глава 5 (1/1)

Разговор неожиданно прервался громким визгом шин и двумя выстрелами. Сергей подскочил к окну, огляделся, махнул рукой. Ники и Виктор, возглавлявший смену, выскочили в дверь, сразу же рассыпавшись по разные стороны от нее. Слева не было, да и не могло быть ничего. Там только речка да пешеходный мостик через нее. Поэтому все трое с присоединившимся к ним Максом выглянули на улицу, проходившую справа от школы. Поздно! Далеко в конце улицы они увидели стремительно уносящийся ?Мерседес? и… Такамэ, казалось бы пытавшуюся преследовать его. Она остановилась, увидела ребят и пошла к ним. Внимание Ники привлекла свежая кучка мусора на подметенной дорожке. Это были куски краски и ржавчины, осыпавшиеся с железных ворот на их стороне улицы. Выше блестело свежим металлом пулевое отверстие. Пуля прошла наискось и диспозиция происшедшего стала ясна. Стреляли из машины и наверняка именно в Такамэ – на улице больше никого не было. Но тут на подметенной улице обнаружилось и еще кое-что новое.- Это же та штука, которой церковники машут. Как ее?- Кадило?- Так и знал, что без них не обошлось!Такамэ уже подошла к этому предмету, и тут ее мобильник зазвонил.Аппарат сигналил все сильнее по мере приближения.- Не подходите к нему! – выкрикнула Такамэ.- Бомба? Отойди! – махнул на нее рукой Ник, пятясь назад и поднимая автомат. – Здесь взрыв никому не повредит.- Нет!! Только худее сделаешь! Я сейчас.Похоже, магазинчик бытовой химии в десятке-другом шагов от этого места был в самый раз. Такамэ вскоре вернулась в маске и перчатках, с эмалированным ведерком, в котором что-то громыхало. Она достала из ведра баллончик самого обычного лака для волос и обрызгала им и кадило и просыпавшийся из него порошок, а затем подошла к ребятам.- Теперь не разлетится. Подождем, пока лак подсохнет.- Что там? Яд? Наркотик?- Ну, вроде того.Ребята расположились у группы деревьев на обочине, откуда было видно и место происшествия, и вход в школу.- Эта комбинация при нагревании выбрасывает в воздух микромашины, способные внедряться в мозг человека и ставить его под внешний контроль. Характерной линией обработанных особей становится яростное непризнание окружающей реальности, если она не соответствует внушаемым им образам. В таком состоянии они на всё способны.- Кажется, ты знаешь про них что-то такое, что мы не знаем…- Даже не знаю, с чего начать. Вы когда-нибудь пытались взглянуть на их идеологию вообще? Свысока, так сказать. Смотрите: красота – грех, любовь – грех, знания, материалистическая наука – тем более, чувство собственного достоинства – гордыня. А с другой стороны: рабство для них лучше свободы, сами себя рабами называют. Беспричинное издевательство над своим телом – святость, нетерпимость к другим – священный долг. Мы видели множество существ, эволюция которых пошла по пути развития интеллекта. Для тех, кто еще не достиг порогового уровня разумности, характерно придумывание различных философских и моральных систем. Но нигде еще мы не видели такой ПОЛНОЙ инверсии понятий о добре и зле. Подозрительно выглядела и четкая географическая и временнАя локализация места появления этих учений. Страшная догадка поразила наших – все-таки на одной планете мы похожее уже видели.Ребята молчали, переваривая услышанное. О происхождении Такамэ никто не спрашивал – и так все было ясно. Однако Макса забеспокоило другое.- Пороговый уровень разумности?- Это когда открывается четвертая сигнальная система. Как бы это объяснить… Вот вы же не станете совать руку в пламя или шагать за балкон 14-го этажа. Перешедшие пороговый уровень существа не станут хапать миллиардами или разваливать научные учреждения, способные дать преимущество в международной конкуренции или защиту от новых эпидемий. Потому, что способны ощущать опасность последствий этого, пусть даже отдаленных на десятилетия, так же непосредственно, как опасность ожога от пламени.Надежды Макса рухнули. Он вспомнил, как Такамэ представилась ему миленьким котеночком. И вот оказалось, что все обстоит наоборот. Несмотря на все свои качества, он – представитель недостаточно разумного биологического вида. Для нее – фактически животное. Но ведь он же понимает эти вещи, не то, что политики недавнего прошлого! Захотелось спросить, а не развивается ли эта система постепенно, нет ли в нем уже какой-то ее части? Но побоялся услышать жестокую правду. Пороговый. Значит, ты или перешел этот порог, или нет. Вдруг третьего не дано? И вдруг она догадается, зачем он ее об этом спрашивает. Но пусть даже и нет надежды, но он был готов отдать жизнь за Такамэ. Ведь тогда их разница уже не будет иметь значения.- Уже высохло. – Такамэ вытащила из ведра две бутылки. – Соберу все и залью ацетоном. Эти структуры полностью растворяются. К полуночи от них совсем ничего не останется.Ее ?мобильник? уже совсем не пищал.Макс вернулся домой задумчивым.- Ну, привет, коллега!Отец порой стал его шутливо так называть, после того, как Сергей стал участвовать в дежурствах. Зазвонил телефон. Звук был громкий, отец уже не считал нужным скрывать что-то от ?коллеги?. Звонил эксперт по поводу сегодняшнего трупа. Неужели это не могло подождать до завтрашнего рабочего дня? История была простая: случайный грибник за городом увидел, как из заехавшего в лесополосу ?Мерседеса? выкинули труп мужчины.- Убит выстрелом в затылок. Стреляли, по-видимому, в упор – даже волосы обгорели. А дальше непонятно. Следов пороха – ни малейших, да и свидетель показывал, что вроде бы заднее стекло машины было пробито. Внутри головы – словно бы пуля разрывная похозяйничала. Хотя, черт его знает, может, у него оно так и должно было быть. Но вот входное отверстие есть, выходного – нет, а в голове – ни крошки металла.- Так, а какие-нибудь особые приметы?- Да у него все тело – особая примета! Он – не человек вовсе!Макс понял, что отцу можно рассказать лишь немногое из того, что он сегодня видел.