которые опасно раскрывать (1/1)

Гоша ни раз задавал себя вопрос: что же такое было в его психотерапевте, отчего этому человеку хотелось так доверять? Конечно, работа Беликова во многом заключалась в том, чтобы создать атмосферу доверия с пациентом, узнать его страхи и тайны, после чего вытаскивать их из души человека, поливая на душу шипящий, как перекись водорода, бальзам, чтобы потом, все те страхи и детские травмы, что долгое время жили в нём - исчезли, закрылись и более никогда не вскрывались. Но даже так Быков не понимал - рядом с Дмитрием ему было невероятно спокойно, один его вид как будто внушал веру в то, что не всё потеряно, что всё будет хорошо. Гоша, конечно, отчаянно отрицал это, но отрицай - не отрицай, а себя не обманешь. Узнав, что Док бета, Гоша пришёл к довольно странному, но вполне рациональному выводу - Беликов напоминал ему отца. Отец Гоши ведь был бетой, причём прекрасным, умным, понимающим человеком, готовым всегда прийти на помощь, объяснить и защитить. В объятиях своего отца мальчик чувствовал себя в самом безопасном месте на свете. Алексей Геннадьевич был образцом культуры, воспитанности и добродушия, он никогда не кричал на сына, учил хорошим и правильным вещам, но скорая смерть этого человека подкосила мальчика. Гошу всегда обижали другие дети, но отец всегда говорил ему: " Будь умнее, мой дорогой. Сила - это хорошо, но она не главное. Главное - это ум, а силу ты всегда можешь набрать занимаясь зарядкой и кушая мамину кашу". Со смертью Алексея Геннадьевича всё пошло на перекосяк, уже никто не успокаивал сына, не объяснял ему, что хорошо, что - плохо, не подбадривал, не брал с собой на работу, много чего не. От отца как будто всегда исходили лучи благородства и спокойствия, а его мягкие, щекотные светлые бакенбарды, пышные, как парик, придавали фигуре отца и вовсе какой-то утраченный веками образ. Нечто такое Гоша видел в Доке - это был спокойный, вдумчивый мужчина, своеобразный, конечно, но вполне благородный и приятный. Он всегда говорил как-то мягко, а его лицо, часто безразличное, порой выглядело успокаивающе-ласково. Быкову казалось, что не носи Док очки, каждая эмоция этого человека легко бы угадывалась в его глазах. Одним словом - рядом с Доком парню казалось, что он переносился во времена своего счастливого детства. Конечно, Беликов не мог заменить отца, но его спокойный и мудрый взгляд успокаивал. Наверное, только с обретением такого друга, как Док, Быков почувствовал себя более спокойным и счастливым. В конце концов, Гоша так и остался тем потерянным маленьким мальчиком, который так и не разобрался в фундаментальных понятиях этого мира. Кого же в Гоше видел Док, не знал и сам Беликов. У них были действительно странные отношения - более сложные, чем отношения врача и пациента, но не настолько крепкие, как между хорошими друзьями, хоть Дмитрий и знал Гошу, кажется, лучше, чем тот знал сам себя. Этот одинокий, сломленный в юности парень, задевал в душе Дока странные нотки, о существовании которых тот предпочитал не думать. Дмитрию хотелось защищать Гошу, развернуть незримые крылья за спиной и укутать, хранить от бед. Док был альфой не по рождению, а по воспитанию, поэтому его отчаянное желание быть защитником вгрызалось в образ Быкова, призывая Дмитрия гордо выпрямить спину и охранять. Желание защищать вполне устраивало Дока, он никогда не любил быть слабым, никогда не признавал, что нуждается в помощи, никогда не сдавался и не уступал своим желаниям - так его учил отец и несмотря ни на что, Дмитрий был благодарен ему за горькую науку быть альфой. Однако раз в полгода, когда собственная природа восставала против Беликова, в голову последнего лезли опасные и настойчивые мысли. Он не хотел испытывать к кому-либо то, что