11. Turn the page (1/1)

I was five and he was sixWe rode on horses made of sticksHe wore black and I wore whiteHe would always win the fightBang bang, he shot me downBang bang, I hit the groundBang bang, that awful soundBang bang, my baby shot me downЯ устало вздохнула, помешивая свой кофе, и прижалась виском к стеклу - оно холодило мне кожу, ограждая уютный зал вечно полупустого кафе от дождливой улицы. Дождливой, точь-в-точь как в тот самый день. До чего же, блять, глупо.Перепоручив дела Стачеку, я клялась, что это лишь временная мера. Разумеется, он волновался, и мне пришлось клятвенно заверять его, что совсем скоро всё снова будет в порядке. Но я знала - не будет. И никогда не было.Назовёте меня дурой? Будьте уверены, в этом я вас успешно опередила. Потерять голову, гордость и вкус к жизни из-за мужика - настоящий позор, но вот только мне поебать. Я смирилась - всё то, чего я достигла, я всё равно достигала под негасимым его влиянием. Не победительница, не особенная - просто девка, ошибочно возомнившая, что ей всё под силу. Чёрт, да я умудрилась даже сама ему в этом признаться, подставила спину под нож - он бы мог поступить со мной куда жёстче. Не просто уйти, а как следует плюнуть в душу. Я до сих пор задаюсь вопросом - а почему он не стал? Пожалел меня? Может, просто не захотел утруждаться?Seasons came and changed the timeWhen I grew up I called him mineHe would always laugh and say"Remember when we used to play?"Bang bang, I shot you downBang bang, you hit the groundBang bang, that awful soundBang bang, I used to shoot you downСтэнсфилд не перезвонил мне после той ночи и не объявился сам. Кучка его ребят заявилась ко мне в тот же день, чтобы заполучить обещанного заложника. Он же выполнил свою часть этой сделки - перепоручил мне себя на целую ночь, а что только лишь тело - так мы о большем и не договаривались.Стоит ли говорить, что я окончательно осознала свою влюблённость с тех пор, и всё то, что я вижу во снах - он той самой ебаной ночью? Просыпаясь под утро, а то и посреди ночи, я запускаю в волосы пальцы от безысходности, так, что почти причиняю самой себе боль. Я готова орать в темноту, я готова на всё, лишь бы повторить эти несколько часов - да хоть годы жизни, она ж всё равно теперь никакая.Прикрыв глаза, я принялась перебирать в памяти все весёлые, яркие, чувственные, зачастую кровавые сцены минувших дней - ничего в груди не шевельнулось. Стачек сказал, что, возможно, это депрессия, предложил обратиться к специалисту, но я, блять, сама уже специалист по ебучему пиздецу. Моя глупая песенка спета, жаль лишь, что ему приходится наблюдать за моим разложением.Раз за разом - серые утро, день, вечер и ночь. Ночи - хуже всего из-за снов. Иногда прихожу посидеть здесь, в том самом кафе с официанткой-подлянкой - сама не знаю, зачем. Просто глупо себя обманываю, играясь, как дитя неразумное, в то, что время возможно перемотать, и того и гляди в помещение войдёт Малки, а я, вновь дерзкая и живая, заведу с ним беседу. Может быть, проебусь, как уже проебалась, а может, скажу или сделаю что-то иное, сломаю замкнутый круг - что-то сдвину в глухом ко мне сердце Стэна. Словно в очень глубоком детстве, когда я могла часами смотреть в окно, представляя, будто родители ещё живы, и что вскоре они перейдут лужайку у дома, а не попадут в смертельную автокатастрофу в каких-то двух километрах от их конечного пункта. Мечтать не вредно, но я не мечтаю - я просто ебу себе нервы.Music played and people sangJust for me the church bells rangNow he's gone, I don't know whyAnd till this day sometimes I cryHe didn't even say goodbyeHe didn't take the time to lieЕщё деталька, на сей раз ни столько грустная, сколько пиздец ироничная - кое-кто из моих информаторов показал мне видеозапись, сделанную тайком на людной улице возле здания департамента полиции. Сделанную, так, к слову, всего неделю с лишним спустя после того, как я сдала с потрохами Филина. На записи Стэнсфилд беспечно обнимал за плечи какую-то размалёванную девицу, одетую так, будто бы она без пяти минут леди-хуеди. Он что-то ей говорил на ушко, насмешливо щурясь, она - сияла приторной улыбочкой и обнимала его за пояс.