Акт 1. Часть 1. Скорбная свадьба (1/1)

Я буду Любить тебя, как Справедливость любит сидеть и смотреть, как все идет наперекосяк.~Лемони Сникет ?Письма Беатрис?Честно говоря, свадьба была прелестной. Она была одета в белое. Этот цвет очень подходил девушке, которой едва исполнилось пятнадцать. Ее темные длинные волосы были завиты в блестящие, шелковистые локоны, спадавшие на неприкрытые платьем плечи, заменяя собой накидку.Вайолет знала, что ей бы понравилась такая свадьба, если бы она была более взрослой, более высокой, способной нести ответственность за собственный брак. Сцена, декорации, темные цветы, яркие антикварные люстры?— все было прекрасно. Эта свадьба была организована абсолютно идеально. Вайолет мечтала изменить лишь несколько вещей, что было вполне ожидаемо.Во-первых, ее маленькая сестренка, Санни Бодлер, в данный момент свисала с вершины высокой башни, испуганная и замерзшая. Вайлет не помещала ее туда, она никогда бы этого не сделала, но Санни оказалась в такой ситуации из-за нее. Это была первая проблема.А вторая проблема была в женихе.Не многие назвали бы Графа Олафа хорошим человеком. Он был поджигателем, убийцей, вором и в целом явным сторонником гедонизма. То есть, определенно не тем человеком, за которого Вайолет Бодлер мечтала выйти замуж. Он был вполне привлекателен?— сейчас, когда он соизволил принять ванну и соскрести налет с зубов. Олаф, если не принимать во внимание отсутствие гигиены и сомнительные моральные устои, мог считаться красавцем. Он был высок, ладно слажен, с длинными пальцами и улыбкой, вызывающей чувство бабочек в животе у любой женщины. Однако Вайолет чувствовала бабочек в животе не только от того, что видела кого-то неуродливого и достойного ее внимания. В ней были еще и другие?— резкие, злобные бабочки страха, которых Олаф вызывал у нее, Клауса и Санни. У мужчины были темные волосы, блестящие глаза и загадочная татуировка в виде глаза на левой лодыжке.Олаф был главной причиной того, почему Санни сейчас свисала с вершины башни, сидя в ржавой птичьей клетке и ожидая дальнейшей судьбы. Ее могли сбросить вниз (чтобы она разбилась о землю) или затянуть обратно в окно (где она, наконец, оказалась бы в безопасности). Вайолет от всего сердца надеялась на последнее.Этот брак заключался не по любви. Нет, он основывался на шантаже, гедонистических фокусах и деньгах. Бодлеры: Вайолет?— старшая, Клаус?— средний и Санни?— младшенькая, были сиротами. Их родители погибли в пожаре, уничтожившем весь их дом и оставившем троих детей с очень большим наследством и еще большим грузом проблем, легшим на их хрупкие плечи. Ребята слонялись по миру, не зная, куда им податься. Они жили даже в доме их банкира, где им выдали одежду, от которой все тело чесалось. А члены его семьи имели ужасные манеры. А потом их настиг Граф Олаф. Он схватил их так же быстро, как созависимый человек бормочет: ?Это моя вина, прости?.Он был ужасным опекуном, который заставлял их готовить, убираться и делать ?Все маленькие, отвратительные вещи, которые взбредут мне в голову?.В конце концов, Олаф понял, что он не может завладеть наследством Бодлеров, не убив кого-нибудь или не вступив с кем-нибудь в брак. Убийство было исключено. Против него было итак выдвинуто много обвинений в убийстве, чтобы добавлять к ним еще одно. Большинство из них были правдивы, некоторые?— фальсифицированы. Таким образом, все вставало на свои места. Скорее всего, скоро он потерял бы свое право на опекунство, поэтому он должен был использовать любую возможность, чтобы как можно скорее наложить свои грязные ручонки на это наследство. А если убийство исключалось, то оставался только один вариант…—?Эй,?— мужчина с крюками вместо рук, один из членов актерской Труппы Графа, вылез из-за пыльного занавеса красного цвета и подтолкнул Вайолет вперед, ближе к центральной сцене. Другая широкая вельветовая занавеска скрывала пару от любопытных взглядов. Со своего места девушка слышала, как Олаф поет.