испытывал - это было мерзко, противно и грязно. Дмитрий с обидой вспоминал с каким отвращением на него всегда смотрел отец, когда его доморощенный альфа превращался в скулящего от боли щенка, которому едва хватало сил на то, чтобы встать с кровати. В роду Беликовых омег отчего-то сильно презирали. Даже сейчас, лежа на смятых простынях в собственной спальне, Беликов презирал себя за это. Он кусал свои губы, сжимал пальцы до побеления костяшек, тихо скулил и кусал собственные руки, ощущая как всё внутри будто бы выворачивается наизнанку. Ему было действительно больно - убитые гормональными средствами половые органы омеги ныли, вызывая приступы тупой, тянущийся боли. С каждым годом это становилось всё хуже и нестерпимее, из-за чего Дмитрий боялся, что на фоне всего этого у него разовьется какого-нибудь опухоль и утащит его в могилу. Впрочем, регулярные посещения врача его успокаивали - пока всё хорошо. В дверь комнаты настойчиво постучали - это была Ольга, она принесла ему новую порцию анальгетика. Жена осторожно вошла в полутемную комнату - дневной свет и громкие звуки раздражали омегу, осторожно присаживаясь на край кровати, поставив стакан с водой и таблетки на тумбу. - Дорогой, - ласково произнесла она, осторожно потянувшись рукой к его голове, но Док по привычке отпрянул и словно ощетинился, он не любил, когда его видели таким слабым, даже его собственная жена. - Хорошо, я не буду. Выпей таблетку. Беликов кивнул, напряженно смотря на жену, но она не уходила. Наконец, поняв, что та не собирается его покидать, он немного расслабился и потянулся к тумбе. Ольга ласково смотрела на него, не говоря слова утешения - Док бы не принял их, она просто сидела рядом, ощущая странный удушающий запах её мужа, к которому она была не очень чувствительна. Она знала, что вышла замуж за омегу, тогда ей казалось это забавным, ведь она сама считала себя неправильной. Ольге самой казалось, что она альфа, хоть так и не бывает - она бета, все женщины рождались бетами, но почему-то всю свою жизнь она с какой-то нежной тоской заглядывалась на других женщин. Такие отношения до сих пор были табуированы в обществе, она знала это, поэтому прикрывалась браком с мужчиной, которого она всё-таки полюбила. По-своему, конечно, ибо любовь к мужу нисколько не уменьшало в неё страсти к другим женщинам. Но что поделать - такова природа, даже если она оказывается сломанной и неправильной. - Может, хоть раз уступишь себе? - с какой-то неясной тоской спросила она его, смотря в прищуренные голубые глаза мужа. - Ты же знаешь, как я к этому отношусь, - напряженно ответил Дмитрий, проглатывая анальгетик. - Знаю. Но разве это правильно, дорогой? Ты же знаешь, мы оба решились на отношения только для того, чтобы убежать от самих себя. - И у нас это вполне получилось, - чуть грубо отозвался Док.- Единственное, что у нас хорошо получается - врать друг другу и себе, - вздохнула Ольга. - Я ведь люблю тебя, дорогой и ты меня тоже. Но я не могу каждый раз смотреть на всё это. Ты бы мог...- Нет, - прервал её Дмитрий, зло посмотрев на жену. - Я не такой, как они! Это глупая ошибка - родиться омегой, если бы я мог, я бы стал простым бетой и был бы счастлив. Это не моя природа, не мои мысли и характер, и я не собираюсь поддаваться им, становясь похожим на них. Беликова вздохнула, что она могла сделать? То, что было вбито в Дмитрия в детстве и вбивалось долгие годы после - нельзя было вылечить простым призывом к здравому смыслу. Док часто и много думал на эту тему, но ни разу он не нашёл в себе силы перешагнуть всё это. Да и зачем ему? Что такое потрепать пару раз в год, когда его жизнь, если судить рационально, - удалась? У него есть всё - жена, дом, машина, работа, он может позволить себе многое, не это