Мне сразу тогда предательски поплохело и, что уж скрывать, я о ней много думала - думаю до сих пор. Кто она ему? Проститутка? Невеста? И то, и другое? Хах. Мне хотелось верить, что он воспользовался ею всего на ночь в своё удовольствие, как незадолго до того мной - только бы я нисколько не уступала ей. Я злорадно гадала - а знает ли эта кукла, что он из себя представляет? Что этот радушный, жизнерадостный мистер Стэнсфилд - жестокий убийца и психически неуравновешанный наркоман? Раскрыла бы эта сучила рот, об этом узнав? Побежала бы прятаться за родительскими, очевидно, богатыми спинами? Нет, такой, как она, никогда не познать красоты его злости и даже жестокости. Вряд ли ей дано узреть что-то, помимо обманчивой маски. Какая она? Истеричка? Словила бы пулю в конце концов. Может быть, скромная и покладистая? Может, это его типаж женщин? Блять, что-то поздно я спохватилась - хотя я едва ли смогла бы стать кем-то настолько другим. И дерьма из меня не выбьешь. Хотелось надеяться, что его новая игрушка хотя бы способна удовлетворить его - не ограничиваться однообразными минетами, а, например, не боясь за свой мерзкий мейк, посадить его себе на лицо. Я хотела бы, но, увы, мне уже ничего с ним не светит. При мыслях об этом я совсем приуныла. Пора было покурить.Я неспешно вышла на улицу и достала пачку ?Мальборо 1988?. Стрёмный год. Хотя нынешний 1994 нисколько не легче. Шесть лет страданий и самообмана. Да если б не Стачек, я бы скопытилась как козлина.Из будки набрала номер. Гудки и знакомый голос:- Да? Здравствуйте!- Привет, Стач, - я с улыбкой вздохнула. - Звоню узнать, как дела.- О, Ника, приятного дня - тем не менее, день дождливый. Прошу, не стоит недооценивать вероятность жестокой простуды!- Ни в коем случае.Я не позволила себе обеспокоить его, заявив, что я класть на это хотела, ведь существуют вещи куда более жестокие.Проведав свой одуванчик мечты, я решила вдруг звякнуть бабке. Была для неё мертва все эти шесть лет - каково для неё будет наконец услышать мой наглый голос?- Да? Говорите быстрее, шлюхи!- Привет, ба. Это Ника.На той стороне провода я услышала всхлип. И всхлюп. Она ела суп, по всей видимости.- Ника?.. Ты... Христос наш спасатель! Где ты пропадала всё это время?! Ты там обдалбывалась?!По всей видимости, некоторые вещи и люди просто-напросто не имеют склонности к переменам.- Нет. Но зато вышла замуж, ты представляешь? Он полицейский, глава отдела по борьбе с наркотиками. А ещё он очень горяч, а ты нет, ты ебунья вонючая, глупая сучка. С годами осталась всё той же кряхтящей курильщицей и кого-то учишь жить жизнь? Смешно, да. Я тебе блюю в тапки твои продавленные. До свидания.Я удовлетворённо вздохнула, повесив трубку. На душе полегчало самую малость - давно хотелось её опустить. Да, приукрасила я, конечно, в своём рассказе ей - что с того? Мне плевать. Она, например, постоянно врала мне - при всей своей религиозности утверждала, что мама с папой соделались призраками и не будут покоя знать, пока я не закончу с домашкой. Свиное бешенство, не иначе.Под сенью дождя добрела назад до кафе, заняла свой любимый столик и заказала ореховый капучино.- Ты так часто бываешь здесь... Нравится местная выпечка? - услышала я за спиной до дрожи, до боли знакомый голос. И не смогла поверить глазам - Норман Стэнсфилд собственной персоны непринуждённо занял свободное место напротив. Ну тут я и охренела, конечно, чёрт побеги. Это было похоже на очередной мой сон - неужели я задремала, пока смотрела на дождь? Так как терять было нечего, я в растерянности протянула ладонь к лицу Стэнсфилда - он избежал прикосновения, как недоумевающий кот, которого вдруг потянулся погладить бестактный незнакомец. И улыбнулся мне.- Да. Кофе тут тоже ничего такой, - будничным и похуистичным тоном подметила я. Постаралась, чтобы мой голос ни разу не дрогнул, но не смогла вынести его взгляда. - Стэн, - я мгновенно охрипла и будто угасла. В моей груди полыхал растревоженный им огонь. - Почему ты здесь? Что тебе ещё нужно?.. Я отдала тебе Филина. Не представляю, что ты с ним сделал. Я оставила тебя в покое, да боже правый, блять, Стэн - я призналась тебе в любви и получила от ворот поворот, как сопливая малолетка! Прошу тебя, не мозоль мне глаза и не снись мне - я правда пытаюсь забить и зажить наконец нормально.Раскрылась наполовину, что называется. Жить я нормально уже не смогла бы - я знала об этом. Мне не хотелось.Стэн поцепил мою руку, лежащую на столе, и погладил, будто играясь - так, словно я правда какая-то малолетка, нуждающаяся в глупом подбадривающем жесте. Я как с цепи сорвалась, отчаянно переплетая его пальцы со своими. Не представляю, насколько у меня был при этом унылый еблет.