I (1/1)

В вагоне было душно. Расплавленные пассажиры в залитом солнцем купе жадно вдыхали спёртый воздух, кому повезло больше?— подставляли головы под приоткрытые окна, блаженно жмурясь, наслаждались прохладой ветра.Нико сидел в тамбуре, оперевшись лбом о стекло и считал минуты до прибытия поезда на вокзал Аустерлиц. Струи воздуха, гулявшие из вагона в вагон, приятно трепали волосы. Это было лето 2008-го года, когда вся Франция изнемогала от каждодневных высоких температур и отсутствия осадков. Именно в этот год Нико покинул родной дом, взяв с собой только потрепанный рюкзак и скудную сумму денег, подаренную родителями на совершеннолетие. Впереди ждала одна только неопределенность: никто его там не знал и никому он там особо не был нужен. Но остаться в Бретани означало бы остаться там навсегда. Этого Нико боялся больше всего, и именно этот страх подстегивал строить ещё более смелые планы, полные несокрушимой решимости. И лучше уж лететь на всех парах в неизвестность?— вдруг что-то из этого выйдет.?Вдруг что-то из этого выйдет…?Бесконечная полоса полей за окном наконец переменилась серыми огнями промышленного района и запутанными цепями железнодорожных развязок. Постепенно стали видны нестройные ряды жилых домов и толпы людей, снующих вдоль улиц.Нико, всё это время задумчиво теребивший лямку рюкзака, прильнул к стеклу.Нет, всё-таки хорошо, что он уехал. Как бы сложно не было?— оно того стоит. Ему обязательно найдется место среди этих толп развеселой молодёжи. По крайней мере, он в это верил.Тамбур стал заполняться людьми с чемоданами, и Николя пришлось встать с пола. Отряхнув джинсовую куртку и закинув рюкзак за плечи, Тюркони протиснулся сквозь компанию французов и встал вплотную к дверям.Вдруг экспресс въехал в туннель, а затем вынырнув, ослепил всех ярким полуденным светом. Тоскливо скрипнули тормоза, и поезд окончательно встал.Само здание вокзала представляло собой большой стеклянный купол, под которым сновали из стороны в сторону люди с тележками. У Нико с первых же минут сложилось впечатление, что он попал в парник. Показатели температуры в углу каждого табло показывали неутешительно-высокие цифры. Протолкнувшись на улицу, Тюркони не почувствовал особой разницы?— жарко, как в преисподней. И всё вокруг по-прежнему дышало пылью; нескончаемый поток машин образовывал гудящую пробку.Ну вот и всё. За спиной множество пересадок, трасс и станций, а за плечами всё тот же потрепанный рюкзак. Теперь осталось найти наиболее бюджетный способ перебраться из тринадцатого округа в девятнадцатый. Где-то в лабиринте улиц находится школа драматических искусств, обучение в которой заблаговременно оплачено отцом. Хоть какая-то определенность.Трястись в салоне автобуса пришлось мучительно долго. Париж оказался огромен, сер и мрачен, несмотря на отсутствие на небе облаков; каждый район походил на предыдущий.—??Avenue Jean Jaurès??— отчеканил механический голос.Николя выскочил в открывшиеся двери и оказался на узенькой улице, вдоль которой тянулись невысокие дома цвета заварного крема. Через каждые пять метров росли роскошные платаны, цепляясь за перила балконов и упираясь зелеными кистями в окна. И среди всего этого спокойствия и благоденствия, так непохожего на тот Париж, который только что мелькал за окном автобуса, стояла та самая школа искусств. В целом, ничем не примечательное здание, пожалуй, только фасад отличался особой любовью архитектора к деталям: над каждым окном распускались каменные розы и вились плющи.Тюркони, потоптавшись на пороге и насмотревшись на позолоченную ручку-кольцо, всё же вошёл внутрь. ***—?Крайне одаренный молодой человек,?— мужчина среднего возраста в очках и папкой в руках сидел на одном из кресел театрального зала. —?В нём поразительно удачно сочетаются физические способности, вокальные данные и актерское мастерство. —?А вы что скажете?Сидевшая рядом дама чуть подалась вперёд, вперив выразительные серые глаза-жучки на стоящего на сцене Тюркони.—?Да, месье Монд. Пожалуй, из этого мальчика что-нибудь да выйдет,?— прокартавила дама.Первое прослушивание прошло ?на ура?. Запыхавшийся Нико, вытерев пот со лба краем футболки, сел на кровать своей комнаты в общежитии. Ноги в туго затянутых балетках нестерпимо ныли, но это было ерундой в сравнении с радостью, разливавшейся внутри: педагоги заметили его и теперь не задвинут фигуру Нико на задний план, не предпочтут ему кого-нибудь другого. Теперь появился шанс не разочаровать ожидания отца.