Акт II. Глава 2: ?Сон наяву? (1/2)
? ? ??Мэй, хватит. Ты не кукла. Ты такой же живой человек, как и я.?
Взгляд девушки оторвался от лепестков цветущей сакуры, и та устало откинулась на спинку парковой скамейки, расслабленно вздохнув и прикрыв свой единственный глаз в порыве лёгкой сонливости. Когда же её взор вновь встретился со взглядом Сакакибары, она не увидела в нём ни капли того притворства и лжи, что были присущи тем людям, которые окружали её с самого детства. Даже сейчас, после всех тех ужасов, которые ему довелось пережить, он оставался таким же, как и прежде — книгой, что откроется любому, кто заинтересуется её содержанием. Именно таким она хотела его видеть... и именно такой она хотела быть сама...?Слушай, а почему ты вообще считаешь себя... такой???Ты помнишь???Я помню каждый наш разговор... но не понимаю, как эти слова относятся к тебе?? Вдохнув наполненный ароматом сакуры воздух, Мэй поймала в руки один из её лепестков, после чего в её сторону начали лететь всё новые и новые лепестки, ведомые переменившимся ветром. Вздохнув, девушка подсела ближе к Сакакибаре, а затем коснулась его ладони своей, заставив парня вздрогнуть от чувства опустошённости, которое пришло вслед за этим прикосновением. Отдёргивать руку, однако, он не стал.?Пустоту... такую же, как в куклах мамы. Ты не мог пропустить.??...Знаю. Я чувствовал её и раньше, когда мы были рядом...??...Нет... её не заполнить...??Мэй???Я хочу домой. Пожалуйста, проводи меня...?? ? ? Продолжая нависать над своей смущённой подругой, Коичи ощущал на своей коже порывы жаркого дыхания, и чувствовал, как в её худой груди бьётся маленькое сердечко, содрогаясь от того обилия тёплых чувств, которое она испытывала к нему. Сакакибара был поражён той самоотверженностью и чувственностью, которые Мисаки демонстрировала ему наперекор своему апатичному характеру, и был тронут тем, насколько сильно она старалась поддержать его, пытаясь скрасить его кошмар всеми возможными способами. Даже самые близкие родственники никогда не относились к нему с таким же теплом и трепетом, которыми его сейчас одаривала его лучшая подруга. Впервые за долгое время он смог почувствовать себя живым. Ощутить, что он действительно нужен кому-то. Наслаждаясь исходящим от девственного тела Мэй ароматом, Сакакибара ободряюще улыбался ей, стараясь избавить девушку от волнения, и позволить ей привыкнуть к нынешнему положению, дабы та смогла расслабиться и отстраниться от посторонних эмоций. Процесс этот, однако, был не из лёгких.
Продолжая чувствовать на себе пристальный взгляд своего друга, Мэй всё больше покрывалась алым румянцем, будучи не в силах совладать со своими чувствами. Её тело содрогалось в порывах панического страха, а в цветных глазах читалось волнение, однако она продолжала упорно делать вид, словно всё то, что происходит с ней сейчас, не имеет никакого значения. Осознав, насколько упорно его подруга старается сдерживать свой страх ради того, чтобы спасти его от гибели, Сакакибара проникся к ней ещё более нежными чувствами. Наклонившись, он оставил на её бледных губах лёгкий поцелуй, который заставил бывшую несуществующую замереть от охватившего её шока — что, однако, нисколько не входило в его планы. Желая поделиться с ней своей уверенностью, он обхватил её белоснежные ладони своими руками, и сплёлся с ними в крепкий замок. Поколебавшись, Мэй ответила, тесно сжав их своими пальцами, и позволила Сакакибаре прижаться к ней сверху, потянув парня на себя.
Оказавшись в такой волнующей близости к любимой девушке и встретившись с ней взглядом, парень окончательно отринул свой страх, и потянулся к её губам за новым поцелуем. Это медленное, чувственное действо продолжалось на протяжении нескольких минут, в течении которых из уст Мэй непрерывно доносилось жаркое дыхание, обжигающее кожу её партнёра, и заставляющее его чувствовать благоговейный трепет перед своей прекрасной возлюбленной.
Когда они наконец отстранились друг от друга, между ними протянулась тонкая, серебристая нить, которая рухнула на белоснежную кожу Мисаки, заставив её вздрогнуть от волны нежного тепла, прокатившейся по её телу. Улыбнувшись, Сакакибара обхватил девушку в нежных объятиях, от которых та ещё сильнее прижалась к нему, вжавшись кончиками пальцев в его лопатки.
