополучием был бы готов не каждый. Да и вообще, чего добивались Всадники было так же неясно, как и поступки Накамуры. Возможно ли, что все это как-то связано? Или лишь жалкие попытки разума соединить все в единую цепочку, не раздумывая о логичности? —?Хватит уже тянуть время. Мне пора уходить, а ты так и не дала свой ответ. Понимаешь же, что мы не можем дать тебе больше времени на размышления. За это время ты наделаешь еще больше глупостей, из которых мы не сможем тебя вытащить. Одна подпись спасен твоих друзей. Решайся же!—?Хорошо. Я подпишу то, что вам нужно и позволю держать меня на коротком поводке. У меня есть лишь пара вопросов, на который ты вряд ли ответишь: насколько сильно разрослась сеть Всадников? Какую власть они имеют над этим миром? И что будет со всеми, когда вы достигните своей конечной цели? —?казалось, Хаями на пару мгновений набралась храбрости и смогла задать так сильно мучившие ее вопросы. Да, она не ждала ответов на них. Иначе это было бы обыкновенной наивностью. Девушка с трудом, ощущая вновь разливающуюся по телу боль, поднялась из лежачего положения в положение сидя, тут же принимая черный планшет с небольшим количеством документов в руки и удобно перехватывая ручку. Первым документом, что лежал у нее на коленях, был брачным договором. Не вчитываясь в подробности, ибо Ринка прекрасно понимала, что это?— бесполезная затея, девушка пролистала пару листов и в конце поставила свою подпись. Да, она буквально подписалась быть в непосредственной зависимости от тех людей, которые гордо величали себя Всадниками.—?Отлично. Я смотрю, Накамура тебе уже все разболтала? Эх, как же она бесполезная. Даже загнать тебя в угол нормально не смогла. Да и вообще, я не понимаю, по какой причине ты понадобилась ЕМУ? Видно, у НЕГО на тебя какие-то определенные планы появились? Что же, надеюсь, ты все сделаешь в наилучшем виде и не опозоришь меня. —?Хаями-сан быстро сложил все документы, попутно проговаривая все это с неким презрением, так отчетливо сквозившим в его бархатистом голосе, а затем, не удосужившись даже попрощаться с единственным родственником, покинул палату зеленоглазой. Что же, Ринка была только рада этому. Было бы крайне странно, если бы он пожелал ей чего хорошего на прощание, вроде скорейшего выздоровления. Да и его слова, сказанные во время всего разговора, заставляли Ринку вновь углубляться в размышления.Из его слов было ясно, что Рио должна была загнать в угол свою бывшую одноклассницу. Но зачем это могло понадобиться Всадникам? И кто этот ОН? Всадников на данный момент было только двое, ее отец и неизвестный, олицетворяющие Голод и Войну соответственно, и раз у них до сих пор не было предводителя?— главного из всех Всадников Апокалипсиса, то есть Смерти,?— то было два решения вопроса: или Война стал у них на небольшой промежуток времени главным, что в принципе было не в духе ее отца?— человека, яро жаждущего сосредоточить как можно больше власти в своих руках, или среди Всадников появлялась пятая ключевая фигура?— тот, кто контролировал весь этот синдикат и все еще оставался в тени. Подозревает ли об этом Накамура? Или блондинка еще не догадывается о таком повороте событий? Или же никакой пятой фигуры нет, а за столько короткое время Всадники избрали себе новых Смерть и Чуму? Если все так, как-то предполагает Хаями, то появились новые лица в их игре. Хотя, какая еще ИХ игра? Это полностью игра Рио, она была таковой с самого начала и вряд ли что-то поменяется. Даже если бы Хаями хотела, она бы ни за что на свете не смогла бы узнать хоть крупицы того, что затеяла Накамура?— о, зеленоглазая это прекрасно понимала. Да и гарантий в том, что Рио действует по своему неизвестно как сильно замудрённому плану лишь в благих намерениях, не было, как бы русоволосая не пыталась их отыскать. Она просто очень плохо разбиралась в Рио: в ее мышлении, в ее принципах, в ее намерениях, в ее целях. Как она могла теперь доверять ей?