Дорогая Графиня: темные волосы, глаз теплых взглядСкрой мой позор. Посмотри, что скрывает наряд.Я люблю тебя, милая, но послушай меня,Свободной не будешь ты никогда. Вайолет вздрогнула под тонкой тканью свадебного платья, выглянув из-за кулис и глянув на крюкастого и на своего брата. Клаус был болезненно бледен; в уголках его рта ярко выделялись ранки. Свет антикварных ламп отразился от его очков, на мгновение ослепив Вайолет.Прежде, чем кто-либо из них успел что-то сказать друг другу, голос Олафа раздался снова, мягкий и убаюкивающий, как колыбельная.Свободная птичка сладко поет, но птичка в клетке?— тоже такая.Не улетай, дорогая, или я тебе обещаюУстроить сладкую жизнь. Дорогая Графиня, всем сердцем онаБудет желать одного лишь меня. Услышав эти слова, Клаус и Вайолет вздрогнули. Если бы младшая Бодлер была здесь, я уверен, ее реакция была бы такой же.—?Твой выход! —?крюкастый вытолкнул Вайолет вперед, и она споткнулась, ослепленная яркими огнями сцены?— они осветили ее со всех сторон. Мощное освещение согрело покрывшуюся мурашками кожу на руках невесты. Олаф ухмыльнулся ей, положив одну руку ей на пояс, а другой взяв ее ладонь в свою. Они начали танцевать.Брат и сестра увянут, как ночью дневной свет.Но твоя любовь чиста, она никогда не исчезнет.Ты и я, моя прекрасная жена,?—Мы будем любить друг друга всегда. Граф Олаф крепче прижал ее к себе и прошептал:—?Улыбайся, дорогая,?— его зловещий тон заставил ее затрепетать. Вспомнив о своей сестре и своем обещании защитить ее, Вайолет подчинилась.На сцену вышли две белолицые женщины и нескладно запели, словно ноющие цыганки или расстроенный аккордеон. Вайолет встретилась со взглядом Олафа, и тот подмигнул ей, намекая, что сейчас ее реплика.Мой Граф, буду вечно тебе служить,Буду вечно мечтать о тебе.Теперь, когда мы танцуем и поем, тебе пораПодарить мне кольцо и сказать, что любишь меня. Мужчина ухмыльнулся залу и хихикнул, когда в ответ раздался дружный гул одобрения. Мистер По, банкир сироток, закашлял. Дамы продолжали петь, пока судья Штраус проговаривала необходимые законом слова. Все смотрели на графа и его будущую графиню.Прекрасный Граф ОлафСогласен ли ты взять в жены эту девушку?Вайолет мило улыбнулась, напуская на себя невозмутимый вид. Под ее взглядом Граф явно смутился, но быстро скрыл свое замешательство.—?Согласен,?— промурлыкал он, наклоняясь к Вайолет, чтобы поцеловать ту в щеку. Где-то вдалеке кашлянул мистер По.А теперь ты, Вайолет, яркая и юная,Согласна ли ты любить Графа, как он тебя? Они поднялись на подиум, подтащенный двумя мужчинами. Он был украшен чудесными фиолетовыми цветами и плющом. Сердце нашей невесты колотилось от страха, и она чуть ли не задыхалась. В какой-то момент она забыла, что должна сказать. В голове крутились слова Клауса: ?Ты можешь просто ответить ?нет?. Вайолет опомнилась только тогда, когда Олаф грубо толкнул ее локтем.—?Согласна.Вскоре Граф подписал брачный документ. Его почерк был таким же длинным и тонким, как его пальцы, и таким же неряшливым, как его дом.—?Твоя очередь, дорогая,?— прорычал Олаф и положил одну из своих паукообразных рук на ее талию. Левая рука Вайолет дрожала, когда она взяла перо и принялась медленно и аккуратно писать свое имя.Едва она успела поставить чернильную точку на желтоватой бумаге, как Олаф заметил ее трюкачество. Быстро, горячо дыша ей в ухо, Олаф нарочито сладко прошипел:—?Правой рукой, пожалуйста. Как только Олаф раскусил обман, сердце старшей Бодлер екнуло. Оно уже было отягощено многими несчастливыми событиями, произошедшими за короткое время. Вайолет вспомнила о том, что Олаф вскользь упоминал о своем детстве. Он сказал, что очень любил малину, когда был ребенком. Между делом она подумала, а не приходилось ли Олафу встречаться с такими же несчастьями, с какими пришлось ей, ее брату и сестре. Эта мысль была очень горькой.Наконец, ее подпись была поставлена. Такая же аккуратная, как ее изобретения, такая же гладкая, как ее кожа. Граф Олаф повернулся, чтобы схватить девушку за руку. Она пошатнулась.