За несколько секунд всё тело бывшей несуществующей охватила крупная дрожь. Её сердце билось с неимоверной скоростью, однако она более не могла позволить себе остановиться.
Она сделает это. Она позволит своему лучшему другу воспользоваться её телом, и тогда он сможет избежать той ужасной участи, что приготовила для него смерть...— Ты в порядке? - взволнованный голос Сакакибары нарушил воцарившуюся тишину.— Теперь ты... будешь жить... После слов Мэй по всему телу Коичи словно прошёлся разряд, который избавил его мысли от пелены возбуждения, и возвратил ему здравый рассудок. Вырвавшись из плена собственных инстинктов, он вновь взглянул на свою подругу, и едва не вскрикнул от охватившего его шока. Девушка, что лежала перед ним на помятой кровати, была подобна загнанному в угол котёнку, что смиренно ждёт своей смерти от лап хищника. Взгляд её разноцветных очей был переполнен страхом, а из её алого глаза в любой момент был готов хлынуть поток из слёз. Мисаки до смерти боялась того, что с ней мог сотворить Сакакибара, но была готова стерпеть каждое прикосновение ради того, чтобы он смог остаться в живых...?Что...? Что, чёрт побери, я делаю с ней?!? В ту же секунду перед взглядом бывшего несуществующего пронеслась картина их совместной жизни в классе 3-3, когда они, игнорируемые всеми своими одноклассниками, были друг для друга единственной отрадой посреди того океана из страха и безумия, который поглотил их после смерти Юкари Сакураги. Следом за этим перед его взором стали одно за другим появляться видения их прогулок и разговоров вплоть до этой роковой ночи, когда он, не выдержав груза ответственности и вины за смерть своей тёти, отправился на прогулку по ночной Ёмияме, и едва не покончил с собой в порыве суицидальных мыслей. И даже здесь Мэй вновь пришла ему на помощь... Она позаботилась о нём. Она окутала его любовью и нежностью наперекор собственным чувствам, и был готова поступить так вновь, на сей раз отдав ему нечто гораздо более ценное, нежели своё время и силы. Так как же он может сотворить подобное с той, кто так предан ему?— Нет... хватит с меня... Разжав ладони, Коичи выпустил перепуганную девушку из своих объятий и отстранился от её тела, так и не притронувшись к нему. Чувствуя на себе удивлённый взгляд своей подруги, он принялся застёгивать пуговицы на её помятой рубашке, всё ещё чувствуя кончиками пальцев ту дрожь, что охватила её во время этого ужасного действа. Повсему бледному лицу Мисаки текли слёзы, орошая собой простыню и её темные волосы, пока Сакакибара изо всех сил старался перебороть свои первобытные инстинкты, и не наброситься на неё в новом порыве чувств.
Коичи знал: он не позволит себе воспользоваться чувствами своей подруги, и опорочить её таким образом. Лучше умереть...— Я же... хотела помочь... Её слова отражались от стен погружённой в ночное сияние комнаты, забираясь в самые потаённые уголки сознания Сакакибары, и пробуждая его потаённые чувства. Решение, однако, уже было принято.
— Я сказал - хватит. Мне это не нужно... не хочу делать тебе больно... Слова Сакакибары окончательно сломали все внутренние барьеры Мэй. В один миг бывшая несуществующая потонула в собственных чувствах, и залилась горючими слезами прямо перед своим другом, отринув былую холодность и хладнокровность. На мгновение ей даже показалось, что её кукольный глаз также начал источать влагу, поддавшись её эмоциональным порывам. Будучи не в силах более сдерживать себя, Мисаки резко вскочила с кровати и отвесила Сакакибаре звонкую пощечину, от которой тот невольно вздрогнул, ощутив на своём лице волну острой боли. Следом за этим Мэй схватилась за плечи Сакакибары, и обняла его с такой силой, что у того моментально перехватило дыхание.
— Не важно, что со мной произойдёт. Просто сделай это...
С каждым словом девушка всё сильнее сжимала парня в своих объятиях, покрывая его каплями своих слёз, и изо всех сил вжималась пальцами в его тело, едва не впиваясь в него до крови. Сакакибара, однако, не чувствовал ни капли боли - и лишь облик его опечаленной подруги и её лишённые эмоций слова заставляли его чувствовать себя несчастным. В какой-то момент чувства окончательно захлестнули бывшего несуществующего — резко схватив свою подругу за плечи и изо всех сил встряхнув её, Сакакибара прижал Мэй к стене гостиничного номера- однако отнюдь не за тем, чтобы воспользоваться её телом, как она того хотела.