Перекинув ноги, находясь при этом все еще в сидячем положении, к краю постели, а затем ощутив подушечками пальцев ног прохладную поверхность пола сквозь тонкие слои бинтов, Хаями, придерживаясь за изголовье кровати, поднялась на ноги. Боль тут же пронзила ее тело, сильной пульсацией отдаваясь от нижней части ног выше, отчего девушка, сжав покрепче челюсти, упала на постель. Боль тут же прошла, лишь слегка помедлив. Хаями глянула на ноги, оценивающим взглядом прошлась по ступням, замечая еле заметные, только что появившиеся тонкие, словно нить, черты кровавого цвета. Они были совсем маленькие и короткие, как будто от легкого капиллярного кровотечения. Проще говоря, словно они были от царапин какого-нибудь кота. Только сейчас Ринка заметила рядом с кроватью стоявшую пару тапочек. Похоже, кто-то о ней все же позаботился. Не медля ни секунды, девушка легко сунула в них ноги и поднялась с еще одной попыткой с кровати. На спинке рядом стоящего стула висел белый и слишком большой для нее больничный халат. Боль снова разлилась по телу, но уже более слабая, а спустя пару мгновений и вовсе почти исчезла. Хаями накинула на плечи этот халат, оказавшийся однако ей лишь до колен вопреки всем ожиданиям. Девушка, осторожно и мелкими шажками ступая по полу, медленно подошла к двери, справа от которой находилось зеркало. Окинув себя изучающим и вместе с тем оценивающим взором изумрудных глаз, Ринка отметила, что выглядела она совершенно безобразно. Белые больничные штаны и белая майка были, к удивлению, ее размера, но тот факт, что ее лицо и шея по цвету точно такие же, как эта больничная одежда, вызывал на сильно побледневших губах подобие саркастической усмешки. Русые волосы, в свете все еще горящего за окном заката, отдавали золотистым цветом, но невозможно было не заметить этот яркий, бронзовый отлив ее волос, с детства, конечно, намного потускневший. К слову, какая-то добренькая медсестра удосужилась привести их в порядок, расчесав непослушные и полностью запутавшиеся локоны. Но сильнее всего взгляд притягивали ее же глаза: с тенью безмерной усталости, пролегшей под веками, с покрасневшими белками и слегка расширенными зрачками. В взоре этих зеленых, но казавшихся насыщенно изумрудными, глазах читалось безразличие и крайняя степень усталости. Возможно, редко проскальзывала искра насмешливости, так как смотреть на этот ее вид было просто смешно. Она сразу заметила, какими были эти глаза. Это были глаза осознававшего всю свою вину убийцы. Ринка припоминала, как грубо и даже в некотором роде тщеславно вела себя с Карасумой и мальчишками. И сейчас, представляя, что она выглядела куда хуже нынешнего состояния, зеленоглазой хотелось смеяться над собой. Что с ней творилось в последнее время? Сейчас, стоя тут и осматривая со всей тщательностью свою персону, она понимала, что в последнее время, что она пребывала в этом городе, была так вымотана и безразлична ко всему ее окружающему. И была чем-то одержима. И тот срыв, при котором погибло несколько десятков человек, был не просто случайностью, а последствием некоторых обстоятельств. Что же, у нее будет достаточно времени разобраться в себе и ее последующих действиях.Дверь тихонько скрипнула, заставляя русоволосую повернуться на звук как-то резко, машинально, словно она ожидала чего-то. Зеленые глаза устало и в то же время цепко уставились на красные, потерянные глаза. Да, на пороге ее палаты стоял Рюноске с бумажным стаканчиком кофе в руках. Он, заметив ее на ногах и перед зеркалом, такую уставшую и невыспавшуюся, казалось, потерял дар речи. Он просто смотрел на нее, еще не осознавая, что вот она?— Ринка Хаями. Может, она слишком походила на привидение? Все девушка была слишком бледная.—?Почему ты на ногах? Быстро в постель! Тебе нельзя пока вставать. —?