Граф не был никчемным актером. На сцене временами он мог быть чересчур мелодраматичным. Он помнил, как в превосходной постановке гениального Лафгроафа, крюкастый сказал Олафу, который, конечно же, был главным героем, что его соседка, с которой он не имел никаких связей, уехала навсегда. Он среагировал, начав сыпать проклятиями и швыряться тарелками, как отчаянная домохозяйка. Несколько человек из аудитории были ранены, но это было не важно.Когда он впервые встретил детей, они стали его прислугой и будущим источником его дохода, пусть у него пока и не было к нему доступа. Но эти чертовы сиротки быстро подружились с судьей Штраус, его соседкой. Вспомнив об этой женщине и ее восхитительном доме, Олаф передернулся. Из-за нее сироты сбежали в первый раз; испарились, оставив после себя лишь круги на пыльном полу их комнаты, где они спали. Судья Штраус решительно постановила, что Граф Олаф не является опекуном, которого Бодлерам назначили их родители.Так было в первый раз.Он последовал за тремя Бодлерами к их дяде Монти. Ярость и ревность, вспыхивая в нем, казалось, прожигали воздух каждый раз, когда Бодлеры с обожанием смотрели на своего дядюшку.Они его любили.Графу было этого не понять. Когда ?Стефано? (одна из его удачных маскировок) убил Монти, Бодлеры отреагировали совсем не так, как он планировал. Олаф готовился к крикам, слезам и гневу.А вместо этого Клаус весь побледнел и охрип. Он был единственным, кто пришел в ярость, в то время как его сестры совершенно отчаялись. Санни выглядела, как загнанный зверек. Взгляд Вайолет, обычно такой живой и яркий, потух. Когда девушка посмотрела на своего будущего мужа, на ее лице отразилась чистая ненависть. От ее взгляда у Олафа перехватило дыхание, но он удачно это скрыл. Он вскинул бровь и невинно улыбался, в то время как внутри него все скручивалось от чувства вины. Он не чувствовал вину уже много лет, но всего лишь один измученный взгляд Вайолет давал Олафу понять, как сильны были ее ненависть и горе.Ее взгляд как бы говорил: Ты забрал у меня все.Вскоре после этого Олаф решил повторить свою попытку. Дети находились в доме своей тети: Жозефины Энуистл.Она изменилась с тех пор, как он видел ее в последний раз. Из шумной сорвиголовы она превратилась в тощую, костлявую женщину, единственной радостью в жизни которой была грамматика. Он подобрался к ним, замаскировавшись под капитана Шэма. Он должен был убрать с дороги их дорогую помешанную тетушку. И он начал за ней ухаживать. Еще одна женщина была сражена его обаянием?— а будущая графиня внимательно наблюдала за этим.Он не чувствовал себя таким уж виноватым за убийство Жозефины, поскольку сироты еще не успели к ней привязаться, как к своему дядюшке. Тем не менее, это стало для них очередной утратой. Избавившись от одежды капитана, Олаф мигом сориентировался и притворился, что спас всех троих сирот. Он уверил мистера По, что был счастлив помочь. Счастлив помочь своей проклятой вине, то есть.И теперь он снова был опекуном троих сирот. Однако, его новая роль была немного другой…Когда Вайолет надевала тонкое обручальное кольцо на безымянный палец Олафа, ее руки дрожали. Публика расценивала это как волнение и нетерпение, и только единицы знали, что причиной тому был страх. Счастливая пара фальшиво заулыбалась, когда судья Штраус начала напевать:Вы обменялись кольцами. Обряд свершился.Поставлены подписи. Поставлены печати.Теперь, когда произнесли вы свадебную клятву,Граф, свою невесту можешь ты поцеловать. Вайолет побледнела, когда Граф Олаф обнял ее и опасно близко прижал к себе. Мерцающие огни отражались в ее широко распахнутых карих глазах, глазах, что очаровывали его. Олаф, подмигнув и ухмыльнувшись, раскинул руки в гостеприимном жесте и обратился к публике:—?Больше нет нужды продолжать этот мюзикл, когда я получил то, что хотел. Мы с моей женой уходим.