Само общежитие и общежитием назвать было нельзя. Просто этаж жилого дома, находящегося над мастерской, был выделен десятку студентов-парижан. Никого приезжего не было, и, возможно, именно из-за этого Николя так ни с кем и не заговорил. А может из-за того, что в коллективе уже назревала конкуренция, хоть и не явная, но уже заметная в каждом взгляде.Нико поселили с парнем лет двадцати на вид. Когда Тюркони вошёл, тот лишь метнул в его сторону хмуро-надменный взгляд и уставился в журнал с весьма пикантной обложкой.Комната была совсем крошечной, с местами потрескавшейся штукатуркой, но зато чистой и выходящей на автобусную остановку.Нико развешивал мятые рубашки в шкафу, как вдруг подал голос сосед по комнате.—?Я так понимаю, ты?— Нико,?— надменное выражение лица никуда не делось. —?Я?— Жан-Жак, но можешь называть меня просто Жан. Правила просты: ты не трогаешь меня, а я не трогаю тебя. Комнату держать в чистоте, девочек…ну или мальчиков,?— на этих словах Жак брезгливо изогнул бровь,?— не водить. В душ я всегда первый. Всё понятно?Тюркони от неожиданно нарушенного молчания ударился затылком о дверцу шкафа и теперь тёр ушибленное место.—?Понятно, понятно,?— Нико подошёл к подоконнику и уставился на переполненную пепельницу. —?Ты куришь?Запах сигарет Тюркони терпеть не мог, и перспектива вдыхать дым с утра до вечера?— его не радовала.—?Курю. А ты что-то имеешь против? —?сосед отбросил журнал и угрожающе расправил плечи.—?Нет… —?мускулы Жана заставили проглотить, вертевшееся на языке, возражение. —?Ты можешь курить сколько влезет, но когда меня нет в комнате. Пойдет?—?Ну пойдет.И он снова уткнулся в журнал.?Странный он. Надеюсь, хоть травку не курит. И не станет по доброте душевной намазывать финалгоном мои балетки.?Через дорогу находилась небольшая пекарня и тут же овощной прилавок. Манящий пряный аромат чего-то терпко-сладкого, просочившийся в щель, заставил Нико встать с кровати и спуститься вниз по винтовой лестнице на улицу. Небо начало постепенно окрашиваться в розовый цвет; солнце перестало так неистово печь, и, о боги, на смену пришёл освежающий южный вечер.Пекарня уже закрывалась, но Нико всё же успел купить за полцены пару апельсиновых корзиночек с карамелью. До первой стипендии придётся взять в привычку ужинать утренней выпечкой.Завернув свой ?ужин? в бумажный пакет, Тюркони собирался было перебежать дорогу, но вдруг у соседнего угла, за кустами вьющегося папоротника послышались крики и ругань.Девушка с копной огненных локонов, вся красная от злости, кричала что-то на итальянском. А перед ней с отчего-то самодовольной ухмылкой защищался от рук разбушевавшейся итальянки кучерявый парень.—?Quindi sono tornato in contatto con il francese!* —?заключила она и смачно треснула его по щеке.—?Вот рыжая бестия! Только не по лицу… —?парень стал судорожно ощупывать место удара.А итальянка, гордо развернувшись на каблуках, зацокала прочь.Какие-либо эмоции сползли с лица, когда кудрявый француз заметил парня с пакетом в руках, стоящего в нескольких метрах.—?Будешь? —?он подошёл к Нико с пачкой сигарет.—?Спасибо, но нет,?— Тюркони явно удивило количество курящих людей, сконцентрировавшихся на одной единственной улице.—?Как хочешь,?— француз пожал плечами и, ловко вынув длинными пальцами сигарету, было закурил, но тут же зашёлся в кашле. —?Я сам тоже не курю, это так?— успокоительный ритуал. Кстати,?— молодой человек будто вспомнил, что стоит не один и разговаривает не сам с собой,?— меня зовут Джон, Джон Эйзен.—?Николя Тюркони,?— Нико, перехватив кулёк с остывающими сладостями, пожал протянутую в знак приветствия руку.—?И откуда же ты, Николя Тюркони?Нико махнул в сторону школы искусств.—?Интересно… —?глаза собеседника зажглись зелёным озорным огоньком,?— И как давно ты там учишься?—?Честно говоря, я только приехал.—?Тогда это ещё интереснее,?— на этих словах Джон застегнул молнию кожаной куртки.На улице совсем стемнело; асфальт остыл и стало ещё холоднее.—?Удивительно, до этого дня весь Париж подыхал от жары, а тут вдруг ни с того ни с сего поднялся осенний ветер.Поддерживать разговор о погоде Нико не хотелось и он многозначительно посмотрел сначала в глаза Эйзену, а потом на зажатый в руках пакет.—?Что там у тебя?—?Пирожные.—?Я украду? —?и Джон в наглую залез в пакет и достал корзиночку,?— ммм, с карамелью, как я люблю.Такого поворота событий Нико никак не ожидал и теперь тупо смотрел, как новоиспеченный знакомый жуёт его пирожное.—?Ладно, беги куда бежал. До завтра, Николя Тюркони из школы искусств,?— Эйзен обтер руки о свои джинсы и хлопнул застывшего Тюркони по плечу так, что тот вздрогнул.—?До завтра? Но с чего ты взял, что мы… —?Нико не успел договорить, как Джон растворился в ночи.