ли счастье? - Ты ведь хочешь уйти от меня, да? - с легкой тоской спросил Дмитрий, он знал про Лену уже очень давно. - Я не хочу оставлять тебя, - напряженно ответила Ольга. - Но всё равно хочешь ведь так? - криво улыбнулся Беликов. - Мы ведь с самого начала допускали это, - нервно закусив губу, произнесла жена, на что Док кивнул. Они и правда договаривались не держать друг друга насильно, если кому-то подвернется под руку тот самый человек или совместная жизнь станет невыносимой. - Я не против, если это нужно тебе, - наконец сказал Док, отвернувшись, в душе Ольги что-то как будто сжалось от боли. Она не хотела предавать его, но эти отношения сдавливали ей шею, она любила и хотела быть с той женщиной, которая зажигала в её глазах звёзды. Бросать мужа она тоже не хотела, но разве можно было усидеть на двух стульях? Да и нужно ли сидеть на этих стульях, играть драму и сходить с ума? Они оба взрослые люди и лучше других понимают, что значит быть тем, кем приходится, а не тем, кем хочется быть. Тем более - так бывает, люди редко бывают моногамны по своей натуре, они имеют склонность влюбляться, склонность ошибаться и принимать поспешные решения. Этот брак не был ошибкой или поспешностью, на тот момент он был действительно необходимым, но сейчас... Сколько лет прошло впустую? Неужели из-за каких-то глупых установок общества, с которыми она даже не согласна, Ольга должна жертвовать собственным счастьем, думая о том, что могло бы быть иначе? Она любила Диму и сейчас любит, но не так, как женщина любит мужчину, а как брата, так неужели ради брата нужно пожертвовать возможностью жить с тем человеком, которого она любит более глубоко и страстно? - Я не хочу бросать тебя сейчас, - наконец произнесла она, осторожно взяв мужа за руку.- Я справлюсь, - сухо отозвался он, но руки не убрал.- Знаю, но ты дорог мне, Дима. Беликов кивнул. В конце концов, он знал, что так выйдет, не мог не знать, когда увидел, как его жена нежно смотрит на Лену. Дмитрий даже не подозревал, что Ольга способна на столь сильные и глубокие чувства, но та женщина - она правда была хороша собой, она подходила его жене. - В любом случае, давай оставим этот вопрос до конца месяца, - подытожила Беликова. - Тебе следует отдохнуть, а потом мы о многом подумаем.- Ты собираешься уезжать с ней в Германию? - поинтересовался Дмитрий. - Слышал, там могут обвенчать женщин. - Возможно, но это всё подождет, дорогой. Ольга наклонилась к мужу и поцеловала его в макушку материнским жестом. Док спокойно перенес эту ласку, думая о том, что теперь ему будет ещё более тоскливо, чем раньше. Гоша нервно расхаживал по квартире туда-сюда, ощущая, как его переполняет раздражение. Всего неделя без сеансов, а его кроет так, как будто Дока не было месяц - всё дико бесило. Конечно, неделя выдалась тяжелой, но срываться спустя неделю после двух лет сеансов? Ситуацию усугублял и тот факт, что у Гоши приближался гон, в период которого Быков становился более раздраженным и агрессивным, чем обычно. Что поделать, неудовлетворение базовых физиологических потребностей редко способствует душевной гармонии, пожалуй, стоит познакомиться с каким-нибудь омегой на это время. Остановившись посредине комнаты, Быков раздраженно выдохнул - хотелось позвонить Доку, пожаловаться ему на отвратительный день или просто поговорить на отстраненные темы - это тоже неплохо успокаивало, но нельзя, Беликов сейчас занят, да и вообще, хватит повсюду хвататься за Доком, он не мамочка, а Гоша вообще-то альфа. К концу второй недели Гоше хотелось либо застрелиться, либо совершить ужасную расправу над начальником. Несколько раз Быков был в шаге от того, чтобы набрать номер Дока, но всегда находил в себе силы остановиться и взять себя в руки. Позор. Вечером пятницы раздался телефонный звонок, Гоша раздраженно посмотрел на номер, желая послать звонившего куда-нибудь подальше, но поняв, что звонит Док, ощутил смесь раздражения с облегчением - ну наконец-то! - Алло, Гоша, - раздался приятный голос Беликова, который тут же подействовал на Быкова гипнотически-успокаивающе, - я уже вернулся. Ты хочешь прийти на сеанс завтра или подождешь неделю? - Издеваешься что ли? - воскликнул Гоша, вложив в интонацию всё своё возмущение. - Нет, прости, - виновато пробормотал Док. - Как обычно, в шесть?