На несколько секунд толпа затихла, не зная, серьезно он говорит или просто шутит. Олаф снова обнял своей паукообразной рукой Вайолет за пояс и повел ее в темноту. Борясь со своим отвращением к мужу, Вайолет схватила Клауса и потащила его за собой. Втроем они образовывали забавную цепочку людей. По сцене прокатилось эхо, и в то же мгновение свет погас, погружая все пространство в непроглядную тьму. Зал зашумел. Люди вставали, раздались голоса, шаги, крики, кашель мистера По.Вскоре Вайолет уже была на улице?— на небе светила луна, освещавшая троицу. Добравшись до машины, Олаф впихнул Вайолет внутрь на пассажирское кресло, а Клаус вместе с Санни и крюкастым сели сзади. Ленты у нее не было, поэтому Вайолет собрала волосы в руку у головы и откинулась на спинку сиденья.—?Вот они, молодожены! Поздравляю, босс! —?мужчина потряс одним крюком, другим придерживая Санни, которая сидела у него на коленях.—?Мууг! —?крикнула Санни. И Вайолет, и Клаус знали, что это значит.—?О, не стоит поздравлений! —?Олаф горделиво ухмыльнулся, обнажая кривые зубы. —?И все же спасибо, Дэсмонд. Я так погляжу, эта мартышка до сих пор не научилась нормально говорить. Надо думать, у нее было время научиться, когда она сидела одна,?— он глянул на Санни недобрым взглядом в отражении зеркала заднего вида. Вайолет посмотрела на мужа, подумав о том, что его слова смехотворны.—?Санни?— младенец,?— сказала она.—?Младенец, мартышка?— какая разница,?— Дэсмонд, сидевший на заднем сидении, ухмыльнулся. Граф Олаф согласно кивнул, выезжая со стоянки.—?Эй, босс,?— подал голос Десмонд с заднего сиденья. В его тоне слышалась насмешка. —?А почему вы с вашей леди не держитесь за руки? Так ведь делают все парочки, разве нет?Олаф глянул на свою жену и, потянувшись, схватил ее за руку. Вайолет с беспокойством отметила, что его рука была теплой и гладкой на ощупь. Она бы никогда не подумала, что у Олафа, убийцы и поджигателя, могут быть такие приятные руки. Это ее нервировало. Ей вообще не хотелось думать, что в Олафе может быть что-то приятное.В зеркале заднего вида отразился сконфуженный Десмонд.Вскоре Вайолет отпустила волосы, позволяя им рассыпаться по плечам. Девушка поняла, что, поскольку она не понимает, что происходит, она все равно не сможет придумать выход из этой ситуации. Неосознанно Олаф начал круговыми движениями гладить тыльную сторону ее ладони. Вайолет не могла понять, раздражало это ее, вызывало отвращение или успокаивало (а вот этого ей точно не хотелось).Машина свернула на дорогу к их дому. Коттедж судьи Штраус стоял пустой и темный; его передние окна, словно глаза, равнодушно взирали на детей и были слепы по отношению к их горю, как и отсутствующая жительница этого дома.Когда машина остановилась у дома Графа Олафа, все выбрались наружу. Вайолет взяла на руки Санни. Девочка спала, она это заслужила. В конце концов, Санни провела последние несколько дней, свисая в клетке в тридцати метрах над землей. Девочка, видимо, была слишком напугана, слишком замерзла или слишком проголодалась, чтобы спать спокойно. Клаус выглядел совершенно изнеможенным, под его глазами залегли темные тени. Когда все пятеро вошли в грязный пустой дом, Олаф глубоко вздохнул и зло улыбнулся.—?Сиротки, прочь в свою комнату. У нас с гостями будет свадебный банкет, и я хочу, чтобы вы сидели тихо, как мимы. И не беспокойтесь, сегодня вам не обязательно для нас готовить.Когда все трое направились вверх по шаткой лестнице, серые глаза Графа недобро блеснули.—?Нет, ты останешься здесь, Графиня. Мы не можем праздновать свадьбу без невесты.Вайолет захлестнуло волной ненависти, и все же она спустилась вниз, чтобы присоединиться к Олафу и Дэсмонду. Если бы Санни не спала, Вайолет была уверена, что она сказала бы: ?Эгууп!?, что должно означать: ?Каким ужасным человеком надо быть, чтобы праздновать это??Повернувшись к брату, Вайолет шепнула ему, что придет попозже. Тот кивнул и начал подниматься вверх по скрипучей лестнице.—?Помните, сиротки,?— ухмыльнулся жених. —?Тихо, как мимы.