как-то обеспокоенно начал он, стремительно залетая в ее палату и закрывая за собой дверь, а затем так же стремительно, схватив ее за руку, потащил зеленоглазую к кровати. Ринка чувствовала себя маленьким ребенком: сначала отец решил (без ее ведома!) состряпать ей новый брак с неизвестным, теперь Чиба раскомандовался, решая, что ей лучше, а что хуже. Эта ситуация ее смешила и вместе с этим жутко бесила, так что девушка не понимала, как на все реагировать. На данный момент притворяться безразличной ко всему было самым оптимальным решением.—?Ой, ну не так же сильно! —?злобно оскалилась девушка, не успевая на своих искалеченных ногах за широкими шагами парня. Тот остановился и обернулся к ней, а странное выражение глаз?— коктейль из беспокойства, потерянности и непонимания?— заставляло впасть в ступор. Они стояли посередине комнаты, держались за руки и смотрели друг другу в глаза?— это было так романтично, точно в фильме, а в фильме герои после подобной сцены обязательно целуются. Когда эта мысль проскользнула в голову русоволосой, она поняла, что просто обязана все испортить. Поэтому, отведя немного взгляд в сторону, девушка стала подыскивать предмет, желательно потяжелее, чтобы запустить им в наглого брюнета. Все же в итоге она вновь взглянула в глаза Чибы, отмечая, что, во-первых, ее глупость и дебилизм не знают границ, а во-вторых, после стольких лет разлуки и молчаливых ответов на вопросы единственное, на что она в состоянии, это запустить в него какой-нибудь вазой? Серьезно?—?Прости, я не хотел. —?робко выдохнул Рюноске, не понимая своего состояния. Да, он жутко боялся встретиться с ней, встретиться в нормальной обстановке, а не когда его об этом попросила Ирина, или когда они попытались залезть к ней в дом, после чего Карасума их отчитывал. Вообще, красноглазый чувствовал, что тут происходило нечто странное. Точнее, уже не сейчас, а до этого, когда Карма был твердо уверен, что Хаями прячет в своем доме Рио, а как позже оказалось, еще и Каяно. Выглядело это непонятно и жутко подозрительно.—?Ладно, так и быть, прощу тебя. Давай, выкладывай все, зачем ты ко мне пришел, и можешь быть свободен. —?в шутливой форме приказала Ринка, на губах которой играла задорная улыбка. Чиба на миг не понял, что произошло, почему у зеленоглазой резко улучшилось настроение, но приписав это чему-то женскому, принял уже такой привычный, потерянный вид. Ринка же тем временем доковыляла до кровати, села на нее, а затем с ногами залезла под одеяло. Удобно устроившись, предварительно хорошенько взбив подушку и откинувшись на нее, Хаями внимательно и выжидающе уставилась на незваного гостя.—?Знаешь, какого ты шуму наделала? Теперь весь наш 3-Е проверяют различные психологи и психиатры. После того, как Накамура пошла по кривой дорожке, а тебя все подозревают в расстреле при здании Парламента, да еще и в организации теракта в самом здании, Правительство начало думать, а не могут ли и остальные из Класса Убийц преступить закон? —?вмиг став серьезным, спокойно произнес все это Рюноске, попутно присаживаясь на единственный стул в палате. Ринка задумчиво нахмурилась, сжав бледные губы в тонкую полоску. Солнце почти зашло за горизонт, освещая палату последними золотистыми лучами.—?Ты всерьез полагаешь, что это я пыталась устроить теракт и убила кучу народу? Какого же ты обо мне лестного мнения. Так вот, знай: я тут ни при чем. —?как-то мрачно прошипела Хаями, желая скрыть правду. Пока она не признается, а у них не будет должных доказательств, все будет в порядке, а затем, как он и обещал, ее отец вытащит ее из-под подозрений. Получалось весьма самонадеянно и вообще несправедливо, но зеленоглазая понимала, что сдать себя не может. Ей предстояло еще многое сделать, что конкретно?— они и сама не знала, но то, что садится в тюрьму ей никак нельзя, она прекрасно понимала.—?Ты же знаешь, что под тебя копали, и накопали весьма и весьма неплохо. Вместо того, чтобы яро отвергать все доводы и доказательства, лучше признайся сразу, что это была ты. Тебе же легче будет. —?