- Да, - облегчением выдохнул Быков. - Хорошо, тогда приходи.Док отключил, устало прикрыв глаза. Сейчас он чувствовал себя намного лучше, но фантомная боль всё ещё преследовала его какое-время. В этот раз ему действительно было очень тяжело, всё внутри как будто жгло железом, но он успокаивал себя тем, что в его возрасте при полном отсутствии половых контактов и приеме гормональных средств, такое вполне может быть. Конечно, в идеале бы полежать день-другой, но Беликов привык думать в первую очередь о других. Нет у него никакого права отлеживаться тут, пока кому-то нужна его помощь, он не барышня кисейная. В кабинете было по-летнему тепло, окна всегда выходили на солнечную сторону, окно было слегка приоткрыто, пахло цветами черёмухи за окном. Свежий воздух успокаивал психолога - в последнее время его жизнь пошла наперекосяк, подчиняясь принципу снежного кома, но впервые в жизни Беликов не хотел останавливать это мчащийся в бездну шар - он знал, что справится, не может не справиться, в конец конов, его воспитали настоящим мужчиной. Дверь кабинета протяжно скрипнула, и на пороге появился Гоша - более раздраженный и растрепанный, чем обычно. Его челюсть была напряжена, глаза как-то странно блестели, а на щеках играл лёгкий, едва заметный румянец. Беликов напрягся - не к добру это.- Добрый вечер, Гоша, - мягким голосом произнес Дмитрий, приветствуя своего пациента. - Добрый, - буркнул Быков, усаживаясь на привычное место. Док остался сидеть за столом, предпочитая не нервировать раздраженно альфу, это всегда было чревато актами членовредительства. Кроме того запах омеги ещё не полностью выветрился - последствия течки не исчезали разом, как по мановению волшебной палочки. - Что тебя беспокоит? - привычно поинтересовался Беликов. В последнее время он перестал говорить "Вы", так как излишняя официальность раздражала парня. - Меня всё беспокоит! - раздражённо воскликнул Быков. - Всё: начиная от грёбанного начальника, заканчивая погодой на улице. Дмитрий кивнул, приготовив блокнот. Его что-то напрягало в поведении пациента, это что-то было такого характера, в чем Беликов предпочёл бы не убеждаться. Гоша же тем временем активно жестикулировал, после чего даже соскочил с кушетки и начал мерить шагами комнату. Его раздражало всё, но крики и кое-какая физическая активность быстро остудила его пыл.На улице поднялся ветер, отчего занавески поднялись как паруса, шурша по комнате. Гоша по привычке подошёл к окну и закрыл его, после чего вернулся на кушетку. Выбесившись, парень приготовился к более конструктивному диалогу - ему нравилось болтать с Доком, когда эмоции переставали бушевать в душе. Дмитрий не обратил особого внимания на окно, но через какое-то время его пациент начал проявлять признаки нервозности. - Что случилось? - поинтересовался психолог, запоздало поняв, что может волновать крайне раздраженного альфу.