- Разве ты бы любила меня, не будь я таким дерьмом? - резонно спросил Стэнсфилд, гладя мою ладонь большим пальцем - я, несмотря на своё отчаяние, не отставала и занималась тем же - я что, враг себе, упускать возможность лишний раз приласкать этого сердцееда?! Возможно, это последний шанс. - Я, вообще-то, искал тебя.- Меня? - я аж фыркнула от абсурдности. - Изволь спросить, зачем, Стэн? Мы всё так же можем сотрудничать - я, вроде как, передала тебе через Бенни, когда он пришёл за Филином. Каждый частный случай по договорённости, но я не переступаю дорогу тебе, а ты мне, бла-бла-бла... Или тебе так понравился секс со мной? Я горяча, не спорю, но ни за что не поверю, что я - единственная, кому в радость было бы позаботиться о твоей сладкой заднице. Что насчёт той лупоглазой брюнетки, с которой я как-то раз застала тебя по нелепой случайности? Или это тупое выражение на её лице - достоверная обёртка для содержимого черепушки, и бедная девочка даже простату найти не может? Найди другую.- Видишь ли, тут я позволил себе небольшое выражение слабости, - к моей досаде, Стэн убрал руку, чтобы небрежно подпереть щёку - она мило смялась, и мне захотелось её помацать, несмотря на весь драматизм. - Подцепил первую попавшуюся дамочку сразу после тебя - неужели ты не догадываешься, почему? Просто чтобы отвлечься. Ты, Никки, стала чем-то пугающе новым в моей и без того удивительной жизни - обычно я не занимаюсь сексом с теми, с кем пью и болтаю, теряя счёт времени.- То есть твои пацаны мне не конкуренты? Какая удача, - несмотря на то, что я продолжала язвить, всё моё естество наполнялось теплом надежды. Но загадывать наперёд было страшно.- То есть мне тебя не хватает. Вроде бы. Я не могу сказать, что уверен на сто процентов, - он улыбался почти невинно и беззащитно, я бы сказала. О, да - это он умел. - На шестьдесят четыре? Шестьдесят семь? Хрен бы с этим! Мне страшно понравилось проводить с тобой время, Никки, и я бы попробовал что-то ещё. ?Что-то? - ведь даже мы сами не можем знать наверняка, чем ещё могут обернуться мой интерес и твои терзания. В этом есть своя прелесть. Именно так рождается музыка! Так! Что скажешь?Я охуела сто раз. Это было ошеломляюще - будто бы все мои невероятные грёзы стали реальностью. Где-то в руинах рассудка жило понимание - Стэнсфилд прав, что угодно может случиться, и в том числе самое непоправимое. Любой кошмар и любое счастье - в зависимости от его желания. Он ненормальный, он непредсказуемый, он жестокий... Но мне и не нужно другого. Я тоже ёбнутая - полюбила его без желания поменять и ничем не обманываясь, да к тому же ещё та ублюдина, что ни говори. Мы с ним стоим друг друга, и наша больная связь настоящая в той же мере, что и любые другие узы. Потешится и сломает её? На здоровье. Успею поцеловать его перед этим.- Чем чёрт не шутит, Стэн. Раз уж так, я не разочарую тебя. Не дождёшься, - мои глаза сияли от слёз, и я снова взяла его за руку - в этот раз чтобы поцеловать каждый палец, хоть как-то выразить, как я безгранично болезненно счастлива.Мы сидели и, будто подростки, слушали музыку в одних наушниках на двоих. Он смотрел в окно, на неуктротимый дождь, а я любовалась им - каждой его чертой, руками, давно уже нагло конфисковавшими мою кружку и непонятной, именно что дождливой синевой глаз. Ничего другого мне не было нужно для счастья.Чуть позже мы заказали омлет с картошкой, кручёный-дрочёный какой-то пирог, два салата - всё было невкусное, но я съела, ведь рядом со Стэном любая херня мне казалась прекрасной. Потом я легла в больницу, и он меня навещал, иногда вместе с Малки, а также заглядывал Стачек - ну как заглядывал? Ангел мой почти не покидал больницу. Я была счастлива - можно сказать, у меня появилась семья числом в три человека. Скажи мне кто раньше, что будет так - я бы, само собой, не поверила. Нахуй послала бы. Но теперь тут вершится иная история.- Посмотри, что мы тебе принесли, - ласково разулыбался мне Стэнсфилд с порога в очередной день отходняка после отравления. Я приподнялась на локтях, и Малки с чутка виноватой ухмылкой открыл передо мной шкатулку. Я была в шоке. В коробке лежали наушники, как те большие мои, но на них не было ни приклеенных мною страз-алмазов, ни ложной гравировки - лишь то, что в моём случае самодельная гравировка перекрывала, а именно надпись ?Сделано в Китае?! Любимый мужчина решил подстебать меня, доказав, что я напиздела о некой ручной парижской работе! Вот дрянь. Но зато с чувством юмора и воистину обезоруживающим смехом.