Пора домой (1/1)
Губы на морозе потеряли своего первичного персикового цвета, а кончик прямого носа успел залиться красными пятнышками. Парень хлебает воздух ртом, пытаясь восстановить дыхание. Вот и вред сигарет, дышать после долгой пробежки нынче тяжко.
— Прости меня, что впутал тебя в это дерьмо, мне так стыдно, так стыдно, — скользит по бетонной стене вниз, обхватывая голову руками. Согнутая в три погибели спина, острые расставленные в разные стороны колени и едва ли заметный тремор по всему телу. Он лепетал извинения, и я почему-то хотела в них верить.В этой позе он был похож на лягушку. Зачем я об этом только подумала? Теперь мне ни капельки не хотелось на него злиться. Навесу присаживаюсь рядом с Ефимом, только облокачиваясь на холодную стенку очередной подворотни.
— Да всё, убежали же. Злюсь я только на то, что ты мне соврал. ?На студию, трек дописать, до студии ещё совсем не много.? Эх ты... А я ведь сразу поняла, что помимо музыки ты ещё этот, как его...
— Кладмен?— Мудак! — через улыбку вырывается обзывательство, которое скорее всего не задело нового друга.— Ну, это тоже, — кряхтит дредастый, переминаясь с ноги на ногу.— Но то что ты мне сорвал, — прицокиваю, прислоняясь макушкой к мокрой стене, — эх ты, морда. Всё, хорош, не раскисай. — легонько бью локтем в бок новоиспеченного друга.— Морда, — повторяет Ефим, выныривая из позы загогулины. На лице замученная улыбка и слишком стыдливый взгляд. В очередной раз вдыхает в лёгкие свежий воздух и на выдохе говорит, — мне кажется, нам пора домой. *Сигареты в руках, чай на столе. Так закончилось ночное похождение и знакомство с Ефимом. Он говорил мне, что имеет кликуху, но в своей голове удержать я её так и не смогла.По дороге к дому, он извинялся раз сто. Изначально я даже не скрывала своей злости. Я была возмущена, что вместо тёплой студии оказалась на потоке сквозного ветра в ожидании, пока он оставит свои заначки. А когда подъехал ппс, стало совсем не до смеха. Но обида сама рассосалась, когда юноша всецело доверился мне, рассказывая всю свою историю жизни. На кухне, в три часа ночи. Он рассказывал всё, что ему приходило на ум, про влечение к музыке, родному дому, про кошку Варю, которую он со скуки выдрессировал и научил давать лапкой ?пять? за еду, про Питер, про Артема.
Про Артема. При его упоминании в районе груди неприятно щемило, а в голове возникал образ брюнетки, которая так и норовила протереть штаны Депо. Даже от этой мысли становилось тошно.— Судьба не гладит по щеке, она бьет по ебалу, — маршем читает парниша, выводя этим из потока собственных мыслей, — как тебе? Набью себе такое на лбу, — отшучивается сам себе под нос Ефим.Был он прав, хуй ты его заткнешь.
Оно и к лучшему. Вечная тарахтелка над ухом была как напоминание того, что я всё ещё жива, в рассвете сил, сижу на балконе и курю сигарету, которая уже отдавала горечью где-то на кончике языка.
Жива.
Живо и время.Время, которое близится к утру. Оно бежит, наступая на пятки, якобы напоминая, что и мне пора домой.Но так не хотелось. Не хотелось идти там, меж домов, где просачивается уже еле уловимая дымка, обволакивающая каждую подворотню. Серебристая, лёгкая, будто пелена сигаретного дыма. Не хотелось уходить, потому что было некуда идти. Точнее, дом-то был, а родной опоры не наблюдалось. Опоры, пинка, напоминания, упоминания, черт возьми, просто обычного интереса, ничего не было.
Поток гнусавых мыслей и телефон, резкий, как первый дождик после зимы, разбивающий такую блаженную тишину, наполненную умиротворенностью и наслаждением.Мысли материальны, так ведь?
Так.Смс-ка из двух предложений. Смс-ка, которая и нужна была. Для простого, для сердца.?Где тебя черти носят, Волкова? Пиздец тебе дома?Гордая ухмылка, рука, убирающая смартфон в карман и короткое ?прости, но мне пора домой?.Пора домой, даже через туманную дымку, серость и слякоть. Через мрачный Санкт-Петербург, через окраины и серенькие дворики.
Домой, пора домой, ведь дома меня ждут.А я и не против.