казалось, Чиба пришел что-то ей проповедовать. Ох, как же сильно ее бесила эта ситуация. Хотелось закрыть уши, глаза, спрятаться под одеяло, выгнать его?— но вместо этого она со всем имеющимся самообладанием выслушивала его доводы. Он хотел, чтобы она призналась в том, что натворила? Уж точно не сегодня. Если им были необходимы ее показания и чистосердечное признание, то пришли они совсем не к тому человеку. Да и выглядело это уж больно смешно. Человек, пару лет назад признавшийся ей в любви, теперь всеми своими силами стремился посадить ее за решетку. Что сказать, их встреча явно не удалась.—?Если ты пришел заставить меня сознаться в том, чего я не делала, то прошу тебя покинуть мою палату. Я слишком сильно устала, чтобы пытаться доказать свою невиновность. Так и передай тем, кто тебя послал сюда. —?с кислой миной вместо лица ответила Хаями, продолжая держать руки под одеялом. Из открытого окна в палату влетел прохладный вечерний воздух, заставляя пробегать мурашки по открытым участкам тела. Да и вообще этот день был слишком странным, а воспоминания о нем заставляли неприятно морщится. И еще этот разговор с Рюноске, по-видимому еще продолжающийся, заставлял напрячься нервы. Чего он добивается? Зачем вообще пришел? И что ему так нужно от нее?—?Я просто хотел удостовериться, что моя будущая жена не является убийцей. —?мягко протянул парень, потягиваясь. Эти слова, в особенности последняя фраза, заставили девушку замереть. Указательный и средний пальцы правой руки, скрещенные на протяжении всего разговора, приняли начальное положение, а изумленные зеленые глаза искали встречи с красными и вместе с тем испуганно ее ожидали. Получается, отец решил выдать ее замуж за Рюноске? За что он так издевается над ней?—?Будущей… женой? Ты, верно, шутишь надо мной. —?пораженная и крайне изумленная, Ринка вообще ничего не понимала. Как такое могло произойти? Почему она узнает обо всем последняя? Это же ее жизнь сейчас решается, ее собственная судьба, а она потерянно озирается по сторонам, как недавно это делал Чиба, с испугом ожидая того, что случится в будущем. Хотя, со стороны ее отца это был продуманный шаг. Сблизить ее с человеком, которым ее же шантажируют, заставить выйти за него замуж, чтобы каждый день знать, что однажды он может исчезнуть из ее окружения. Жестоко. Все складывалось совсем не в пользу Ринки, как она надеясь и думала поначалу. Кажется, ее сделали, прижав к стенке. Теперь у Всадников есть точная гарантия того, что Хаями не шелохнется, не сделает ничего, что будет им невыгодно. Продумано.—?Не шучу, это правда. Мне только что позвонил твой отец и сказал, что ты подписала брачный договор. Но, похоже, ты даже и не вчитывалась в него. —?уже более спокойно произнес брюнет, а его вид пришел в нормальное состояние. Этого потерянного вида его красных глаз больше не было, а некоторая испуганность, сквозившая в его чертах, исчезла бесследно. Он словно боялся встречи с ней и реакции на эту новость. Но Хаями сидела неподвижно, словно задумавшись.—?Вот как. —?тихо произнесла Ринка, тепло улыбаясь. Девушка не понимала, как теперь ей реагировать на все это. Тепло разливалось по ее телу. Да, бесспорно и без капли сомнения?— она была безмерно счастлива. Но как долго все это продлится? И еще этот мини-допрос Чибы. Он хотел убедиться, что она не убийца? Интересно, не убийца кого? Коро-сенсея или тех нескольких десятков человек? Ладно, не время себя мучить. Однажды она ему признается. Когда все это закончится и от не будет в опасности.Они еще сидели около часа, беседуя о всякой ерунде. Рюноске прямо светился от счастья, как и сама Хаями, хотя солнце уже давно зашло и они сидели во мраке ночи. Вскоре его выгнала дежурная медсестра, и брюнет покинул палату, напоследок поцеловав Ринку в лоб. Оставшись наедине с собой, девушка погрузилась в мрачные размышления, терзавшие ее голову.