- Этот запах, - опасливо сузив глаза, произнёс Гоша, немного ощетинившись, - у тебя тут что, течной омега был? - Я психолог, - недовольно произнёс Беликов, поджав губы, - ко мне приходят все люди вне зависимости от их пола и гендера. - Но омега! - возмущался Быков. - Нормальный омега во время течки никуда не попрётся, небось хотел с тобой развлечься, беты ведь тоже ими не брезгают. Док скривился. Он понимал, что негативное отношение Гоши к омегам во многом продиктована его личными неудачами, но слышать это было не приятно. Его отец тоже никогда не отличался тактичностью в таких вопросах, а потому Дмитрий весьма болезненно переносил подобные замечания. - Этот омега был после течки, - раздраженно произнёс психолог, повышая голос. Ну вот, отлично, теперь он начинает злиться. Неужели Гоша хоть раз не может помолчать, когда нужно? - И я не позволю оскорблять моих пациентов только потому, что у тебя плохое настроение, ясно? Беликов поднял раздраженный и словно бы хищный взгляд на Гошу, отчего тот вздрогнул от неожиданности. Альфа внутри Быкова возмутился, ведь тон, которым говорил психолог, бросал ему вызов. Парень часто задышал, сжимая кулаки, природная ярость требовала выхода, требовала драки, она желала одолеть победу над другими врагами, чтобы получить желаемый приз. Это была злость не раздраженного человека, а зверя, такая злость, с которой олени набрасываются друг на друга по весне, сцепляясь рогами за возможность добиться расположения самки - самая опасная ярость, существующая в природе. Гоша выпрямился и впился яростным взглядом в лицо Дока, отчего того словно прошиб разряд электрического тока. Воздух стал тяжелее - он стал пропитываться тяжелым мускусным запахом разъяренного альфы, у которого уже второй день шёл гон. Колени Дмитрия начали подкашиваться, но он устоял. Омега внутри него скулила, она чувствовала сильного самца, которого ей не хватало многие годы, но здравый и холодный рассудок кричал ему голосом отца: "Соберись, тряпка. Не для того я тебя растил!". Дмитрий мотнул головой, тяжело выдохнув. На него всё ещё смотрел разъяренный альфа, и Док не знал, что ему сделать - показать, что он не хочет разборок или выстоять этот натиск, сделав так, как учил его отец. В конечном итоге, Гоша был не первым альфой, который бросал Доку вызов, считая его сильным бетой или слабым альфой. - Гоша, успокойся, - слегка звенящим от напряжения голосом, произнёс Док. - У тебя гон, и ты плохо себя контролируешь. - Я хорошо себя контролирую, - сквозь стиснутые зубы прошипел Быков. - Тем лучше. Я сейчас сяду на место, а ты откроешь окно, чтобы тебя ничего не раздражало, хорошо? Док говорил медленно, после чего плавно присел, не желая вступать в открытую конфронтацию. Гоша кивнул и, выдохнув, подошёл к окну, открывая его резким жестом. Свежий воздух плеснул Быкову в лицо, и он успокоился. Гоша сделал несколько долгих и глубоких вздохов, свежий воздух кружил голову, и злость отходила, Док наконец-то расслабился. Это был очень тяжелый и опасный момент, но он сделал правильный выбор. Вряд ли даже очень сильный омега после течки мог бы победить альфу в разгар гона. - Прости, Док, - виновато произнёс Гоша, полностью успокоившись. - Этот запах меня взбесил. - Вот как, - протянул Беликов, едва заметно вздрогнув плечами. - Ничего. Думаю, мне стоит лучше проветривать кабинет. Гоша кивнул. Сейчас, когда к нему вновь вернулась способность здраво мыслить, что-то во всей этой ситуации напрягло его, но он не понял что. В конце концов, разве странно, что у Дока в кабинете бывают и омеги? Он как-то не особо думал по этому поводу. Возможно, если бы не гон, он даже не заметил такого слабого запаха. Определенно, омега в разгар течки натворил бы куда больше бед. Распрощавшись с Доком после сеанса, Быков отправился домой, всё ещё прокручивая эту ситуацию, осознание накрыло неожиданно. Его возмутил не факт того, что в кабинете был омега, его возмутил факт того, что омега мог (по мнению Гоши) пытаться соблазнить Дока. Господи, кажется он только что взревновал своего психотерапевта-бету к какому-то незнакомому омеге.