Окутанный слезами алый, а также безмолвный кукольный глаз девушки взирали на парня печальным, отчаявшимся взглядом, а сама Мэй была готова провалиться под землю, лишь бы больше никогда больше не чувствовать той горечи и печали, что охватывали её сейчас.
?Да что ты несёшь?!? Впервые с момента знакомства с Сакакибарой Мэй могла слышать его озлобленный крик. На мгновение ей показалось, что он собирается ответить ей такой же пощёчиной — однако как только она попыталась зажмуриться в ожидании удара, тот внезапно прижал её к кровати изо всех своих сил, оказавшись над ней сверху. В мгновение ока в его взгляд вернулась былая решимость, и он, утерев слёзы девушки краем своей рубашки, обхватил её заплаканное лицо своими ладонями.?Да как... как я могу сделать с тобой такое? Я же... тебя...? Прежде, чем бывшая несуществующая смогла отреагировать на его действия, Сакакибара вновь слился с ней в резком, порывистом поцелуе, чувствуя, как единственные покинувшие его глаза капли слёз стекают на порозовевшие щёки Мэй, и слушая, как она тихонько хнычет, погружённая в пучину собственных чувств. Взор парня, тёплый и ласковый, окутал собой сознание девушки, как только она встретилась с его взглядом. Боль, что терзала её душу, притупилась, а затем - девушка зарылась ладонями в каштановые волосы парня, и прижалась к его губам со всеми теми отчаянными чувствами, что пылали в её нежном, девичьем сердце. Успокоившись и прекратив поцелуй, Сакакибара провёл ладонью по влажному лбу своей подруги, убирая непослушную прядь её тёмных волос, и ласково поглаживая девушку по её густой причёске.
?Мэй... ты такая дурочка...? В один миг тихий голос Коичи вновь наполнил собой тишину, проникнув в израненную душу Мисаки, и наполнив её теми чувствами, о которых та уже почти позабыла в ежедневной борьбе с собственными страхами.
?Я люблю тебя... люблю всем своим сердцем...? Мэй не понимала, отчего после этих слов ей вдруг стало так приятно и спокойно на душе. Казалось, словно вся та горечь и печаль, что совсем недавно опаляли её сердце всепоглощающим пламенем, были вырваны в одно мгновение. Лишь сейчас, когда Сакакибаре наконец хватило решимости признаться ей напрямую, Мэй смогла в полной мере осознать, насколько сильны чувства этого парня по отношению к ней. Её белоснежное, кукольное лицо полностью покрылось густым румянцем, а сама девушка, содрогаясь от волнения, неотрывно смотрела в глаза своего лучшего друга, утопая в его пристальном взгляде. В момент, когда Коичи осторожно накрыл её грудь своей ладонью, её сердце наполнилось трепетом и нежностью от этого нежного прикосновения. Ощущая, как тепло его крепких пальцев постепенно наполняет её изнутри, Мэй наконец смогла отринуть все посторонние мысли и расслабиться, полностью вверив себя в его руки. Ладони бывшей несуществующей сомкнулись на его талии, и медленно прошлись до ключицы, после чего обхватили его плечи и сжали их в порыве всепоглощающей любви, что бушевала в сердце маленькой несуществующей жарким пожаром. Казалось, что ничто уже не способно нарушить эту идиллию, как внезапно в дверь комнаты постучались, заставив Коичи выпустить девушку из своих объятий, и обратить взгляд на дальнюю часть комнаты. В ту же секунду дверь распахнулась, и в помещение влетел перепуганный Тешигавара, оглашая номер своим тяжёлым дыханием.— Эй, Сакаки-кун...! Ты помнишь Томохик-...? Речь светловолосого парня оборвалась на полуслове, когда его взгляд упал на лежащую на кровати Мэй, и нависающего над ней Сакакибару. Смутившись, тот попытался отступить к выходу из комнаты, однако неудачный разворот вкупе с нахлынувшей на него паникой не позволили ему сориентироваться, и он полетел прямиком на пол комнаты. Болезненный удар о деревянную поверхность ещё сильнее подстегнул внутреннее состояние Тешигавары, превратив страх в панику.